Читать книгу Дом для призрака - Андрей Викторович Пучков - Страница 9

За моё почти недельное отсутствие в моей квартире ничего страшного не произошло. Удав пристрастился к чтению, хотя я так и не смог понять, как и откуда он научился читать. Зубастик полюбил смотреть мультфильмы по телевизору. Повар и Киллер остались прежними, но киллер ликвидировал свои жвалы.

– Ему так удобнее есть, – ответил на мой вопрос Кок.

Бестолковый Шарик теперь делил свою привязанность между Лимбом и Зубастиком.

Повар быстренько пожарил мне пяток яиц, я так же быстренько их съел, запил чаем и лёг спать.

На следующий день я позавтракал опять теми же яйцами, так как в доме продуктов уже практически не было, жильцы всё подъели. Направился на продовольственный рынок, который находился за трассой, ведущей в соседний закрытый город.

На рынке я затарился так, что лошадь, катающая детей в небольшой повозке по его территории, обернулась и сочувственно посмотрела мне вслед, когда я катил свою телегу к стоянке такси.

Перетаскав пакеты с продуктами в дом, я предоставил квартирантам право расталкивать продукты по местам хранения. А сам в ожидании обеда устроился перед телевизором и начал смотреть, что в мире произошло за неделю.

В мире всё было как всегда. Наша бывшая родная сестра на всех международных трибунах орала, что мы стягиваем к её границам войска, что уже подтянули танковую армию и готовимся перейти границу. Поэтому умоляла европейское сообщество спасти её и уберечь от такой зрады.

Европейское же сообщество, которое приложило немало сил, для того чтобы затолкать «незалежную» в бочку с дерьмом в надежде на то, что она там утонет, ну или хотя бы заткнётся. Так как, сидя в бочке с дерьмом, рта не больно-то и откроешь. С удивлением наблюдало, что их будущая партнёрша не только рот открывала, но ещё это самое дерьмо набирала в свой «переможный» рот и плевалась им, норовя попасть на сапог своей огромной бывшей родственнице. Всё по-старому, ничего нового.

Повар постарался, натушил мяса и запёк картошечки в духовке.

Я, как всегда, обожрался, после чего целый час валялся на кровати, прежде чем смог встать. Красота. Отъедался и отсыпался все выходные.

В понедельник меня, как всегда, с остановки подхватил Сергей. В микрике уже сидела Ниночка и трещала с кем-то по телефону, увидев меня, она послала мне воздушный поцелуй, и мы поехали на работу, больше никого не забирали.

Слухи распространились быстро, и через час о наших похождениях и битвах уже знали все. Мужское население эмигрантской конторы обсуждало битву и последующее за ней пугание адептов. Женщины же с удовольствием обсуждали похищение Ниночки и сочувствовали то ли тому, что её хотели изнасиловать, то ли тому, что её не успели изнасиловать.

Сергей с ожидавшим нас Гошей затащили меня в тренажёрный зал, а я и не знал, что здесь такой есть. В зале я минут сорок с удовольствием пообщался с тренажёрами. Потом мы поднялись в комнату отдыха, где и рассказали Семёнычу всё в подробностях и красках. Было видно, ему завидно.

А потом зашла помощница старшей ведьмы, налила себе кофе и, пока пила его, рассказала, что принято решение выкупить участок земли, на котором стоял дом убитой ведьмы. Место хорошее, сильное, да и камень большую роль играет. Что там отстроят, пока неизвестно, также сообщила о том, что дала задание Паше перевернуть медицинские архивы в районе и поискать что-нибудь необычное, какие-то странные смерти или заболевания.

– Ведьму убили не сразу, поэтому у неё было время, чтобы что-то придумать и разобраться с ними, пусть с отсрочкой, но всё же отомстить.

После своего сообщения Светлана подала Семёнычу флэшку и велела посмотреть.

– Это лучше, чем их рассказы, а то приврали, наверное.

Мария Николаевна установила камеру на багажнике джипа, камера хорошая, почти всё захватила. Она боялась, конечно, что гости рано придут, будет ещё темно и плохо видно. Но они пришли как раз с рассветом.

Когда просмотрели запись, немного помолчали, со стороны виделось всё совсем по-другому, комментировать ничего не хотелось, всё-таки мы убили людей, кто бы они ни были, какие бы они ни были, это были люди, и настроение у нас совсем испортилось.

Наконец Семёныч не выдержал тягостной паузы и заявил:

– Ладно, хватит хандрить, не вы их туда пригнали, сами они пришли, сами хотели вас грохнуть, сами за это и ответили. А ты, Саня, очень неплохо держался. Молодец.

А потом позвонил Николаич и попросил зайти к нему меня и Семёныча. Поднявшись к начальнику, мы поздоровались с ним и с Марией Николаевной, которая уже находилась у него.

– Нам необходимо избавиться от вашей заводской добычи и от ненормального коровьего наездника из Кедровки тоже, оно свихнулось без возможности восстановления. Поэтому направитесь по обычному маршруту, по пути заберёте добычу наших коллег, а Мария Николаевна определит место, где они будут находиться ближайшие годы. Вечером на причал подойдёт катер. Значит, в восемь вечера вы должны уже быть там. Всё, свободны.

Мы покинули начальственный кабинет все трое, он никого не стал оставлять, видимо, это уже было не в первый раз, и мои коллеги знали, что и как надо делать.

– Пошли в оружейку, соберёмся, – предложил Семёныч.

– Вы идите, а я попозднее туда забегу, сейчас некогда, – сказала Мария Николаевна и ушла в свой отдел. Лично мне было всё равно когда, поэтому я молча пошёл за Семёнычем.

В оружейке нас встретил Анатолий Викторович, который, увидев меня, радостно потряс мою руку,

– Приятно видеть, что хоть что-то ты запомнил из того, чему учили. Посмотрел я тут кину с твоим участием, корявенько, конечно, выглядел, но хоть жив, и, слава Богу.

Я обиженно насупился, «корявенько» ему, видите ли, сам бы взял и попробовал!

Оружейник притащил наши сумки и велел:

– Набивайте, чем надо, и оставляйте здесь – вечером перед отъездом заберёте, я вас подожду.

Загрузились опять по полной программе: и огнестрельное, и специальное, и холодное. Я уже заметил, что здесь предпочитали выглядеть странными, но живыми, чем окочуриться от того, что чего-то не хватило.

Когда мы закончили собирать сумки и вышли из оружейки, Семёныч посчитал нужным объяснить слова оружейника.

– Ты, Сань, на Толика не обижайся, он о любом из нас имеет право так сказать, потому что сам прошёл через такое, что никому из нас и не снилось. А тебя он все-таки похвалил. Как правило, от него и этого не услышишь.

Вот так вот, а я и не знал. Я вообще ещё много чего не знаю. Не зря же говорят, что на обиженных воду возят.

На обеде к нашему с Семёнычем столику, деликатно попросив разрешения, подсел Алексей Геннадьевич.

– Через дорогу, на пустыре напротив нашей конторы начинают строить дом для призраков, мы, так сказать, решили последовать вашему совету и посмотреть, что получится. Заселим туда всех шестерых, вместе с вашим последним, конечно, шестерых. А я, собственно, вот о чём хотел вас спросить, – — при этом он снял очки и начал протирать их стёкла тряпочкой:

– Нужно ли призракам какое-то особое убранство в доме, то, что их не отпугнёт, и они согласятся жить в этом месте?

Честно говоря, я понятия не имел, о чём говорит старший научный сотрудник. Мои духи, жили у меня и жили, я не только не беспокоился об их условиях проживания, но ещё и на улицу выкидывал периодически, если они каким-то образом доставали меня.

Но учёному ответил совсем по-другому.

– Лучше всего дом обставить, как обычное жилое помещение человека: мебель, столы, стулья, кресла, диваны, кровати – все, что есть у людей. В шкафах вещи всевозможные, от верхней одежды до носков. Застеленные кровати, постельное бельё. Телевизор обязательно, и чтобы работал. Всё должно быть, как у нас. Да, и ещё, чуть не забыл! Я знаю, что духам пища необязательна, не знаю, как эти, но мои любят поесть. Поэтому на первое время оставляйте пищу, которую не надо готовить. Если вам не повезёт, они начнут её есть, если повезёт, не начнут, и беспокоиться о ней не надо будет.

Алексей Геннадьевич водрузил на место очки и, уже забыв про нас, уставился в стену и, скорее всего, сам с собой заговорил:

– Конечно же! Конечно же, как у человека! Им нужен человек, плохо им без людей. Они, скорее всего, и становятся-то похожими на людей потому, что живут в их окружении, – он поднялся и, не попрощавшись, ушел. Про нас он уже забыл.

Мы с Семёнычем как могли занимали себя до вечера, даже сходили посмотреть, как трактор начал расчищать место под дом. Наконец, часов в семь вечера позвонила Мария Николаевна и попросила нас зайти в научный отдел. Нас встретил Аркадий и проводил в лабораторию. Проходя мимо смотрового зала, за стеклом которого находились призраки, я остановился и стал их разглядывать. Те, в свою очередь, как по команде подобрались, притопали к стеклу и остановились напротив меня. Ни у кого из них не было глаз, но я чувствовал, что меня разглядывают. Всё точно так же, как и у моих призраков, когда они у меня появились.

От созерцания духов меня отвлёк Семёныч, который, подойдя сзади, рявкнул:

– Саня! Хватит целоваться с этими тварями, пошли.

Я от неожиданности подпрыгнул.

«Нет чтобы просто сказать. Орёт, как потерпевший. Зараза!» – подумал я, подходя к Семёнычу, который довольно улыбался. Заметил всё-таки, как я вздрогнул.

В комнате, куда притащил меня Семёныч, находилась Мария Николаевна и Алексей Геннадьевич, там же стояли два мешка из савана. Один, который побольше, был мне знаком, я сам в него складывал куски, второй поменьше, но я уже понял кто там.

Я ткнул пальцем мешок с коровьим обидчиком и спросил:

– А он не порвёт его, он же сильный, я его еле отодрал от бурёнки.

– Видите ли, Александр Андреевич, – начал в своей обычной манере вещать старший научный сотрудник, – это создание, – и он ткнул пальцем в мешок, – черпает силу у своего носителя. Сейчас же ему не у кого брать эту силу, и поэтому он не очень силён.

Семёныч взвалил на плечо большой мешок и потопал на выход, я, следуя его примеру, подхватил второй и тоже пошлёпал за ним. За мной уже потянулся весь научный отдел во главе со старшей ведьмой.

Во дворе возле крыльца уже стоял микрик, Сергей помог Семёнычу загрузить в багажник мешки с призраками и наши сумки.

– Всё, пошли переоденемся, – распорядился Семёныч. Пока мы переодевались в своей комнате, пришла Мария Николаевна и сообщила, что по пути заберём ещё два мешка, у которых будет свой сопровождающий.

На причал приехали около восьми вечера, катер был уже на месте. Причал, конечно, сильно сказано, это была лодочная станция, на берегу которой стояли гаражи для лодок, а прямо перед ними – место для их причаливания. К слову, достаточно глубокое место, чтобы мог пристать большой катер. Мы перетаскали груз к катеру, команда которого, состоящая из трёх человек, помогла нам его загрузить.

От любезно предложенной командой каюты мы отказались и обосновались на палубе под тентом. Поужинали бутербродами, которые закупили в нашем буфете, и развалились под тентом. Пока было светло, лениво болтали и наблюдали, как проплывают берега, поселки, небольшие деревни. Делать было абсолютно нечего, и я не заметил, как уснул. Проснулся от того, что замёрз, посмотрел на своих попутчиков, которые спали в спальниках, тоже забрался свой спальник и, согревшись, опять заснул.

Вновь проснулся оттого, что кто-то потрепал меня по щеке. Даже спросонья понял, что это явно не Семёныч, так как голова у меня не оторвалась. Открыл глаза и увидел, что рядом со мной сидит Мария Николаевна и, улыбаясь, протягивает мне чашку с кофе, который я сразу же определил по запаху. Я выбрался из спальника, поблагодарил и, отхлёбывая горячий напиток, начал просыпаться, не очень при этом усердствуя.

И только когда окончательно проснулся, обратил внимание на то, что у нас появился новый попутчик. Он сидел на носу судна и разговаривал с Семёнычем. Увидев, что я их заметил, они оба встали и подошли ко мне.

– Михаил, – представился мужчина, на вид ему было лет тридцать пять, худощавый, загорелый, сразу видно, что он много времени проводит на воздухе.

– Александр, можно Саня, – как всегда ответил я. Я, оказывается, проспал, когда они под утро подхватили его прямо с лодки, на которой его добросили до катера.

Конечным пунктом оказался небольшой городок, куда мы пришли часов в десять утра. На пристани нас уже ожидал уазик, в простонародье «буханка», в который мы всей командой и загрузились. Молодой парень, водитель, сообщил, что до вертолётной площадки надо ехать километров сорок, и мы поехали.

Никогда в жизни я не летал на вертолётах и, честно говоря, побаивался, когда, после того как мы загрузили в вертолет свои пожитки и расселись по скамейкам, он загрохотал, затрясся и медленно начал подниматься. Однако когда машина набрала скорость и нужную высоту, стало тише.

Летели часа полтора, в иллюминатор не было видно ничего, только тёмно-зелёное покрывало тайги, иногда мелькали небольшие озёра и речушки. Пока летели, я не видел ни одного домика или какого-то другого присутствия человека.

Когда прибыли на место, какое-то время кружили, искали место для посадки. Приземлились на большой поляне, и когда пилот остановил двигатель, я чуть не оглох от навалившейся разом тишины. Мы выгрузили мешки из вертолета, вооружились и пошли в лес. С собой тащили четыре мешка, причём Михаил сам тащил свои мешки, благо они у него были небольшие. Мария Николаевна медленно шла перед нами. Вот она что-то, видимо, почувствовала, подошла к большой ели, положила руку на её ветку, закрыла глаза и начала что-то шептать. Потом постояла так немного, качнула головой и пошла дальше.

Так повторялось несколько раз, пока она, наконец не сказала:

– Здесь.

После чего показала на большую сосну. Семёныч, ни слова не говоря, взял лопату, которую тащил с собой, и начал копать под корнями дерева. Выкопав яму, он забрал у меня мешок, положил в яму и начал засыпать землёй.

Таким образом ведьма нашла ещё три дерева, под которыми мы закопали оставшиеся мешки. Она подходила к дереву, прикасалась к нему ладонью и так стояла пару минут, потом шла к другому дереву.

По тайге наша компания шарилась часа четыре. Когда вернулись к вертолёту, я уже устал. Потом опять полёт, опять грохот двигателей, я опять оглох. Не понравился мне вертолёт. Да и поездка так себе, разве что в познавательных целях.

Когда мы на той же «Буханке» вернулись на пристань, уже был вечер, и встретивший нас капитан спросил:

– Когда будем выходить? – и, услышав от Семёныча лаконичное «сейчас», начал командовать своим экипажем.

Через несколько часов, когда мы уже поужинали и у меня восстановился слух, Мария Николаевна развалилась на своем спальнике и начала рассказывать, как я понял, только для меня.

– Как ты знаешь, этих изменившихся духов убить практически невозможно, но их можно удержать. Некоторых желательно, извиняюсь, нашинковать, что удерживает их от быстрого восстановления. Некоторых упаковывают целиком. Однако если их просто закопать или поместить в какое-то другое место, они достаточно быстро выберутся. Хоть в бетон закатывай, меняется структура тела, и они проходят сквозь преграду. То же самое и с огнём, они не горят.

Но если их поместить в корнях взрослых и сильных деревьев, они выбраться не смогут. Может, конечно, и смогут после смерти дерева, но они будут настолько ослаблены жизненной силой дерева, что ещё очень и очень долго не наберут силу. Да и после восстановления большинство из них становится не опасным человеку, – она задумалась ненадолго, а потом продолжила:

– Однако не к каждому дереву его можно поместить, если оно против, то удерживать духа не будет и тот через несколько лет выберется. Если дерево соглашается, то ему от этого тоже плохо. Даже ствол со временем искривляется. Поэтому искать приходится долго. Деревья – первые живые существа, которых произвела земля, но их жизненная сила другая, и духи не могут её забрать, могут только подпитываться от деревьев. А вот деревья, они напрямую связаны с землёй, с матерью духов, поэтому они могут черпать их силу, чем мы и пользуемся.

Обратный путь наш катер шёл против течения, поэтому обратная дорога получилась дольше. На следующий день, вечером мы высадили Михаила прямо в лодку, которая его встречала напротив небольшого посёлка. Он махнул нам на прощание рукой, перебросил в лодку свой рюкзак, а потом и сам ловко в неё перепрыгнул.

Утром мы прибыли домой, на лодочной станции нас встретил Сергей и развёз по домам. Всё. Скучно.