Читать книгу След Кенгуру - Андрей Виноградов - Страница 54

Форменные безобразия творились с непременным атрибутом курсантской формы, без которой честь отдавать нельзя, потому как… откуда ей, спрашивается, чести, взяться, если школьники – убогие салаги гражданские и засранцы – на голову разбили Доблестных суворовцев и с собой унесли их фуражки с алыми околышами в качестве боевых трофеев! Вот так – курсивной скороговоркой, потому что до слез обидно все это писать как положено, с расстановкой. А офицерам-воспитателям, им наплевать, что семеро против троих в форме, и что из бойцов никто не бежал, отступили в изобретенном по ходу боевом порядке, треугольником, отмахиваясь спина к спине, с двумя смятыми в кисель носами, одним надорванным ухом, вывихнутой кистью, почти не зрячие – глаза заплыли. Костяшки пальцев, локти, предплечья не в счет.

– Это что еще за позорище?! Что за вид?! Почему не по форме одеты?!

Это они, офицеры, о них, о суворовцах… А суворовцы-то, подранки наивные, думали, что они уже дома, среди своих…

Сами попробуйте пережить такую обиду, и чтобы ни слезинки в глазу.

Дело было на дальней московской окраине, в областном городе Калинине, сбросившем, как намокший ватник, большевистское прозвище и нынче известном под девичьим именем Тверь. Там и лупили суворовцев почем зря. Впрочем, случалось, и школьникам доставалось – мама не горюй! Общий счет, однако, никак не складывался в пользу суворовцев.

Потасовки с ними не считались для калининских школьников какой-то особой доблестью. Привычное дело. Именно что рутина. В таких сражениях славу не сыщешь, разве что фуражку форменную. Ну, еще репутацию подлатать, если случилось, что на другом каком поприще проштрафился. Не скажу, как именно складывались отношения молодых горожан с курсантами суворовского училища в послевоенные сороковые – пятидесятые, не интересовался, признаюсь, в голову не приходило попытать ветеранов, но во второй половине шестидесятых драки с «суриками» действительно стали явлением заурядным. Обычная забава, не хуже и не лучше любой другой. Как наведаться на танцы в клуб соседнего района, где тебя не ждут и не любят, точнее – сильно не любят, и вернуться домой «налегке» – без пары зубов. Это если к тамошним девчонкам не примазываться, а попросту засветиться… С девчонками выходило много хуже, зубы «на десерт» вышибали, «комплимент, за счет заведения», – как сейчас бы пошутили. А какие, спрашивается, танцульки без девчонок? Чем ныне часть мужиков бравирует, тогда ведь паскудством считалось. Так что без девчонок никак было не обойтись. Хорошо, если не один пришел, и в памяти более скромных, читай – не таких отчаянных дворовых приятелей, потому как на ногах остались стоять – сохранились понятия верности, взаимовыручки… То есть не бросят… Иначе менты неспешно подтянутся и оприходуют неопознанного – такой фарш из лица с фотографией в паспорте не сличишь – и полуживого, если очень везучий.

Помнится, шутил я про Калинин тех лет: чем на клубных танцульках в соседнем районе за девчонками приударять, проще было дома остаться и заглотить пару ложек крысиного яду, запивая тем, что под рукой. Или на сухую, если пить не хочется. Результат так на так выйдет, но все ж стены вокруг родные и, если нервы сдадут, опять же телефон под рукой. Ноль три. Шутить шутил, но самому, увы, нос четырежды перебили и в нижней челюсти сплошь скобы. Спасибо, в аэропортах не звенят. А тогда счастлив был, как же – судьбу встретил, женился. Пацан сопливый. Знать бы наперед, как недолог и обременителен будет тот брак. В одном старорежимном патриотическом фильме, точнее не скажу, то ли матрос, то ли шахтер рвет на себе то ли тельняшку, то ли спецовку: «За что страдали?!» Это про мой нос и мою челюсть. Это про меня. Это вообще я! Хотя ни матросом, ни шахтером побывать не довелось. Для флота и горного дела – это к лучшему.

Отнимать у суворовцев казенное имущество – фуражки – придумали, я так разумею, мальчишки из школы номер шесть, из «шестой спец», как ее с пиететом величали калининцы за «углубленное» изучение английского языка, буквально с четвертого класса. Или со второго? Даром, что привилегированная, можно сказать, единственная на весь город. Живой огород из заслуженных учителей и начальственных отпрысков, авангард педагогической науки в масштабах областного центра. По части всевозможных каверз, придумок, огульно и, признаем, не всегда заслуженно аттестованных местной милицией как хулиганские, школа также опережала всех прочих конкурентов, или как минимум не отставала, ноздря в ноздрю шли. Этими «достижениями и успехами», которые принято называть сомнительными, мальчишки из «шестой спец» гордились не меньше, чем призерами олимпиад и медалистами, коих тоже хватало – три, или даже четыре мраморные доски, встречавшие школьников в холле, были сверху донизу расписаны золотом и серебром; когда-то ведь были и серебряные медали. Кстати, золото на именах медалистов было светлым, будто подвыгоревшим, и разительно отличалось от червонного, каким были выписаны имена выпускников, погибших на фронтах Великой Отечественной, что, конечно же, было правильно. А может быть, это Антону Кирсанову пришло в голову, что отданную жизнь неверно приравнивать к успехам в учебе даже близко, пусть цветом, и он сам додумал различия? Что ж, я отлично его понимаю.

Добавить к этим тяжеленным доскам еще хотя бы одну – и стены школы могли бы не выдержать, рисковали сложиться, как карточный домик. В этой перспективе снижение успеваемости было не просто оправданно, а прямо-таки необходимо. Но что поделать с инертностью учительского мышления. Оно-то и не позволяло педагогическому коллективу распознать очевидную пользу от падения интереса к наукам и, наоборот, буйного, очень точное слово, роста внеклассной активности. За этой казенщиной – «активность внеклассная» – и скрывались проделки и выходки школьников. Учителя в «шестой спец» были по большей части людьми скучными, приземленными, без фантазии. По одним учебникам жили, по другим – учили жизни других. Разве что двое не подкачали, и еще четверо, примкнувшие к первым двум: учителя труда, физкультуры, рисования, завхоз и два сменных сторожа. Любо-дорого вспомнить, какие новаторские идеи посещали эти смелые головы! С другой стороны, резаться в карты с детьми на деньги для завтраков. Право, не знаю. Ведь сущие копейки выдавали родители на завтраки: гривенники, максимум пятнарики. При этом не голодал никто, а значит – детки отыгрывались. Славная была школа.