Читать книгу Байконур - Андрей Владимирович Колганов - Страница 9

Дмитрий Карманов в госпитале уже был из самых стареньких. В первое время он отдыхал от казармы. Откровенно кайфовал от поздних подъемов, обедов в постель и – особенного внимания медсестры Анжелики. Ему казалось, что он ей нравится.

Карманов был весь поломан, и в тайне мечтал, что ему выпишут инвалидность и демобилизуют. Возвращаться обратно в часть ему было нельзя.

Это было 23 февраля 1992 года. Новый призыв оказался собранным практически с одной лишь Средней Азии. Больше всего было казахов. Многие из далеких аулов, абсолютно дикие и неуправляемые. Заправлял ими высоченный амбал по прозвищу Дед. Было непонятно, сколько ему лет, и почему этого мужика забрили в армию. Говорил он только по-казахски.

Дима Карманов только переходил из духов в черпаки, а этот салага неожиданно стал сразу же Дедом. Вроде бы, он только что откинулся с зоны. Или – его перевели из другой части, где он уже успел что-то натворить. Карманов служил в "стройбате" – их часть отвечала за всю черную работу на 113-ой площадке. Он помнил, как Дед нагло подрался с офицером, и его отправили на гауптвахту.

А утром 23 февраля выручать пострадавшего Деда и его земляков с "губы" отправились несколько частей "стройбата". Обезумевшие от вседозволенности солдаты крушили казармы, избивали офицеров. Всех остановил какой-то молодой часовой, который охранял ворота комендатуры. Толпа уже захватила несколько грузовиков, и один из них направила на таран ворот комендатуры. Чтобы идти дальше на Ленинск, стройбатовцам нужно было оружие. Но паренек на посту не растерялся и ранил водителя из своего автомата. Это был ключевой момент стройбатовского бунта.

Деда и его карифанов на следующий день не только отпустили с губы, но еще и дали каждому отпуск. Отправили на вокзал и купили билеты. Разумеется, зачинщики бунта больше в армию никогда не вернулись.

Потом чекисты долго допрашивали всех солдат из их части. А когда все успокоилось, их деды как будто озверели. Карманова с его призывом подняли среди ночи, заставили раздеться, а потом долго избивали – сапогами и ремнями.

Почему он это сделал? Всегда смирный, и уже прошедший сквозь побои первого полугода в армии, он неожиданно ответил. Ударил пьяного Семенова прямо в его мерзкую морду. Они ведь оба – русские. Неужели не понятно, что сейчас совсем не время для тупой дедовщины между своими?

В этот момент он почему-то представил себе, как Дед поднял своих сородичей на бунт – и за ним ведь все пошли, один за другим. Может и его призыв сейчас вступиться за него? Тогда Карманову показалось, что время остановилось. Все вдруг обернулись к ним и застыли… А потом Карманова стали убивать: жестко, быстро, профессионально.

Он лежал как младенец – спрятав голову под левую руку. Ее и сломали. Но больше всего досталось ногам. Ходить с костылем он начал лишь месяц назад.

Если бы не медсестра, и игрушки из систем, наверное, Карманов уже бы сошел с ума. А так – руки целый день заняты, а в голове – невероятные картинки из их с Анжелой совместной жизни. Здесь были и дети, и путешествия, и большой дом над Москвой-рекой…

Карманов все не мог решить, какую игрушку сделать своей Анжеле. Марик из соседнего терапевтического отделения как-то показал ему, как делать золотую рыбку. И вот теперь, накопив достаточное количество использованных систем (большая часть была его личного «производства»), Карманов готовился к своей самой важной поделке.

В работе с системой очень важно было правильно соблюсти цветовые переходы. Красить эти трубочки йодом и зеленкой было совсем не просто – все руки были как медицинская радуга: цвета смешивались и превращались во что-то абсолютно кислотное.

Самая важная деталь для рыбки – яркий и прочный хвост. Дима скрупулезно выплетал аккуратную рыбью голову и аппетитное брюшко. Когда Анжела заходила в палату, Карманов тут же доставал поделку-«фальшивку»: коричневый чертик с безумными глазами лежал всегда рядом, чтобы можно было им прикрыться от внимательного взгляда медсестры.

Золотая рыбка должна была исполнить его самое заветное желание. Дима мечтал, чтобы Анжела его полюбила, а потом встречалась с ним в городе во время увольнительных. Придумать что-либо больше этой невероятной истории Карманов просто не мог.

– А ты прикинь, этот школьник Тарас трахнул ведь нашу Анжелу в ординаторской, – неожиданно сказал Арсен. – Перед тем, как его выписали, ночью я пошел в туалет и все видел. Баба, конечно, охрененная! Меня выписывают в понедельник, а у нее дежурство с воскресения. Буду пытаться, блядь…

Карманов повалился на кровать и отвернулся к окну. У него была самая удобная койка с отличным видом на больничный сквер. Потому что никто так долго в хирургии еще не лежал. Карманов успел поменять две палаты, и три койки. И теперь он мог как будто спокойно смотреть на падающие за окном листья. А руками под одеялом бешено рвать свою золотую рыбку – в клочья.