Читать книгу Венец Логоры 3. Зодчий - Андрей Владимирович Останин - Страница 3

Первое, что понял Иван, оказавшись на центральной станции Мерквы – вдыхать здесь полной грудью не стоит. Воздух затхлый, со стойкой, химической вонью. Ощущение, словно при каждом вдохе оседает в легких жирная, масляная плёнка. Густая и вязкая, словно кисель. Даже просто на взгляд воздух точно такой и есть – жиденький, а всё-ж кисель. Понятно, что от вредных примесей его очищают старательно, здесь ведь не только работяги, но и сэлийцы вынуждены обитать. Так что, дохнет всякая зараза гарантированно. Однако, чувствовать, как воздух тяжело и влажно лёгкие наполняет, а потом жидкой кашей из них выдавливается… Ох, не радость.

Под огромным, непрозрачным куполом собралось, похоже, всё население станции. На глазок, без особой точности, тысяч пять. Больше-меньше чуток – неважно. Иван вспомнил давние слова Фила, о том, что сам на митинг никто не попрётся, народ организовывать надо, усмехнулся. Запомнил в своё время те слова. Хорошо запомнил. Не спеша поднялся по металлическим ступеням трапа, ступил на ребристую поверхность грузовой площадки и оказался на метр выше толпы. Мартын беспокойно возится на плече, то и дело вспархивает, не отцепляя когтей от бронежилета, тут же возвращается и беспрестанно вертит серебристой головёнкой, глазками угрожающе отсвечивает. Волнуется телохранитель, работа нервная. Иван слегка кашлянул, глянул на море голов под ногами. Молчат, ждут. Неожиданно, словно время назад скакнуло, в те ещё, докняжеские времена. Аж глаза свело и обнесло голову смерчем воспоминаний. Точно так же и на Логоре толпа ждала. Только люди здесь другие совсем. Там – злобные рожи враждебно скалились, ждали, когда кровища брызнет, да потроха посыплются. Тех только животный страх заставил на колени опуститься. А эти… Этих наоборот, с колен поднимать надо. Худые лица, обречённые глаза. В них ни веры, ни надежды. Обожгло понимание: не на что здесь надеяться. И верить не во что. От того и взгляд одинаковый у всех: у мужчин, у женщин, у детей… Даже у малыша, что из матерчатого кулька любопытный носик высунул. Показалось, конечно, – одёрнул себя Иван. Ничего малец не понимает пока. Оно и к лучшему. Не запомнит Меркву такой: серой, душной, беспросветной.

Привычным движением решительно откинул чёлку со лба, тело мотнулось в сторону, чуть равновесие не потерял. Осторожнее тут надо. Сила тяжести едва ощущается, движения резкими выходят, походка – что у воробья прыгающего.

– Ну что ж, вот мы и встретились.

Голос мягко в толпу толкнулся, не оглушил, но дошёл до всех. И зашуршало эхо под высоченным потолком, словно птичья стая суматошно с места сорвалась. Хотя, откуда тут птицам взяться? С Логоры сравнение, местным-то и в голову не придёт.

– Для вас новости с Сэли транслируют, а потому вы меня хорошо знаете. Я князь Иван, правитель Логоры. Да, да, тот самый – деспот и тиран. Однако, я знаю, что до вас и другие новости доходят тоже. О том, что в своём княжестве войны и раздоры я прекратил раз и навсегда. О том, что люди там без страха живут. О голоде теперь только из сказок знают. Да и то, полагаю, не очень верят…

– Зато и сидят в норе! – плеснул из толпы выкрик. Голос мужской, крепкий, уверенный. Лица Иван, конечно, не увидел – вся толпа одно сплошное лицо, а только подумалось: не может у измождённого работой, и жизнью замусоленного, трудяги, голос так звучать. Очень уж самоуверенный, даже наглый. Да и не поддержал никто. Своего бы поддержали.

– К нормальным людям на другие планеты вас, как заразных, не пускают!

– Не пускают, – спокойно согласился Иван, кивнул покладисто. – Потому, что мы и есть заразные. Узнают люди, как мы живём – самим захочется. А хозяевам это надо? Им надо, чтобы вы в своих норах сидели и уверены были, что вам ещё повезло. Отчего сами-то никуда не летите? Держат вас тут? Нет, вам каждый день говорят, что вы люди свободные.

Усмехнулся грустно.

– Вот только не ждут вас нигде! Кому вы нужны, среди нормальных-то людей? Вы нужны здесь, топливо для них, для нормальных, добывать. И свобода ваша – это свобода сдохнуть здесь, на рудниках. Порядочным людям видом своим настроение не поганить. От того и платят вам – лишь бы не сдохли раньше времени. Существование своё окупить успели. А уехать куда-то, чтобы и не мечтали.

Прошёлся тихий ропот по толпе, словно лёгким ветерком морскую гладь наморщило. Хотя, опять же, не знают они, что такое море. Не видели никогда.

– Хочешь сказать – тебе мы нужны?

А вот это уже другой голос. Вот на него толпа среагировала, зашевелилась. Явно из своих. И хотя с издёвкой вопрос задан, а сквозит надежда. Едва заметная, но всё-таки… А вдруг?

– Для чего мы тебе? Тоже топливо добывать, так ведь? Ну и какая нам разница: что один хозяин, что другой? Нам-то всё одно здесь подыхать. Ты ничем не лучше, тоже вон, через раз дышишь, морщишься… Как вроде в помойку упал! Хотя, в помойку и упал, чего уж там.

– В помойку, – вновь согласился Иван, не стал спорить, очевидное отрицать. – Да только ведь и Логора совсем недавно такой же была. А то и похуже! У меня получилось там порядок навести. И здесь получится!

– А сэлийцы тебе позволят, князь?!

Ого! Иван еле сдержался, чтобы в победной улыбке губы не растянуть. Тот, кто его князем назвал, пока ещё и сам не понял, что правителя в нём признал. А ведь признал! И этого крикуна князь хорошо разглядел, почти рядом стоит. Точно местный, не засланный. То ещё лицо…

– Могли бы помешать – стоял бы я перед вами? Выходит – кишка тонка! Они только для тех сильны, кто их валюту смыслом жизни считает. А с такими как я они ничего сделать не могут! Им нечем меня привлечь, они людей только покупать умеют. Ничего другого придумать не получается! И не получится! Разучились!

Иван помолчал, снова этим людям в глаза поглядел. Молчат, смотрят. А чего от них сейчас ждать? Не дураки же: устраивать пляски под любые сказки. У них жизнь, работа, дети… Поди попляши! Ничего, придёт время – спляшут! И улыбаться начнут.

– А я знаю, что предложить, – сказал твёрдо, как отрубил. – Мне на Логоре люди поверили и не пожалели. И вы поверите. И не пожалеете.

– Говоришь-то красиво! – выдралась из толпы взъерошенная, молодая женщина. Серая, как и всё здесь: комбинезон, кожа, волосы, жизнь… Острый подбородок задрала, чтобы в глаза князю глядеть. Иван голову навстречу наклонил – гляди.

– А что изменится, скажи? Не болтай только! Как есть скажи!

Толпа мощным гулом её поддержала. Неразборчиво, но грозно, одобрительно. Страшный всё-таки зверь – толпа. Иван почувствовал, как скользнула вдоль позвоночника холодная капля, а по всему телу лёгкий озноб, как от сквозняка. Всё по плану, всё под контролем, а всё равно не по себе. Словно хищник под боком клыки скалит, и сколько угодно себя уговаривай, что не бросится, а вдруг? Ведь люди в толпе и сами не знают, куда их в следующий момент мотнёт. Там, среди них, не только свои… Одна радость – своих больше. Не ждали сэлийцы, не готовились.

И я не готовился, – усмехнулся про себя Иван. Я готовил! Вздохнул поглубже. Хоть и через силу, но не сморщился; дыхание успокоил, собрался.

– Я ведь сюда не просто по пути залетел. Да и некуда тут мимо путь держать, конечная станция.

Меж голов лёгкий шепоток со смешочками прокатился, словно трава сухая приглушённо зашуршала. Это точно свои работают, в нужных местах поддерживают, настроение создают. Шуточка-то так себе.

– Конечно, подготовился, доклады прочитал, с людьми знающими поговорил. Что изменится, спрашиваешь? Всё!

Вязкий воздух ладонью рубанул, почувствовал, как тот волнами в стороны раздался.

– Из всего, что мне рассказали я одно уяснил твёрдо: людям здесь жить нельзя! Работать прилетать можно, а вот жить – нет! А уж детишкам тем более.

Остановил себя, слова попридержал. Без суеты надо, солидно, спокойно. Чтобы поняли – здесь все свои. Отныне и навсегда.

– Так что, в первую очередь, переселю я вас всех на Логору!

Ждал такой реакции, но всё равно, мощным рокотом едва с площадки не смыло. Словно вулкан без предупреждения лавой плеснул. Заговорили разом все: громко, взахлёб, друг друга не слушая. Руки вверх взметнулись, крики в купол бьются, рикошетом в толпу возвращаются. И словно посветлело вдруг, хотя светильники, как моргали уныло, так и продолжают воспалённые глаза таращить. Иван Кондрату пластиковый бочок погладил, тот понял, звук голоса усилил.

– Там, под солнышком, возле моря быстро в себя придёте! И детишки порозовеют, и сами развеетесь. А сюда будете только работать прилетать. Поработали и домой! Понятно, что и здесь условия улучшим…

– Когда?! – взревело сразу несколько глоток, перекрывая разгульный, ярмарочный гомон толпы. Тут же сотни серых лиц к Ивану обратились. Действительно, когда?

– Ровно через тридцать дней! – твёрдо отчеканил Иван. – Встречу подготовить надо. Десять с лишним тысяч человек разместить – не шутка. Должны понимать, не маленькие. Да и вам собраться надо. Но цифра точная, слово твёрдое! Тридцать дней!

Ну вот и всё. Дальше говорить – только впечатление размазывать. Заканчивать, как и начинать, надо вовремя. А договорят теперь сами. Теперь есть о чём. Повернулся расчётливо-резко, шагнул на край платформы, вниз глянул… Нет, лучше не рисковать. Конечно, сила тяжести мизерная, можно бы и закончить выступление эффектным соскоком… По лестнице ступай! – мягко, но настойчиво шепнул на ушко возраст. Гимнаст, блин, соскоки у него. Хватит лихость изображать, изобрази солидность. Этим людям она важнее.

Изобразил. Степенно спустился, спокойно улыбаясь прошёл по коридору дюжих бойцов, скрылся в зале Управления. И только здесь, услышав, как отсекло толпу хлопком двери за спиной, выдохнул облегчённо. Солёную мокреть со лба ладонью смахнул. А говорят: болтать не работать! Болтают, чего не знают! Сами бы попробовали. Под бронежилетом плечами повёл, вздохнул грустно. С каждым годом всё тяжелее одёжка. Пыль на ней копится, что ли? Или годы оседают, пластами трамбуются? Раньше и не давила даже, а теперь, вроде как, натирать начала.

* * *

Центр Управления оказался просторным, светлым, с высокими потолками и яркими лампами. После душных, мрачных коридоров – словно на лужайку солнечную выбрался. Оно и понятно, здесь высшее сословие Мерквы трудится. И сэлийцы. Почти боги, по местным меркам.

Богов, кстати, полный угол набился. Кое-кто лежит, тихонько постанывает, но в основном сидят. В костюмчиках умопомрачительных, синих, хоть и грязных теперь, рваных и мятых. Попадаются и в полувоенных комбинезонах, на ремнях крепления для оружия и дубинок. Служба безопасности, наёмники. Кадровых сэлийских военных среди них нет, информация точная. Иван оглядел их равнодушно, отработанный материал, заметил только, что безопасников должно быть побольше. Усмехнулся криво. Не иначе, унесло сердешных, потоком революции. В водоворот засосало, в пучину затянуло. После такого без вести надёжно пропадают, вряд ли отыщутся. Да и некому искать, нет желающих. Вот ещё кого-нибудь потерять – это запросто. Местная элита тоже здесь. Отдельно кучкуются, не по чину с хозяевами рядом стонать. Хотя постонать есть о чём, ох есть!

– Всех собрали? – спросил у командира штурмового отряда.

– Где там… – весело протянул тот и бесшабашно махнул рукой. – С дальних приисков ещё человек полтораста привезут – вот тогда всё. Но не проблема. Повязали уже, везут.

А сам цветёт, удержаться не может. Губы к ушам ползут, щёки гармошкой, глаза светятся – куда там светильникам. Ну ещё бы. Командовать штурмовым отрядом! Меркву захватить! Теперь-то уж понятно: имя в историю золотыми буквами, звёзды на плечи, звёзды на грудь, звёзды над головой… Разве не стоит ради этого жить?!

– Сопротивление было? Потери?

– Как по маслу! – молодцевато воскликнул командир, но шевельнулось в глубине уверенного голоса лёгкое сожаление. Не по-геройски как-то, без потерь. Ну и самому можно было слегка пораниться: чтобы бинтик белый на коже смуглой… Красота! Хоть не царапайся специально втихомолку! Иван усмехнулся понятливо. Молодой, от века четвертинку, пожалуй, только и отгрыз пока. Вот и лезет озорство, никаким мундиром не удержишь. Да и надо ли, держать-то? Самое время для озорства, и князю на пользу.

– Как ждали нас тут местные работяги! – боец белозубо блеснул улыбкой. – Моментально весь расклад: где сэлийцы, где безопасники, где начальство из своих. Проводников каждой группе! И центр управления блокировали, и связь отключили. Молодцы, одно слово, несмотря, что не бойцы! Я ж говорю – как ждали.

Иван усмехнулся, промолчал. Ну да, ну да… Командира по-свойски по плечу хлопнул – словно награду припечатал.

– Ну, грузи пленных партиями в транспортник, вытаскивай на орбиту, передавай на сэлийские крейсера. Пускай сами со своим дерьмом возятся.

– Влезут ли? – усомнился тот. – Ведь больше тысячи набралось… Дерьма-то.

– Пускай штабелями укладывают, – беспечно отмахнулся Иван, повернулся к сидящим в углу сэлийцам. Одному подмигнул, как старому знакомому.

– Как лепёшки? Успели напечь?

Тот голову опустил, промолчал. Только глаза блеснули недобро. И лицо красочное такое: под глазом багровая опухоль синевой потихоньку наливается, глаз в подушку лиловую заплывает. Это от хорошего удара ботинком так бывает, уж Ивану ли не знать. Не всегда князем был.

– Ну, я так и думал. Хорошо – дома поел, на вас не понадеялся. Вставай, военный представитель. Тебе в первой партии лететь, со своими договариваться. Чтобы пустили вас. Крейсера хоть и дохлые, но целые. Досидите до техпомощи, или тихим ходом доковыляете до Сэли. И постарайся быть поубедительнее. Не возьмут – мы вас там на орбите и вывалим. На Логору такое тащить и в голову не придёт!

Пленники повскакивали, торопливо потянулись к выходу. Вероятно, ожидали худшего. Но тут уж Иван не сдержался, рявкнул, как давно хотелось.

– Стоять! А дерьмо ваше мы убирать будем?

Ткнул пальцем в сторону тех, кто в углу валяется, сам идти не может. Таких с десяток набралось, только и получается, что стонать жалобно. Хорошо досталось, спасибо живы ещё. Самые заслуженные.

– Или только за свои шкуры трясётесь, хозяева жизни? Только бы собственные задницы благополучно унести?

И замер, удивлённо разинув рот. Избитых сэлийцев с готовностью бросились поднимать бывшие администраторы с Мерквы. Местные уроженцы! Ни один сэлиец не наклонился даже – есть кому работать, дело обычное.

– Ну, вообще-то, правильно, – негромко проговорил Иван и презрительно скривил губы. – Вам билет на Сэли ещё заработать надо, нужность свою доказать. Давайте, таскайте. Авось и не выбросят вас по дороге толстозадые.