Читать книгу Незаменимый человек - Андрей Владимирович Яковлев - Страница 3

1

Ранняя уральская осень. Солнце ещё пригревало настолько, что, казалось, лето продолжается, хотя выдавали деревья с уже пожелтевшей листвой.

Шёл я медленно, погруженный в свои мысли. Когда-то я был нарасхват, а теперь вот стал никому не нужен.

Проходил по узкой аллее, привычным маршрутом, от районной «Службы занятости» до своего дома. Названия улиц как напоминание о советском прошлом. С улицы Победы я сворачивал на 40-лет Октября, далее по улице Восстания до Ильича, потом через проспект Космонавтов попадал на улицу Старых Большевиков. А там, через улицу Шефскую, к себе домой, на улицу Войкова, что пролегает параллельно улицам Красных Командиров и Краснофлотцев.

Чуть меньше года я – безработный, и раз в две недели хожу отмечаться на Бирже труда, получая небольшое государственное пособие.

Мне почти сорок лет. Как выяснилось, для работодателей это критическая возрастная отметка. И что бы я ни говорил на собеседованиях, и какая бы хвалебная характеристика о моих предыдущих успехах не была предоставлена, потенциальные работодатели почему-то смотрели на меня как на старую мебель, брошенную доживать свой век в тёмном чулане.

Дипломированный специалист в области маркетинга, я всегда был на хорошем счету, «генератором» прогрессивной мысли, стоявшим на страже развития своего предприятия, как казалось, незаменимым работником. Однако в кризисное время работодателям не до развития. Маркетологи, наряду со специалистами по рекламе, как балласт, в сложный для предприятия период сбрасываются одними из первых.

На дворе 2009 год, в мире финансовый кризис, а у меня работы нет. И весь этот год прошёл в каком-то напряжении и утомительном ожидании дальнейших событий. Стресс изменял мою внешность: на лице появлялось больше морщин, волосы седели и заметно редели.

Мимо меня по аллее прошла девушка, такая молодая, интересная. Длинные русые волосы струились из-под лёгкого берета. Обтягивающие джинсы, короткая замшевая куртка, приталенная ремешком на поясе, подчёркивали стройность её фигуры, а кроссовки и сумка через плечо свидетельствовали о приверженности к спортивному стилю.

Когда девушка неожиданно обернулась, я рассмотрел, как она красива. Нет, не просто красива, она божественна! Правда. Готов поклясться! Никогда не видел таких правильных черт.

Вот опять она обернулась. Интересно, кто она? Почему она оборачивается? Возможно, ищет кого-то.

Я замедлил шаг, давая остыть разыгравшему воображению, а незнакомке возможность уйти дальше. Но она неожиданно остановилась напротив развала с арбузами.

– Арбуз берём, спелий, вкусний, – с сильным акцентом заговорил, глядя на девушку, продавец-азиат. – Хочешь, самий лючший арбуз тебе найду.

В это время я поравнялся с развалом, и хотел уже пройти мимо, как вдруг девушка окликнула меня:

– Извините, пожалуйста, Вы очень торопитесь?

– Я? – от такой неожиданности даже немного растерялся.

Она кивнула. И смущённо посмотрела на меня.

– Нет, не тороплюсь, – ответил я, чувствуя, что её смущение передаётся и мне.

Но потом взял себя в руки и переспросил:

– А, что, собственно, нужно?

– Простите, хочу попросить Вас помочь донести мне арбуз. Я вон в том доме живу, – указала она на шестнадцатиэтажное здание через дорогу. – Хотя бы до подъезда.

Ах, вот почему она оглядывалась, ей просто нужен носильщик. Всё ясно! Однако отказывать всё равно не стал.

– Нет проблем, конечно, помогу, – сказал я и перевёл взгляд на азиата.

Тот, будто получив команду, начал выбирать из самых больших плодов, пошлёпывая их ладонью. Выбрал. Весы показали пятнадцать с половиной килограммов. Затем торговец надел на плод двойной полиэтиленовый пакет с ручками и предложил хозяйке товара расплатиться.

С арбузом мы пошли в направлении пешеходного перехода.

– Вы уж извините меня, что я Вас так загрузила, – будто оправдывалась она. – Надо было попросить продавца, чтобы поменьше размером выбрал.

– Ничего, донесу, – говорил я, всем своим видом давая понять, что пятнадцать кило для меня не предел. Хотя было уже слышно, как я начал пыхтеть.

«Интересно, как зовут эту девушку?» – подумал я.

И вот странно, она вдруг спросила:

– Хотите, познакомимся?

Я остановился, перебросил арбуз в другую руку.

– Назовите своё имя.

– Меня зовут Марк.

Возможно, мне только показалось, она тихо сказала:

– Всё сходится, папа. Это Марк.

– Что Вы сказали? – переспросил я.

– Красивое имя, – ответила она.

Как странно было услышать от неё другой ответ. Но имя действительно красивое. Так назвала меня мама в честь кумира миллионов советских людей – великого Марка Бернеса. Бабушка рассказывала: когда я родился, и меня принесли на первое кормление, из коридора доносилась одна из известных песен Бернеса. Мама посмотрела на меня и сказала: «Ну, пусть будет Марком». Получается, если бы по радио пел какой-нибудь другой известный тогда артист, например, Муслим Магомаев или Иосиф Кобзон, то по этой самой логике меня могли бы назвать Муслимом или Иосифом…

– А я Ольга, – представилась девушка.

– Очень приятно, – прервав свои воспоминания, отозвался я.

Мы перешли дорогу через пешеходный переход и до её дома шли уже молча.

– Четвёртый этаж, – открывая дверь в подъезд, сказала Ольга. – Пойдёмте в лифт.

Типовая панельная шестнадцатиэтажка, построенная ещё в советский период, образца конца 80-х годов ХХ века. В подъезде два лифта, обычный и грузовой. На каждом этаже по два крыла, с несколькими квартирами в каждом.

– Вон та квартира, – показала Оля, выходя первая из лифта.

Я шёл следом, думая, когда же, наконец, состоится передача арбуза. Сейф-дверь была открыта четырьмя оборотами ключа, и мы оказались в её квартире.

– Куда арбуз поставить? – спросил.

– Да оставьте здесь, – несколько небрежно махнув рукой, ответила Оля.

Поставил арбуз рядом с домашними тапочками и сделал шаг назад.

– Как мне Вас отблагодарить? – спросила она.

– Нет, нет, ничего не надо, – сразу же запротестовал я.

– Марк, хотите, я угощу Вас этим арбузом?

– Нет, не хочу… мне уже пора идти, – отнекивался я, продолжая ретироваться к выходу.

Потом вдруг ни с того ни с сего добавил:

– Как-нибудь в другой раз…

– В другой раз?

– Да… в другой раз.

– То есть через две недели?

– Почему через две недели? – не понимая, переспросил я. – О чём это Вы?

– Вы обычно проходите мимо моего дома раз в две недели… – оправдывалась она.

– Хм, ну, вообще, да. Я хожу отмечаться в «Службу занятости». Только вот не понимаю: Вы что, следите за мной?

– Простите, Марк. Просто несколько раз встречала Вас. Вывела для себя закономерность…

– Надо же. Оказывается, кого-то интересует моя персона, – печально усмехнулся я. – И даже есть закономерность…

Ольга покраснела и виновато смотрела вниз. Помолчав немного, я почувствовал неприятное напряжение, которое решил прервать:

– Ладно, мне надо идти, до свидания, – с этими словами закрыл за собой дверь.

Я чувствовал, что она смотрит на меня с той стороны двери. Ушёл, не дослушав Ольгу, как будто оборвал цепь начавших развиваться событий. Чего она от меня хотела? Она одна в квартире, приглашает незнакомого ей человека, ищет предлог, чтобы оставить его у себя. Возможно, она аферистка!

Все эти мысли сыпались из меня, пока спускался бегом по лестнице. Пытался найти объяснения своим поступкам, но где-то в глубине души сожалел, что не остался. Ведь она такая красавица. У неё грустные глаза. По всей видимости, эта Ольга одинока, как и я. Вряд ли она преступница.

Выйдя из подъезда, обратил внимание на припаркованную неподалёку чёрную иномарку. Тонированное стекло на заднем пассажирском сидении было наполовину опущено. В тот момент, когда за мной закрылась дверь подъезда, из приоткрытого окна увидел вспышку фотоаппарата и характерный звук затвора объектива.

Интересно, как это понимать? На меня устроили фотосессию? За мной что – следят? Не зря же Ольга оговорилась о закономерности моего появления в их районе. Получается, чёрная машина с фотоаппаратом и Ольга как-то связаны между собой? Или это всего лишь совпадение, а фотографировали вовсе не меня?

Завернув за угол дома, оказался на улице Восстания, но сделав несколько шагов, оглянулся, будто какая-то сила заставила меня это сделать. Посмотрел в окно четвёртого этажа. В окне была Ольга. Да, точно, это она.

Но отвернувшись, я уверенно зашагал по Восстания в сторону улицы Ильича.

2

Вот я и дома. В это время моих домочадцев нет. Алёна – моя жена – на работе, дочь в школе. Живём мы втроём в однокомнатной квартире, которую мне выделило государство как ветерану боевых действий в Республике Афганистан.

С Алёной познакомились ещё в институте, создали студенческую семейную пару. В то золотое время мы любили друг друга. У нас была страсть. Необузданная страсть. И не важно, где мы находились, где мы жили: в общежитии или на съёмной квартире, главное, нам было хорошо вместе. И когда предоставили эту квартиру, мы были просто на «седьмом небе» от счастья. Из мебели в то время у нас был старый, на кривых ножках, шифоньер, письменный стол да чертёжная доска. На кухне стоял отремонтированный на третий раз холодильник «Свияга», который при включении громко тарахтел, этот звук отдавался эхом по всей квартире. Основным нашим достоянием был раскладной диван, подаренный моей мамой на нашу свадьбу. Да, молодость! В общем-то, чего ещё надо.

Институт мы закончили одновременно, в 1996 году. Я устроился в коммерческую фирму, взяли экспедитором, но потом перешёл в отдел маркетинга, за счёт компании получил второе образование.

Алёна устроиться сразу не смогла. Собственно, тогда мы не были уверены, что ей вообще стоит работать. Хотели сначала завести ребёнка. Но прошёл год, два, а там и третий год. Не получалось. Врачи посоветовали нам пройти совместное комплексное обследование.

Тогда я не пошёл с ней. Настолько уверенный в себе, что нашёл повод проигнорировать этот шаг. Обычно мужчины рассуждают так: если детей нет, виновата женщина. Здесь я недалеко от них ушёл, и был полностью не прав, ведь проблема была именно во мне. А я заставил свою жену целый год мыкаться по больницам. Потом, конечно, сходил к своему врачу. Оказалось, дело поправимо. Почти полтора года я лечился и проходил различные тесты, которые, в конце концов, дали положительный результат. Но отношения с Алёной были уже не те.

Через некоторое время у нас родилась долгожданная Сонечка, София Марковна. Счастью не было конца. Мы сдували пылинки с нашей Крохи. Всё, вроде бы, должно нормализоваться. Но с рождением ребёнка Алёну как будто подменили. Отношение ко мне резко изменилось. Для жены я стал сильным раздражителем. Приступы агрессии, больше похожие на ревность к дочке. Не знаю, не мог я тогда это объяснить.

Алёна находила для себя успокоение в еде. Как сейчас принято говорить – «заедала стресс». По понятным причинам жена на глазах стала меняться. Это замечали все, кроме самой Алёны. Пытался её как-то вразумить, намекал, мол, пора остановиться. Но всегда натыкался на фразы, такие как: «Я кормящая мать!..», «Не надо мне в рот заглядывать!..», «Чего ты меня куском хлеба попрекаешь!..» Понял, что делать замечания бесполезно, просто решил переждать этот период.

Но через год мою «мадонну» было вообще не узнать. Расплылась, как говорится, во все стороны. Как следствие, необходимость полной замены гардероба. Я никак не мог понять, зачем Алёна стала красить волосы в неестественно яркие цвета, которые мне нисколько не нравились. Такое чувство, что всё это она делала мне назло.

Наши отношения Алёну совсем перестали интересовать, постельная жизнь сначала стала нерегулярной, а затем и вовсе свелась на нет.

Как-то, после очередной ссоры, я сходил в магазин, купил себе простенькую кровать-раскладушку и, с молчаливого согласия жены, ночью стал стелить себе на кухне. Утром всегда вставал первым и уходил на работу. Возвращаться старался поздно.

Ну, конечно, были у нас и «приступы» мира, которые быстро проходили, возвращая жизнь в своё унылое русло.

Лет этак через пять я взвыл от такой жизни. Да, точно помню, Соне тогда уже исполнилось шесть лет. Мы с Алёной сидели на кухне, ужинали. Я первым начал этот разговор:

– Слушай, давай разведёмся.

Воцарилось молчание. Жена посмотрела на меня, потом отвела взгляд куда-то к себе в тарелку, молча продолжая, есть.

– Алёна, не могу я так больше. Понимаешь? Ведь я живой человек! Наконец, я мужчина! У нас с тобой уже давно нет никаких отношений.

– Ты сам виноват, – холодно ответила она.

– Может быть и так, – продолжал я. – Только вот и ты ничего не делаешь для сохранения нашей семьи.

– Ты прямо много делаешь! Одна работа на уме.

– Согласен, на работе мне интересней, там меня хотя бы понимают.

– Ой, да ладно, по зарплате-то не скажешь, – ухмыльнулась Алёна.

– Да уж какая есть, зарплата, – всё больше заводился я. – Я один работаю, а ты вот дома сидишь, и даже за собой следить перестала, изменилась не в лучшую сторону. Мне уже соседи вопросы задают, думают, что я второй раз женился на другой женщине.

– Опять ты за своё, – вздохнула Алёна.

– Да, за своё! Ты ведь уже давно не кормящая мать…

Помолчав немного, Алёна сказала:

– На следующей неделе я выхожу на работу. Меня Танька устроила.

– Рад за тебя, – поморщившись, выдавил я из себя.

Честно сказать, все подружки моей жены, в том числе эта Танька, мне очень не нравились. На всех их посиделках, у нас дома или у них в гостях, я чувствовал себя лишним. А эта фраза, сказанная той же Танькой на дне рождения Сони: «Что-то ваш папа на Сонечку-то совсем не похож…», как выстрел из пистолета, ещё долго будет сидеть в моей голове.

– Насчёт развода я подумаю, – заговорила опять жена, прервав мои мысли. – Соня на следующий год идёт в школу, для неё это будет некстати.

После того разговора прошло уже два года. Всё поменялось с тех пор. Я потерял работу и, собственно, занимался её поиском. Всё свободное время посвящал Сонечке. Осознавая, что до этого, много работая, занимаясь своим любимым делом, совсем забыл про свою дочь. И вот теперь словно отдавал долги. Водил её в школу и забирал после занятий. Вместе мы учили уроки, а вечером бежали в музыкальную школу, где Соня занималась на скрипке. За всё это время мы так сдружились с дочерью, что, если сейчас жена предложила бы развод, мне было бы очень сложно принять решение. Ради Сонечки я готов пожертвовать всем.

Алёна устроилась на работу бухгалтером, как говорится, «сводила дебет с кредитом», приходила домой поздно. Личная жизнь у нас так и не наладилась. Я по-прежнему спал на кухне, на своей раскладушке. Похоже, что воцарившееся равновесие пока всех устраивало.

3

Очередные две недели пролетели быстро. В заботах и делах, связанных с дочкой, а также поиском работы. История с таинственной незнакомкой, а может, аферисткой, по имени Ольга, немного поистёрлась в памяти, хотя, откровенно говоря, я всё же думал о ней, о её необычайной красоте.

И вот настал день посещения «Службы занятости». Как обычно, я быстро собрался и пошёл своим привычным маршрутом. Дойдя до улицы Восстания, поравнявшись с домом, где жила Ольга, посмотрел в её окно, там никого не было. Слава богу, за мной никто больше не следит! Хотя была у меня мысль: если увидел бы её силуэт, помахал бы рукой. Ладно, значит, всё в прошлом. Пошёл дальше, пытаясь выкинуть из головы ненужные мысли.

В «Службе занятости», как всегда, было много народа, кто-то пытался зайти в кабинет без очереди, и это озлобляло ожидающих в коридоре людей. Я уже не обращал внимания на эти всплески эмоций, всё равно никуда не тороплюсь.

Отстояв часа полтора и поставив отметку о посещении, направился в обратный путь. Выйдя на крыльцо учреждения, неожиданно столкнулся с незнакомым человеком – седовласым мужчиной, с виду лет пятидесяти пяти – шестидесяти, видимо, изучающим расписание работы Центра.

– Простите, я, кажется, Вас случайно толкнул, – извинился я.

– Ничего, – ответил он.

Прищурившись, мужчина с любопытством посмотрел на меня, потом сказал:

– Такое чувство, что мы уже знакомы. Как Вас зовут?

– Марк.

– А Фамилия?

– Никитин.

– Вероятно, обознался. А Вы работу ищите?

– Да.

– Я из частного охранного предприятия. Мы как раз производим очередной набор персонала, – пояснил он. – Не интересует?

– Честно сказать, нет. Никогда не думал быть охранником.

– Почему сразу охранником? У нас разные должности есть – водители, инкассаторы, экспедиторы, детективы. Вы, собственно, какую работу для себя ищите?

– Я маркетолог, хотя так давно не работаю, что уже даже не знаю…

– Кстати, маркетолог, возможно, тоже требуется.

– Да? – удивился я.

– Вот, возьмите визитку нашего ЧОПа, – сказал он, протянув мне карточку предприятия. – Надумаете, позвоните, я запишу Вас на собеседование. Идёт?

– Идёт, – ответил я, взяв из его рук визитку.

– Меня зовут Павел Александрович, фамилия… впрочем, не важно. Если что, скажите – Вы от Павла Александровича, там поймут.

– Ладно.

– До свиданья, Марк, – попрощался он, зайдя внутрь учреждения.

Попрощался в ответ, проводя его взглядом. Хм, а что? Может быть, это мой шанс. Вдруг из меня получится неплохой детектив. Почему бы и нет?!

Раздался звонок мобильного телефона, лежащего в кармане, прервав мои размышления. Я взял трубку. Звонил очередной работодатель. Задал несколько вопросов, потом попрощался, пообещав перезвонить. За разговором я и не заметил, как добрался до того места на аллее, где в прошлый раз Ольга покупала арбуз. Развала уже не было, его перенесли ближе к перекрёстку.

Продолжил движение, но, не пройдя и пяти шагов, остановился. Буквально метрах в десяти я увидел Ольгу. Девушка смотрела на меня, и было понятно, что она ждёт, когда я подойду. Смысла уходить в сторону не было, надо было объясниться и «расставить все точки над и». Поэтому я решительно направился к ней.

– Здравствуйте, Марк, – первая поприветствовала меня Ольга.

– Добрый день, – ответил я сухо.

Ольга тяжело вздохнула, видимо, подбирая слова для разговора.

– Вам, наверно, нужен ещё один арбуз, – пытался острить я.

– Нет, простите, Марк, но… арбуз здесь не причём, ну в смысле, спасибо, что в прошлый раз мне помогли…

Изобразив безразличный вид, я оглянулся по сторонам.

– Видите ли, Марк, мне нужно с Вами поговорить.

– О чём?

– Прошу Вас, меня выслушать, я очень мало общаюсь с людьми и сейчас немного волнуюсь…

Ольга опять тяжело вздохнула и продолжала:

– На самом деле я давно Вас искала.

С недоумением я посмотрел на неё.

– Сейчас объясню. Некоторое время назад я попала в автоаварию и после этого стала…. Ну, как бы другим человеком. Я вижу людей по-другому. Понимаете, я живу в двух реальностях. Одна из них, что обычно называют сном. А вторая – это наша действительность. Но именно из сна я узнала о Вашем существовании. А в этой жизни мы…

– Послушайте, девушка, – прервал я её. – В этой жизни, в той жизни…. Я не понимаю. То, что Вы говорите, больше похоже на какую-то несуразицу.

– Марк, но я пытаюсь Вам объяснить. Так получается, что Вы единственный человек, обладающий… ну, в общем, который может помочь мне быть полноценным человеком. А я, возможно, помогу Вам. Понимаете, об этом я узнала в своём сне…

– Во сне, значит?

– Да.

– Вы что, действительно думаете, что я вот так, возьму и поверю во всё это? Не морочьте мне голову! Причём здесь сон? Скажите, только честно. Кто Вы и чего от меня хотите?

– Правда! Мы можем помочь друг другу.

– По-моему, после той аварии…. В общем, ко мне Вы обратились не по адресу! Лично мне ничья помощь не нужна, я всегда жил своим умом, старался ни от кого не зависеть, как-нибудь буду жить и дальше.

От этих резких слов, сказанных мной, в прекрасных глазах Ольги показались слёзы. Конечно, не так я представлял себе знакомство с симпатичной девушкой. Сначала арбуз, потом сны какие-то. Всё это меня раздражало.

Попытался взять себя в руки. И уже немного мягче продолжил:

– Чего Вам надо, я не знаю, сейчас время такое неспокойное, много разного рода жуликов. Только почему Вы выбрали именно меня? Про себя могу сказать, что я безработный, помочь Вам не в состоянии, денег у меня нет…

– Ну, причём тут деньги, – перебила меня Ольга, её очаровательное личико было мокрое от слёз. – Я не жулик…

– Хорошо, давайте так: если Вы сейчас мне не скажете, чего Вам от меня надо…

– Вы…. Вы единственный человек, который сможет… сможет мне помочь, – давясь от плача и всхлипывая, говорила Ольга.

Я ничего не понимал и уже не хотел понимать. С её-то внешними данными могла бы как-то и по-другому зарабатывать. Нет, она не аферистка, она, видно, просто… как бы это помягче выразиться…. Начиталась в Интернете всякой мистической чепухи, а теперь несёт ахинею про какие-то две реальности. Да это же очевидно – «с приветом» девушка. Чем тут поможешь?

– Вы… Вы… я… – продолжала всхлипывать Ольга. – Не знаю, как мне Вам объяснить это. Мне… мне очень сложно… поймите, пожалуйста. Я, правда, очень долго искала Вас.

С рассеянным видом я стоял и смотрел на трясущуюся от плача девушку, соображая, как поступить. Ещё недавно хотел прикоснуться к её красоте как к чуду. А теперь вот не знаю, что с этим делать. И, действительно, глупее ситуации не придумаешь.

К нам подошёл патруль из двух милиционеров:

– Старший сержант Алексеев, – представился один из них, сделав руку под козырёк. – У Вас всё в порядке?

Я даже не знал, что ему ответить, и только кивнул. Неожиданно Ольга сорвалась с места и побежала в сторону перекрёстка.

– Ну что, побежишь догонять, Ромео? – спросил второй патрульный.

– Э-ээ… я, в общем-то…

Тут я понял, что мне лучше помолчать и хотел было уйти. Но сержант Алексеев преградил мне дорогу. Вежливо, но с твёрдостью в голосе попросил:

– Предъявите-ка, любезный, Ваши документы.

Протянул ему свой паспорт, а сам смотрел в ту сторону аллеи, куда быстрыми шагами удалялась Ольга.

– Так, так, Марк Сергеевич, – приговаривал он, рассматривая документ. – Значит, на Войкова проживаете?

– Да.

– Всё-таки скажите, почему Ваша девушка плакала? – спросил Алексеев, возвращая мне паспорт.

– Не знаю.

– Не знаете?

– Ну, правда, я не всегда понимаю женщин…

– Честный ответ! – поддержал меня второй патрульный.

– Ладно, всего Вам доброго.

– До свидания, – попрощался я, проводив патруль взглядом.

Ну и дела! Моя девушка? Хм. Была бы она моей девушкой, я наверняка знал бы, почему она плакала. А так, и правда, кто её поймёт…

Непроизвольно я смотрел вдаль аллеи, видел, как Ольга остановилась около автомобиля чёрного цвета, словно её кто-то окликнул. Из машины вышел высокий мужчина. Он подошёл к девушке и взял её за руку. Очевидно, его жест ей не понравился, и она попыталась вырваться. Но мужчина уже с силой схватил руку Ольги и буквально впихнул её на заднее сиденье машины.

Вот так разворот событий. Я уже не знал, что делать. Вдруг это похищение? Может, позвать на помощь?

– Эй, товарищи милиционеры! – закричал я удалявшему патрулю.

– Ну что ещё? – обернулся на мой крик сержант.

– Там эту девушку… – быстро заговорил я, подбегая к патрулю. – Возможно, её похитили.

– Как это?

– Я видел, как её запихнули в чёрную иномарку.

– Где?

– Там, с той стороны аллеи.

– А машина-то где? – спросил второй патрульный.

– Ну, вероятно, уже уехала, – ответил я.

– Номер запомнили?

– Нет, далеко ведь было.

– Скажите мне, любезный, кто Вам эта девушка? – спросил сержант Алексеев. – Вы с ней в каких отношениях?

– Видите ли, мы посторонние люди, она хотела со мной познакомиться…

– Она хотела?

– Да, но я её, видимо, просто не понял, поэтому она расплакалась и убежала.

– Вы настаиваете на заявлении о похищении?

– Ну, как настаиваю. Возможно, мне показалось…

– Так, Марк Сергеевич, если хотите сделать заявление, то пройдёмте с нами в отделение, а если Вам показалось, то перекреститесь и успокойтесь, не создавайте нам и себе ненужных трудностей.

Перспектива пойти в отделение милиции особо меня не прельщала, поэтому, сославшись на занятость, я попрощался с патрульными.

Теперь уже была очевидна взаимосвязь между чёрной иномаркой и Ольгой. Вряд ли её похитили. Просто она капризничала и не хотела садиться вовнутрь.

Мне не давал покоя наш не получившийся разговор. Что же всё-таки хотела от меня Ольга? О какой помощи шла речь? Денег, говорит, ей не надо. Что же тогда надо? Хотя, если у девушки «не все дома»…

Интересно, куда увёз её этот автомобиль? Вдруг я поймал себя на мысли, что мне уже не безразлична судьба Ольги.

Повернул в сторону своего дома. Очевидно, надо было переосмыслить то, что произошло. Зашёл в универсам за хлебом. Стоял в очереди в кассу за двумя старушками, которые громко между собой разговаривали о какой-то их общей знакомой.

– Она не послушала меня, вот так и вышло, – говорила крючконосая пожилая дама.

– Да, да, да, – кивала её подруга.

– А сны-то ведь часто сбываются.

Сказав это крючконосая дама повернулась в мою сторону, и обратилась уже ко мне:

– Не правда ли, молодой человек?

При этом её рот искривился в беззубой улыбке. От этих слов, возможно, сказанных в философском смысле, мне стало как-то не по себе. Посмотрел на неожиданную собеседницу, неуклюже кивнул ей.

Вдруг перед глазами у меня всплыло заплаканное лицо Ольги. Я вспомнил наш незаконченный разговор о её снах, про которые она пыталась рассказать. Духота в магазине, очередь, философские старухи. Мне вдруг захотелось на свежий воздух. Я ретировался из очереди, поставил корзину с хлебом на столик в прикассовой зоне и вышел прочь.

4

Вечером не находил себе места, думал об Ольге. Кто тот человек, который силком запихнул её в машину, безусловно, причинив ей физическую боль? Мне было стыдно за своё безразличие. Очевидно, я не был готов к разговору с ней. Ну почему я такой? Надо было набраться терпения и дослушать её до конца. Своей нетерпимостью я причинил Ольге не меньшую боль, чем тот незнакомец из иномарки. Известно, что душевные страдания ещё сильней. Я не умею слушать людей, пытаясь быть рациональным, страдаю хроническим снобизмом. Поэтому я так одинок.

Чтобы как-то отвлечься, согласился с дочерью поиграть в лото. Соня выигрывала и поэтому весело надо мной подшучивала. Глядя на счастливые глаза ребёнка, я тоже немного повеселел.

– Так, у кого одиннадцать, барабанные палочки? У меня!

– На этот раз твоя взяла, – признавался я.

– Ничего, папа, какие твои годы! – приговаривала Соня. – Учись, пока молодой.

– Угу.

Было уже начало девятого, хлопнула входная дверь, пришла Алёна с работы.

– Мамочка! – Соня кинулась ей на шею.

– Привет, Солнышко, – целуя дочку в щёку, ласково говорила Алёна. – Чем занимаетесь?

– Сегодня отменили занятия в музыкальной школе, и мы с папой сели играть в лото.

– А уроки все сделали?

– Завтра ведь суббота, нам ничего не задали. После второго урока мы всем классом идём в театр.

– А точно, совсем забыла, ты же мне говорила про театр. Ладно, я сейчас переоденусь, иди пока в комнату, – с этими словами Алёна закрылась в ванной.

Соня вернулась, и мы продолжили игру.

– Пап, а пап.

– Что, доча?

– Когда мы пойдём покупать мне коньки? Ты мне обещал.

Соня спросила это с таким серьёзным видом, и я почувствовал, что отшутиться, как раньше, уже вряд ли удастся.

– Ближе к зиме, наверно. Вот устроюсь на работу и…

– А если не устроишься?

– Да куда ж я денусь?!

– Ну, а вдруг.

Я развёл руками.

– Тогда придётся пойти и попросить у мамы.

– Всё бы у мамы просили! – донеслось из коридора через приоткрытую дверь.

А после появилась и сама Алёна, вытирая лицо полотенцем.

– И не стыдно тебе перед ребёнком? Давно бы уже хоть дворником или грузчиком устроился!

Несколько виновато я смотрел то на Соню, то на карточки лото, но сказать было нечего. Почувствовав, что разговора не получится, Алёна вздохнула и прошла на кухню. А через некоторое время оттуда раздался её возмущённый голос:

– А почему хлеб не купили?

Она опять зашла в комнату.

– Дома хлеба ни крошки! Я не понимаю, ты чем сегодня занимался? Что, не судьба было зайти в магазин?

– Был я в магазине.

– И что? Хлеба не было?

– Хорошо, сейчас схожу.

– Сходит он! – не унималась Алёна. – Я с работы пришла…

– Ну, мама, не надо ссориться, папа же сказал, что сейчас сходит, – встала на мою защиту Соня.

С благодарностью я посмотрел на свою спасительницу. Алёна замолчала и опять ушла на кухню. Соня последовала за ней. Оставшись в комнате один, я смотрел в окно на огни домов напротив. Слышно было, как в кухне разговаривали мама и дочь.

– Почему вы всё время ругаетесь? Когда же вы, наконец, помиритесь? – задавала вопросы Соня.

– Твой папа эгоист, он думает только о себе, – отвечала Алёна. – Разве ты не видишь? Он издевается надо мной, не устраивается на работу.

– Ну, просто у него пока не получается.

– Хожу, как оборванка! На работу надеть абсолютно нечего, а у него всё не получается! – не унималась Алёна.

Засвистел чайник, потом запахло растворимым кофе.

– Другие мужики на двух работах вкалывают и даже по ночам, – продолжала взвинчивать себя Алёна. – А этот, дома сидит…

Слушая их разговор, вдруг подумал, что моя чёрная полоса жизни сильно затянулась. Может, это правда, что я эгоист и меня почти все перестали понимать. Я стал никому не нужен.

И тут опять вспомнил про Ольгу. Я нужен ей. Да, безусловно, я нужен ей! После нашего разговора она сейчас находится в ещё худшем положении, чем я. Она говорила, что долго искала меня и вот нашла, при этом наткнулась на чёрствость и стену безразличия. Для неё наверняка это было ударом. Какой же я осёл! Ведь буквально перед нашим знакомством, оценивая её красоту, всё готов был отдать за неё.

Ольга говорила, что попадала в аварию, ей нужна моя помощь. Она не совсем обычный человек, то есть девушка сама понимает свои отклонения. А если Ольга их осознаёт, значит, она не сумасшедшая. Ну почему, почему эта мысль сразу не пришла ко мне? Да, я виноват и должен всё исправить. Исправить немедленно!

5

Быстрыми шагами я шёл по улице. Почти девять вечера, и было уже темно. Моросил мелкий холодный дождь. Ещё не знал, что буду делать, и что ей скажу, но при этом осознавал, что делаю всё правильно.

Через некоторое время подошёл к дому Ольги. В освещённом окне на четвёртом этаже увидел её силуэт. Она всматривалась в темноту неосвещённой улицы, и мне казалось, что по её прекрасному лицу текут слёзы. Единственный фонарь освещал небольшую площадку перед домом, на которой на ночь были припаркованы автомобили.

Перешагнув через невысокое ограждение площадки, вышел в самый центр освещённого пространства. Ольга увидела меня. Какое-то время мы смотрели друг на друга. Дождь усилился, как наказание, посылаемое на меня свыше. Выйдя из оцепенения, я перепрыгнул через ограждение, обошёл дом слева и попал в открытый подъезд. Хотел пойти к лифту, но там был человек с огромным псом, которого он держал на поводке. Мой вид собаке, видимо, не понравился, и животное издало угрожающее рычание. Поэтому решил подняться по лестнице.

Оказавшись на четвёртом этаже, увидел, что дверь в квартиру приоткрыта. Понял, что открыли её для меня, и зашёл. На полу стоял тот самый арбуз, на том самом месте, где я его в прошлый раз и оставил. Ольга ждала меня, прислонившись плечом к стене. На ней был лёгкий домашний халат, волосы распущены, лицо слегка распухло от слёз.

– Ольга, вот, пришёл попросить прощения… – начал я. – Мне, видимо, нужно было время, чтобы осознать это. Не думал, что…

Не успел договорить, как Ольга стремительно бросилась мне на шею, крепко прижалась ко мне. Она плакала, уткнувшись лицом в отворот моей мокрой от дождя куртки, временами шепча:

– Марк, Марк, мой Марк…

Бережно поправлял её густые длинные волосы. Одна рука скользила по её спине, до талии и обратно, второй рукой крепко сжимал её плечи.

– Всё хорошо, прости, – шептал я. – Всё хорошо…

Я терпеливо ждал, когда успокоится Ольга. Затем она подняла на меня заплаканные глаза, улыбнулась уголками губ, тяжело вздохнула. Тихонько отстранившись, села на пуфик, стоявший рядом с тумбой для обуви.

– Простите, Марк, дала волю чувствам… Вы не будете против, если я пойду, приведу себя в порядок?

– Да, конечно…

– Не стойте в прихожей, проходите, пожалуйста. И надо, наверно, закрыть дверь.

Мы, действительно, забыли закрыть входную дверь.

– Да, да, сейчас закрою.

Ольга, немного пошатываясь, вероятно, от потерянных сил и пережитого эмоционального порыва, ушла в ванную.

Оставшись один, стал оглядываться. В квартире, помимо кухни, было три комнаты. Двухстворчатая дверь в виде арки вела в гостиную, там горел свет. Направился туда, споткнувшись об арбуз.

Обычно у владельцев подобных квартир гостиная заставлена всякими шкафами с хрустальной и иной посудой, шифоньерами, мягкой мебелью. Но в Ольгиной гостиной было минимум мебели. Почти во всю стену стоял шикарный гарнитур, состоявший из кожаного дивана и двух кресел. Посередине комнаты находился небольшой стеклянный столик, на котором лежал телевизионный пульт. А сам телевизор, а вернее, огромная плазменная панель, подвешена на противоположной от дивана стене. Под ним стоял электрокамин, по бокам – две тумбочки, с двумя одинаковыми вазами, наполненными искусственными цветами. Пол гостиной устилал белый ковёр с длинным ворсом. Из-за открытой форточки колыхались полупрозрачные шторы, завешивающие окно.

На диване возлегал персидский кот кремового окраса. Стоило мне зайти в гостиную, как перс проснулся и уставился на меня своими большими глазами. Очевидно, моё присутствие его напрягало. И когда я сделал ещё шаг вглубь комнаты, он издал угрожающий звук, напоминающий стон.

– Уже познакомились? – спросила Ольга, заходя следом за мной.

– Ну, как сказать. Похоже, этот зверь мне не очень-то рад.

– Нет, он у меня душечка, – сказала она и взяла кота на руки, а сама села на диван. – Знакомьтесь, это Сэм.

– Здравствуйте, мистер Сэм, меня зовут Марк, – пытался шутить я.

– Марк, проходите, садитесь.

– Да, спасибо.

Сел в кресло, стоявшее ближе к окну. Сэм, видимо, на всякий случай, спрыгнул с колен хозяйки на пол и, демонстративно потянувшись, покинул комнату.

Какое-то время мы сидели молча. Наконец решился заговорить первым:

– Ольга, простите, своим присутствием я, наверно, несколько стесняю Вас, просто, уже поздновато…

– Нет, ну что Вы, для меня это ещё детское время.

– А кроме Вас, ну и кота, разумеется, в квартире нет никого?

– Да.

– Всё-таки неудобно получилось: я пришёл к Вам без приглашения…

– Это не совсем так, Марк, я Вас пригласила, но моё приглашение Вы приняли несколько позже, и я очень рада, что Вы пришли именно сегодня.

Мы опять молчали. В коридоре с важным видом мимо комнаты прошёл Сэм, его огромные глаза блеснули, отразив комнатный свет.

– Наши отношения начались столь неожиданно, и мне не совсем понятна их природа, – начал я, опять заговорив первым. – Может, объясните, Ольга, Вы такая красивая, зачем я Вам нужен?

– Чтобы Вы меня поняли, Марк, мне следует рассказать о себе всё по порядку.

Ничего не оставалось, как кивнуть в знак того, что готов слушать. И она начала свой рассказ:

– У нас была отличная семья. Я всегда чувствовала себя счастливым ребёнком, ведь мои родители любили друг друга. Родители познакомились в Ленинграде, куда отец сразу после школы уехал учиться, поступив в авиационный институт. Мама заканчивала Ленинградский педагогический. Изначально мама планировала уехать к своим родителям, которые ранее эмигрировали в Финляндию, но из-за любви к папе передумала. Отучившись в институте всего три года, отец бросил это дело и вернулся в наш город, но не один, привёз с собой маму. И представил её как свою невесту. Мама была старше его почти на пять лет. Разница в возрасте сразу не понравилось будущей свекрови, то есть моей бабушке. Это и понятно, он – её единственный сын, которого она одна растила и желала для него лучшей доли. Но отец был настойчив, и сделал всё, чтобы быть с любимой и жить отдельно от своей матери. Потом родилась я…

– В каком году?

– В 1988 году, мне сейчас 21.

– Ясно.

Она продолжала:

– Папа работал на заводе и учился на вечернем отделении в институте. Мама сначала сидела дома со мной, а потом устроилась по специальности, учителем младших классов в школе. Лет через пять, после развала СССР, отец вместе с другом организовал свою первую фирму, которая занималась строительством, потом к его бизнесу добавилось агентство недвижимости. Отец сумел стать обеспеченным человеком, купил вот эту квартиру. Дома он появлялся редко, много работал, похоже, в этом видел смысл жизни. Как-то бабушка попросила папу устроить её куда-нибудь на работу, так как их отделение в ВУЗе было расформировано.

– Бабушка – мать Вашего отца?

– Да.

– А кем до этого она была, где работала?

– Бабушка в своё время окончила Уральский университет и осталась в аспирантуре, работала на кафедре социологии, то есть была чистой воды гуманитарий.

– Ясно.

– В общем, поскольку их кафедру реформировали, она решила уйти из университета. Папа создал для неё бизнес, а саму её сделал руководителем этой фирмы. У бабушки сначала плохо получалось, и отцу приходилось всё делать самому. Но, в дальнейшем, она освоилась, сейчас руководит фирмой самостоятельно.

На некоторое время Оля замолчала.

– А потом…

Девушка тяжело вздохнула, на глаза её навернулись слёзы, подбородок задрожал, но, тем не менее, она продолжила:

– Потом заболела мама. Тяжело заболела. Врачи поставили диагноз – рак. Отец готов был потратить все свои деньги, лишь бы она поправилась. Но было уже поздно, сказали, что четвёртая стадия…

Оля вытерла слёзы.

– Мы смотрели, как она угасала, но ничего сделать не могли. С отцом по очереди дежурили в больнице. Тогда я даже не пошла на школьный выпускной. Мы с ней разговаривали, я держала её за руку, она просила меня идти дальше учиться в институт. Ради неё поступила в тот же год, в июле сдала все экзамены в наш педагогический. А в августе мамы не стало…

Опять затянувшееся молчание.

– Смерть мамы сплотила нас с отцом. Он стал уделять мне больше времени. Провожал в институт, после занятий забирал. В выходные брал с собой в поездки на разные мероприятия, посвящал меня в некоторые свои дела. Вместе ездили в отпуск за границу. Мне было интересно с ним. Примерно раз в три месяца мы бывали на могиле мамы. И так прошло почти два года. Однажды отец пригласил меня на мероприятие, посвящённое открытию одного из его грандиозных загородных объектов. Я сначала отказывалась, готовилась к летней сессии. Но он настоял. Мы сели в его машину и помчались, видимо, опаздывали. Прошёл дождь, дорога была мокрая и скользкая. Тот день у меня как в тумане. Случилось дорожно-транспортное происшествие, а точнее – автокатастрофа с нашим участием. Встречная машина – большая фура – выехала на нашу полосу движения…. В общем, лобовое столкновение на скорости около ста километров в час. Помню момент удара, непонятные звуки – и всё…

Ольга опять заплакала. Мне ничего не оставалось, как подождать, когда она успокоится.

– Я осталась жива благодаря системе безопасности машины бизнес-класса, но всё равно ударилась головой и долго лежала в больнице. Какое-то время я была без сознания, как сейчас говорят – в коме. Это был период, когда я общалась со своим отцом, находясь в другом измерении, в мире духов. Именно тогда я узнала от него, что сам он погиб, основной удар встречного авто пришёлся на его сторону.

– Подождите, подождите, Ольга. Находясь в коме, Вы общались с погибшим отцом?

– Да, думаю, после аварии у меня открылся портал в потусторонний мир. Я это поняла позднее.

– Портал?

– Да, портал. Обычно так это принято называть.

– Извините, я перебил Вас. Продолжайте.

– Папа настаивал, что наше ДТП неспроста, аварию подстроили. Даже потом назвал фамилию того человека. Но мне это было совсем не интересно. Какая разница, отца всё равно не вернёшь. Я так хотела остаться с ним, в его мире, но он уговаривал меня вернуться, потому что я была его единственной надеждой, ведь папа многого не успел сделать.

Слёзы катились по лицу моей рассказчицы, но она продолжала:

– Когда пришла в сознание, я увидела окружавших меня людей, от них исходило непонятное свечение, они говорили, почему-то не открывая рта. Всё это было так странно. Я не понимала, что творится. Мне кололи какие-то препараты, и я снова проваливалась в другую действительность и опять общалась с отцом. Папа объяснил мне, что со мной происходит. После аварии у меня открылись способности читать мысли людей, а также видеть их биополе, то есть исходившее от людей свечение – это их энергетические оболочки. Помимо отца в том мире были и другие призраки, которые всё время пытались заговорить со мной, но отец всегда их отгонял.

– Невероятно! То, о чём Вы рассказываете…. В это же никто не поверит! – тихо проговорил я.

– Да, знаю, но я ничего не придумываю. Ещё долго я не могла отличать сон от реальности. Мне было трудно общаться с людьми, так как нужно было научиться понимать, где человек что-то сказал, а где он только подумал, ведь мне одинаково чётко слышны и мысли, и сказанные слова. Начала осознавать, сколько противоречий существует в этом мире, когда люди думают одно, а делают другое.

– А что говорили врачи?

– Врачи говорили, что я «родилась в рубашке», серьёзных повреждений у меня обнаружено не было. Вот только ушиб головного мозга, ведь удар головой был сильный. Идёт процесс восстановления функций, ну и что-то в этом роде. А на счёт способностей, о которых я пыталась рассказывать, мне просто никто не верил. Мало того, врач сообщил моей бабушке, что на фоне посттравматического синдрома и пережитого стресса от потери близкого человека у меня возможны рецидивы паранойи и даже развитие вялотекущей шизофрении.

– Шизофрении?

– Да, именно так они говорили.

– Ольга, это опасный диагноз. Вам ведь тогда нельзя проживать одной, – удивлялся я. – Надеюсь, это предположение врачей не оправдалось?

– Нет, конечно. Не оправдалось. Сама себя я не считаю больной и тем более опасной для окружающих. После аварии открылся портал, теперь я живу с этим.

– И Вы можете общаться с потусторонним миром?

– Да, Марк. Но я прошу Вас, дослушать меня до конца.

– Извините, Оля, мне просто сложно это понять. Скажите, то общение с отцом, как долго оно продолжалось?

– Он приходил всегда, когда я засыпала. Рассказывал о том, что я должна буду сделать, когда выйду из больницы. Он просил меня записывать за ним. Я так и делала, получилась целая тетрадь таких записей.

– Как это? Во сне, что ли, писали?

– Видимо, во сне.

– Не совсем понятно.

– Сама не понимаю, но могу потом показать тетрадь.

– Ладно, не важно. Продолжайте, Ольга.

– Как-то папа пришёл и сказал, что больше мы не сможем видеться. Напоследок он рассказал мне о призраках, которые, возможно, будут посещать меня в моих сновидениях. Нельзя ни под каким предлогом разговаривать с ними, можно лишь наблюдать, делая вид, что их не видишь.

– Что это за призраки?

– Это энергетические оболочки умерших людей. Их основное желание – общение со своими близкими, которых они покинули. Эти призраки постоянно разыскивают людей, у которых есть канал связи между двумя мирами. Медиумов, ясновидцев и прочих.

– Значит, Вы тоже медиум?

– Не знаю точно. Читала про этих людей, они умеют ввести себя в транс, и в этом состоянии общаться с духами из потустороннего мира. Что касается моих способностей, то они ограничены лишь проникновением в тот мир во время сна.

– То есть это состояние наступает, когда Вы полностью расслаблены. Да?

– Вероятно, да.

– Хм…

– Ещё отец сказал тогда, что мне надо найти человека по имени Марк. Этот Марк поможет решить мне все мои проблемы, и в то же время я смогу помочь ему. Вот я и нашла Вас.

– Но позвольте, Ольга, мало ли людей по имени Марк?

– Да, наверно, немало, вот только папа очень подробно Вас описал и указал точное место, где я могу Вас встретить.

– Интересно, что же во мне уникального, и как я буду решать Ваши проблемы?

– Всё дело в энергетике или в Вашем биополе.

– В моём биополе?

– Да. Я уже говорила, что вижу свечение вокруг людей. Это их биополе или, по-другому говоря, аура. У всех людей оно имеет разные цвета и оттенки. По этим цветам можно определить, в каком состоянии находится человек, здоров он или болеет, счастлив или подавлен. Но, общаясь с людьми на близком расстоянии, их энергетика действует на меня отрицательно, я даже могу потерять сознание. Потому что моё биополе очень слабое, оно истощено. А вот Ваша аура полностью совместима с моей. Она способна дать мне защиту, рядом с Вами я становлюсь недосягаемой для отрицательной энергии окружающих.

– Говорят, что учение о биополе – псевдонаучная теория, которая не имеет доказательств.

– Раньше я тоже так считала. Но, когда сама столкнулась с этим, стала общаться по Интернету со специалистами в этой области, не с шарлатанами какими-нибудь. У нас в институте физики металлов ведутся реальные исследования теории биополя. Эта теория основывается на том, что каждая клетка человеческого организма способна нести электрический заряд, а вместе совокупность всех клеток и создаёт биополе, как защиту нашего организма. Подобная защита есть у нашей планеты. Наш организм – это тоже маленькая планета. Там, где биополе слабое, возможно вторжение чужеродной энергетики. В этом есть научное обоснование понятия «сглаз».

– Вон даже как?

– Да.

– Ну, хорошо, Ольга, если Вы видите моё биополе, тогда скажите какого оно цвета?

– Это сложно описать, цвета постоянно меняются, но, в основном, это светлые тона. Такого свечения я не встречала ни у одного человека. Когда Вас впервые увидела, сразу поняла, что это Вы, тот самый Марк. Какое-то время не решалась подойти, всё искала повод…

– Да, да, потом был этот арбуз, – усмехнулся я.

– Глупо, наверно, да?

– Теперь уже нет разницы.

– Да, пожалуй.

– Чем же Вы сможете помочь мне?

– Кажется, отец говорил, что у Вас есть комплекс, который мешает Вам жить.

– Комплекс? Вы знаете, у меня за всю мою жизнь сформировалось столько комплексов, поди сейчас разберись!..

Оля пожала плечами. В это время в дверях комнаты показался Сэм, решив, вероятно, напомнить о своём существовании.

– И всё-таки я не понимаю, как мы будем помогать друг другу. Мне надо везде Вас сопровождать, что ли? Ну, серьёзно, как Вы себе это представляете?

– Думаю, время покажет, а пока предлагаю Вам приходить ко мне время от времени, мы будем вместе, ну, например, готовить, а потом обедать или ужинать, без разницы…

– Идея хорошая, а Вы хорошо готовите?

– Нет, я вообще готовить не умею. Готовую еду, как правило, заказываю в ресторане, где есть доставка по городу.

– В ресторане? Чтобы кушать ресторанную пищу, сначала всё-таки мне надо на работу устроиться.

– Марк, Вам не стоит об этом беспокоиться, вопрос оплаты я решу сама.

Оля сказала это настолько твёрдо, что больше я не стал возражать.

– Считаю, главное – это наше общение. Не правда ли, Марк?

– Ну, да.

В нашем разговоре повисла небольшая пауза. Я пытался найти тему для дальнейшей беседы. В это время Оля смотрела на меня, смущённо улыбаясь, лишь изредка отвлекалась на действия Сэма. И это был не просто взгляд. Она созерцала меня, как созерцают картину известного художника, которую достали на обозрение из запасников музея. С интересом изучая каждое моё движение и детали поведения. Так ласково и нежно на меня уже давно никто не смотрел. От этого чувствовал себя несколько неловко.

После её рассказа мне вдруг вспомнилась одна история об известном математике Джоне Нэше, который, осознавая, что страдает параноидной шизофренией, пытался бороться с этим. Учёного в его галлюцинациях преследовали некие личности, которых он научился не замечать, не разговаривал с ними. При этом Нэш продолжал заниматься исследованиями. Впоследствии он стал выдающимся человеком, кстати, лауреатом Нобелевской премии. В Голливуде об этом даже фильм сняли.

Вряд ли Ольга больна. Глядя на её ангельское лицо, не поверю я в это. После той аварии девушке нужна помощь, реабилитация, чтобы пережить боль от потери отца. Сейчас для Ольги я был единственным дорогим человеком, которого она так долго ждала, искала. На меня, словно с неба, свалилась миссия – помочь ей, стать для неё защитником. Конечно, с непривычки напрягало то, что она может читать мои мысли.

– Хотел спросить о Вашей бабушке, – наконец, прервав молчание, сказал я. – Она ведь потеряла сына…

– Да, она потеряла единственного сына. Видно было, что ей очень тяжело. Прошло время, бабушка долго ещё металась между заботой обо мне и своей работой. Отношения между нами ещё до аварии не сложились. Ведь раньше мы пересекались лишь на некоторых семейных мероприятиях, а в повседневной жизни почти не общались. С моей мамой с самого начала они были в конфликте. Отец, который был связующим звеном, соединяющий нас с бабулей, и тот постоянно её критиковал за разных поклонников, которых она приводила к себе в дом.

– Ну, всё-таки бабушка сейчас Ваш самый близкий человек.

– Да, это так. Она хотела забрать меня к себе после больницы, а эту квартиру продать. Но я уговорила её не делать этого. Всё равно мы не смогли бы ужиться с ней под одной крышей, мы слишком разные. Энергетика моей бабули действует на меня отрицательно. Больше получаса с ней я не выдерживаю. К тому же мысли, которыми она загружена, мне знать ни к чему.

– Она в курсе, что Вы того… ну, в смысле, не простой человек?

– Я пыталась ей рассказать, но сразу поняла, что бабушка мне не верит.

– Ну, может, и к лучшему.

– Да, наверно. Мы договорились, что будем дружить на расстоянии, она будет меня навещать. Работу бабуля сейчас ставит на первое место. Для неё эта фирма, которой она руководит, как памятник сыну. Ведь папа этот бизнес создал специально для неё, бабушка фирмой очень дорожит.

Кот запрыгнул на диван и лёг поближе к хозяйке. Оля погладила его, и Сэм громко заурчал.

– Здоровый котяра, – с интересом глядя на кота, сказал я. – Сколько ему лет?

– В этом году будет восемь.

Какое-то время слушали урчание кота. Сэм понимал, что всё внимание уделено только ему, поэтому старался урчать громче.

– Ольга, хотел ещё Вас спросить. Та чёрная иномарка и человек, который Вас силком посадил в салон…

– А, да. Это Виктор – водитель и охранник моей бабули. Терпеть его не могу. Мысли у него всегда нехорошие, похотливые. Я его очень боюсь, и порой мне кажется, что он замышляет недоброе. По просьбе бабушки он приезжает, привозит документы, иногда продукты и, если меня нет, дожидается. А в этот раз Виктор увидел меня на улице, настаивал поехать домой. Со мной была истерика, он, видя мою неадекватность, силой усадил меня в машину. Когда успокоилась, я попросила его поехать в Уралмашевский парк, чтобы там немного побыть. Потом уже поехали домой.

– Ясно. Но со стороны это смотрелось как похищение.

Девушка вздохнула, встала с дивана и поправила цветы на подоконнике.

– Ольга, а Вы сейчас чем занимаетесь? – продолжил я внезапно оборвавшийся разговор.

– Учусь. В смысле, пытаюсь продолжать учёбу в институте, ведь я дала слово своей маме. Когда более-менее я оправилась после аварии, бабушка была в деканате и смогла уговорить руководство факультета о переводе меня на заочную форму обучения. Восстановилась на второй курс. Некоторые предметы удаётся самостоятельно изучить и сдать экзамены экстерном. Так вот живу потихоньку. Что дальше будет, пока не знаю.

– Оля, мне покоя не даёт Ваш рассказ о возможности общения с духами умерших людей.

– Что именно?

– Если Вы каким-либо образом дадите понять, что видите их, то духи начнут просить Вас связаться с их оставшимися в реальной жизни родственниками? Так?

– Да, это так.

– А как эти призраки выглядят?

– Энергетические оболочки умерших людей внешне выглядят как обычные образы. Только могут внезапно появиться и также исчезнуть. И не забывайте – это сон.

– И, что, в каждом сне Вам приходится видеть этих умерших?

– Нет, конечно. Чаще вообще ничего не снится. Иногда снятся и реальные люди, я могу увидеть их прошлое или будущее. А бывает, что во время сна удаётся проникать в потусторонний мир, где я наблюдаю призраков, и истории из их общения между собой.

– Свои сновидения я, например, редко помню.

– Да, Марк, обычно люди не помнят свои сны. Но, видимо, мой мозг стал работать иначе, и чётко всё фиксирует.

– Общаться-то с ними приходилось? – не унимался я.

– Приходилось, по неосторожности, – Оля вздохнула. – Заговорила я с одной покойной мамашей, которая хотела передать информацию своей дочери. Решив помочь ей, я пришла туда, куда она мне сказала. Информация из сна действительно подтвердилась, родственница покойной жила по этому адресату. Но та самая дочь сочла меня сумасшедшей. Я пыталась ей обо всём рассказать. А она выгнала меня и ещё вызвала милицию. Меня задержали, составили протокол, а потом, узнав, кто я, увезли в психиатрическую больницу с диагнозом – временная потеря рассудка, вызванного посттравматическим синдромом. Я уже потом поняла, что совершила большую глупость. Врачам говорила, что всё придумала. Выручила бабушка. Насколько я знаю, она заплатила штраф за совершённые мной противоправные действия и беспорядки, а также моральный ущерб родственнице покойной. В общем, после этого я строго соблюдаю совет, который дал мне отец, – наблюдать, но не вмешиваться.

6

Ушёл от Ольги в районе трёх ночи, пообещав завтра непременно зайти. На прощание мы обменялись номерами телефонов.

Идя по ночной улице, не думал, что скажу дома, чем объясню свое долгое отсутствие. Мысленно я был с Ольгой. Её история уже не казалась мне нелепостью. Почему-то я верил ей. Но не это главное. А главное то, что за один прошедший день из бесполезно существовавшего человека я превратился в незаменимого.

Дождь прекратился, но всё равно было сыро. С лёгкостью перепрыгивал небольшие лужи, углубляясь всё дальше в темноту улиц. Хорошо так, свежо.

– Я чего-то не поняла, где это ты был? – спросила Алёна, выйдя из комнаты, когда своим ключом я открыл дверь.

– Пытался найти работу, – отшутился я.

– Нашёл?

– Пока нет.

– Можно было и не спрашивать.

Алёна отвернулась и ушла в комнату, а я на кухню, где меня ждала раскладушка с набором постельных принадлежностей. Уснул моментально.

Утром меня разбудила Соня.

– Пап, вставай, в школу пора.

– Который час? – отозвался я.

– Половина восьмого, мама уже уехала, у неё сегодня рабочая суббота.

Я соскочил, убрал постель, сделал Соне какао и бутерброды с сыром, как она любила. Пока она завтракала, умылся, привёл себя в порядок и без пятнадцати восемь был готов к выходу.

Проводил дочь до гардероба школы, поцеловал её в щёку, пожелал удачи, и хотел было уйти. Но столкнулся с её классным руководителем.

– Марк Сергеевич, здравствуйте, – поприветствовала она меня.

– Доброе утро, Елена Ивановна.

– Что это Вы пропускаете собрания родительского комитета, мы ведь вчера собирались.

– Ах да, совсем из головы вылетело, – пытался оправдаться я. – В следующий раз обязательно буду.

– Вчера с родителями решили собирать деньги на обустройство нашего кабинета, сдаём по две с половиной тысячи рублей.

– Ого! По две с половиной? – удивился я.

– Да.

– Так ведь мы весной собирали по три.

– Собирали. Но эти деньги ушли на ремонт крыши здания школы.

Я вздохнул.

– Все претензии надо высказывать на собрании, а Вы их всё время игнорируете, поэтому до следующей недели будьте любезны сдать мне деньги.

– Ну, хорошо.

– До свидания, Марк Сергеевич.

– До свидания.

Я проводил учительницу взглядом.

Что за чёрт! Эти постоянные поборы с родителей. В этой школе, потом в музыкальной школе. Собственно, на собрания не хожу потому, что там, только о деньгах и говорят, вместо того, чтобы рассказать о процессе обучения детей, о том к чему стремятся, давая те или иные знания. Да и где я возьму до следующей недели две, да ещё и с половиной тысячи. Ладно, напишу записку Алёне, получит зарплату, отдаст.

Вернулся домой. Снимая куртку, обронил визитку с названием предприятия «БТК-99», вручённую мне незнакомцем, с которым мы столкнулись около центра занятости. Наверно, стоит позвонить им. Может, возьмут на работу, пускай даже и охранником. Надоело без денег жить! Набрал указанный в визитке телефон:

– Алло, – раздалось в трубке.

– Павел Александрович?

– Кто Вам нужен?

– Э-ээ…. Мне нужен Павел Александрович.

– Подождите минутку, сейчас узнаю.

Через некоторое время опять:

– Алло, кто это?

– Павел Александрович?

– Да, да.

– Это Марк Никитин.

– Какой ещё Никитин?

– Мы с Вами встречались недавно. Вы мне дали визитку, просили позвонить, чтобы записаться на собеседование.

– А, вспомнил! Надумали?

– Да, надумал.

– Можете сегодня к нам приехать?

– Смогу.

– Вам надо постараться успеть до 11 часов, сегодня Михалыч там до обеда. Но в субботу он может уйти раньше. Слышите?

– Слышу. Постараюсь успеть.

– Запишите адрес: ул. Автомагистральная 10, офис с правой стороны от автостоянки.

– Записал.

– Ага. Спросите Тимофеева Виктора Михайловича. Скажете ему, что Вы от Кабанова, он поймёт.

– От Кабанова? В смысле от Вас?

– Какая разница, от меня – не от меня! – с раздражением в голосе сказал Павел Александрович. – Говорю же, он поймёт.

– Хорошо, понял.

– Всё, до свидания.

Положил трубку. Ещё раз посмотрел на визитке название предприятия – «ЧОП «БТК– 99». Странное название. Ну, ЧОП – понятно: частное охранное предприятие. Цифра 99 означает, что контору открыли в 1999 году. БТК – аббревиатура от каких-то слов. При встрече надо будет обязательно уточнить.

Собрался, взял необходимые для трудоустройства документы и поехал в «БТК». Добрался быстро, нашёл офис сразу. Небольшое строение серого цвета в два этажа, с крыльцом и табличкой. Охранник подсказал, как найти кабинет Тимофеева.

Я постучал и осторожно открыл дверь кабинета. Внутри было светло и просторно. На стенах в рамках развешаны грамоты и дипломы, в шкафах можно было увидеть кубки, какие дают победителям соревнований.

– Что Вы хотели? – спросил меня по-военному коротко стриженый мужчина в чёрном свитере.

Он сидел за столом перед монитором компьютера. В отражении стеклянной двери шкафа можно было увидеть, что хозяин кабинета раскладывал компьютерный пасьянс.

– Здравствуйте, мне нужен Тимофеев, – ответил я.

– Я и есть Тимофеев.

– Виктор Михайлович, к Вам мне рекомендовал обратиться Павел Александрович. Я ищу работу и…

– Он меня предупредил, проходи. Ручка есть?

– Да, есть.

– Для начала возьми анкету и подробно заполни свои данные. Перед кабинетом стоит стол, там присядь. Как напишешь, зайдёшь. Всё понятно?

– Да.

Сел за стол в коридоре. Анкета на четырёх листах, надо было написать подробнейшую информацию в тридцати пунктах. Оно и понятно, это же охранное предприятие, где нужно знать о работнике всё, прежде чем доверить ему ответственные задания. Например, инкассацию денег или экспедирование ценных грузов. Поэтому я аккуратно заполнил все тридцать граф и опять зашёл в кабинет.

– Написал?

– Да.

Протянул ему анкету. Тимофеев, надев очки, стал внимательно читать.

– Марк Сергеевич, значит. Так, понятно. А почему в графе «Отец» прочерк?

– Я рос без отца, поэтому обычно эту графу не заполняю, – ответил я. – Всегда так делаю.

– Что, вообще отца не знал и никогда не видел?

– Не знал и не видел. А почему Вас это интересует?

– Мало ли почему. Может, ты скрываешь сведения, я обязан проверить всё.

– Ну, пожалуйста, проверяйте – пожал я плечами.

– Его фамилия была тоже Никитин?

– Нет.

– А как?

– М-м, не помню. Но у него была другая фамилия.

– Не помнишь, значит?

– Мама говорила, но давно уже. Знаю, что его звали Сергей.

– А кем он был?

– В милиции работал, в уголовном розыске, кажется. Его убили в 1970 году. Мне тогда всего год был. Смерть отца для моей мамы была психологической травмой, поэтому я не старался её спрашивать о нём.

– Понятно.

Тимофеев продолжил чтение моей анкеты. Иногда задавал уточняющие вопросы типа:

– В Афганистане проходил службу?

– Да.

И опять читал. А когда дошёл до конца, сказал:

– Всё, я понял, оставляй. Если понадобишься, мы тебя найдём.

– Подождите, Виктор Михайлович, мне Павел Александрович говорил, что Вам требуются маркетологи.

– Что требуется?

– Не что, а кто, – поправил я его. – Маркетологи.

– Паша, вероятно, ошибся. В данный момент нам нужны охранники. Из тебя охранник не получится. Ещё вопросы есть?

– Нет.

– Тогда свободен.

– Виктор Михайлович, напоследок, чтобы удовлетворить любопытство, скажите, пожалуйста, что обозначает название Вашего ЧОПа.

– Что? Не понял.

– Как расшифровываются буквы БТК?

– Если будешь у нас работать, тогда и узнаешь.

Я вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Странное какое-то собеседование получилось. У меня было чувство, будто бы меня обманули. Выходит, что я приехал к ним, чтобы заполнить их анкету. Тимофеева больше интересовало, кто мой отец и как его фамилия. Для чего ему это нужно? Зачем было этому Павлу Александровичу посылать меня к ним в офис? Глупо как-то.

Домой вернулся в половине первого, прилёг на диван и уснул. Проснулся без пятнадцати три от телефонного звонка.

– Марк Сергеевич? – раздался в трубке женский голос.

– Да, это я.

– Вас беспокоит консалтинговая компания «Современные Формы и Решения».

– Да, да, слушаю Вас.

– Скажите, пожалуйста, Вы ещё рассматриваете предложения по работе?

– Да, рассматриваю.

– Мы получили Ваше резюме и готовы с Вами встретиться. Когда Вам будет удобно?

– Ну, можно в понедельник встретиться.

– Так, в понедельник, то есть послезавтра, – в трубке повисла пауза. – В четырнадцать тридцать сможете подъехать?

– Да, смогу, говорите адрес.

– Улица Рабочая 2, это Бизнес-центр, недалеко от Спортивного комплекса. Возьмите с собой паспорт, у нас пропускная система.

– Да, да, непременно возьму.

– До встречи.

– До свидания.

Положил трубку. Странно, обычно по работе звонят в будни, а тут в субботу позвонили. Видимо, есть большая необходимость в работнике. Честно сказать, после сегодняшнего собеседования в ЧОПе ехать ещё куда-то желания не было. Ладно, посмотрим.

В районе пяти вечера встретил Соню из школы. По дороге она рассказывала о представлении, которое они смотрели в театре после уроков. Я слушал, молча, иногда кивая в знак понимания.

Дома, немного отдохнув и перекусив всё теми же бутербродами с сыром, мы пошли в музыкальную школу на урок по сольфеджио. Как и остальные родители, я ждал своё чадо в коридоре, не торопясь, почитывая очередной детектив от Дарьи Донцовой, специально прикупленный для таких случаев в киоске «Роспечать».

Вернулись в шесть вечера. Дома уже была Алёна.

– Ну, как мы позанимались? – спросила она, нежно обняв Соню.

– Нормально, – бодро отвечала дочь.

– Для тех, кто занимался, я купила вкусные пирожные, – весело сказала Алёна. – Кто будет?

– Пап, будешь пирожное? – спросила меня Соня.

– Да, наверно, буду, но только попозже, – ответил я.

– Тогда и я попозже.

Сонечка убежала в комнату. А я всё стоял в коридоре. Алёна посмотрела на меня тяжёлым взглядом.

– Ты чего стоишь, не разуваешься?

– Да мне надо кое-куда сходить.

– По работе, что ли?

– Ну, можно и так сказать.

Алёна пожала плечами. Я шмыгнул за дверь.

7

Конечно же, я спешил к ней, к Ольге – своей новой знакомой. Спешил, потому, что обещал прийти. Мне было необычайно интересно с ней. Я осознавал, что меня как магнитом затягивает во что-то неизвестное. Но это было впервые со мной, поэтому решил не сопротивляться течению, ведь я так устал от одиночества и собственной бесполезности. Бежал по мокрым улицам, не чувствуя усталости. Думал, о чём на этот раз можно поговорить с ней.

В тот момент, когда я проходил мимо уличного кафе, мне навстречу вышел мужчина лет тридцати пяти.

– Подождите, – сказал он мне. – Я смотрю, Вы очень торопитесь.

– Что Вам нужно? – спросил я.

– Поговорить.

– О чём?

– Присядем, – предложил мужчина.

С недоверием я посмотрел на незнакомца, но без дополнительных уговоров присел за ближайший столик. Мужчина сел напротив.

– Представлюсь. Моя фамилия Филатов – частный детектив.

Я молчал и ждал, когда он продолжит.

– У меня был клиент, которого шантажировали с целью «отжать» его бизнес. Вместе со своим другом он нанял меня следить за одним человеком. Чем дальше я вникал в это дело, тем больше понимал, что клиенту угрожает организованная банда. Однако сообщить это я уже не успел, поскольку мой клиент погиб в аварии. Могу предположить, что эта авария была подстроена. Все имеющиеся у меня материалы, а также данные о своих наблюдениях и подозрениях я передал его другу. На этом всё и закончилось.

– Скажите, для чего мне эта информация?

– Подождите, сейчас объясню. Недавно меня нанял ещё один человек, случай с шантажом один в один. И жулики те же. Я отслеживал контактных лиц банды, и чем они занимаются, покатался за ними по городу. Обнаружил совершенно чётко, что эти люди следят за Вами. Значит, у них есть интерес и к Вам.

– Что это за жулики?

– Пока не могу сказать.

– Чем же я им так интересен?

– Вот это я и хотел у Вас выяснить. Мне важно понять их мотивы.

– Почему я должен Вам верить?

– Хотя бы скажите: кто Вы? Чем занимаетесь?

– Марк Никитин, безработный. Как говорится, не находился, не привлекался, с бандитами дело не имел. Помочь ничем не могу. Тем более, что мне уже пора.

– Извините, Марк, оставьте мне свой контактный телефон, – попросил Филатов, вставая вслед за мной. – Если появится информация, мне не сложно, я Вам позвоню.

Немного подумав, я продиктовал детективу номер своего мобильного. На том и расстались.

Какая странная встреча. Никогда не думал попасть в разработку бандитов. Возможно, в той машине с фотоаппаратом в день моего первого знакомства с Ольгой – это и были те самые жулики. Подходя к дому Ольги, постарался отогнать дурные мысли.

Она стояла у окна, ждала. Увидев меня, замахала рукой. Конечно, я махнул в ответ. Быстро поднялся на лифте и зашёл в открытую для меня дверь.

Оля немного смутилась, мы стояли близко друг к другу, но обняться, как-то не решились.

– Привет, – сказал я, взяв её за руку.

– Здравствуйте, Марк.

Глаза её светились, она приветливо улыбалась.

Свои густые волосы Оля собрала сзади в хвост с помощью резинки. Одета она была в домашние спортивные брюки и белую обтягивающую футболку, которая, безусловно, подчёркивала красоту её идеальной груди.

– Прошу Вас, проходите.

– Сегодня я не надолго, – сказал я, глядя, как она закрыла за мной входную дверь.

– Да, конечно, Марк, я понимаю…

– Оля, Вам идёт спортивный стиль.

Хотел сказать ещё какой-то комплимент, но неожиданно для себя споткнулся об арбуз, кое-как удержавшись на ногах. Ольга усмехнулась.

– Оля, предлагаю унести арбуз в другое место.

– Может, мы сегодня начнём его есть?

– Логично, лучше его съесть, – согласился я.

Помыли арбуз в ванной, перенесли его на кухню и, разрезав на небольшие куски, смогли осилить целую четверть.

– Всё, мне пока хватит, – сказала Ольга. – Ешьте сами, Марк.

– Я тоже пас.

– Марк, Вы любите японскую кухню? – через некоторое время спросила Оля. – Хотите, закажем?

– Если у Вас есть желание, закажите только для себя.

– Вы такое не едите?

– Сейчас это стало модным, но для меня это не еда. Честно сказать, только «деньги на ветер». Как-то с дочкой гуляли в центре города, заходили в их ресторан. В общем, не понравилось.

Оля опустила глаза. Потом спросила:

– У Вас есть дочь?

– Да, есть.

– Как её зовут?

– София.

– София?

– Да.

– Хорошее имя.

– Да.

Оля опять взяла паузу, после которой последовал очередной вопрос:

– Марк, скажите, Вы счастливы?

– Хм, в целом, наверно, да. Считаю, что живу в интересное время перемен, воспитываю дочь. Конечно, счастлив.

– Марк, расскажите о себе, – предложила Оля всё так же неожиданно.

– О себе?

– Да.

– Что это Вам даст?

– Мне интересно узнать о Вас больше.

– Даже не знаю с чего бы и начать.

– Лучше, если с начала.

– Сначала, так сначала. Родился в 1969 году, отца своего не знал, мама воспитывала меня одна.

– То есть об отце вообще ничего не знаете?

– Мама рассказывала, что отец работал в «органах», был «опером» в уголовном розыске.

– Служил в милиции?

– Да, именно так. Родители жили в гражданском браке. Отец всё время пропадал на работе. Как-то получилось, что пропал совсем. Мама потом узнала, что он попал в перестрелку и серьёзно ранен, лежит в больнице. Пять пулевых ранений, в том числе в голову. В общем, шансов остаться жить было мало. Несколько серьёзных операций. Мама всё это время была с ним. Спустя несколько дней после последней операции он умер.

– Печально.

– Да, так я отца своего и не узнал.

– А мама у Вас кто?

– Мама сейчас на пенсии. Всю жизнь проработала в бухгалтерии инструментального завода, у неё даже в трудовой книжке всего две записи. Принята на работу и уволена в связи с выходом на пенсию. О себе могу сказать, что с детства я был предоставлен сам себе и улице. Но хулиганом не стал. Старался заниматься спортом. Окончил школу, через год пошёл в армию. После армии поступил в институт. Женился. Родилась дочь. Сейчас безработный. В общем, ничего интересного.

– Хм, странно, – задумчиво произнесла Ольга. – Я ожидала услышать в Вашем рассказе нечто, за что можно зацепиться.

– Зацепиться?

– Ведь я же знаю, что Вы особенный, не такой, как все. И мой отец говорил…

– Получается, я не оправдал Ваших надежд.

– Марк, понимаете, особенная энергетика может быть дана человеку и от рождения, но чаще всего формируется под влиянием внешних условий. Например, стрессовых ситуаций или событий, которые потрясли человека, изменив при этом его мироощущение.

Я пожал плечами.

– Ну же, Марк, неужели ничего не было?

Ольга просто впилась в меня своими синими глазами.

– Было, наверно.

– Ну, что было? Что?

– Может быть, на войне…

– На войне?

– Да, в Афганистане.

– Вы были в Афганистане?

– Да, призвался в армию, был отправлен туда служить. Можно сказать, совсем мальчишкой попал в такую переделку.

– Расскажите, Марк!

– Да чего там рассказывать…

– Марк, прошу Вас!

– Рассказать обо всём не могу, считаю, что не имею права, хотя и не давал подписку о неразглашении. Просто не люблю об этом вспоминать.

– Ладно, как хотите.

Собравшись с мыслями, все-таки согласился кое-что рассказать.

– Служил в спецподразделении особого назначения. Отбор был строгий, главное качество – выносливость, быстрота реакции. Меня взяли, так как я был спортсменом, к тому же имел разряд по прыжкам с парашютом. Отобранная группа проходила обучение на секретной базе. Готовили как диверсантов, учили выживать в экстремальных условиях, обезвреживать противника с оружием и без. Было, конечно, трудно. Но я очень старался, по крайней мере, быть не хуже других. Надо сказать, у меня получалось.

– Вам нравилось?

– Можно итак сказать.

– И убивать приходилось?

– Война – это, прежде всего, работа, результат которой приходит почти мгновенно. Это и есть основная мотивация человека на войне. А убивать…. Конечно, приходилось. Но ведь там по-другому нельзя: либо ты его, либо он тебя. С самого начала психологически готовишься к этому.

– Как к этому можно готовиться?

– Ну как, сознательно уходишь от всего, что называется комфортом. Оставляешь только инстинкты. Ты как волк в дикой природе. Но в отличие от него, тобой движет не столько страх, сколько интеллект, который запрограммирован на выполнение задания. Особенно, когда ты на передовой. В боевых операциях от действий каждого бойца в группе зависит жизнь остальных. Там особо не задумываешься о моральной стороне дела.

– Марк, всё же хотелось понять о каких-то особых ситуациях, возможно, потрясениях, поменявших Вашу энергетику.

– Если говорить о потрясениях. Безусловно, потрясения были. Это реакция, например, на гибель боевого товарища. Такого рода ситуации пробуждают в человеке злость, ярость и ожесточение. В дальнейшем подобные состояния являются движущей силой в преодолении последующих трудностей.

Сделав небольшую паузу, я продолжил:

– Постепенно адаптировался ко всему. Считал, что в жизни мне повезло больше, чем моим сверстникам, которые проходили службу в обычных условиях. Если бы не вывод войск, то наверняка попросился бы на сверхсрочную службу. А после войны поступил бы в военный ВУЗ, для продолжения карьеры профессионального разведчика.

– А этот вывод войск, что его как-то объявили?

– Уже и не помню, как это произошло. Наверно, объявили. Весной 1988 года. Подробности почему-то не отложились в памяти. Да это и не важно. Но сам вывод, мне казалось, начали в спешке, без особой подготовки. Поэтому на его первом этапе были бессмысленные потери людей, не говоря уже о потерях техники. Среди военных ходили слухи, что правительство СССР торопилось до окончания десятилетнего срока пребывания советских войск на территории Афганистана. В противном случае мировое сообщество нас бы признало оккупантами.

– Надо же, не знала об этом.

– Наша группа выходила в феврале 1989 года, среди последних, помогая выехать из страны гражданскому персоналу, советникам. Только вывод войск произошёл, как в Афгане с новой силой разразилась гражданская война. Через некоторое время моджахеды захватили власть в стране, позднее казнили президента Наджибуллу. В общем, анархия полная.

– Там до сих пор идёт война.

– Да.

– Марк, а что после вывода войск?

– Для меня, пожалуй, это время было намного трудней.

– Почему?

– Война, она, как наркотик, затягивает. Хочется продолжения, а его нет. Мирная жизнь после войны больше похожа на пустоту. Такой человек, как я, попадая на «гражданку», чаще всего не может найти себе применения. По инерции продолжаешь жить той же жизнью. Это когда любой человек для тебя – потенциальный противник. Вот, например, прохожий идёт в твою сторону, ты смотришь на него, а в голове автоматически складывался план его идеальной ликвидации. Постоянно приходилось себя одёргивать. Но психика-то нарушена. Таких специалистов, кто прошёл спецподразделение, раз и обчёлся, все на вес золота. По идее, этих людей надо ставить на особый учёт, регистрировать как оружие, ну и, конечно, заниматься с ними, использовать их боевой опыт на благо государства. Но после развала Союза такие, как я, стали никому не нужны. Тогда в конце восьмидесятых – начале девяностых годов в стране начался такой хаос. В то время было много конфликтов: в Прибалтике, Грузии, Азербайджане, везде народ бунтовал против Москвы. Набирались наёмники по контракту для подавления этих бунтов. Я тоже хотел завербоваться, но в последний момент, что-то меня остановило, потом передумал. Но создавшийся вакуум действовал на меня отрицательно. Как результат – психозы, нервные срывы, алкоголь. Лежал в госпитале для ветеранов. Наблюдался у врача – психиатра. Помогало мало.

– Как же Вы, Марк, вышли из положения?

– Познакомился с одним человеком, женщиной, психологом по образованию. Вернее, моя мама нас познакомила. У этого специалиста был большой опыт работы в психиатрии. На тот момент она уже ушла из прикладной медицины и преподавала то ли в медицинском училище, то ли в мединституте. Не помню. Короче, она согласилась помочь в частном порядке.

– В чём заключалась помощь?

– У этого специалиста был свой метод работы. Она научила меня серьёзно заниматься аутотренингом, то есть самовнушением. Основные установки исходили из того, что все люди, окружающие меня, должны восприниматься такими, какие они есть, не желающими мне зла. Соответственно, со своей стороны я также должен с уважением относиться к окружающим. Кроме того, учился уходить от споров, драк и конфликтных ситуаций без проявления агрессивного поведения. Я жил только настоящим, не вспоминая военное прошлое. Нельзя было употреблять алкоголь, так как он притупляет контроль над действиями и эмоциями. Чтобы отвлечься от воспоминаний, надо было переключиться на спорт или учёбу. Потом у меня был этап переосмысления, очень болезненный для психики. Долго убеждал себя, что могу контролировать любую ситуацию.

– Ну, и как? Получилось?

– Получилось. Только, на всякий случай, я отказался от всех своих друзей. Ненавязчиво дал понять, что больше в них не нуждаюсь. Ограничил свой круг общения, поскольку боялся кому-нибудь ненароком навредить. Любил оставаться один, занимался медитацией. Записался в секцию восточных единоборств. Учился в институте и, можно сказать, всё время уделял учёбе. Познакомился с хорошей девушкой, которая мне здорово помогла поверить в себя, в свои силы. Любовь вернула меня к нормальной жизни. Впоследствии эта девушка стала моей женой. В браке у нас родилась замечательная Сонечка, которую я просто обожаю. Только ради неё, ради её будущего стоит жить.

– Да, – вздохнула Ольга. – Война – это всегда плохо!

– С одной стороны, я благодарен судьбе, что прошёл такую школу, ведь не каждому это дано. С другой стороны, получил серьёзную психологическую травму, как ни крути, как ни отвлекайся, кошмары всё же мне мерещатся. Стараешься не вспоминать, но не всегда получается, а боевых товарищей всё равно помянуть не грех.

– На войне у Вас была группа из нескольких человек. Да?

– Да, так. Почему Вас это интересует?

– Просто копаюсь в Вашей памяти. Сколько Вас было? Как сложилась судьба Ваших товарищей, не знаете?

– С отцами-командирами нас было двенадцать. Если человек из группы был убит или ранен, то его заменяли другим, как говорили, свежим бойцом. А за всё время мы потеряли четверых: двое убитых и двое – тяжелораненных. После армии все разъехались. В девяностом году хотели встретиться в Ташкенте. Я не поехал. Знаю, что всё кончилось большой пьянкой.

– Марк, у Вас были ранения?

– У меня была контузия, но тогда я быстро восстановился и остался в группе.

– Извините, Марк, что заставила Вас вспоминать тот кошмар.

– Да ничего, Оля, всё нормально.

Мы опять сидели молча, друг напротив друга, за столом на кухне, в которой стоял аромат арбузной свежести. Я думал об Ольге, о её красоте. Неизвестно, как будут складываться наши отношения в дальнейшем, а главное – не понятно, на чём они будут базироваться, ведь мы с ней такие разные. Хотя есть у нас общее, а именно, одиночество. Вот что нас объединяло. Да мы оба одиноки в этом большом мире.

Возможно, Ольга сейчас читает мои мысли. Ну и пусть читает, ведь я открыт для неё.

– Завтра ко мне в гости приедет бабушка, – сказала Ольга. – Она ночью прилетает из Греции. Отдыхала на острове Родос. Страны средиземноморья – это её страсть. Опять подарков навезёт.

– Встретите её хлебом-солью на родной земле?

– Скорее арбузом.

– А, ну да, точно, арбузом!

– Хотите, Марк, я Вас познакомлю?

– Нет, Оля, не надо.

– Почему?

– Мне кажется, она не поймёт.

– Не поймёт?

– Мы с Вами едва знакомы. Да и как Вы меня представите?

– Просто друг.

– Для Вашего друга у нас большая разница в возрасте.

– Не такая уж и большая, подумаешь каких-то… восемнадцать лет.

– По-моему, лучше будет, если Вы ей обо мне ничего не будете рассказывать.

– Наверно, Вы правы.

– Оля, на будущее. Совсем не обязательно мне приходить к Вам. Мы можем общаться, например, занимаясь спортом. Я хочу возобновить пробежки или купить абонемент в зал фитнеса.

– Да, это мысль. Мне тоже бы не мешало сбросить пару килограммов. Тогда, Марк, в понедельник Вы за мной заходите, и мы побежим на стадион «Уралмаш». Хорошо?

– В понедельник у меня встреча с работодателями, я хотел немного подготовиться. Давайте во вторник, в одиннадцать, около Вашего дома.

– Ладно, во вторник так во вторник, – вздохнула Оля.

8

В понедельник с утра полистал учебник по стратегическому маркетингу, чтобы освежить в памяти основные понятия. Потом отгладил брюки, выбрал галстук под цвет рубашки, оделся и поехал на встречу.

Путь был не близкий, три пересадки на транспорте. Вышел с запасом, за два часа до собеседования, доехал за полтора. В фойе оформил пропуск, поднялся на лифте. Встретившая меня администратор предложила присесть на диванчик перед отделом управления персонала. Компания, в которую я приехал, занимала весь этаж бизнес-центра. Время от времени из кабинета в кабинет ходили молодые люди с бумажками в руках. Две дамы в другом конце коридора что-то весело между собой обсуждали.

– Никитин Марк Сергеевич? – спросила меня худощавая девушка с осветлёнными волосами, внезапно возникшая справа от меня.

– Да.

– Добрый день, Вы на собеседование?

Я кивнул ей в ответ.

– Меня зовут Анастасия, я менеджер по персоналу. Прошу Вас пройти со мной в комнату для переговоров.

Повиновался и пошёл следом за ней.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Она дождалась, когда я устроюсь.

– Мы не стали делить собеседование на два этапа, как это обычно делаем, – продолжала Анастасия. – Решили сразу выводить претендентов на руководителя отдела.

– Понятно, – сказал я, оглядываясь вокруг.

Стеклянный бокс с трёх сторон был увешан белыми жалюзи. Посередине комнаты стоял длинный стол, вокруг которого располагались стулья. На глухой стене висела белая металлическая доска с магнитами для крепления листов ватмана.

– Сейчас я приглашу Екатерину Юрьевну, посидите.

С этими словами Анастасия ушла. Ожидание составило примерно минут десять. Больше всего на свете я не любил ждать, поскольку, находясь один в пустой комнате, не знаешь, чем себя занять, обычно эту пустоту всегда заполняют тревожные мысли.

Наконец в комнате для переговоров появились мои собеседницы. Войдя, сели за стол, прямо напротив меня.

– Марк Сергеевич, хочу представить Вам руководителя отдела по работе с клиентами – Артюх Екатерину Юрьевну, – помпезно объявила Анастасия.

Немного привстал и в знак приветствия кивнул руководителю.

Екатерина Юрьевна, молодая женщина в строгом брючном костюме тёмно-синего цвета. Расстёгнутые две верхние пуговицы на белой блузке говорили о том, что, несмотря на всю строгость облика, там внутри явно скрывается пылкая, страстная натура. Густые каштановые волосы сзади стильно подобраны с помощью нескольких шпилек и лака для волос. Очки в тёмной оправе подчёркивали имидж беспощадного начальника.

– Предлагаю нашу беседу построить следующим образом, – сразу начала Артюх. – Вы нам расскажите о себе, о своих достижениях. Затем Настя скажет несколько слов о нашем предприятии. Потом я расскажу об условиях нашего с Вами сотрудничества. Идёт?

– Да, – ответил я.

– Тогда прошу Вас, Марк Сергеевич, и, если можно, больше по существу.

– Хорошо, хорошо, – заверил я и в подтверждение своих слов вывалил на головы своих собеседниц заранее приготовленный рассказ о своём опыте работы, уложившись, при этом в пять минут.

– Так, так, понятно, Марк Сергеевич. Сейчас Вы рассказали нам о своём пути становления как специалиста отдела маркетинга, а смогли бы Вы заниматься чем-нибудь другим, например, продажами услуг? – спросила Екатерина Юрьевна.

– Маркетинг и продажи всегда идут рука об руку, думаю, что смог бы.

– Как-то не уверенно Вы сейчас произнесли последнюю фразу.

– Давайте я скажу более уверенно – я смогу!

Екатерина Юрьевна от моих слов кисло улыбнулась, видимо, ей стала надоедать наша встреча. Её выдавало нервное постукивание маникюром по столу.

– Настя, у Вас есть вопросы к Марку Сергеевичу?

– Да, – ответила девушка. – У меня вопрос по анкете. Скажите, Марк, у Вас автомобиль есть?

– Нет. Только водительское удостоверение.

– Понятно. Больше вопросов у меня нет.

– Хорошо, – сказала Артюх. – Настя, расскажите о нашем предприятии.

Анастасия вытянулась по струнке на своём стуле и начала:

– Компания «Современные Формы и Решения» является одной из передовых и входит в пятёрку лучших предприятий на рынке консалтинга в Уральском регионе. Помимо организации и проведения бизнес-тренингов, мы тесно сотрудничаем с предприятиями различных отраслей, начиная с небольших торговых фирм, заканчивая гигантами тяжёлого машиностроения. Предприятиям мы предлагаем целый пакет услуг, связанных с улучшением их деятельности. Выявляем недостатки и предлагаем комплекс мероприятий, способных вывести предприятие на более высокие показатели. Для этого организован отдел по работе с заказчиками. В данный момент свободна вакансия – менеджер по работе с корпоративными клиентами. Корпоративными мы называем небольшую группу постоянных заказчиков, которая даёт более восьмидесяти процентов оборота отдела. Такие клиенты требуют особого к ним отношения. Задача менеджера – заниматься текущей работой с этими клиентами в соответствии с подписанным планом мероприятий, а также осуществлять поиск новых партнёров.

– Позвольте сразу задать Вам вопрос, – попросил я, дождавшись, когда Настя закончит. – Этот менеджер находит предприятие, выявляет потребности и самостоятельно предлагает комплекс мероприятий?

– Давайте я отвечу, – встала на защиту своей коллеги Екатерина Юрьевна. – Совместно с нашим отделом функционирует группа экспертов, которая, собственно, и разрабатывает план действий. И задача менеджера сводится к тому, чтобы убедить предприятие работать с нами, привлечь потенциальных партнёров к сотрудничеству. В последствие менеджер, уже совместно с закреплённым экспертом, выезжает к клиенту. Если предприятие даёт согласие, заключается договор, на основании которого нам перечисляется авансовый платёж. Мы приступаем к разработке проекта, потом защищаем новоиспечённый проект в администрации этого предприятия, создаём группу специалистов, которые в дальнейшем реализуют поставленные задачи. Работа специалистов оплачивается предприятием и разделена на несколько этапов. За каждый завершённый этап заказчик, по условиям договора, перечисляет нам оплату. Для успешного решения задач мы часто привлекаем сторонних специалистов, как сейчас принято говорить, на правах аутсорсинга.

– Понятно, – сказал я, услышав исчерпывающий ответ.

– Так, теперь пару слов о том, как формируется заработная плата менеджера, – продолжала Артюх. – Есть окладная часть, а также процент с поступлений денежных средств. К этому мы предлагаем разовую премию за привлечение нового клиента. Понятно, да?

Я кивнул.

– Марк Сергеевич, скажите, насколько Вам это интересно? – спросила она.

– Мне это интересно, – подтвердил я.

– Есть ли у Вас ещё вопросы к нам?

– Когда можно будет приступить? – попытался пошутить я.

Эта шутка дошла до моих собеседниц и немного разрядила обстановку – обе девушки улыбнулись. Потом вступила Анастасия:

– Марк Сергеевич, у нас объявлен конкурс, идёт только второй день, мы планируем основательно «покопаться» в претендентах.

– А, ну понятно! – сказал я.

– Марк Сергеевич, скажите, сколько Вам лет? – уже серьёзно спросила Екатерина Юрьевна. – Я что-то не отразила в Вашем резюме.

И этот вопрос звучал как приговор, как ответ на мой вопрос о том, когда можно приступить к работе. То есть никогда! Но, ничуть не смутившись, я ответил:

– Сорок.

– Хм. Ну, ясно.

Повисла небольшая пауза.

– Что ж, я думаю, на этом мы пока закончим, – вставая из-за стола, сказала Екатерина Юрьевна.

– Да, если что, Марк Сергеевич, мы Вам перезвоним, – подхватила Анастасия. – Давайте Ваш пропуск, я сделаю в нём отметку для охраны.

Протянул ей пропуск. Мы вышли в вестибюль.

– До свидания, Екатерина Юрьевна, с Вами было интересно общаться.

Артюх посмотрела на меня поверх очков и ответила довольно сухо:

– До свидания.

Спускаясь по лестницам, я думал о нашей встрече. Совершенно понятно, что меня не возьмут. Зачем им нужен какой-то сорокалетний дядька в их молодом коллективе. Тем более без автомобиля, который, возможно, необходим для работы. И, собственно, как себе представить ту работу, которую они предлагают. Приходишь на предприятие, «Здравствуйте, где у вас тут недостатки?..» Мне скажут: «Да пошёл ты!..» И будут правы, кризис на дворе. Я и сам к ним на работу не хочу. Ездить слишком далеко. Пока доберёшься, работать расхочешь. Да, конечно, идеальная работа та, которая недалеко от дома.

9

С большим нетерпением я ждал наступления вторника. Мне хотелось снова увидеть Олю, погрузиться в её мир, построенный на прошлых трагедиях и надеждах на лучшее будущее. И вот этот день, наконец, настал.

Уже в десять утра был готов к нашей совместной пробежке. Не спеша я направился к её дому. По дороге, чтобы потянуть время, останавливался около каждого киоска, но постоянно ловил себя на том, что думаю лишь о своей новой подружке.

Оля смотрела в окно. Она ждала меня. И как только я появился в поле её зрения, радостно запрыгала, как маленький ребёнок, замахав мне руками. Помахал ей в ответ. Она смотрела на меня. Шёпотом я сказал ей:

– Выходи!

Удивительно, но она поняла. Оля кивнула в ответ и скрылась в глубине комнаты. А минуты через три уже стояла передо мной. Впервые за всё время нашего знакомства она широко улыбнулась, показав свои ровные, словно жемчуг, белые зубы. Её блистательная улыбка меня обескуражила. Я был просто зачарован.

– Оля, Вы прекрасны, – тихо сказал я и взял её за руку.

– Марк, я так ждала Вас, – также тихо сказала Ольга.

Около нас с визгом пробежала толпа ребятишек, и это немного привело меня в чувство.

– Как прошла Ваша встреча? – спросила Оля.

– Всё нормально, только вряд ли меня туда возьмут.

– Вы заранее настроились на поражение?

– Я стараюсь не думать об этом.

– Всё, что ни делается, всегда к лучшему.

– Да, точно.

– Кажется, мы собирались пойти на стадион?

– Да, Оля, показывайте дорогу, я там ни разу не был. Предлагаю сразу перейти на лёгкий бег.

– Побежали!

И мы пустились трусцой в сторону стадиона «Уралмаш»: Ольга – впереди, я – чуть сзади. Волосы, стянутые резинкой, спортивные брюки, облегающие её бёдра, спортивная кофта розового цвета…. Я бежал и любовался грациозностью девушки, сравнивая её с олимпийцем, который несёт факел, чтобы зажечь огонь Олимпиады.

Расстояние до стадиона было приличным, но я нисколько не устал, вернее, просто не думал об усталости, мои мысли были о ней.

Вот, наконец, мы достигли стадиона. Судя по всему, там проводилось какое-то спортивное мероприятие между двумя школами. Ведущая программы громко кричала в рупор:

– Уважаемые родители и представители школы № 103, нам нужна ещё одна пара родителей для эстафеты.

В это время мы с Ольгой проходили по направлению к перекладине, так как беговая дорожка была занята.

– Молодые люди! – окликнула нас ведущая. – Вы из какой школы?

Мы переглянулись, пребывая в некоторой растерянности.

– Ну, давайте активнее, время же идёт! – не унималась ведущая.

Пришлось подойти к ней и объяснить, что мы просто пришли на стадион позаниматься.

– Я Вас очень прошу, Вы такая прекрасная пара, если Вы нам откажете, у нас сорвётся эстафета, а мы так долго готовились. В конце концов, Вы же хотели побегать? Так побегайте с нами!

– Оля, давайте поможем? – спросил я свою спутницу.

Конечно же, Ольга не отказалась. Нам вкратце объяснили правила. В программе соревнований было несколько конкурсов. Моя основная задача в паре заключалась в поддержке своей партнёрши.

Было интересно и весело, мы бегали, держа друг друга за руки, крутили обруч или передавали эстафетную палочку. Даже не заметили, как пролетело время.

– Итак, в эстафете победила команда школы № 103! – объявила ведущая. – Ура, товарищи!

И мы закричали «Ура!», радуясь победе. Между тем ведущая продолжала:

– А теперь прошу ещё минуточку внимания! В конкурсе на самую спортивную пару победила пара Марк и Ольга Никитины! И в знак этого им вручается «Почётная грамота». Молодцы! Так держать!

Получив грамоту из рук ведущей, встал рядом с Олей, которая просто светилась от счастья.

Эта эстафета была нашей первой совместной победой.

– Оля, из тебя получилась бы неплохая спортсменка, – сказал я, когда мы уже возвращались.

Потом спохватившись, добавил:

– Ольга, извините, я, кажется, перешёл на «ТЫ».

– Ничего, Марк, мне даже приятно.

– Да? Тогда, может, это сделаем совместно? Будет проще общаться.

– Попробую, но сразу может и не получиться.

– Значит на «ТЫ» переходим?

– Переходим!

– Тогда привет, Оля! – с этими словами я остановился и протянул ей свою ладонь.

– Привет, Марк! – Оля положила свою руку поверх моей.

Было так трогательно. Мы смотрели друг другу в глаза. Я сжимал её руку. Для меня сейчас кроме Ольги никого не существовало: ни прохожих на улице, ни сигналящих машин, никого…. Я был счастлив, я тонул в её молодости и красоте.

– Как дела у твоей бабушки? Она вчера заезжала к тебе?

– Заезжала ненадолго, сувениры отдала. Но мысли у неё только о работе. Я не стала её задерживать, это для неё важней.

– Понятно. Отдохнула на море, и с новыми силами в бой?

– Да.

– Оля, что ты делаешь сегодня вечером? Предлагаю вечером ещё прогуляться.

– Марк, у меня идея лучше.

– Какая же?

– Мы сегодня идём в ресторан, отметить победу в эстафете.

– Да?

– Да.

Ольга засмеялась, глядя на мое изумлённое лицо.

– Марк, извини, что за тебя решаю. Можно тебя пригласить в ресторан?

– Обычно в ресторан дам приглашают кавалеры.

– Ну, ведь ты безработный, поэтому в этот раз сделаем наоборот.

– Нет, нет, Оля, я так не могу. В ресторан приглашаю тебя я.

– Тогда получается, что я напрашиваюсь.

– Пустяки, всё нормально!

– Просто я так давно не была в ресторане. С тех пор, как мы расстались с папой.

– Оля, прошу тебя, не думай о грустном, не надо.

– Хорошо, не буду, – вздохнула она. – У меня теперь есть ты, Марк.

Я взял её за руку, и мы пошли дальше.

10

Договорились, что я зайду за Ольгой в половине девятого вечера. Отсутствие денег для меня вопрос болезненный, но кое-какие сбережения, как говорится, на «чёрный» день, всё же были. В день рождения в качестве подарка от родственников получил конверт с деньгами. Там было три с половиной тысячи рублей. Деньги я так и не потратил.

В данном случае сводить в ресторан Ольгу – дело чести, для этого никаких денег не жалко. Пока жены не было дома, я подготовил галстук, погладил рубашку и брюки от костюма. А когда Алёна пришла с работы, оделся и, как ни в чём не бывало, вышел вон.

Ольга ждала меня, нарядившись в платье небесно-голубого цвета с неглубоким декольте. Волосы были распущены, а открытую шею украшало колье из белого золота с вкраплениями из голубых камешков.

– Ну, как тебе? – спросила меня Ольга и сделала несколько оборотов.

От этого юбка платья в воздушном потоке приняла куполообразную форму.

– Потрясающе! – ответил я.

И я ничуть не лукавил, правда, она так восхитительна. Оля сделала ещё один пируэт и с улыбкой сказала:

– В таком случае, я готова.

– Надо лишь решить в какое заведение мы пойдём.

– У нас в районе есть уютный ресторанчик, его в своё время облюбовал мой папа. Там он назначал деловые встречи партнёрам по бизнесу. Мы часто ходили туда всей семьёй. Кухня в этом ресторане отменная.

– Я заинтригован. Что же это за ресторан?

– Название не помню, находится на Бульваре Культуры. Марк, тебе понравится, я уверена.

– Да я и не против.

– Тогда идём?

– Да.

Ольга накинула плащ, надела туфли на высоком каблуке. При этом я стал чуть ниже своей спутницы на несколько сантиметров, но этот факт меня ничуть не смутил. Выйдя из подъезда, направились в сторону Бульвара Культуры. Не спеша шли, держась под руку. Прохожие, особенно молодые люди, смотрели на нас, некоторые подолгу провожая взглядом.

«Завидуют, – думал я. – Пускай завидуют».

– Сегодня я надела мамино колье, которое папа подарил ей на пятнадцатилетие их совместной жизни. Папа мне разрешал это делать лишь в особых случаях.

– Сегодня случай особый?

– Считаю, что да. Получается, сегодня я впервые вышла в свет после столь долгого перерыва.

– Колье, действительно, красивое, поистине королевский подарок.

– Папа очень любил маму и на подарки денег никогда не жалел.

– Ты на маму похожа?

– Да, на последних фотографиях мы, как две сестры.

– Значит, твоя мама тоже была красавицей?

Оля ничего не сказала в ответ.

Через некоторое время мы достигли цели. Ресторан с названием «Медвежья Падь» встречал зажжёнными на улице фонарями и неоновой вывеской.

В фойе нас радушно приветствовал администратор:

– Проходите, проходите, сегодня посетителей немного, так что столик выберите, какой Вам понравится.

Сам ресторан стилизован, по всей видимости, под охотничий дом времён конца семнадцатого – начала восемнадцатого века. При входе в зал установлен стенд, на котором были представлены образцы старинных ружей и даже охотничий арбалет. А на полу около стенда в натуральную величину стояли чучела молодого медведя, лисицы и ещё какого-то копытного зверя. В зале по стенам развешаны подсвечники, картины, шкуры и другие трофеи охоты.

– Впечатляет, – сказал я, глядя на это убранство. – В музей природы ходить не надо.

– Проходите, прошу Вас, вот в этот зал, – суетился вокруг нас администратор. – У нас сегодня живая музыка и, как всегда, блюда из дичи.

– Давайте мы сядем вон за тот угловой столик, – предложила Ольга.

– О-о-о, прекрасно! Я сейчас попрошу, чтобы Вам принесли карту меню.

Он удалился, а мы сели за столик около камина. Я начал оглядываться вокруг. Зал был почти пустым, посетителей несколько человек. На сцене играл саксофонист неизвестную мне джазовую композицию.

Подошёл официант – белобрысый парень с бакенбардами, сухо поздоровался, положил меню на стол перед Ольгой, а вторую карту отдал мне. После этого, не говоря ни слова, отошёл к стойке бара. Оля открыла меню. Я последовал её примеру. Чего здесь только не было: и оленина, и лосятина, мясо кабана, зайчатина, перепела и даже медвежья лапа, в общем, всё, что можно добыть на охоте и не только.

– Ну, как Вам наше меню, что-то уже выбрали? – спросил официант, опять неожиданно появившись около нашего столика.

Я пожал плечами.

– Я выбрала, – сказала Оля, – записывайте: сёмга, томлённая с овощами в пергаменте.

– Так, – записывал официант к себе в блокнот.

– На гарнир, пожалуйста, жареный картофель с белыми грибами.

– Угу.

– На десерт – корзиночка с фруктами, мороженым и сливками.

– Принято, – сказал официант. – Из мясного на горячее ничего не желаете? Только рыба?

– Да, только рыба, – подтвердила Ольга.

Закончив с первым заказом, официант уставился на меня.

– Вам помочь с выбором? – спросил он.

– Наверно, тоже горячее… – начал я и ткнул пальцем в меню на первое попавшее блюдо. – Вот, медальоны из свинины с овощным рататуем.

– Так, понятно, может, дополнительно ещё какой-нибудь гарнир выберете?

– Да, тоже картошку с грибами, – не задумываясь, отмахнулся я.

– Ясно. Кстати, если Вы у нас впервые, я бы рекомендовал Вам попробовать мясные блюда из дичи, – вкрадчиво произнёс официант.

– Марк, в самом деле, попробуй что-нибудь, – сказала Оля, видя моё сомнение. – Мой папа всегда заказывал «Скоблянку» из мяса дикой косули.

– «Скоблянку»?

– Прекрасный выбор, – поддержал официант. – Это филе косули, томлёное в сливках с грибочками, готовится по нашему особому рецепту.

– Ладно, давайте, попробуем.

– Попробуйте, попробуйте, не пожалеете, – сказал официант. – Может, желаете ещё и суп из…

– Нет, нет, суп – это излишне, – оборвал я его.

– Понятно. Горячее готовится достаточно долго, поэтому могу предложить выбрать что-нибудь из салатов.

– Спасибо, подождём, найдём, чем заняться.

– Хлеб?

– Мне не надо, – спохватилась Оля.

– Тогда два кусочка, – согласился я.

– Напитки?

– Сок есть?

– Да.

– Мне вишнёвый, – сказала Оля.

– Тогда два вишнёвых, – подытожил я.

– Винную карту не желаете изучить?

– Я не пью, а Оля…

– Нет, только сок, – сказала Ольга.

– Напрасно, под дичь рекомендую нашу фирменную «Кедровочку».

– Спасибо, не надо.

– Хорошо, заказ принят, – объявил официант и удалился.

Оля сидела и слушала музыку, теребя в руках кружевную салфетку.

– Он сказал, что ждать долго придётся, – вздохнул я.

– Марк, мы договорились, что найдём, чем заняться.

– Тогда, если ты не против, поговорим о тебе?

– Конечно.

– Помнишь, ты рассказывала о родителях твоей мамы. Ну, что они в советское время эмигрировали в Финляндию?

– Помню.

– Ты с ними общаешься? Как они там живут?

– С ними всё в порядке. Иногда мы общаемся через Интернет, по «Скайпу».

– Я просто не представляю, как так: оставить свою дочь в СССР, а самим уехать за границу.

– Да, возможно, это было не просто. Так уж получилось. Они уехали в середине восьмидесятых. В то время в Союзе в магазинах ничего не купить, пустые прилавки. Зарплату платили нерегулярно. Мамина мама, то есть моя бабушка, наполовину финка, писала письма своей родной тётке в Финляндию, жаловалась на жизнь. Та её пригласила к себе, сначала в гости, а потом предложила им остаться. А мама училась в Ленинграде. С родителями договорились, что окончив институт, переедет к ним. Ну, они пока без неё оформили все документы и выехали. Мама на тот момент уже дружила с моим папой. Из-за любви к нему она и осталась. Впоследствии вместе приехали на Урал. Первый раз дедушка с бабушкой из Финляндии приезжали, когда мне было пять лет. Потом мы виделись в Питере, тогда мама ездила на встречу со своими однокурсниками и брала меня с собой. А папа последние свои автомобили покупал в Финляндии, поэтому приезжая туда, останавливался у них в доме.

– А почему он покупал машины именно в Финляндии?

– Папа говорил, что на наш рынок поставляют автомобили плохого качества: отделка салона из низкопробного пластика, ну и так далее. А Финляндия – европейская страна, с высоким уровнем жизни. Требования к потребительским свойствам товаров там намного выше.

– У него было много машин?

– Последние два авто: «Мерседес» – седан представительского класса и японский внедорожник.

– Понятно!

– Внедорожник он использовал для семейных мероприятий или выездов на природу, сейчас эта машина стоит у нас в гараже и пока мы с бабулей не решили, что с ней делать. А «Мерседес» – его повседневная машина. После аварии её сдали на металлолом, поскольку восстановлению она не подлежала.

– Да, печально.

– А у тебя есть машина? – спросила Ольга.

– Была когда-то. Покупал её в 2007 году. Это было наше отечественное авто. Полгода поездил, а потом машину украли. До сих пор в розыске.

Официант принёс сок и два кусочка хлеба, сообщил, что горячее будет готово в течение часа.

– Знаешь, Марк, я тут подумала, машина всё равно стоит в гараже, пылится. Хочешь, забирай её. С моей стороны останется только выписать доверенность на твоё имя.

– Нет, что ты! К внедорожнику я даже не знаю, с какой стороны подойти, да и случись что – поцарапаю, побью – мне потом не расплатиться будет.

– Марк, послушай, с чего ты взял, что ты её поцарапаешь или побьёшь. Ну, даже, если и так, уверяю тебя, это будут мои проблемы.

– Оля, думаю, не стоит, ведь я для тебя никто и…

– Марк, прошу тебя, не говори так. Ты – мой друг, и кроме тебя у меня никого нет.

– Подожди, а как же твоя бабуля? Мама твоего отца. А?

– Бабушка, или свекровь, как мы её называли, для нас с мамой всегда была чужим человеком. Я с ней стала общаться только после смерти моих родителей, но это общение мне не очень приятно. Без особой необходимости мы даже не встречаемся.

– Ну, а, если она узнает, что ты отдала дорогую машину в руки человека, с которым едва знакома?

– И что?

– У тебя будут неприятности.

– Марк, говорю тебе, не будет этого.

– Как знать.

– Эта машина моя! Я могу вообще сказать ей, что наняла для себя водителя потому, что не могу ездить в общественном транспорте. Ведь у бабушки есть личный водитель, который, кстати, по совместительству является её сожителем!..

Ольга выпалила это громко, интенсивно жестикулируя руками. Люди за соседними столиками, как по команде, обернулись в нашу сторону.

– Оля, а если я не захочу быть твоим водителем?

– Извини, Марк, я ведь, как лучше хочу…

Я взял её руку.

– Оля, я твой друг и буду заботиться о тебе, другие ярлыки типа водителя или сожителя мне не нужны. Ради тебя готов хоть самолётом управлять, был бы в этом смысл.

– Марк, я ни разу не была на могиле своего отца. Хочу попросить тебя. Свози меня, пожалуйста! На чём, не важно. Ладно?

– Обещаю тебе.

– Потом надо и к маме заехать.

– Хорошо, заедем.

Принесли рыбу с гарниром для Ольги.

– Приятного аппетита, – пожелал официант, поставив перед девушкой тарелку.

Она кивнула.

– Пахнет вкусно, – заметил я.

– Хочешь, я поделюсь с тобой.

– Тогда мне придётся поделиться с тобой дичью.

– Я не ем мясо.

– Совсем не ешь?

– Лишь в редких случаях.

Принесли мясо с овощами.

– Ваши медальоны с «рататуем», – объявил официант.

– Простите, а где тут «рататуй».

– «Рататуй» – это пассированные овощи.

– А зачем тогда я гарнир заказал, нельзя ли отменить?

– Уже нет. Гарнир будет к дичи, – ответил официант.

– Похоже, меня сегодня отсюда вынесут, – вздохнул я, глядя на свою полную тарелку.

– Предлагаю ещё раз, для аппетита, нашу фирменную «Кедровочку».

– Нет, мне завтра за руль.

– Тогда приятного аппетита, «Скоблянка» будет через двадцать минут.

– Спасибо, – сказал я уходящему официанту.

Ольга всё это время, подперев подбородок ладонью, улыбалась, глядя на нас с официантом.

– Ну что, давай уже будем есть, – сказала она.

– Да, давай, теперь у нас нет другого выхода.

И мы дружно принялись за нашу вечернюю трапезу.

Принесли «Скоблянку» с гарниром, а также Ольгин десерт.

– Отложу-ка я пока медальоны, а то места не хватит для дичи, – сказал я и отодвинул первое блюдо.

Мясо косули оказалось таким нежным, оно просто таяло во рту.

– Ну, как? – спросила Оля.

– Изумительно, ещё ни разу не ел ничего подобного!

По просьбе одной из дам, присутствующей в зале, объявили медленную композицию.

– Одна из моих любимых песен, – заметил я, когда зазвучали первые аккорды. – Оля, пойдём, потанцуем.

– С удовольствием, – ответила она.

Держась за руку, мы вышли в центр зала. Я обнял свою партнёршу за талию, а она положила руки мне на плечи. Глядя друг другу в глаза, мы плавно двигались в такт этой замечательной песни Михаила Шуфутинского:

…Я календарь переверну,

И снова третье сентября,

На фото я твоё взгляну,

И снова третье сентября,

Но почему, но почему

Расстаться всё же нам пришлось,

Ведь было всё у нас всерьёз

Второго сентября…

Оля улыбалась мне. Я был немного напряжён, поскольку находился так близко от неё. Чувствовался лёгкий аромат её духов, круживший мне голову.

Но вот музыка закончилась. Вокруг зааплодировали. Оказалось, эти аплодисменты адресованы нам.

– Браво, ребята! Прекрасный танец! – крикнул нам со сцены ди-джей, исполнявший композицию.

С одной стороны кто-то щёлкнул вспышкой фотоаппарата, на мгновение, ослепив меня. Мне вдруг вспомнился мой недавний разговор с детективом.

Мы пошли за свой столик.

– Марк, кто такой Филатов? – вдруг спросила Ольга. – Извини, ты сейчас думаешь о нём.

– Филатов – он детектив. Я встречался с ним недавно.

– Зачем?

– Он утверждает, что за мной ведётся тотальная слежка.

– Кто же за тобой следит?

– Детектив сказал, что бандиты.

– Надо же, думала, так только в кино бывает.

Оля поводила ложечкой в своём десерте, в котором уже давно растаяло мороженое.

Когда музыка совсем стихла, мы услышали непонятные звуки, а точнее – некую возню за двумя смежными столиками у сцены. Обернувшись, я увидел, как две дамы пытаются усадить за стол грузного мужчину. Одна женщина предложила вывести его на улицу проветриться, другая говорила, что пора заканчивать сегодняшнее застолье.

Подоспел официант, но ему явно было не под силу удержать пьяного.

– Оля, ты не против, если я помогу.

– Конечно, Марк.

Вместе с официантом, с двух сторон, взяли мужчину под руки и отвели в сторону гардероба.

Получив порцию благодарностей от женщин и официанта, я вернулся на своё место.

– Давай продолжим наш разговор, – предложил я.

– Давай, – согласилась Ольга.

– Ты говорила, что с бабушкой вы встречаетесь при необходимости.

– Да, так и есть.

– Ты сейчас учишься, а, значит, финансовую сторону вопроса решает она. То есть деньгами она помогает?

– Скорее наоборот, она иногда просит меня перевести ей денег на развитие какого-нибудь утопического проекта её предприятия или на обустройство загородного дома.

– Да?

– Да! Я тебе не рассказывала. Буквально за год до своей гибели папа сделал меня основным учредителем всех предприятий, видимо, перестраховывался. Переписал всё на меня. Как чувствовал. После его ухода я являюсь единоличным владельцем и учредителем всего его бизнеса. В том числе и той фирмы, которой руководит бабушка.

– Вон оно что! Ничего себе! Понятно.

– Ведение бизнеса происходит через управляющих предприятиями. Это проверенные люди, которым доверял мой папа. С каждым доверенным я ежегодно подписываю контракт. Предприятия ежемесячно перечисляют мне на банковскую карту, в качестве заработной платы, небольшую сумму. По итогам года мои банковские счета пополняются дивидендами. А это несколько миллионов рублей.

– Сколько всего предприятий?

– Шесть. Большинство из них – это комплексы объектов недвижимости. Почти все предприятия самодостаточные, с оборотами в несколько сотен миллионов.

– Оля, что же ты делаешь с такими большими деньгами?

– Пока ничего. Хотя часть их я уже инвестировала в новые проекты этих же предприятий. И, вообще, я действую так, как сказал мне мой папа.

– С ума сойти, Ольга, ты открываешься для меня совсем с другой стороны. Кто бы мог подумать, такая хрупкая милая девушка является воротилой бизнеса!

– Да ладно, Марк, перестань, просто так сложилось. Это всего лишь желание моего отца. У этих денег не будет будущего, если я буду сидеть дома, как Снегурочка, боясь лета.

– Ты хочешь, чтобы я помогал тебе и в бизнесе?

– Не знаю, Марк. Нам с тобой ещё во многом предстоит разобраться.

– Да, уж…

– Ты уже доел?

– А? Да.

– Марк, я хочу на воздух. Может, пойдём?

– Конечно, Оля, сейчас…

Я махнул рукой официанту, который наблюдал за нашими действиями, держась неподалёку.

– Слушаю, Вас.

– Э-ээ… принесите счёт, пожалуйста.

– Уже уходите?

– Да, надо идти.

– Вас посчитать вместе или…

– Посчитайте вместе, – ответил я.

– Один момент, – он удалился за портьеру.

Вскоре он вернулся и, отвесив поклон, сообщил:

– Молодые люди, ваш счёт уже оплачен.

С изумлением я посмотрел на официанта.

– То есть, как оплачен? Не понимаю!

– Тот господин за столиком у картин…

Обернувшись, куда указывал официант, я никого не увидел.

– Уходя, он пожелал расплатиться за Вас.

– Марк, прости, – вмешалась Ольга. – Это был Виктор.

– Виктор?

– Да.

– Он что, следил за нами?

– Марк, чтобы не портить наш вечер, я не стала говорить тебе об этом. Прости.

– Ладно, Ольга, пойдём отсюда скорее, а то я тоже на воздух хочу.

Официант, провожая нас, в очередной раз отвесил поклон. Мне было не по себе. Наше, казалось бы, так отлично начавшееся свидание было смазано таким странным фактом.

– Марк, ты злишься на меня? – спросила Ольга, когда мы стояли у гардероба.

– Нет, Оля, но я предпочитаю платить за себя сам. Чувствую себя нелепо.

– Понимаешь, вынужденно я сообщила бабуле о том, что иду в ресторан, хотя эта навязчивая опека мне давно надоела. Видимо, она прислала Виктора на всякий случай. Конечно, я увидела его в зале. Ради нашего вечера не сказала тебе об этом. Когда ты отлучился, Виктор подходил, интересовался всё ли у меня в порядке. Я знала, что у тебя с деньгами может возникнуть проблема…

– Ты прочла мои мысли?

– Да, ты думал об этом. Виктора я попросила, чтобы он оплатил наш счёт и уходил. Так он и поступил. Не злись, Марк, прошу тебя.

– Оля, я не злюсь. Хочешь, давай забудем. Это уже произошло, ничего не поделаешь.

Уже почти полночь, когда мы покинули ресторан. Было прохладно, но безветренно. Мы прошли на улицу Сорок лет Октября, которая местами была совсем не освещена. Ольга держала меня за локоть обеими руками, иногда прижимаясь ко мне.

– Марк, спасибо тебе за этот вечер.

– Не стоит.

– Я знаю, ради этого ты был готов потратить последние деньги…

– Деньги здесь не главное.

– Да, да, конечно, но всё равно, Марк, это вдвойне ценно.

На этом разговор прекратился, и какое-то время мы шли молча, вслушиваясь в тишину ночных улиц. Прошли несколько кварталов. Чтобы переключиться на другую тему, я спросил:

– Ольга, можно мне ещё раз проверить твои способности?

– Да.

– Скажи, о чём я сейчас думаю?

– Ещё минуту назад ты думал о том, что между нами существует огромная пропасть: я – богатая, а ты – бедный. И это может быть препятствием в наших отношениях.

– Всё верно. Только вот существенная поправка: я не просто беден, я – нищий безработный и похоже, перспектив вылезти из этой чёрной полосы у меня маловато.

– Марк, наверно, я поторопилась сказать тебе о своих банковских счетах. Да, деньги мне достались по наследству и, теоретически я могу ими распоряжаться. Но есть один нюанс, а именно: моральная сторона вопроса. Ведь это деньги моего отца, а я в своей жизни не заработала ни копейки, поэтому тратить их на себя мне совесть не позволит. Так что, где-то в плане финансов мы с тобой недалеко ушли.

– Подожди, ты ведь говорила ещё и о ежемесячных выплатах на банковскую карту со всех предприятий.

– Да, я оформлена как сотрудник этих предприятий и получаю минимальную заработную плату, сейчас это чуть больше шести тысяч рублей с каждой фирмы. То есть в месяц поступает тридцать шесть тысяч.

– Ну, тоже неплохо.

– Марк, я тебя очень прошу, не думай ни о чём плохом, ты такой замечательный, ответственный, пунктуальный, при этом умный и сильный. Нисколько не сомневаюсь: ты найдёшь работу, и у тебя всё наладится. А если хочешь, я поговорю с нашими управляющими…

– Не надо, Оля! Вот с управляющими точно говорить не надо. Лучше я всё сделаю сам.

– Предполагала, Марк, что ты так и скажешь. Конечно, конечно, сам…

Так потихоньку, за разговорами, мы подошли к дому Ольги.

– Хочешь, зайдём ко мне? – предложила Оля.

– Боюсь, что Сэм будет недоволен. Поздно уже.

– Марк.

– Что?

– Давай завтра вместе сходим в гараж. Ладно? Машина уже почти три года стоит. Мне и самой интересно.

– Ну, хорошо, сходим.

Оля открыла дверь в подъезд.

– До завтра, Марк.

– Пока.

Через некоторое время в её окнах загорелся свет. Я вышел на освещённую площадку, зная, что она подойдёт к окну. На прощанье ещё раз помахал ей рукой и исчез в темноте улицы Восстания.

11

Утро следующего дня началось с ворчания Алёны, которая сетовала на то, что я неизвестно куда ухожу вечером, а возвращаюсь поздно. Но я был готов к этому, и «с постным лицом» выслушав её «словопад», в ответ не сказал ни слова. Проводив Сонечку в школу, я ещё немного подремал на диванчике, потом позавтракал и отправился к Ольге. На какое-то конкретное время мы не договаривались, поэтому на этот раз, придя в начале одиннадцатого, застал её врасплох. Сначала мне долго не открывали, а затем, хозяйка, посмотрев в глазок, наконец распахнула дверь. Оля стояла заспанная, в розовой пижаме. Но всё равно, в каком бы виде она не находилась, молодость и очарование всегда были с ней.

– Привет, засонька, – сказал я и нежно подхватил её за талию.

– Марк, прости, я только встала, – простонала Оля и положила голову мне на плечо.

– Я надеюсь, от этого наши планы не поменяются?

– Конечно, нет.

– Тогда я пойду пока пообщаюсь с Сэмом, а ты собирайся, завтракай.

– Марк, ты прелесть!

С этими словами Ольга зашла в ванную и включила душ.

В гостиной, как обычно, на диване лежал Сэм. Когда я вошёл, он выпучил на меня огромные глазищи и начал неприветливо подвывать.

– Здорово, Сэм! – сказал я ему и присел на край близстоящего кресла.

Кот отреагировал – быстро переместился на дальнее от меня кресло, при этом, не переставая таращиться.

– Пора бы тебе уже со мной подружиться, не такой уж я и страшный.

Но, видимо, общение со мной ему было не совсем приятно. Поэтому, выждав небольшую паузу, Сэм сиганул за дверь. Оставшись один, я прислушивался к шуму воды в душе. Оля что-то напевала – верный признак хорошего настроения.

Вода стихла, а через пару минут появилась Ольга в лёгком коротеньком халатике, с полотенцем на голове, обмотанном в виде тюрбана.

– Марк, давай завтракать? – предложила она.

– Спасибо, Оля, я не хочу.

– Давай хотя бы кофе?

– Кофе я вообще не пью.

– Хорошо, всё равно, пойдём со мной на кухню, я же не могу там сидеть одна, зная, что ты здесь.

– Ну, пойдём, – согласился я, пожав плечами.

Завтрак Ольги состоял из чашки кофе с ложечкой сахара, стаканчика йогурта, хлебного тоста с тонким слоем творожной массы.

Девушка сделала глоток кофе и задумчиво уставилась в одну точку.

– Как ты сегодня спала? – спросил я.

Оля в ответ пожала плечами.

– Что-то снилось? – продолжал я спрашивать.

– Снилось.

– Расскажешь?

– Какие-то мужики, то ли туристы, то ли военные.

– О чём-то говорили?

– Дул сильный ветер и почти ничего не было слышно.

– Ветер?

– Ну, да, они сидели кружком, где-то в степи, хотя, скорее, на холме, а вокруг была выжженная солнцем сухая трава. Мне показалось, что они спорили.

– В общем, ничего познавательного. Да?

– Может быть. Правда, эта группа людей не первый раз мне снится. И ещё, у них было оружие. Видимо, всё-таки это военные.

– Или охотники, – добавил я.

– Возможно, и охотники, – согласилась Оля.

Отодвинув от себя чашку с недопитым кофе, она встала из-за стола и сняла с головы полотенце.

– Пойду сушить волосы. Марк, я быстро, ладно?

– Ну конечно, – сказал я, как можно мягче.

Из дома мы вышли только через полчаса.

– Нам сейчас надо пройти по Восстания до улицы Индустрии, а там уже недалеко гаражный кооператив, – пояснила Оля.

– Понятно.

– Там наш гаражный бокс. Машину, на которой папа ездил, ставили на стоянке у дома. Другое авто находилось в гараже.

Мы шли быстрым шагом, ледяной ветер дул в лицо. Но наконец-то мы добрались.

– Марк, держи ключи от бокса, попробуй открыть.

Просунув ключ в верхний замок, я без всяких усилий сделал три оборота. Таким же образом открыл и второй замок. Затем, зайдя в дверь, убрал внутренний стопор и распахнул гаражные ворота. Перед нами предстал, сверкая хромом радиаторной решётки, легендарный «Ленд Крузер» серии «Прадо» чёрного цвета. Как выяснилось впоследствии, 2006 года выпуска.

– Ну, что скажешь? – спросила Ольга.

– Пойду, прикоснусь к этому чуду.

И вот мы с Олей уже внутри машины. Салон удобен и эргономичен. Красота!

– Марк, заводи, и поехали.

– Да ты что?! Не всё так просто! – с возмущением в голосе, ответил я. – Нужно изучить инструкцию, проверить – все ли документы в порядке, выписать доверенность.

– Вот документы на машину, инструкция должна быть в бардачке.

– Давай посмотрим. Так, вижу, талон техосмотра уже просрочен, и нет страхового полиса.

– То есть мы сегодня не поедем? – грустно спросила Ольга.

– При желании сделать можно всё часа за два, проблема больше в том, что я на такой машине ни разу не ездил.

– Марк, давай тогда документы все оформим, и ты попробуешь. А?

– Ладно, давай попробуем.

– Так, с чего мы начнём? – потирая ладони, спросила Ольга.

– Смотрим документы, – сказал я, перебирая бумажки. – По документам владелец – Ткачук Ольга Евгеньевна.

– Это я, – с улыбкой уточнила Оля.

– Вот, наконец-то я узнал твою настоящую фамилию.

– А что, есть ещё и не настоящая?

– А ты забыла? Нам с тобой на двоих выдали грамоту за участие в спортивной эстафете, там ты фигурируешь под моей фамилией – Никитина.

– Да, точно, – засмеялась Ольга.

Я смотрел дальше и откладывал отдельно документы, которые понадобятся в первую очередь.

– Ну, значит так: сейчас надо выписать доверенность, съездить на техосмотр и оформить страховку. Правда, финансовая сторона вопроса за тобой.

– Разумеется, Марк.

Машина завелась сразу, без всяких капризов. Бензина было больше чем полбака. Я проехал несколько кругов по дороге вокруг гаражного кооператива, чтобы почувствовать управляемость машины. Это была настолько послушная техника, лёгкая в управлении, через некоторое время мы с Ольгой уже ехали по городскому шоссе к месту прохождения технического осмотра. Словно сон, самому не верилось, что сижу за рулём одного из самых лучших автомобилей мира. Делать, в общем-то, ничего не надо: держись за руль и тихонько дави на педаль газа или тормоза. Какой обзор! Красота! Я был просто в восторге.

Отстояв очередь, мы получили заветный талончик, на основании которого машина была признана годной к эксплуатации, там же оформили страховой полис. Чтобы немного передохнуть и определиться в дальнейших действиях, мы решили зайти в придорожное кафе. Я заказал пельмени, Ольга – салат.

– Ты сегодня хочешь заехать к отцу? – спросил я.

– Да.

– Куда ехать – знаешь?

– Лесное кладбище.

– Сейчас быстро темнеет.

– Мы успеем, – твёрдо сказала Ольга. – Ещё всего лишь половина четвёртого.

Я не стал себя долго уговаривать, только по телефону предупредил жену, что не смогу забрать Соню из школы.

Сели в машину и поехали на Лесное кладбище. Подъехав, купили цветов. Местные рабочие помогли найти могилу.

К могильному камню прибит овал с фотографией. Снизу надпись: «Ткачук Евгений Павлович» и годы его жизни. С фотографии на нас смотрел совсем ещё молодой мужчина с волевым подбородком. Это был взгляд человека, который знает, чего хочет получить от жизни. Печально, что полный жизненных сил и новых идей человек так рано ушёл.

Оля обошла могилу, потрогала могильный камень, провела ладонью по фотографии отца. Крупные слёзы катились по её лицу. Затем она села на колени, сложила цветы, распростёрла руки, как будто хотела обнять всю могилу целиком, положив голову на могильный холм. Слышно было, как она всхлипывает.

– Папа, папочка… – шептала она.

Её распущенные волосы рассыпались по пожелтевшей траве и увядавшим от осени, высаженным на могиле цветам. Я стоял сзади, с сочувствием наблюдая за происходящим. Понемногу Ольга успокоилась и начала разговаривать с ним. Она рассказывала отцу о том, что ей удалось сделать, чего добились его предприятия. Потом она повернулась ко мне.

– Папа, как ты и просил, я нашла Марка. Вот он, мой Марк.

Встал рядом на колени и обнял Олю, она положила голову мне на плечо. Я расправил её запутавшиеся волосы.

– Как ты думаешь, Оля, он нас слышит? – спросил я, чтобы хоть как-то отвлечь её.

– Не знаю, – отрешённо ответила она. – Надеюсь, что да.

– Оля, тут есть скамейка, пойдём, сядем.

– Да, давай.

Мы поднялись, сели на широкую скамью, стоявшую в проходе между могилами.

– Могила ухожена, – сказал я и снова обнял Ольгу.

– Это бабушка. Она говорила, что часто ходит сюда.

– Ты не замерзла?

– Немного.

– Посидим ещё?

– Да.

Мы побыли ещё немного, потом отправились в обратный путь. Пока ехали, Оля не проронила ни слова. Я тихонько включил радио, чтобы немного заполнить эту тишину.

Доехали быстро. Поставив машину в гараж, пошёл провожать Олю.

– Марк, возьми ключи от гаража и от машины себе.

– Да, но…

– Возьми, Марк, – настойчиво сказала Ольга.

– Ладно, как скажешь.

Медленным шагом мы шли по улице Восстания к дому Ольги.

– Оля, как ты себя чувствуешь?

– Всё нормально, если ты не против, я хотела бы побыть одна.

– Да, конечно.

– А завтра предлагаю съездить куда-нибудь на природу.

– Я позвоню тебе с утра.

– Хорошо.

– Ты, правда, в порядке? – ещё раз спросил я, взяв её за руку, когда мы подошли к подъезду.

– Правда, Марк, не переживай, просто немного грустно.

– Если что, звони мне на сотовый в любое время.

– Ладно, пока.

– Пока.

12

С тех пор, как мы начали использовать автомобиль, жизнь круто изменилась, по крайней мере, для меня-то точно. Ежедневно с Ольгой мы планировали походы в музеи и однодневные поездки по достопримечательностям Среднего Урала, от Ганиной Ямы до Кунгурской Пещеры, от озера Таватуй до монастырей Верхотурья.

Оля с большим рвением стремилась побывать в разных местах. Оно и понятно: почти три года она провела в добровольном заточении в своей квартире, живя одними лишь воспоминаниями о прошлом.

Не могла она находиться долго только в местах с большим скоплением людей, видимо, всё-таки моей защиты ей было недостаточно. Поэтому посещение театров и кинозалов не входило в наши планы. Часто коротали вечера у неё дома, заказывая из ресторанов различные экзотические блюда, или пытались готовить сами по книге рецептов. Три раза в неделю занимались спортом на стадионе.

С Ольгой мне было хорошо. Конечно, я думал о ней и как о женщине, но всегда старался гнать подальше от себя такого рода мысли, оставаясь на позициях хорошего доброго друга.

В один из вечеров, а если быть точным, это было четвёртого ноября, мы решили приготовить слоёные пирожки с яблоками. Оля раскатывала тесто, я готовил начинку. Увидел, что нос её был испачкан мукой.

– Оля, постой, ты вся в муке, – сказал я с улыбкой.

Когда я дотронулся до её носа, она взяла меня за руку.

– Марк, послушай, давно хотела тебя спросить, – после небольшой паузы сказала Оля.

– Я весь во внимании.

– Марк, скажи мне, я нравлюсь тебе?

Предполагал, что когда-нибудь этот разговор должен состояться между нами. Я посмотрел на Олю. Румянец играл на её щеках.

– Нравишься, конечно.

– Марк, я хочу сказать тебе…

– Говори.

– Марк, я люблю тебя.

Повисла неловкая пауза. Но ход оставался за мной.

– Хочешь, давай поговорим? – спросил я.

– Да.

– Оля, это не простой разговор, но мы с тобой друзья, друг другу доверяем и можем говорить свободно о чём угодно. Ведь так?

Оля кивнула в ответ.

– Ты очень красивая девушка и нравишься мне во всех отношениях. Ради тебя я готов на всё. Но…

Тут я немного запнулся, потом продолжил:

– Есть несколько обстоятельств. Ну, во-первых, я уже не так молод. Сорок лет всё-таки… Мне не понятно, что ты нашла во мне?

– Ерунда, ты сейчас говоришь ерунду!

– Постой, наверно, ты права, может, это не главное. Оля, я женат и у меня есть ребёнок.

Ольга заплакала.

– Оля, прости, не плачь. Скорее всего, я просто не готов к этому разговору. Наверно, мне надо дать ещё немного времени.

– Марк, понимаешь, ты нужен мне, я не могу без тебя. И просто одной дружбы мне уже мало. Я хочу… хочу, чтобы ты был моим мужчиной.

– Да, я понимаю.

– Это глупо, конечно. Но и я не ставлю цель, чтобы ты совсем бросил семью. Просто я знаю, что ты несчастен в браке. Я смогу сделать тебя счастливым. Смогу!

– Оленька, милая, пойми меня правильно, сейчас ты ставишь меня в трудное положение. Возможно, своей нерешительностью я порчу жизнь и тебе и себе. Но мне, правда, нужно время. Ты права, мы с женой живём только ради нашей единственной дочери. Именно поэтому я не смогу просто так уйти к тебе. Из-за Сони, понимаешь? Ещё нужно и в себе разобраться. Сам не знаю, что будет дальше, и пока я живу одним днём. Но обещаю…

– Марк, но я люблю тебя! – почти кричала Ольга.

Ещё немного, и с ней начнётся истерика. Мне надо было что-то делать.

– Марк, я для тебя всё что угодно сделаю!

С этими словами Оля опустилась на колени, и обхватила руками мои ноги.

– Оля, Оля, не надо, прошу тебя!

Поднял и взял её на руки, прошёл в гостиную. Сел на диван, посадив к себе на колени трясущуюся от плача девушку.

– Любовь – прекрасное чувство. Как и все нормальные люди, я хочу любить и быть любимым, – говорил я, расправляя её запутанные волосы. – Есть любовь, а есть влюблённость. Влюблённость проходит быстро, а любовь остаётся навсегда. Если ты действительно любишь, то, наверно, поймёшь меня.

Оля плакала, уткнувшись мне в плечо.

– Ну не плачь, маленькая моя.

Поднял её голову и поцеловал в лоб.

– Ты ведь хотела мне сообщить, что любишь меня. Правда?

Оля кивнула, продолжая плакать.

– Я тебя услышал. Мы по-прежнему будем вместе. Я буду приходить к тебе, зная, что здесь живёт не просто моя подруга, а девушка, которая меня очень любит. Да?

Оля кивала, и видно было, что эти слова понемногу начинают её успокаивать.

– Ты знаешь, Оля, я и сам не представлял своё будущее с тобой по-другому. Конечно, мы будем вместе, но я ещё должен кое-что переосмыслить. Понимаешь?

Оля уже перестала плакать, тихо слушала, положив голову мне на плечо. Я поцеловал её мокрое лицо и улыбнулся.

– Ты успокоилась?

– Да, – ответила Ольга, шмыгая носом.

Улыбаясь, я смотрел на неё.

– Оля, ты вот говоришь, что любишь меня. А, по-моему, ты даже целоваться не умеешь.

– Кто, я?

– Да, ты! Ты!

Оля сначала засмеялась, а потом обхватила руками мою голову и начала покрывать моё лицо поцелуями.

Я откинулся назад, и мы повалились на диван. Оля приникла к моим губам. Это был долгий поцелуй. Она закрыла глаза, находясь полностью во власти чувств, обуявших её. Мне ничего не оставалось, как просто подчиниться. Пускай лучше так, чем смотреть на то, как она плачет.

Неожиданно в коридоре зазвонил домашний телефон. Оля оторвалась от своего занятия и смотрела на меня, лёжа сверху.

– Ты не подойдёшь? – спросил я.

– Думаешь надо?

– Не знаю, смотри сама.

– Марк, только никуда не уходи. Ладно?

– Ладно, – пообещал я.

Девушка встала и вышла в прихожую. Она не стала брать трубку, а включила громкую связь.

– Алло, Оля, привет, – раздался женский голос.

– Привет, баб, – ответила Ольга.

– Никак не могла дозвониться до тебя. Дома тебя нет, а сотовый отключен. Я беспокоюсь. Чем ты занимаешься? У тебя всё в порядке?

– Всё хорошо. Я занялась спортом. Бегаю на стадионе «Уралмаш». Хотела сама тебя набрать, но как-то всё не до этого, да и не хотела тебя лишний раз отрывать.

– Ты всё-таки мне звони, чтобы я не беспокоилась.

– Ладно.

– Оля, вот ещё что, я сейчас к тебе заеду. Будь дома. Мне по финансовым вопросам с тобой пошептаться надо. Ладно? В течение часа жди.

– Хорошо, приезжай.

– Тогда до встречи?

– До встречи.

Оля зашла в гостиную. Я сидел на диване. В её глазах я прочитал некоторую досаду.

– Бабушка звонила? – спросил я.

– Да, сейчас приедет.

Оля села рядом со мной на диван, положив голову мне на плечо. Я обнял её.

– Марк, я так боюсь потерять тебя.

– Куда ж я денусь?

Откинув её волосы назад, я поцеловал её. Потом сказал:

– Похоже, пирогов с яблоками сегодня не будет.

– Марк, ты придёшь завтра?

– Конечно, приду, у нас ведь завтра спортивный день.

– До завтрашнего дня так долго, – вздохнула Ольга.

– Ты ведь у меня сильная. Да? – говорил я, гладя её густые волосы. – Один день, это ведь не три года.

– Да.

– Ну, я пойду.

С этими словами я решительно подошёл к двери.

– Марк, подожди! Марк!

Оля догнала меня у самого выхода, обхватила меня за шею и приникла к моим губам.

13

Прощание было долгим. Оля никак не хотела меня отпускать. Но всё же уйти мне хотелось, чтобы не попасть на глаза её бабушке.

Я шёл к себе домой. К вечеру немного подморозило, было скользко. В карманах звенели две связки ключей. Я думал об Ольге. Сколько эмоций она вкладывает в то, чтобы сообщить мне о своей любви. Какой порыв чувств…. Никак не могу поверить, что это сейчас происходит со мной.

Безусловно, я на пороге перемен. Единственно, не понятно, что это мне принесёт. В меня влюблена Ольга, но она так молода. Нет, ну правда, что она во мне нашла? Может, всё же попытаться её отговорить, сказать, что у неё ещё всё впереди. Но я также к ней не равнодушен, более того, я давно её люблю, только боюсь себе в этом признаться. О, как всё непросто! А моя дочь? Одобрит ли она мой поступок, сможет ли понять мой уход из семьи? А если нет, что тогда?

Время – почти девять вечера. Звоню в дверь. Открывает Алёна и уже с порога начинает неприятную для меня беседу:

– И где это мы целыми днями пропадаем?

Молча, я снимал куртку и ботинки.

– Это ты так работу ищешь? Ну, что нашёл?

– Оставь меня в покое, – сухо произнёс я.

– В покое, говоришь?! – продолжала распыляться Алёна. – Он тут шляется днями и ночами, а я должна его оставить в покое! Да?

Включив воду, я невозмутимо мыл руки под краном.

– Мне тут Татьяна сообщила, что видела тебя с какой-то молодухой.

– Ну и что, – спокойно сказал я, повесив полотенце.

– Что значит, ну и что?

– Тебя это раздражает?

– Ха, видали?! Он ещё спрашивает! Раздражает – это не то слово!

Я прошёл на кухню, сев на табуретку у стола, молча, слушал, как Алёна рассуждала о своей трудной доле. Минут через пятнадцать весь набор фраз иссяк.

– Что ж ты молчишь?

– Жду, когда ты закончишь, – ответил я.

– Я-то закончила!

– Алёна, мы уже несколько лет мучаем друг друга своим присутствием. Ещё раз хочу сделать тебе предложение – давай разведёмся. Останемся друзьями.

– Ах, вон ты как? – выпучив глаза, зашипела Алёна. – Так вот, знай, развода я тебе не дам! Понял?!

Жена вышла вон из кухни. Через некоторое время зашла Соня. Она была в пижаме, поскольку готовилась ко сну.

– Пап, опять вы ссоритесь?

– Как видишь.

Она подошла ко мне, и мы обнялись.

– Сонечка, ты уже совсем взрослая и я бы хотел с тобой посоветоваться. Можно?

– Да.

– Как ты смотришь на то, если мы с мамой перестанем жить вместе?

– Не знаю. Наверно, это не моё дело.

– Ну, всё равно, у тебя же есть своё мнение?

– Есть, но раз вы уже всё решили…

Я погладил её по голове.

– Я буду приходить к тебе в гости.

– Часто?

– Когда захочешь. Ты позвонишь, и я приду.

– Ну, хорошо.

– А ещё, как-нибудь покатаю тебя на большой красивой машине.

– Обещаешь?

– Да, обещаю. Ну, иди спать.

Соня ушла, а я остался сидеть в кухне, смотря в окно на звёздное небо, слушая, как тикают настенные часы. Потом достал газету с кроссвордами, чтобы хоть немного отвлечься от дурных мыслей. Но отвлечься не удалось: на кухню зашла Алёна, неся в руках мои постельные принадлежности. Не говоря ни слова, она швырнула их в мою сторону, закрыла дверь и ушла в комнату.

Что делать? Такой вот у неё характер. Я поднял бельё и подушку с пола, сложил всё на табуретку. Спать совсем не хотелось. Было немного душно. Я оделся и вышел на улицу. Перед сном пройдусь, подышу свежим воздухом. Время – пятнадцать минут одиннадцатого.

Как-то ноги сами «встали» на привычный маршрут. Через некоторое время я уже шёл по неосвещённой стороне улицы Восстания. Взгляну одним глазком в Ольгино окно, а потом пойду обратно.

Почти уже подошёл к её дому, как вдруг у меня зазвонил мобильный телефон. Звонила Ольга.

– Марк, прости, что я звоню тебе, наверно, уже поздно.

– Нет, нет, всё нормально, Оленька, говори.

Оля стояла у окна, водя пальчиком по стеклу, другой рукой держа трубку. Я смотрел на неё, держась в тени.

– Бабушка уехала – и я опять одна. Марк, ничего не могу поделать с собой, мне грустно, я так хочу тебя обнять или хотя бы увидеть тебя…

– Прямо сейчас?

– Марк, я люблю тебя.

– Оленька, я тебя тоже очень люблю!

С этими словами я вышел из тени на освещённую площадку перед её окном. Она сразу увидела меня.

– Марк, Марк! – раздалось в трубке.

– Я иду к тебе.

Подойдя к подъезду, позвонил в домофон, дверь сразу же открылась. На лифте поднялся на нужный этаж. Оля ждала на площадке у лифта в своём коротеньком халатике. Только дверь открылась, она запрыгнула на меня, обвив руками мою шею. Она целовала моё лицо. Я подхватил её и понёс в квартиру, после закрыв за собой дверь.

Одной рукой пытаясь держать свой драгоценный груз, другой снимал с себя верхнюю одежду. Одновременно скидывая и ботинки. Но, споткнувшись, я повалился. В последний момент удержался и, облокотившись плечом, повернулся спиной к стене. Затем плавно съехал и сел на стоявший подо мной пуфик. Но Оля не замечала моих трудностей. Она оседлала мои колени, крепко прильнув к моим губам. Руками она гладила мою шею, водила по волосам. Так продолжалось полчаса, а, может, и дольше.

– Оля, Оля, подожди, – взмолился я. – Дай мне хоть куртку снять.

Я с трудом поднялся из своего неудобного положения, скинул куртку. Взял Олю на руки, понёс в комнату. Продолжая страстно целовать друг друга, мы упали на диван. Все остальные наши действия были проделаны автоматически, настолько сильно было возбуждение. Лёгкий халатик Ольги вмиг оказался на полу, обнажив упругую молодую грудь. Я покрывал её тело поцелуями, проводя руками по нежной коже.

То, что было дальше, нельзя передать простыми словами. Мы занимались любовью, основой общения при этом был язык ласк и прикосновений. Оля громко стонала, это была боль и экстаз одновременно. Безудержная страсть захватила нас на всю ночь. И только под утро, совсем обессилев, мы уснули, завернувшись в плед.

В эту ночь Ольга потеряла невинность. Думаю, вряд ли она будет жалеть об этом. Про себя могу сказать, что новизна ощущений была такая, будто тоже испытал это впервые.

Проснулся от яркого солнечного света, отражающегося от всех полированных предметов. Оля была рядом. Она перевернулась на живот и, подперев ладонями подбородок, наблюдала за моим пробуждением. Когда я окончательно открыл глаза, она улыбнулась мне.

– Марк, ты так смешно спишь.

Она положила голову мне на грудь. Я обнял её.

– Оля, тебе было больно?

– Мне было хорошо. Марк, я так люблю тебя. Теперь ты не уйдёшь?

– Нет.

Я остался с ней, не говоря больше о своей семье ни слова. Этот отрезок своей жизни я и, надеюсь, моя Ольга, будем долго вспоминать как самый счастливый.

Мы были действительно счастливы. Занимались любовью везде: дома, в машине. Я не переставал удивляться своим возможностям, которые всегда считал весьма скромными. Ольга возбуждала меня всем: взглядом, движением, прикосновением. Я старался быть нежным с ней, она отвечала тем же. Для меня это великое дело – вновь почувствовать себя мужчиной, пускай даже в сорок лет. Возможно, это тот самый возраст, когда намного сильнее начинаешь чувствовать и ценить каждый час, каждый день, прожитый в любви.

Наша любовь возвращала нас к жизни. Это то, ключевое звено, в отсутствии которого сама жизнь становится скучной и однообразной.

За собой замечал изменения. Я стал более жизнерадостным, ушла эта угрюмость, задумчивость, неуверенность в себе.

Не забывали мы наши любовные утехи разнообразить познавательными поездками. На несколько дней бронировали номера в гостинице, в городах Уральского региона: Пермь, Тюмень, Курган, Челябинск. Приехав туда на машине, посещали музеи или ходили на экскурсии по достопримечательностям, просто гуляли по центральным проспектам. Хотя для такого рода мероприятий лучше использовать летний сезон, а не позднюю осень. Но главное, это был гостиничный номер с большой кроватью. Так мы совмещали приятное с полезным.

Дома по-прежнему мы совместно готовили всякие вкусности из книги рецептов. Смотрели новые фильмы на огромном экране в гостиной.

Завершением каждого дня, конечно, была любовь и ещё раз любовь.