Читать книгу Слепой. Человек в черном - Андрей Воронин - Страница 5

Когда Лиза Стариченко поступала в мединститут, старшекурсники пугали ее тем, что в любой момент ее могут послать в горячую точку, на ликвидацию какой-нибудь аварии или последствий стихийного бедствия. А кто-то решил сострить и добавил:

– И на три буквы могут послать…

Лиза смутилась, а остряк хмыкнул:

– Я имел в виду совсем не то, что ты подумала. Я про ФСБ, ГРУ и тому подобные аббревиатуры. Ведь с человеком ближе, чем у врача, контакт разве что у священника. Но даже если душа ноет, в храм все равно не все ходят, а вот если голова заболела, врачу всякий рад.

Лиза тогда постеснялась и не стала расспрашивать, что именно имел в виду остряк-самоучка. Не прошло и три года, как жизнь сама раскрыла ей смысл тех разговоров.

Этим летом она рассчитывала пройти практику в своих родных Люберцах, написала заявление. Но отдать его еще не успела, как ее вызвали в деканат.

Когда она, постучав, вошла туда, все женщины, что сидели там за компьютерами, вдруг, как по команде, встали и вышли за двери, оставив ее один на один с каким-то седым статным, с военной выправкой мужчиной в светлом костюме и при галстуке.

Он поднялся ей навстречу и, вместо того чтобы улыбнуться, как-то изучающе осмотрел, будто ощупал ее с ног до головы.

– Здравствуйте, Лиза. У меня к вам серьезный разговор, – сказал он и предложил: – Давайте присядем.

Сам он сел за один из столов, она устроилась на стуле перед ним.

– Здравствуйте, – кивнула она, чувствуя, что краснеет.

Очевидно заметив, что девушка растерялась, мужчина достал из внутреннего кармана какое-то удостоверение и, раскрыв его, показал Лизе, которая из-за своей близорукости не прочитала даже имени владельца, но поняла, что этот солидный мужчина представляет какие-то официальные органы. Переспрашивать, как ей казалось, было смерти подобно. И она лишь кивнула. Мужчина спрятал удостоверение во внутренний карман пиджака и, покрутив в руках карандаш, спросил:

– Хотите нам помочь?

– Как? – растерянно выдавила Лиза.

– Нам рекомендовали вас как одну из лучших студенток. Вы серьезно занимаетесь таэкван-до, ходите на курсы английского. Как говорится, отличница, спортсменка, комсомолка, и к тому же у вас отец бывший военный, то есть вы знаете, что такое долг перед Родиной, – продолжал зондировать ее своими пронзительными водянисто-серыми глазами седой.

Лиза смутилась еще больше, но потом, очевидно вспомнив все фильмы про деятельность спецорганов вместе взятые, заявила:

– Если нужно доносить на моих товарищей, я не буду!

– Да подожди ты! – сказал мужчина, улыбнулся и, покачав головой, добавил: – Ты, наверное, дурных фильмов насмотрелась. Ни на каких товарищей нам доносить не нужно. Просто сейчас проводится оперативная проверка летних лагерей.

– Лагерей? Вы меня хотите послать в лагерь? – удивилась Лиза.

– Вы же знаете, – мужчина опять перешел на «вы», – теперь модным стало отправлять детей в летние лагеря. И не просто лагеря, а так называемые лагеря экстремального отдыха. Это, кстати, стоит немалых денег. Но богатые люди не жалеют средств, чтобы их чада были под присмотром, пока они греются со своими женами или любовницами где-нибудь на Канарах. А тут дополнительно деток этих еще и воспитывают. В общем,

и овцы целы, и волки сыты. Но к нам уже не раз поступали сведения о том, что в некоторых из этих лагерей детей подсаживают на наркотики, а иногда дети вообще приезжают какие-то неузнаваемые. И нам никак не удается выяснить, в чем тут дело. Сопровождающие их воспитатели, ясное дело, ни о чем таком понятия не имеют. Сами дети вообще ничего путного вспомнить не могут. Словом, тупик.

– У вас что, мужчин нет, чтобы озадачить их этой проблемой? – пожала плечами Лиза.

– Лиза, милая, – вдруг совсем другим, доверительным тоном произнес седой мужчина, – вы медик, вам будет легче во всем разобраться.

– У нас же парней хватает, – все еще пыталась отбояриться Лиза, – есть и те, что в армии уже отслужили…

– Да у них же на лице написано будет, что не просто так в лагерь приехали, задание выполняют. И их сразу или уберут, или нейтрализуют. И потом, мы все эти варианты уже рассмотрели. Девушка, да еще такая обворожительная, как вы, блондинка, сами понимаете, подозрений не вызовет. А вы аккуратно за всем понаблюдаете и будете действовать, как говорится, по обстоятельствам.

– И ключевое слово здесь «блондинка»? – вздохнула Лиза.

– Ну, зачем вы так? – покачал головой мужчина. – Я же говорю, мы очень ценим ваш ум.

– Мне можно подумать? – спросила Лиза.

– Милая Лиза, вы же сами понимаете, если я раскрыл перед вами свои карты, речи об отступлении идти уже не может. Я просто применю более жесткие методы убеждения.

– Вы мне угрожаете?! – возмутилась Лиза.

– Пока что только предупреждаю, – сообщил мужчина, и в его глазах промелькнул стальной отблеск.

– То есть отступать мне некуда?

Мужчина молча кивнул.

– Но у меня же практика, – ухватилась за последнюю соломинку Лиза.

– Работа в лагере и будет вашей практикой, – кивнул мужчина, – но, в отличие от просто практики, вы получите шанс прилично подзаработать. Мы, если вы предоставите нам необходимую информацию, сможем вам выписать премию.

– А если не предоставлю? – поинтересовалась Лиза.

– В нашем деле отсутствие информации тоже информация.

Лиза, осознав, что ей остается одно – согласиться с предложением, лишь коротко вздохнула.

Оказалось, однако, что все это далеко не так просто. Целый месяц каждый день после лекций и с утра по выходным она ходила на занятия, где изучала приемы самозащиты, училась стрелять, подтягивала английский, осваивала основы современной психологии. В группе было десять человек. В основном парни. Из девчонок их было только трое. Все из разных мединститутов.

Как и следовало ожидать, насчет практики у нее никто ничего не спрашивал. Когда зачитывался список, девушка из деканата, прочитав ее фамилию, сказала:

– Стариченко едет на практику по распоряжению деканата.

Однокурсники, конечно, удивились, но на все их расспросы она отвечала, как ее учили:

– Сама не знаю.

Ее предупредили, что ни о дополнительных занятиях, ни о том, где она будет проходить практику, никому сообщать не следует. И Лиза отлично поняла, что «не следует» – это значит «нельзя». Родителям она сообщила, что у нее появилась возможность совместить практику с отдыхом, но пока что это секрет. А подругам просто сказала, что пока еще не знает, куда поедет.

Наконец в начале лета на курсах, где их готовили к выполнению секретных заданий, Лизе, как и всем другим курсантам, раздали объявления, дававшиеся фирмами, набиравшими персонал для работы в лагерях экстре-

мального туризма для подростков. Лизе досталась турфирма «Шхуна». А когда она пришла туда, ей предложили работу в лагере «Атлантида», который планировалось открыть на озере Иссык-Куль. Как она поняла, никто в турфирме не догадывался, что их практика связана с органами безопасности. Ее воспринимали как студентку-медичку, которая хочет летом совместить приятное с полезным, то есть и отдохнуть, и подзаработать. Лиза заполнила анкету. В графе, где нужно было написать, какими видами спорта она занималась, Лиза честно призналась, что владеет приемами таэкван-до. А вот в отношении владения стрелковым оружием ответила обтекаемо: «Владею посредственно, стреляла в тире».

– Имейте в виду, – сказал мужчина, набиравший персонал воспитателей и медработников, – у нас в лагере будут отдыхать и тренироваться под руководством опытных инструкторов дети богатых и даже очень богатых родителей: подростки, юноши, девушки…

– Там и девушки будут? – удивилась Лиза.

– Да, – кивнул работник фирмы, которого звали Аркадий Маркович, и попросил: – Я очень прошу вас взять их под особый контроль. Родители у них очень, ну очень влиятельные личности. А девушки, если определить их статус среди одногодков, несмотря на то, что они учатся в элитной школе, – жуткие оторвы.

– И как я должна буду их, этих, как вы выражаетесь, жутких оторв, контролировать? – поинтересовалась Лиза.

– Вам придется заехать за ними перед отлетом, а потом глаз с них не спускать. Именно такие условия поставили перед нами их родители. Они предупредили, что справки от гинекологов принесут, что, мол, их детей девушками нам отдают. И девушками мы им их вернуть обязаны. И это даже в договоре оговорено и печатями скреплено. Так что глаз с них не спускайте. Жить будете в отдельной палатке, и вы проследите за тем, чтоб там не толклось никаких мальчиков. Головой отвечаете!

– Хорошо, – удивленно пожала плечами Лиза.

– Если, не дай бог, что случится, будете из собственного кармана оплачивать им еще одну операцию по восстановлению, ну, сами понимаете чего…

– То есть вы хотите сказать, что им уже делали одну такую-этакую операцию? – попыталась уточнить Лиза.

– А то! В лучших клиниках, за серьезные бабки… Я ж говорю, жуткие оторвы. Но родители надеются, что они начнут новую жизнь. Да, вот еще что – учтите, что одна из девчонок увлекается готами, а другая помешана на анимэ. Читает все подряд про каких-то кровожадных киберклонов.

– То есть, я так понимаю, медиком я буду по совместительству. А основные мои профессии – это охранник и психотерапевт? – потребовала уточнения Лиза.

– Но родители этих маленьких разбойниц готовы нам заплатить просто бешеные бабки, если мы добьемся успеха – во-первых, сохраним их девственность, во-вторых, научим приемам самообороны и, главное, приучим трудиться.

– А что, разве богатые люди не могут своим детям обеспечить безбедное будущее? – удивилась Лиза. – Зачем им трудиться?

– Вы что, хотите, чтобы они ничего не делали? – спросил Аркадий Маркович.

– Да это же профанация, а не перевоспитание, – заметила Лиза. – Бедные должны трудиться, а богатые – отдыхать.

– В жизни так не бывает, – покачал головой Аркадий Маркович и спросил: – Кто, как вы думаете, находится в состоянии сладкого ничегонеделанья?

– Как «кто»? – искренне удивилась вопросу, хоть и заподозрила в нем подвох, Лиза. – Миллионеры, конечно. Вот мне не то что миллион долларов, миллион рублей кажется неосознаваемой суммой.

– Нет, – покачал головой сотрудник фирмы, – в состоянии сладкого ничегонеделанья находятся ни-

щие, они плевали на труд, поскольку им нечего терять. А все богатые люди, как утверждают социологи, законченные трудоголики. И в детях богачей этот их ген трудоголизма тоже бродит или спит. А раз ген спит, его разбудить нужно и активизировать! Если это у вас получится, родители этих чад выложат опять же кругленькую сумму.

– Да, и еще, как я поняла, мне придется работать воспитателем, – покачала головой Лиза.

– И воспитателем, – кивнул Аркадий Маркович.

– Ладно, я ради интереса попробую. Но обещать ничего не могу… – сказала Лиза и с надеждой добавила: – Но я же не одна такая туда еду?

– Конечно! – обрадовавшись, что есть чем похвалиться, заверил ее Аркадий Маркович.

– Там же будут педагоги и охранники? – спросила Лиза.

– Там будет педагог и охранник, – ответил Аркадий Маркович.

– То есть? – удивилась Лиза.

– Вы найдете человека, который будет и охранником, и педагогом, и тренером. И еще местные вам помогать будут, там же туристическая зона, они всем помогают… Некоторые занятия с детьми тоже местные сотрудники будут проводить.

– Вы хотите сказать, что нас будет всего двое? – не скрывая испуга, спросила Лиза.

– Ну и что? – пожал плечами Аркадий Маркович. – С вами же летят не некие безымянные молекулы, а вполне самостоятельные юноши и девушки. Им шнурки завязывать не надо. И потом, не буду раскрывать всех секретов, но у нас есть свои методики, вы сами увидите, дети станут как шелковые. И вообще за дисциплину в лагере не вы отвечаете. Вы – медик. Ваша задача – если ЧП какое или заболел кто, оказать первую помощь, вылечить.

– Но вы же мне сами сказали, что я отвечаю за этих двух девушек, за их, так сказать, честь и досто-

инство. А если там над ними десяток здоровых парней петушиться будут да еще наверняка местные в очередь встанут, как я за ними услежу? – спросила Лиза.

– Ну не уследите, так и не уследите! Пытались, но… Пусть родители на этот счет парятся. Наша задача – организовать детям полноценный отдых. Ну недоплатят вам их родители, на чем-то другом заработаете… – пошел на попятную Аркадий Маркович.

– Хорошо, я все поняла, – кивнула Лиза.

– Вам нужно будет прослушать несколько лекций об особенностях работы в таких лагерях, а потом пакуйте вещи, – сказал Аркадий Маркович.

Но стоило Лизе упаковать сумки, как она сполна почувствовала всю прелесть ожидающего ее «отдыха». Аркадий Маркович позвонил накануне отлета и даже не попросил, а распорядился:

– По пути в аэропорт заберете девочек, которые полетят в лагерь. Их дома в Барвихе стоят рядом. Наш шофер заедет за вами, он дорогу и адреса знает. Первое ваше задание, ваша задача – заставить их привести себя в божеский вид, а то родители не знают, что с ними делать. Говорят, такими, какие они сейчас есть, ни за что их не отпустят.

– И как я буду их приводить в божеский, как вы говорите, вид? – пожала плечами Лиза.

– Скажете, что такими, какие они есть, в лагерь их не примут.

– А они мне скажут «ну и не надо», – улыбнулась Лиза, представив, как может развиваться ситуация.

– Ну, про мальчиков скажите, что, мол, мальчиков много едет… На девочек это действует, – посоветовал Аркадий Маркович. – Скажите, что их родители бешеные бабки за этот лагерь выложили…

– А что, это и правда очень дорого?

– Нам с вами и нашим детям такое даже и не снилось. У нас очередь за год почти занимают, – с гордостью заявил Аркадий Маркович.

– Бешеные деньги платят и очередь за год занимают для того, чтобы своих детей в такую даль выправить? – удивилась Лиза.

– А что ж вы думали. Мы не первый год работаем на рынке туристических услуг. На Рублевке у нас репутация. В «Атлантиде», если и завелись у кого в голове тараканы, всех вытравят.

– В смысле?

– Да они из этого лагеря шелковыми возвращаются. Ни про каких готов, паркур, скинхедов даже не вспоминают. Тише воды, ниже травы делаются. Ведь сейчас за юные души, да еще души, выращенные в оранжереях Рублевки, настоящая борьба идет. Они, эти дети, такие неприспособленные, внушаемые. А втяни в какую гадость, родители готовы выложить, сколько скажешь, лишь бы репутацию свою не подпортить. Ну а мы родителям вместо трудных подростков младенцев возвращаем, тихих, послушных, о которых лишь мечтать можно.

– И как это вам удается? – удивилась Лиза.

– Ну вот поедете и сами увидите.

Лиза, которая в общем-то не очень интересовалась модными молодежными тусовками, поняла одно – в лагерь они будут транспортировать трудных подростков, а из лагеря привезут пай-деток.

Раним утром, когда шофер заехал за ней и они направились на Рублевку забирать двух девочек в лагерь, Лиза смогла сполна ощутить истинную трудность поставленной перед нею задачи.

Возле одних ворот на лавочке сидела и курила девчонка в черных кожаных брюках и черной же майке, с болтающимся на цепочке блестящим серебряным пауком. Через плечо у нее была перекинута сумочка, украшенная выложенной стразами паутиной. Покрашенные в черное волосы торчали в разные стороны. Подведенные ярко-черным глаза и ярко-алым губы и ногти дополняли образ девушки в черном.

Когда их «фольксваген» подкатил к воротам, на улицу тут же вышла пожилая женщина в белом фартушке и крахмальной наколке на высокой прическе.

– Добрый день, – кивнула она весьма сдержанно Лизе, которая вышла из машины.

– Добрый день, – ответила Лиза и, вспомнив поручение Аркадия Марковича, окинув девушку в черном оценивающим взглядом, строго произнесла: – Попрошу привести себя в порядок. Мы летим международным рейсом. Туда в таком виде не пускают. И потом у нас очень много юношей и всего две девушки. Вы должны соответствовать.

– Каролина, ты слышала? – строго проговорила женщина в наколке.

Каролина затушила, выбросила сигарету и, ни слова не говоря, пошла во двор.

– Через сколько минут вы будете готовы? – спросила вдогонку Лиза.

– Думаю, минут двадцать ей выше крыши! – ответила за нее женщина в наколке.

– Она у вас всегда такая резкая? – спросила Лиза.

– Ничего, через две недели шелковая вернется, – уверенно заявила женщина в наколке.

– Вы так в этом уверены? – удивилась Лиза.

– Да вон у соседей мальчишка сорвиголова был, с какими-то не то скинхедами, не то фашистами связался. А в прошлом году отправили его на две недели в «Атлантиду», парня не узнать стало. Что уж они там с ними делают, как воспитывают, не знаю. Но теперь его хоть к ране прикладывай. Гувернантка их рассказывала: из школы его привезут, он в свою комнату поднимется и, пока его ужинать не пригласят, сидит книжку читает или фильм какой смотрит. Потом поужинает и опять в свою комнату, уроки делает. А в девять-десять вечера спать ложится. О здоровье своем задумывается. Какие-то пищевые добавки покупает. Представляете, раньше сигареты, пиво, а теперь пищевые добавки покупает…

– И вы думаете, ваша девочка тоже такой станет? – удивленно спросила Лиза.

– А куда ей деваться. Конечно, станет, – уверенно проговорила женщина в наколке.

Возле вторых ворот на чемодане сидела рыженькая веснушчатая девчонка, очевидно уже «обработанная» своими родителями. Была она коротко пострижена, практически без косметики, в джинсовом костюме и зеленой майке, которая подчеркивала цвет ее глаз.

Когда Лиза вышла из машины, она вдруг театрально вытянулась по стойке «смирно» и, поднеся руку к голове, отрапортовала:

– Полина Воробей по вашему приказанию прибыла.

– К пустой голове руку не прикладывают! – раздалось из-за калитки, и на улицу вышел пожилой седой мужчина с военной выправкой.

– Это у кого еще голова пустая?! – возмутилась девушка, краснея. – Сейчас папу позову, он тебе объяснят твое место!

– Зови, зови, не дозовешься! Он вчера всю ночь со своей Мадлен зажигал, – ухмыльнулся мужчина и, обращаясь к Лизе, добавил: – Выполняя данное мне поручение, передаю вам сей драгоценный дар из рук в руки. Берегите ее там.

– Полина, садитесь в машину, – пригласила Лиза.

Мужчина хотел помочь девочке отнести чемодан

в машину, но та только пренебрежительно хмыкнула и потащила его сама.

Шофер, который весьма кстати вышел покурить, помог положить чемодан в багажник.

– А вы кто, педагог? – спросил мужчина с военной выправкой у Лизы, которая уже садилась на переднее сиденье.

– Нет, я медик.

– Вот и отлично! – кивнул мужчина. – Расскажете этой девице, что бывает, когда пуп и соски такие дуры, как она, прокалывают.

– Не твое собачье дело! – грубо сказала Полина и, усевшись на заднее сиденье, громко хлопнула дверью.

– Счастливой дороги! – усмехнулся мужчина.

– Чао! – фыркнула Полина.

– Ваша фамилия, если не ошибаюсь, ведь не Воробей, а Дрозд? – спросила Лиза как можно строже.

– Ой, только не надо меня звать на «вы», меня от этого воротит! – скривила рот Полина и отвернулась к окну.

Лиза решила смолчать.

Когда они подъехали опять к воротам дома Каролины, та уже их ждала. Нежно-розовое обтягивающее атласное платье, длинные белые волосы, розовые туфли на высоченном каблуке, кукольный макияж и ярко-голубые глаза делали ее абсолютной копией Барби. Она изящно опиралась на ручку ярко-розового чемодана на колесиках. Когда шофер вышел, чтобы помочь ей положить в багажник чемодан, она надула губки и капризно проворковала:

– А вот и мой Кен. Ты почему так долго? Я тебя заждалась.

– Простите, – потупилась женщина в крахмальной наколке, – я ничего не могла с ней поделать.

– Ой. Ну ты, Каролина, даешь! – вдруг зашлась хохотом Полина.

Лиза вышла из машины и, взглянув на мобильник, поняла, что у них в запасе от силы еще минут пятнадцать. Если эта Каролина еще немного повыпендривается, спешить уже будет никуда. Собрав всю свою волю, она строго и сухо сказала:

– Если вы, Каролина, сейчас же не прекратите этот цирк, мы вас ждать не будем. Там такие парни летят в лагерь, а вы… Хотя, – пожала она плечами, – можете появиться перед ними в этом виде.

– А что, у вас, может, там униформу носят, как в армии или на зоне? – хмыкнула Каролина.

– Да нет там никакой униформы, – вздохнула Лиза.

– А как мне прикажете одеться? – спросила Каролина.

– Ну, хотя бы как Полина, – пожала плечами Лиза.

– Слышь, Полина, покажись, а то не знаю, как мне и одеться… – попросила Каролина, заглядывая в окно машины.

Полина тут же выскочила и принялась вертеться перед Каролиной.

– Ладно. Поняла, сейчас, айн момент! – сказала Каролина и только ее и видели.

Женщина в крахмальной наколке и фартучке пожала плечами и поплелась следом.

Через десять минут из ворот вышла одетая в точно такой же, как у Полины, джинсовый костюм и ярко-голубую майку коротко стриженная шатенка.

– Ну, все, забирают нас с тобой, Полька, в армию. Пишите письма мелким почерком!

Как только Каролина уселась на заднее сиденье рядом с Полиной, шофер нажал газ, и выбежавшая из калитки женщина в крахмальной наколке только растерянно покачала головой.

Всю дорогу до аэропорта девчонки слушали музыку из наушников.

В самолете, куда они заскочили буквально в последнюю минуту, Лиза посадила их так, чтобы все время держать их в поле зрения, а сама села рядом с сухощавым мужчиной в темных очках. Правда, как только она села рядом, мужчина снял очки и вежливо кивнул ей в знак приветствия.

– На Иссык-Куль? – спросил он.

– Да, – кивнула Лиза.

– Меня Глеб зовут, – представился мужчина.

– А меня Лиза, – сказала девушка.

Полина и Каролина, усевшись в кресла, сразу же вставили в уши наушники. А Лиза, хотя, как она понимала, ей следовало поближе познакомиться с сидящим рядом с ней мужчиной, который и был, очевидно, воспитателем и охранником в одном лице, почему-то смутилась и, закрыв глаза, сделала вид, что спит. Однако, ясное дело, заснуть ей не давало волнение. За те пару ча-

сов, пока Лиза собирала в дорогу двух этих девиц, она вполне осознала весь груз лежащей на ней ответственности. В эту поездку родители отправили не просто подростков, а весьма трудных подростков. Отправили, надеясь на то, что их перевоспитают, сделают их, как бы точнее выразиться, более удобными в обращении. Лизу уже саму начинало разбирать любопытство, правда ли то, что подростков в лагере перевоспитывают до неузнаваемости. Да, похоже, дома этим подросткам, быт которых налажен на все сто процентов, не хватает простого человеческого внимания, а в лагере они будут заниматься полезными и интересными делами, самостоятельно преодолевать трудности, времени на капризы и дурь не останется. Они привыкнут жить по-другому и, возвратившись домой, тоже постараются быть людьми. Это похоже на правду. Но, будучи материалисткой, Лиза понимала, что за две недели человека ни в каком лагере перевоспитать до неузнаваемости невозможно. Значит, как предупреждали их на курсах сотрудники ФСБ, скорее всего, к детям применяют какие-то психотропные средства…

Думая о своем, Лиза уже стала засыпать, как вдруг громко хохотнул один из сидящих впереди подростков. И дальше, хотела того Лиза или нет, она вынуждена была слушать их болтовню.

– Да ты че, ну ты, Черный, даешь! – просипел хохотнувший подросток. – Это ж прям порнуха какая-то.

– Ага, порнуха… Тебе смешно… – пробубнил тот, которого его сосед назвал Черным. – А моим родакам за нее кругленькую сумму выложить пришлось.

– Не понял, – откинулся на кресле сосед Черного, – объясни поподробнее.

– Ну, это ж меня Шмырь подбил снять эту девицу, – все громче и громче продолжал Черный. – А когда она на меня накинулась, он хоп за мой телефон и снимать стал. А потом, я так понял, на флэшку себе информацию сбросил или на компьютер. Я и забыл об этом. А через пару недель Шмырь мне звонит и говорит: «Если

тысячу долларов через день не достанешь, кино, там где ты с девицей кувыркаешься, твоим родакам на комп по Интернету сброшу и еще распечатаю в виде фоток и по почте пошлю».

– Ну, и что ты на это? – спросил сосед Черного, по голосу, похоже, чуть помоложе, с явным интересом.

– Что-что… Дурак я был. Послал Шмыря куда подальше и забыл. А через три дня мамаша мне с батей такое устроили! В общем, переслал Шмырь все это и папаше моему, и мамаше прямо на работу. Смотри – не хочу. А потом перезвонил и предупредил: если деньги, тысячу долларов, через два дня на такой-то счет не перечислите, все это кино у всех ваших коллег и партнеров по бизнесу в компьютерной почте появится.

– А родители? – явно настороженно спросил сосед Черного.

– Родители… Им дешевле меня в лагерь послать, от греха подальше, чем за мои проколы расплачиваться, – сказал Черный.

– Нет, я о том, платили они Шмырю или нет…

– Куда ж им деваться. Ясное дело, платили.

– Да… А я не могу в толк взять, откуда у Шмыря и Головы такие тачки крутые…

– Тебя, Вадик, я так понимаю, тоже Шмырь на крючок поймал? – спросил Черный.

– И что из этого?

– Да ничего… Просто, если ты соскочить с крючка хочешь, ничего у тебя не получится… Они тебя достанут!

– Ай, если что, пусть мама со своим хахалем разбираются! А мое дело – сторона! Послали в лагерь и послали!

– А какую они им предъяву сделать могут? – поинтересовался Черный.

– Да Голова там кого-то со своими колбасили, а я сбоку стоял.

– А я, я где тогда был? – встревожился Черный.

– Да мне почем знать, где ты был?

– Ну я там есть?

– Я не всматривался.

– А то, если я там есть, они по новой на родаков моих наедут.

– Кроме этих записей есть еще кадр, где мы голые с тобой, с Головой и со Шмырем фоткались, когда купаться ездили.

– Ну?

– Что «ну»? Они там как-то сделали, что мы теперь голые на фоне Красной площади стоим.

– Вот это круто! А я этого не видел.

– Мне уже прислали. И тебе пришлют. Или твоим родакам, – пообещал Вадик и вздохнул.

– Да, ну мы с тобой попали! Если они и правда этот кадрик пошлют родакам, лучше домой не возвращайся.

– А я и не вернусь! – вдруг сказал Вадик.

– Я бы тоже не вернулся, – понизив голос, сказал Черный, – но на что прикажешь жить?

– А мне маман карточку дала, и так бабла на карманные расходы. На первое время хватит. А там видно будет!

– А, ну тогда да. Тогда конечно… – вздохнул Черный. – Везет тебе. А мне, считай, ничего не дали. А остальное, сказали, вышлют.

Лиза все-таки задремала. А когда проснулась, поняла, что в салоне происходит нечто экстраординарное.

Она посмотрела в ту сторону, откуда обычно появлялась стюардесса, и увидела страшную картину. Стюардессу хотя и одной рукой, но крепко, мертвой хваткой, держал какой-то здоровенный волосатый детина. Другая его рука была поднята. В ней красовалась какая-то коричневая коробка с торчащими из нее проводками.

– Всем сидеть, не двигаться! Иначе взлетим в воздух! – гулко, с надрывом выкрикнул мужчина.

В салоне повисла мертвая тишина.

И тут вдруг Лизе показалось, что мужчина, схвативший стюардессу, и сам не знает, что ему делать. Одет он

был как-то странно. Хотя и в Москве было жарковато, а летели они вообще в южную страну, на мужчине был теплый серый свитер, белый длинный шарф и серая шапочка, натянутая почти до бровей.

Лиза взглянула на сидящего рядом Глеба, тот чуть слышно пробормотал:

– Не бойтесь.

А потом, наклонившись к ее уху, добавил:

– Оружия, даже холодного, у него нет.

– У него же бомба… – шепнула Лиза.

– Это бабушка надвое сказала.

– А чего вы хотите? Какие у вас требования?! – вдруг выкрикнул кто-то из подростков.

– Мои требования просты: когда мы прилетим – белый лимузин и моя бывшая жена! – выкрикнул мужчина, разбрызгивая слюну.

– Давайте я передам ваши требования на землю, – прохрипела стюардесса.

– Меня не проведешь! – продолжал кричать мужчина. – Я выдвину конкретные требования, когда мы приземлимся в Бишкеке. Моя жена живет в Бишкеке.

– Он, по-моему, ненормальный, – покачала головой Лиза.

– Похоже на то, – согласился Глеб.

– Если хоть один из вас сейчас пошевелится, мои люди взорвут самолет… – выкрикнул мужчина, не выпуская стюардессу, и его остекленевшие водянистые глаза вдруг налились кровью.

– Если его люди такие же шальные, как он, мы пропали, – прошептала Лиза.

– Нет у него никаких людей, – уверенно сказал Глеб и добавил: – И взрывного устройства тоже, похоже, нет.

– А в туалет можно? – спросил кто-то из подростков.

– Пи-пи или а-а-а? – на полном серьезе спросил мужчина.

– Рыгнуть мне нужно, – сказал подросток.

Мужчина на миг задумался. Но этого оказалось достаточно, чтобы Глеб в прыжке достал мужчину, оттеснил его в сторону, освободив стюардессу, выбил из рук террориста коробку, сорвал с его шеи шарф и крепко стянул им кисти противника. Затем он швырнул мужчину в кресло и сам сел рядом.

Пассажиры, облегченно вздохнув, оживились.

– О, чувак дает! – восторженно выкрикнул Вадик.

– Он по ходу у нас в лагере приемы разные показывать будет, – сообщил Черный.

– Да, я бы не против научиться так, как он, махаться, – покачал головой Вадик.

– Научишься, – сказал Черный. – Он для того и летит с нами.

– Видал, как он этого типа скрутил…

– А что, это у него не бомба была? – спросил Черный громко.

Один из сидящих впереди ребят с разноцветными дредами схватил с с пола коробку и закричал:

– Это мыло обычное, хозяйственное, с проводками!

– Лихо он нас всех развел! – крикнул кто-то впереди.

Как только самолет приземлился, в салон вбежали спецназовцы в камуфляже и с автоматами. Глеб передал им горе-террориста, который побелел, как полотно и, брызгая слюной, выкрикнул что-то невразумительное.

Лиза подошла к Глебу, поскольку заметила, что тот внимательно осматривает свою левую руку. Горе-террорист успел-таки глубоко прокусить ее.

– Давайте я забинтую, – предложила Лиза, доставая из аптечки, которую она всегда носила в дорожной сумке, бинт.

– Выйдем из самолета, там забинтуете, – сказал Глеб, заметив, что все их подопечные подростки стоят в проходе возле его кресла.

– Так, выходим, выходим! – попросил он.

Подростки, все какие-то вдруг притихшие и настороженные, направились к выходу.

– А вы нас так же научите махаться? – спросил вдруг один из ребят с разноцветными дредами.

– Научу, научу… – кивнул Глеб.

– А с девчонками тоже будете заниматься, – заиграв голубыми глазками, спросила Каролина.

– Особенно с девчонками, – улыбнулся в ответ Глеб.

– Да, а то видите, как бывает… – заметила Полина.

Глеб зажал рану рукой и пошел к выходу. Как только

они спустились по трапу, Лиза, попросив ребят подождать, продезинфицировала укус и наложила повязку.

– Вот, я думаю, он же явно ненормальный, – сказал Глеб. – Может, мне укол от бешенства сделаете?

Лиза подняла удивленный взгляд и наткнулась на веселую улыбку. Глеб подмигнул ей и скомандовал:

– А теперь по коням. Нас там встретить должны.

– С цветами? – спросила Каролина.

– С цветами и музыкой, – кивнул Глеб.

Лиза обратила внимание на то, что Каролина и Полина спрятали наушники и с нескрываемым интересом осматриваются по сторонам.