Читать книгу Комбат. Идеальное вторжение - Андрей Воронин - Страница 13

Вот и не верь после этого в предсказания!

Гадалка была какая-то странная. Во-первых, она мало походила на цыганку, скорее в ней была изрядная доля азиатской крови. Во-вторых, и тут сказывалась кровь славянская, с мятым испитым лицом. Но при этом чувствовалась в ней загадочная сила, ее призывный взгляд заставил Комбата резко замедлить шаг, он почувствовал, что его притягивает к женщине, словно магнитом, хотя никогда раньше при встречах с гадалками ничего подобного он не испытывал. А уж перевидал их Борис на своем веку немало. И сумму гадалка запросила смешную, всего-то двести рублей.

– На дешевую бутылку с простенькой закусью, – подумал Рублев.

Деньги он дал и даже внимательно выслушал гадалочьи пророчества, хотя особой изобретательностью они не отличались. Тут тебе и хлопоты от бубнового короля, и дальняя дорога, и радостная новость. Короче, стандартный расклад, обязанный удовлетворить клиента за его деньги. Плюс загадочная охромевшая лошадь, приплетенная, надо думать, для придания гаданию капельки таинственности. Только одно пророчество напрочь портило типовую, как дом в новостройке, картину. Гадалка сказала, будто Комбата ждет потеря друга, о которой он узнает, вернувшись после дальней дороги. Причем случится это довольно скоро. Тут Рублев скептически усмехнулся. Никаких дальних поездок в ближайшее время он не намечал. Разве что сегодня решил заглянуть на строительную выставку, поскольку давно хотел сделать в квартире косметический ремонт. И хотя выставка проводилась на другом конце города, а Москва разрослась просто катастрофически, дальней дорогой вояж Комбата можно было назвать только при ну очень большом желании. Такие с позволения сказать путешествия обычный человек совершает почти каждую неделю.

Поэтому Рублев забыл о словах гадалки через две минуты, хотя она сама ему запомнилась, поскольку была довольно колоритной личностью.

А в гараже его ждал неприятный сюрприз. На все попытки завести машину «Форд» Комбата отвечал звуками, напоминающими хриплый кашель заядлого курильщика. Рублев вышел из салона, пнул от досады ни в чем не повинное колесо и тут вспомнил о словах гадалки. А ведь действительно, его конек-горбунок внутреннего сгорания вышел из строя. Правда, «Форд» вовсе не охромел, но ведь терминология зародившихся много веков тому назад гаданий не адаптирована к современной технике. Пришлось Рублеву добираться на выставку общественным транспортом. От изобилия материалов, инструмента и разных вспомогательных средств у него голова пошла кругом. Раньше было куда проще. Спросил:

– Этого нет?

– Нет.

– А этого?

– Тоже нет.

– А того?

– И того, дорогой товарищ, нет.

Все, идешь домой с чистой совестью и считаешь, что ремонт закончен. Окончательно сразил Комбата один торговец, заявивший:

– Если у вас есть цифровой аппарат и компьютер, пришлите на наш электронный адрес фотографию вашего помещения с мебелью. И напишите сумму, которую вы готовы потратить. А мы подберем в тон обои, натяжные потолки, кафель, половое покрытие. Вот наша карточка.

Борис карточку взял, однако на всякий случай обошел всю экспозицию.

Едва он вернулся домой, раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Рублев услышал голос полковника Бахрушина:

– Здравствуй, Борис, рад тебя слышать. А то я было подумал, что ты уехал из города.

Комбат едва сдержал удивленное восклицание. А вот и бубновый король с его хлопотами. Ай да гадалка!

Полковник Бахрушин служил в ГРУ. Время от времени он поручал Рублеву задания, все, как один, трудные и весьма щекотливые. В жизни любой конторы – и ГРУ тут не является исключением – возникают деликатные ситуации, когда требуется закрыть вопрос, но при этом в случае провала очень вероятен грандиозный скандал. И тогда вместо собственных сотрудников используются квалифицированные люди со стороны, внештатные работники. Чтобы, если произойдет сбой, откреститься от неудачника. Мол, я – не я, и хата не моя.

Рублев был лучшим внештатником Бахрушина, и, с точки зрения полковника, имел единственный недостаток. Он работал за идею, начинал еще когда государство прописало спецслужбам голодную финансовую диету, и часто денег не было даже на зарплату кадровым сотрудникам. Со временем внештатники стали получать хорошее вознаграждение, но и при этом Комбату нельзя было поручить задание, хоть сколько-нибудь противоречащее его нравственным установкам. На первый раз он бы отказался, после второго мог навсегда порвать контакты с ГРУ. А полковник не хотел терять своего лучшего внештатника и всегда учитывал интересы Рублева.

– Борис, ты помнишь Шинкай-Гильзанскую долину? – спросил полковник.

Вопрос был настолько неожиданный, что Комбат чуть грубовато ответил:

– Я-то, конечно, помню. А вы ее откуда знаете?

– По долгу службы, – ответил Бахрушин. – Ты можешь прийти ко мне завтра в десять часов утра.

– Хорошо, – коротко ответил Рублев.

– Тогда до встречи!

– Ага! До скорой встречи.

После разговора мысли о ремонте сразу вылетели из головы. Сначала Рублев напрасно гадал, для чего Бахрушин спросил у него о «Шайтан-яме», как прозвал Шинкай-Гильзанскую долину Явдат Икрамов, сержант его батальона из Ферганы. Выдвинув несколько одинаково малоправдоподобных предположений, Комбат погрузился в воспоминания о самой долине. Придуманное Икрамовым название не было случайным. Шайтан-яма доставила массу проблем советским войскам. Довольно обширная, она была окружена высокими горами, через которые в долину вела единственная дорога. Вдоль ее буквально на каждом шагу находились удобные для засады места с безопасными путями отхода. Местные жители на протяжении тысячелетий боролись со многими завоевателями, поэтому вдобавок к естественным пещерам они выдолбили уйму замаскированных ходов и в буквальном смысле проваливались сквозь землю после нападения. А кроме главной дороги имелось множество горных дорожек и лазов, через которые афганцы то покидали долину, то возвращались в нее. Так был вырезан первый советский отряд, две мотопехотные роты. Афганцы устроили на дороге всего одну хиленькую засаду – для отвода глаз. А то бы русские не поверили, что такую благодатную долину им сдали без боя. Бойцы обнаружили несколько крепких поселений и всего две сотни жителей. Остальные афганцы якобы покинули свои дома в страхе перед оккупантами. Оглядев толпу стариков, женщин и детей, командир отряда выставил единственный крепкий дозор, надежно перекрывший дорогу. А ночью по бесчисленных тропинкам и пробитым в горах ходам долину заполонили вооруженные мужчины, грамотно вырезавшие почти весь отряд. Только дозор и еще несколько бойцов успели открыть стрельбу. Но численное преимущество афганцев оказалось слишком велико. Они быстро подавили очаги сопротивления. На захват Шайтан-ямы бросили батальон, подкрепленный танками и авиацией. Но теперь афганцы избрали другую тактику. Они устраивали засады, внезапные и смертоносные. Дело попахивало какой-то чертовщиной. Только что прошел вертолет на самой малой скорости, и было доложено, что в горах пусто, как на солдат обрушивался шквал огня, а к вертолету устремлялся «Стингер». И ни вертолета, ни целого взвода бойцов. А за следующим поворотом вспыхнул, как свечка, передовой танк. И командир отряда благоразумно решил повернуть назад. Лучше получить выволочку от начальства, чем положить всех людей и самому навеки лечь рядом с ними.

Какая-то умная голова придумала забросить в Шайтан-яму десант. Как будто афганцы бы стояли и смотрели, разинув рты, как с неба падают их враги. Да они бы мигом воспользовались замечательным подарком и расстреляли удобные живые мишени. В качестве десанта предполагалось использовать батальон Рублева. Комбат решительно воспротивился этому губительному плану. Строптивый характер Бориса был хорошо известен, как и его блестящее умение воевать. Поэтому ему сказали:

– Черт с тобой! Поступай, как знаешь, но эта треклятая долина должна быть в наших руках.

Скрепя сердце, Комбат выбрал лучших бойцов, имеющих опыт сражений в горных условиях. Они двинулись по господствующим высотам вдоль дороги, страхуя колонну и высматривая схроны, откуда, как черти из табакерки, могли выскочить афганцы. Они в чем-то походили на саперов. Стоило пропустить укрытие противника, и следовал убийственный удар в спину. Так однажды и случилось. Рублев потерял четверых отличных бойцов. Но в целом жертв было гораздо меньше, чем в предыдущих случаях. И при этом Комбат сделал главное – он захватил долину. Кроме того, его бойцам удалось обнаружить несколько скрытых ходов, по которым афганцы проникали в Шинкай-Гильзан. Парочку из них завалили взрывами и на этом угомонились. Скалы поддавались с трудом, на каждый проход уходило слишком много взрывчатки, и было очевидно, что афганцы восстановят свои лабиринты, как только представится малейшая возможность. А она представилась. Командование посчитало нецелесообразным держать элитное подразделение в Богом забытой дыре. Батальон Рублева перевели туда, где было жарче, а в Шинкай-Гильзанскую долину послали обычный гарнизон, солдаты которого через несколько месяцев излишне расслабились и были вырезаны афганцами. После этого на Шайтан-яму махнули рукой. Стратегическое значение долины было ничтожно мало по сравнению с жертвами, которых стоил ее контроль.