Читать книгу Комбат. Между мертвым и живым - Андрей Воронин - Страница 3

Всю ночь Комбату снилась какая-то дрянь. Он спускался по шатким ржавым железным лестницам в глубокие темные подземелья, ходил там по щиколотку в воде, потом убегал от какого-то огромного человекообразного существа. Комбат знал, что случись ему попасться этой гадине – и никакие навыки и умения бывалого бойца не смогут помочь. Оставалось только бежать, что он и делал. А бегать во сне очень тяжело. Это может подтвердить любой, кому доводилось по логике сновидения перемещаться именно таким образом. Ноги наливаются свинцовой тяжестью, а мускулы, наоборот, расслабляются. И получается, что каждый шаг невыносим и мучителен в своей заторможенности.

Короче, пробуждение было воспринято Рублевым как благо. Ну, правда, выспаться и отдохнуть все-таки удалось.

Рублев умылся, побрился, переоделся в светлую рубашку и джинсы. Начал прикидывать, куда бы ему податься на завтрак. Можно было, конечно, забрести в гостиничный ресторан-буфет. Это немыслимое словосочетание прикрывало собой достаточно приличное заведение. Не «Империал», конечно, но кормежка качественная и из свежих продуктов. И не возникает желания осведомиться у официанта, какие именно звуки издавало мясо при жизни.

С другой стороны, тут на набережной полно недорогих кафе с морепродуктами. Можно неторопливо есть какую-нибудь невиданную рыбу, запивать ее свежим пивом и любоваться на море – благо за те шесть дней, что Рублев здесь жил, это зрелище еще не успело превратиться в рутину.

Выбор пал на второй вариант. Рублев заглянул в бумажник, отметил, что денег там аккурат на хороший выход в город, добавлять не стал и спокойно спустился в холл, заперев за собой дверь номера.

Сегодня там уже были не те люди, что вчера. За администраторской стойкой сидел полноватый пожилой мужчина – Комбат вспомнил, что именно он регистрировал его документы при въезде. Администратор кивнул, Борис ответил тем же.

Он уже выходил на крыльцо, когда его похлопали по спине. Рублев повернулся и увидел вчерашнего оперуполномоченного. Тот улыбнулся и сказал:

– Доброе утро!

– О! И тебе того же, Алексей. Что, по служебным делам наведался?

Оперуполномоченный кивнул:

– Так точно. Ты слышал про вчерашнюю находку?

– Одну, если так можно сказать, находку видел своими глазами.

– Нет, я не про «жмурика». Тут вскоре после нашего отъезда рабочие нашли в подвале, в стиральной машине, старую тельняшку.

– Во как! – восхитился Борис. – Этот ваш матрос, оказывается, такой чистоплотный, что прямо страшно делается.

– И не говори. Но знаешь, это доказывает, что здесь не все чисто, что есть во всех этих смертельных случаях чья-то воля. И эта воля не завязана на потустороннее. Кому-то очень не хочется, чтобы эту гостиницу покупали.

– А кто ее покупать собирается? – насторожился Борис.

– А, ты же не в курсе! – воскликнул Крохин. – Гостиницу продают французам, сети четырехзвездочных отелей «Меридиан».

– Вот как интересно получается! Поправь меня, если я ошибаюсь. Эти смерти и этот Черный Матрос, они ведь всплыли только тогда, когда началась возня с продажей?

– Да, конечно. Я потому и ищу ниточки, чтобы доказать, что все это не случайно.

– Можно подумать, и так ничего не ясно! – возмутился Комбат и сам себя поправил: – Но простую уверенность к делу не пришьешь. Нужны доказательства, улики, нужны виновные. Иначе весь этот шум – пустое сотрясение воздуха.

– Правильно мыслишь, – одобрил Крохин.

– Да я, вообще-то, не первый год живу на свете. И кое с чем тоже сталкивался…

– Понятно. А ты как вообще себя чувствуешь? – спросил Крохин.

– Да нормально. Как я должен, спрашивается, себя чувствовать? Не простудился, не сломал ничего.

– Я к тому, что живешь ты вот в таком месте, где люди мрут как мухи. И не страшно?

Рублев пожал плечами.

– А что мне сделается? Я вроде не институтка нервная. И потом, ты же сам говорил, что проблемы только у персонала. И вообще, у меня путевка именно в эту гостиницу. Что, отказываться от оплаченного жилья?

– Нет, ну ты сам смотри! Если все в порядке, живи где хочешь. К слову, а что за путевка-то?

Рублев засмеялся:

– Раз в жизни, причем не по своей воле, оказался на розыгрыше призов. И выиграл.

– Это как – не по своей воле? – улыбнулся Крохин.

– Сейчас расскажу.

* * *

– Ну все, Борис. Вот твой гонорар, – сказал Романов, протягивая Рублеву пухлый конверт.

– Угу, – ответил Комбат, пряча его во внутренний карман пиджака.

– Не пересчитаешь? – удивился бизнесмен.

– Зачем? По-моему, ты заработал на моем участии в этом деле достаточно много, чтобы не наколоть парой сотен баксов.

– Это точно. Ну, в общем, ты молодец. Я просто горжусь, что довелось работать с тобой. Жаль только, что недолго. Борис, ты точно решил не продлевать контракт?

– Точно. Я как-то не расположен к постоянной работе начальником охраны. У вас были проблемы, вы пришли ко мне. Я помог их решить, вы заплатили. По-моему, вполне достаточно. Если еще понадоблюсь, вы прекрасно знаете, как меня найти.

– Жаль, конечно. Ну, тогда всего хорошего.

Они пожали друг другу руки, и Комбат ушел.

Он проработал у этого бизнесмена три месяца. Исполнял обязанности начальника службы безопасности. Фирма была законной, принадлежала человеку без связей и подвязок в криминальной среде (большая редкость по нынешним временам) и занималась торговлей алюминием.

Однажды на эту фирму наехали, причем сделали это грязно и не по-джентльменски. Чтобы как-то усмирить нехороших ребят, начальник службы безопасности предложил генеральному директору Комбата в качестве «приглашенного варяга». Такая комбинация оказалась выигрышной. И свои десять тысяч баксов Комбат получил сполна.

Рублев ушел. Генеральный не вспоминал о нем несколько дней. А потом ему позвонил приятель и попросил посоветовать надежного и крепкого парня для выполнения работы. Романов охотно дал номер и адрес Комбата.

Однажды Борис оставил машину на парковке и пошел пить кофе. Вернувшись, нашел засунутый под дворник рекламный проспект фильма, идущего в кинотеатре неподалеку. Фильм был об Афганистане. Рублев решил сходить глянуть.

Это была премьера, в кинозале было шумно и так людно, что в дверях Комбата чуть не затолкали насмерть. Но он все-таки прошел, предъявив проспект (он служил чем-то вроде флаера).

И вот прямо перед сеансом после возмутительного для Бориса выступления какого-то хмыря, назвавшегося ветераном Афгана, но явно бывшего там проездом, началась лотерея среди обладателей флаеров. И Борис получил путевку в Сочи.

* * *

– Вот так история! – засмеялся Крохин.

– Не говори, – подтвердил Борис.

Крохин посмотрел на часы.

– Ладно, Борис. Пойду служить дальше.

– Давай. Авось получится из тебя охотник за привидениями, – махнул рукой Комбат.

Крохин сел в машину и уехал, а Рублев пошел к морю, чтобы отыскать подходящую забегаловку и нормально позавтракать.

В гостиницу он вернулся только к обеду.

Судя по спокойствию в холле и коридорах, здесь не произошло ничего трагического. И это не могло не радовать: Борис, при том, что нервы у него были крепкие и терпение железное, не мог себе представить хорошего отдыха там, где убивают.

Размышляя о том, что происходит в гостинице, Борис поднялся на этаж, подошел к дежурной и неожиданно спросил у нее:

– А что это за ерунда насчет Черного Матроса?

– Как «ерунда»?! – возмутилась дежурная. – Никакая это не ерунда! Люди-то умирать стали.

– Так мало ли отчего люди могут умереть! При чем тут мертвый матрос?

Дежурная, кажется, нисколько не смутилась, что с ней разговаривает абсолютно незнакомый человек. Наверное, сыграла роль осведомленность Комбата.

– Какой же он мертвый? Он не мертвый. И не человек совсем, а дьявольское отродье.

– Вы в это верите?

– А кто же людей-то поубивал?

– Никто их не убивал, – возразил Рублев, хотя сам в это ни капельки не верил. – Там же несчастные случаи! А этот, которого я вчера нашел, он сам повесился.

Дежурная отодвинулась от Рублева подальше, как будто опасаясь заразиться какой-нибудь внезапной и страшной болезнью.

– Да как же сам? Да чтоб Семен когда-нибудь такое удумал!

– Люди разное могут придумать, – философски заметил Рублев.

– Семен, – понизила голос дежурная, – человек был верующий, в евангелистскую церковь ходил. Самоубийство – это грех. Никогда бы он до такого не дошел!

Комбат подумал, что любая вера – не препятствие. Потому что всякое бывает в жизни. Может, и религиозные убеждения не помешали этому монтеру влезть в шахту подъемника и затянуть петлю на горле. Когда человек в состоянии аффекта, ему редко удается вспомнить все то, что обычно формирует и стабилизирует его жизнь, не дает прервать ее вот так – жестоко и бессмысленно.

– Скажите, а может, у него случилось чего нехорошее? – участливо спросил Рублев, продолжая разыгрывать из себя разговорчивого постояльца.

Дежурная определенно не замечала, что с ней играют. Она отвечала на полном серьезе, не удивляясь, что незнакомый человек прицепился к ней с подозрительными вопросами.

– Да говорю же – ничего с ним плохого не было. И быть не могло. Они с женой только что закончили ремонт, диван новый купили. С чего бы это человеку в такое время руки на себя накладывать?

Рублев не понаслышке знал, что такое ремонт. Тут как раз впору повеситься, застрелиться, отравиться. Желательно – одновременно… Шутка, конечно!

Дежурная между тем продолжала:

– Тут же все боятся, никто не хочет работать. Директор не подписывает заявлений по собственному желанию, чтоб люди не разбежались до единого. Но вот еще раз кого-нибудь Матрос убьет – и все просто уйдут, попомните мое слово!

Комбат бы не удивился и такому раскладу.

С другой стороны, возможный сценарий проблемы отчетливо вырисовывался перед Борисом. Если есть некто, кому выгодно сорвать продажу гостиницы, он запросто может разыграть это действо с Черным Матросом.

– А Матроса этого видел кто-нибудь? – осведомился Рублев.

Вот тут дежурная призадумалась. Видимо, сама она принимала существование мертвеца убийцы как обыденную данность. И вопрос вызвал затруднение.

– Кажется, слесарь наш видел в подвале. Он говорил, что кто-то нехороший там мельтешил. Вот, может, это Матрос и есть? Вы спросите у него самого, если так интересно.

– Обязательно спрошу, – улыбнулся Комбат.

Дежурная подозрительно нахмурилась.

– А вы с какой целью интересуетесь? – металлическим тоном спросила она.

– Ну, считайте, что мне нужно по работе, – многозначительно усмехнулся Борис.

Дежурная мгновенно изменилась в лице. На нем отразилось осторожное уважение. И тут же исчезло.

– А вам подсказать, как найти слесаря-то нашего?

– Подскажите! – Комбат не видел причин, по которым он должен был отказываться от добровольной помощи. Тем более что дежурная явно приняла его за работника внутренних органов. Грех теперь разочаровывать женщину.

Она объяснила, куда пройти и куда спуститься. Но предупредила, что сегодня, пожалуй, искать слесаря не стоит – он на больничном: повредил руку ножовкой. Выйдет с больничного только через три дня.

Комбат запомнил. И распрощался с дежурной.

Итак, настроения среди персонала ходят самые что ни на есть упаднические. Это неудивительно, когда есть вероятность, что до тебя в любой момент может добраться убийца. А с поправкой на то, что убийца якобы потусторонний. Тут и у самого мурашки по коже.

Рублев подумал, что неплохо было бы переговорить с директором гостиницы и ненавязчиво предложить свое участие в деле. Если честно, то очень интересный расклад. До сих пор Рублеву не приходилось связываться с чем-то загробным.

Решив, что идея не должна расходиться с делом, он отправился к Аркадию Леонидовичу.

* * *

Он зашел в приемную. И был буквально пригвожден взглядом из-за секретарского стола. В другое время Комбат бы отметил, что взгляд на редкость привлекательный, глаза большие и серые. Но сейчас все мысли, которые могли бы возникнуть у нормального мужика при виде этого создания, касались только одного: как бы не бросилась!

Кажется, у секретарши был не очень хороший день. Она злилась.

– Директор у себя? – осторожно спросил Рублев.

– У себя. А вам что?

– Да я живу в вашей гостинице. Мне бы поговорить с ним.

– Ну и поговорите, – пожала плечами секретарша. И отвернулась, уставившись в плоский монитор компьютера. Что там было – Борис не видел. С равным успехом это могло быть и делопроизводство, и пасьянс «Косынка» – традиционное развлечение секретарской братии.

Рублев предупреждающе подергал дверную ручку кабинета и, получив разрешающий оклик, вошел.

Директор недоумевающе посмотрел на непонятного гостя. Потом узнал постояльца, перед которым опростоволосился вчера.

– Ах, это вы, – вздохнул директор. – Здравствуйте. Вы тоже хотите на что-то пожаловаться?

– Нет, я не жаловаться. А почему «тоже»?

– Вы же видели личико очаровательной Анюты? Она вот жаловалась. Она боится, что следующей жертвой станет она… И на этой почве хочет уйти в отпуск.

– Ну и отпустили бы, – пожал плечами Рублев.

– Не могу. Они все хотят уволиться или в отпуск. Но это же не дело! Я и сам боюсь. И тоже хочу в отпуск, и спокойно мог бы себе его выписать. Потому что за этот год еще не использовал. Но я же этого не делаю!

– Вот, кстати, я хотел поговорить с вами о том, что происходит в гостинице.

– А вы сами не видите, что происходит? – вздохнул Кулагин.

– И что вы думаете?

– Не знаю, что думать. Не знаю. Люди умирают, милиция говорит, что это сплошь несчастные случаи, а вчера – однозначное самоубийство. Вот только что позвонил этот лейтенант Крохин, который занимается расследованием. Эксперты сказали, что вчерашний монтер, вне всякого сомнения, свел счеты с жизнью без посторонней помощи.

– Что-то ваши сотрудники в это не особенно верят, – вздохнул Рублев.

– Да ерунда это все! – резко воскликнул директор.

Комбат отметил про себя эту вспышку. Надо бы поднажать на этого типа, а то ведь темнит он что-то, как пить дать темнит! Только нажимать, пожалуй, стоит аккуратно. Мало ли что тут происходит.

– Я вот к чему клоню: тут вовсю говорят, что появление этого Матроса напрямую связано с продажей гостиницы.

– Вы-то откуда про это знаете? – неприязненно спросил Кулагин.

– Да мы с оперативником говорили, который вашим делом занимается. Он тоже не очень верит в потустороннее. Но он также не верит в то, что это простая случайность.

– Ну допустим, – пожал плечами Кулагин. – А что вы от меня-то хотите?

– Внесения ясности в ситуацию.

– Вы думаете, я на это способен? Не преувеличиваете ли вы мои возможности?

Борис задумчиво покрутил головой.

– Сам не знаю. В принципе, жизнь показывает, что начальник мало когда оказывается осведомленным, почему умирают его подчиненные. Как минимум – он догадывается.

Кулагин, судя по всему, начал терять терпение. Спокойная уверенность Комбата чем-то его задевала.

– Вы, я так понял, хотите меня в чем-то обвинить? Ну, признайтесь!

– Ничего подобного.

– А что вы тогда суете свой нос, куда не просят?

– Как-то привык. В том смысле, что я не всегда могу просто пройти мимо. Вот подумал, может, смогу помочь.

– Ой, как много вы о себе возомнили! Вы, вообще, в Сочи приехали, чтобы оказывать мне гуманитарную помощь?

Рублев подумал, что с этого типа информацию можно получить только в том случае, если прямо сейчас взять да и врезать ему между глаз. Что, естественно, не вариант.

– Я приехал в Сочи отдыхать. Активно.

– Вот и займитесь активным отдыхом. Пойдите, я не знаю, искупайтесь, на серфинге покатайтесь или просто по окрестностям походите. Может, найдете такого же желающего отдохнуть. Он с вами может, к примеру, водки выпить. Короче, не трогайте меня. И так плохо!

– Аркадий Леонидович, дело ведь нешуточное! Гибнут люди.

Директор оглушительно хлопнул по столу ладонью:

– Представьте себе, я тоже волнуюсь насчет того, что они гибнут! Но при чем здесь какие-то мои гипотетические знания?! Я располагаю информацией не большей, чем вы! И еще раз повторяю: не суйте свой нос туда, где он никому не нужен! Все! Я больше не хочу об этом разговаривать!

Рублев решил пока не настаивать.

– Хорошо. Но если что – вы знаете, в каком номере я остановился.

– Подите к черту! – отрезал Кулагин.

Рублев кивнул на прощанье и вышел из кабинета. Секретарша посмотрела на него с интересом. Наверняка она слышала крики директора. И теперь ей было интересно, что это за человек, сумевший посадить ее босса на коня.

Комбат кивнул и ей.

– До свидания, – улыбнулась секретарша.

* * *

Одним из главных возмутителей спокойствия в гостинице стала администраторша Сикорская. Если бы по жизни она была кем-то дерганым и истеричным, то, наверное, на нее обращали бы поменьше внимания.

Однако Зоя Викторовна была сущим ангелом. Пожалуй, только ей за пятнадцать лет, которые она проработала в гостинице, удалось не переругаться всерьез ни с кем из персонала, а также и с посетителями. Нет, она не была великим психологом, не чувствовала других, не умела находить компромиссы. Она просто старалась всем угодить, и у нее это неплохо получалось. Общее отношение к Зое Викторовне было снисходительно-ласковым.

Именно эта дама начала вдруг сыпать разными мрачными пророчествами. Она прониклась историей о Черном Матросе до глубины души. Кажется, ее это даже возбуждало. Иначе и не объяснить лихорадочного блеска в глазах этой сорокалетней дамы.

Если хорошо вдуматься, то именно она и стала источником слухов. Ведь незадолго до второго происшествия она приволокла из дому толстый сборник исторических статей, посвященный городу Сочи. В этом сборнике была и статья о взорванном транспортном пароходе «Легкий», на котором везли революционных матросов.

Там же в сборнике разместились старые, зернистые фотографии того безымянного кладбища – небольшого погостика, образованного могилами выброшенных на берег матросов.

Автор статьи очень ругал проклятых коммуняк, умудрившихся дойти до святотатства и сровнять это кладбище с землей, чтобы на его месте построить гостиницу.

Зоя Викторовна прочитала эту статью вслух не одному человеку. Реакция поначалу была скептическая. Разве что некоторые качали головой и сетовали на то, что, дескать, у прежнего строя ни стыда, ни совести.

А вот когда разбился столяр, все призадумались.

Как по заказу, Сикорская нашла еще и статьи в уфологической газете, где рассказывалось о странных событиях в гостинице «Арбат» в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Якобы там появлялось привидение матроса со страшным черным лицом.

В другое время статью бы осмеяли уже за то, что гостиница названа «Арбатом», а год – восемьдесят пятый. Охотнику за дешевыми сенсациями следовало бы знать, что тогда это был не «Арбат», а «Украина».

Однако восприятие информации напрямую зависит от того, в какой ситуации она получена. В результате статья стала откровением, а в гостинице появилось свое привидение – опасное и жестокое. То есть Черный Матрос, который погубил потом еще двоих людей. Вообще экстремальные обстоятельства очень серьезно меняют сознание людей. И то, что еще недавно воспринялось бы бредом, теперь поедалось с чавканьем.

Этим утром Зоя Викторовна пришла на работу заплаканная. Такое было только один раз, когда ее муж попал в аварию на своей машине и оказался в реанимации на десять дней. Потом, правда, все обошлось.

Так что ее состояние привлекло внимание. Но впечатление было таким, что она не хочет распространяться на тему, что же все-таки случилось.

Зою Викторовну усадили на стул, принесли большую чашку чая с мятой. Она выпила горячий напиток почти залпом, поставила чашку на стол и прошептала:

– Ой, недолго мне осталось!

– Как это? – удивилась вторая администраторша Лиза.

– А вот так. Сердцем чую – Матрос в следующий раз до меня доберется.

Все, кто был в это время в подсобке, невольно отшатнулись при этих страшных словах.

– Что ты говоришь? – испугался грузчик Марков.

– Снилось мне нехорошее. Вроде я ходила по полю, собирала солому. Собирать – это плохо. Это значит, что дни уже сочтены. Ох, как же я теперь?

Присутствующие переглянулись. Среди них не было особо суеверных людей. Но они уже были готовы поверить в марсианский десант на Кремль.

– А может, ерунда это все?

В ответ Зоя Викторовна пустилась в пространное объяснение, что сейчас день особый, что луна на убывании, что год особенный. По ее аргументам получалось, что если даже ее не порешит Матрос, то она и сама прекрасно окочурится.

Зою Викторовну посадили удобнее, принесли еще чаю. Лиза сказала:

– А может, тебе уйти на больничный? Или еще что придумать? И спрятаться. Зоя, ты подумай!

Сикорская покачала головой.

– Да меня же никто не отпустит. Скажет – работай, и все! И буду работать, и никуда не денусь.

Нежелание Кулагина отпускать людей в отпуск было сейчас самой больной темой для персонала. Все прекрасно понимали, что в гостинице надо кому-то работать. Сезон туристов еще не закончился, посетителей много и приезжают новые, и так будет продолжаться еще недели три. После этого в «Арбате», да и в большинстве других гостиниц и пансионатов Сочи, начинается относительное затишье.

Как раз под это затишье людей начинали отправлять на отдых. Но сейчас три недели были непозволительным сроком. Если ничего не поменяется, то это еще три покойника. И кого именно приберет Черный Матрос – неизвестно. Вот у Зои Викторовны видения нехорошие!

Среди пятерых человек, видевших и слышавших администраторшу Сикорскую, поднялся возмущенный ропот. Все они если не пробовали получить от Кулагина отпуск, то, по крайней мере, задумывались о нем. Грузчик Марков даже пытался уволиться. И Кулагин, который раньше неоднократно грозился прогнать его с работы ко всем чертям, чтоб не платить зарплату алкоголику, вдруг кардинально поменял мнение. И наотрез отказался освободить Маркова от обязанностей. Более того, пообещал грузчику, что вообще не будет заикаться об увольнении – пусть тот хоть мебель и лица ломает. Хотя в последнем случае его ждет тюрьма.

Марков ушел, качая головой и твердя про себя, что у директора произошло какое-то сдвижение в мозгах.

– А пошли все к директору, пусть он что-то делает! – воскликнул грузчик. – Мы тут подыхать не намерены за здорово живешь. Матрос это или еще какая зараза, неважно! Мрем как мухи.

Умеренно бессвязная прокламация грузчика была встречена бурной реакцией.

– Я пойду еще народ позову! – воскликнул Марков и выбежал из бытовки.

Наверное, дело могло закончиться революцией, если бы нездоровую активность Маркова не заметил Комбат, отправлявшийся на прогулку. Он остановил рабочего и спросил:

– Что случилось, где пожар?

Марков остановился, подозрительно посмотрел на спрашивающего. Нормальный мужик с виду, не какой-то ботаник. Крепкий, располагающий. Настоящий.

– Нет никакого пожара.

– А что за беготня тут у вас?

– Спросишь тоже! Ты в курсе, что творится в гостинице? Что люди мрут один за другим!

– Слышал. Я вчера вашего монтера из шахты вынимал.

Марков посмотрел на Рублева уже внимательнее. Он, конечно, не был при извлечении тела. Но слышал, что какой-то постоялец помогал вытаскивать несчастного Семена.

– А! Ну так мы сейчас пойдем с директором разбираться!

– В смысле?

– В самом прямом смысле. Мы не намерены тут работать больше. Сам смотри, что делается, а нас держат, как крепостных. Надо сваливать отсюда, пока не поздно.

Рублев покачал головой.

– Это не выход. Надо разбираться, что происходит, а не убегать. Я ходил сегодня к вашему начальнику, хотел, чтобы он мне разрешил поучаствовать в событиях, посмотреть немного по сторонам. Он не подпустил.

Марков выругался. Борис взял его за плечо и придвинул к себе.

– Может, вы мне поможете?

– Мы?

– Ну все, кто тут работает! Я тоже хочу понять, что происходит. Директор на сотрудничество не согласен. Значит, надо действовать помимо директора.

Марков, кажется, колебался. Хотя предложение Бориса явно шло в тему настроения коллектива гостиницы. Людям хотелось, чтобы тем или иным способом все встало на места. Чтобы стало понятно, случайны ли эти убийства. И если все-таки нет, то хотелось бы, чтобы убийца получил по заслугам. И неважно, в общем-то, потусторонний он или настоящий. Если человек, так пусть его посадят. А еще лучше – закопают в землю, как и полагается убийце.

А если все-таки это Черный Матрос. Ну что же, на всяческую нечисть тоже найдется управа при желании. На то есть церковь. Или колдуны, от которых нынче в глазах рябит.

С другой стороны, Комбат был незнакомым человеком. И такое его участие выглядело несколько странно.

Желание справедливости пересилило.

– Так я сейчас народ соберу. – начал было Марков.

– Не надо никого собирать, – остановил его Комбат. – Не надо. Я пока незаметно посмотрю что да как. А потом, если что, скажу.

– А может, все-таки прижать его? Наверняка он что-то знает!

Вот под этим заявлением Комбат и сам мог бы подписаться. При желании даже кровью.

– Знает-то знает. Но можно ли ему про это говорить? Хуже не сделает? Давай-ка я сначала сам пригляжусь, – настаивал на своем Рублев.

– Может, подойдешь со мной, там люди ждут. – предложил Марков.

– Пошли, – ответил Рублев.

Они вернулись в бытовку. Зоя Викторовна уже не плакала. С ней сидела уборщица Дарья – пожилая толстая женщина с патологически добрым характером. Дарья что-то ворковала на ухо администраторше. Со стороны было не понять ни слова, но тональность звуков не вызывала сомнения: это было утешение. Когда в дверях появился Марков с незнакомым мужчиной, Дарья стала говорить еще тише. А Зоя Викторовна очень постаралась придать лицу спокойное выражение.

Марков вкратце объяснил, кто такой Комбат, и сказал, что теперь тот будет помогать разбираться в ситуации. Зоя Викторовна покачала головой и снова стала рассказывать про свои нехорошие сны. Комбату от всей этой эзотерики стало смешно. Но было бы неудобно перед напуганной женщиной устраивать лекцию по научному атеизму. Рублев терпеливо все прослушал и только потом взялся за расспросы.

Его интересовало, не имелось ли каких-то конкретных зацепок, говорящих о реальности Черного Матроса. Например, не появлялись ли вчера в гостинице незнакомые и неуместные люди. Кто-то же подбросил в стиральную машину эту драную тельняшку! Не привидение, это точно.

Но ни Марков, ни Зоя Викторовна никого не видели. Комбат попросил:

– Слышишь, Ваня, аккуратно переговори с остальными. Может, кто из них что-то заметил?

– Поговорю, – кивнул Марков.

Зоя Викторовна возразила:

– Да что толку? Я же говорю – никакой он не человек! И никто его не мог видеть.

– Ну, мы все-таки поищем, – ответил Комбат.

Марков немедленно с ним согласился. Похоже, что ему тоже нравилась идея материального противника, а не выходца с того света. Он пообещал Комбату, что плотненько переговорит с теми, кто нашел тельняшку.

Рублев возразил:

– Нет, друг мой! Разговаривать с ними буду я. Ты просто сделаешь так, чтобы мы смогли пересечься. Понятно?

– Так точно! – подтвердил грузчик.

– Только ты опять-таки сделай так, чтобы никто не заметил, что они ко мне ходили. Особенно директор. Он тогда может все дело испортить.

Разумеется, Марков пообещал, что все будет сделано надлежащим образом. И Комбат полагал, что так оно и будет.

Попытка договориться с Дарьей и Зоей Викторовной сорвалась. Уборщица явно не хотела огорчать свою подругу. А администраторша, уцепившись за версию об инфернальном матросе, не хотела даже думать о прочих объяснениях.

Но в целом Комбат счел цель достигнутой. «Ну что же, посмотрим, что сильнее – армия или флот!» – подумал он.