Читать книгу Соло на швейной игле - Андрей Юрьев - Страница 4

За окном уже стемнело, когда в дверь позвонили. Слава богу, это Крис – только она звонит так, будто извещает о ядерной атаке. Еще и стучит. Крис из тех девушек, которые выбивают закрытые двери ногой.

Она влетела как ураган. Быстро поцеловала и сунула в руки пухлый бумажный пакет. Скинула в угол один «мартенс», взялась развязывать шнурки на другом ботинке, но махнула рукой, и, прыгая на одной ноге, ускакала в туалет.

– Я только с репетиции и сразу к тебе. Соскучилась жутко! – крикнула Крис из-за двери. – Ты как?

– Нормально, – ответил Дэн, шурша пакетом.

Внутри лежала большая коробка с салатом и пирожки. Воздух наполнился запахами еды.

– Есть хочу, умираю! – крикнула Крис из ванной комнаты.

За ужином Дэн рассказал про обморок на репетиции. Хотел посмешить, но Крис огорчилась.

– Ты что, умереть хочешь? – отхлебнула пива, фыркнула и припечатала бокал к столу с такой силой, что в шкафу зазвенели стекла.

– Да ладно, – махнул рукой Дэн, – устал немного, вот и все.

Отзвуки той дневной головной боли все еще напоминали о себе, а вот страх ушел. Дэн обрадовался приходу Крис. В последнее время это случалось не так часто, как хотелось бы.

– Почему ты не хочешь понять? – не сдавалась Крис. – Это же серьезные симптомы! Ты что – Наташа Ростова в обмороки падать? А если инсульт?

Дэн снова махнул рукой:

– Вообще уже жалею, что рассказал.

– Ты должен все-все мне говорить, – сказала Крис и надула губки. Она еще сердилась, но ей уже начало надоедать. Крис меняла настроение, как хамелеон цвета.

– Вообще-то, мило, что ты волнуешься за меня, – с казал Дэн.

– А как иначе? Ведь я люблю тебя, придурок.

Он отодвинулся от стола, раскрыл руки в объятьях:

– Иди ко мне.

Крис запрыгнула к нему на колени и прижалась к груди. Такая крохотная, почти невесомая. От нее пахло полевыми цветами и апельсинами.

– Дай-ка поцелую эти глазки, – прошептала Крис. – Сначала правый. Мой любимый, синий, – о на потянулась губами, – а потом левый, карий.

Откуда в ней столько нежности сегодня?

– Ох, как же я люблю тебя, Дэн!

Она легонько куснула его за нижнюю губу. Он ответил долгим поцелуем. Пока ссоры заканчиваются любовью, в отношениях еще не все потеряно. Дэн чувствовал кожей, как быстро стучит ее сердце. Ее дреды пахли табаком, а шея весной. Не отрываясь от ее губ, Дэн поднял Крис и унес ее в ночь. Глаза их были закрыты, и не существовало на свете людей ближе.

***

Понедельник разорвал сон противным пиликаньем будильника, и Дэн обрадовался, увидев Крис рядом. Она вносила в жизнь подобие уюта и теплоты, пусть и не стала настоящей хозяйкой в доме. Она не любила да и не умела готовить, зато у нее замечательно получалось заказывать на дом пиццу и китайскую еду в коробочках. Она платила сама, с негодованием отвергая его деньги. Отец Крис владел промышленной недвижимостью в Подольске, и на это жила вся их большая, но не очень дружная семья. Крис не проработала ни единого дня в жизни, если не считать концертов ее группы, зато деньги у нее водились всегда, и она с ними без сожаления расставалась.

У Дэна оставалось несколько минут в запасе, и он смотрел, как она спит, подложив кулак под голову. Во сне Крис хмурилась, будто решала там, за гранью реальности, важные дела.

«Крис и важные дела!» – Дэн улыбнулся.

Вчера она не смыла макияж, и нечто черное, не то тушь для ресниц, не то подводка для глаз, размазалось по лицу и подушке, отчего теперь Крис походила на порноактрису. Дэн не удержался, прыснул.

– Чего ржешь? – спросила Крис глухим от сна голосом. – Если надо мной – убью.

Дэн не выдержал и захохотал. Уж очень смешно она говорила, не меняя выражения лица и с закрытыми глазами. Даже губами не шевелила. Словно механическая кукла.

– Точно убью, спать не мешай…

Дэн поцеловал ее в щеку и вылез из кровати. Зашлепал босыми ногами по полу. Быстро собрался

– Я пошел. Хорошего дня, Крис!

– Пока… – донесся из комнаты сонный голос.

Дэн застыл на секунду на лестничной площадке у двери. Подумал – а может, ну его на фиг? Вернуться домой, раздеться и нырнуть под одеяло? Пока душа мечтала, мозг все решил. Он отдал приказ мышцам, и пальцы отпустили дверь. Та закрылась, щелкнув английским замком. Значит, не сегодня.

Рабочий день, как и предполагалось, получился сложным, нервным, но прошел так быстро, что Дэн удивился, заметив, что люди в офисе начали собираться. Посмотрел в окно. Когда успело стемнеть? Он сегодня снова не видел солнца. Вышел из дому затемно, и возвращаться домой придется в сумерках. В сердце кольнуло сожаление. Очередная весна проходит мимо.

О вчерашнем обмороке он и не вспоминал, будто ничего не случилось. Голова не болела, он чувствовал себя превосходно. Дела на работе двигались, продажи росли, как и его авторитет среди сослуживцев и руководителей фирмы. Пять салонов из десяти перевыполнили планы за месяц, в этом была и его, директора по маркетингу, заслуга. Рекламный бюджет отбивался, а участие в главной мебельной выставке в Экспоцентре можно было назвать триумфальным. Но и вкалывать приходилось как никогда. Каждый рубль, вложенный в его зарплату, приходилось отрабатывать.

Дэн любил свою работу, но понимал: такой режим рано или поздно приведет его либо в дурдом, либо в могилу. Похоже, что мирное сосуществование дельца и творца в нем подходило к концу. Одна из личностей должна была уступить, не хватало лишь крохотного движения материи во вселенной, чтобы окончательно разрешить спор. Работа в офисе оплачивала счета, в том числе и хобби, но Дэн мечтал поменять все местами, чтобы заниматься только музыкой. Сочинять песни и петь их людям. Ведь именно этого он и хотел с самого детства.

По дороге домой Дэн думал о новой песне. Первый куплет был готов, но дальше дело застопорилось. Мелодия звучала в его голове так ясно, он даже удивился, что никто, кроме него, ее не слышит. Старенький троллейбус качало, будто рыбацкий баркас в шторм, в Дэна кидало людьми, как брызгами, а он сочинял лучшую музыку своей жизни.

Мелодия звучала в нем и тогда, когда он шел к дому в потоке людей, придавленных тенью торгового центра. Он топал по тротуару, через каждые пятьдесят метров влетая в желтые орбиты света уличных фонарей, мимо выросших как грибы после дождя «Пятерочек» и «Магнолий», и вдыхал запахи, словно щенок в первую весну, жадно и со смутным предвкушением чего-то удивительного.

В его окнах горел свет – значит, Крис дома. От этого стало еще радостнее, и последние метров пятьдесят он пробежал, так не терпелось ее увидеть. Дэн набрал код на домофоне и поднялся на седьмой этаж.

– Ты бежал, что ли? – спросила Крис, когда он ввалился в квартиру.

– Ага, не смог удержаться, побежал, едва почувствовал запах пиццы из нашего окна.

– С ума сошел? Бегать в твоем состоянии?

– В каком еще состоянии? – удивился Дэн.

– Вчера в обморок падал, а сегодня решил марафонцем заделаться?

Крис стащила с него куртку и бросила на обувной ящик в углу. Повела за руку в зал, как маленького, усадила на стул и села напротив с видом, который не предвещал ничего хорошего.

– Я все решила.

– А ботинки? – запоздало запротестовал Дэн.

– Они тебе идут, – с казала Крис, – да и потом, на улице чище будет, чем у тебя тут.

Это его покоробило. Она сказала – «у тебя», а не «у нас».

– Я потом полы помою, не переживай. Сейчас о главном, – Крис положила руку ему на колено. Заглянула в глаза.

Дэну стало не по себе. Он даже подумал, что Крис решила его бросить.

– Тебе надо обследоваться, – сказала Крис тоном конферансье, объявляющего номер, которого все ждали. – Но беспокоиться не о чем, – добавила она, заметив, как он дернулся, словно от удара электрическим током. – Я обо всем договорилась. Помнишь, я рассказывала об однокласснике моей сестры? Ну же? – Крис вопросительно приподняла правую бровь. – Хирургом работает в Бурденко? Александр Алексеевич?

Дэн не помнил. Учитывая, сколько всего она успевала ему наговорить за один день и как много ненужной и бессмысленной информации она донесла до него за все время их знакомства, отдельным фактам просто не хватало места в голове. Для того чтобы внимать этому потоку, надо было обладать интеллектом восьмиклассницы и памятью суперкомпьютера.

Тем не менее он утвердительно кивнул.

– Так вот, я ему позвонила и договорилась на завтра. Представляешь? Это в центре. На Маяковке. Тебе там сделают томографию головного мозга.

– Чего?

– Томографию, – повторила она по слогам, – и будет видно, отчего эти онемения и обмороки, – Крис подалась к нему всем телом. И без того большие ее глаза теперь висели над ним как две голубые инопланетные тарелки. Колечко в ее носу качнулось, и это выглядело одновременно забавно и пугающе.

– А вдруг у тебя опухоль в мозгу? – прошептала она.

Так далеко в мыслях Дэн еще не заходил. Теперь, глядя в ее глаза, он с ужасом понял, что это возможно. Черт, очень даже возможно! Налицо все классические симптомы опухоли или аневризмы. Последнее, конечно, предпочтительнее. В один миг – бах! Но, черт, он совсем не готов к такому варианту. Дэн представил себя на больничной койке, опутанного проводами и пластиковыми трубками, осунувшегося, с землистым цветом лица, с кругами под испуганными глазами, еще и лысого, как коленка мисс Мира.

– А знаешь, что самое классное? – с просила Крис, наклонившись еще ближе. Колечко снова качнулось. Она улыбалась так, будто прячет в рукаве целых пять козырных тузов.

– Понятия не имею, что здесь вообще может быть классного? – ответил Дэн. Вся эта сцена его утомила. Ему хотелось переодеться и поесть. И не думать. Опухоль в тридцать один год? Когда в жизни только начинается все самое интересное?

Крис посмотрела на него, как на капризного ребенка:

– С тебя даже денег не возьмут, представляешь?

– Ну, круто.

– Знаешь, сколько стоит у них эта процедура? Мы же говорим о Бурденко, Денис!

– …Бурденко, Денис, – повторил он за ней пискляво.

– Ты еще и паясничаешь? – спросила она, стремительно уменьшаясь в размерах и надувая по пути губки. – Я же для тебя старалась.

Хуже нет, когда она обижается. Будет дуться весь день, намеренно, театрально, не покидая его из виду, чтобы знал, из-за кого она страдает. Упустишь момент перехода границы спора в обиду – пиши пропало, никакие извинения не помогут. Хоть павлином вокруг ходи, распуская хвост и пытаясь загладить вину, прощения не будет. Пока она вволю не отдуется, не исплачется и не наобижается, лучше не подходить. Наказание – быть рядом, впитывать вину, стоять без зонтика под ливнем упреков и молчаливого порицания. Терпеть и ждать, пока тучи не разойдутся. Обычно на это уходило два часа, иногда три дня, а однажды она дулась неделю.

– Ну, ладно тебе, – он обнял ее мгновенно ставшие каменными плечи и чмокнул в колечко в носу. – С делаем мы эту томографию. Не проблема, – он поцеловал ее еще, на этот раз в губы, и камень поддался. Крис ответила на его поцелуй. Дэн оторвался на секунду и прошептал: – Все равно я давно хотел провериться…

Спустя полчаса они ели пиццу за большим полированным столом в гостиной, запивая ледяной колой, и вполглаза смотрели глупую голливудскую комедию на экране ноутбука. Все же им было хорошо вместе. Большую часть времени. Случалось всякое, но в такие моменты, особенно после легких ссор, они сливались в единое целое.