Читать книгу Без воздуха - Андрей Загорцев - Страница 2

Был у меня дружок в одной части в Ленинграде, матрос Конкин, здоровенный, чубатый и вечно веселый.

«В гальюн веди, – советовал он мне. – А там сперва в морду и сапогом по яйцам. Потом по ногам ему хреначь как можно сильней. Одного снес, остальные бояться будут. Если и замесят толпой, то от страха уже. Так что, малой, не ссы, давай ноги тренировать».

Ох, как он мне отбивал ноги! Страшно вспомнить и о том, как я сам наколачивал подъемы ступней об его бедра, твердые как стальные чушки. Бывало, что к станку в балетной школе еле подползал. Здесь, в учебке, мне его наука пока еще ни разу не пригодилась, хотя один и тот же удар я тренировал постоянно, то на деревьях, то просто так, оттачивал скорость и углы атаки. Прежде, в Белой Калитве, это была моя короночка. Я часто использовал ее в драках с поселковыми.

Вечером в гальюне я все-таки встретился с тем парнем из Казахстана. Фамилию его я забыл. Помню только, что он любил хвалиться, что сам из Семска. Мол, мы там постоянно квартал на квартал бились. Не знаю, как они это делали.

В тот момент, когда я заходил в гальюн, мой сосед-москвич уже выхлестнул своего столовского обидчика одним ударом. Самой атаки никто и не заметил. Лишь только тело с закатившимися глазами, сползающее по стеночке. Вот тебе и тихоня. Народу в это время в гальюне было предостаточно.

Я помог москвичу Славику поднять отрубившегося матроса и привести его в чувство, побрызгал ему в лицо водой.

Паренек очнулся, помахал головой и произнес только:

– Ох, ни хуя себе. Вот это я довыебывался.

Потом он встал и, пошатываясь, побрел в кубрик. Дальше этот тип вел себя вполне нормально, никого не задевал.

О драке в туалете каким-то образом стало известно Хромову. Кто-то настучал. Нет, не парень из Семска. Этот не из той породы, даже если получил в морду, то воспринял это правильно. Стучать такой не будет. Когда меня и моего соседа утром вывели из строя и начали иметь в хвост и в гриву, он выглядел недоуменно. Потом, на завтраке сам подошел ко мне и сказал, что это не его рук дело. Я ему поверил, и Слава тоже.

А вечером нам торжественно сообщили, что мы представляем первую роту молодого пополнения на соревнованиях по рукопашному бою. Ротный, старший лейтенант огромного роста, виденный нами всего три раза, громко зачитал наши фамилии, и мы вышли из строя. Меня начал колотить озноб, Слава был безучастен. Сто двадцать молодых матросов смотрели на нас с ужасом. Взводник Хромов теребил на груди плечевой ремень портупеи и кусал губы. Синельников делал страшные глаза. Ротный сказал еще пару фраз, которые я абсолютно не слышал.

Очнулся я в ленинском кубрике.

– Матросы, вы попали по полной программе, – проговорил Хромов. – Раньше, когда мы сами набирали личный состав, в роте и борцы были, и дзюдоисты, и самбисты. Теперь вот флотская профессионально-техническая комиссия вас сюда прислала, и пришла нам полная жопа! Вы понимаете, с кем будете биться? Во второй роте набор нормальный, полно хороших бойцов. Там Семенов чемпион, на флотские в прошлом году ездил, второе место взял. Мне вас жалко, ей-богу. Плакаться можете кому угодно – замполиту, главному комсомольцу, хоть Брежневу. Если ротный сказал, что пойдете биться, то так оно и будет. Чего молчите?

– А что надо сказать? – осведомился Слава и опустил голову.

Меня снова начало трясти.

– Синий, короче, сейчас берешь их. Давай в санчасть, потом к начфизу, в спорткомитет части, оформляй заявки комиссии, проходи с ними взвешивания, на всю неделю их от занятий освобождай, с утра и до вечера в нашем ротном спорткубрике запирай и тренируй, как уж можешь. Ты же сам в прошлом году дрался.

– Ага, – гордо сказал Синельников. – В финал даже почти вышел! Я примерно знаю, кого против них выставят. Будем думать.

Следующая неделя у нас была адской. Мы вместе со всеми бегали по пять километров три раза в день. Это нормально. Мелочи. Синий буквально убивал нас на матах. Мы одевали на себя всю защиту, какую только возможно, прыгали, носились по периметру и держали град ударов, наносимых неистовым сержантом. Славе он делал упор именно на ударную технику. Мне – ни на что. Главное, чтобы в первом раунде меня не унесли санитары. Потом хватай противника за шею, вцепляйся в него как бультерьер и виси на нем.

За два дня до воскресенья мы заниматься перестали, сходили в соседнюю роту, посмотрели на тренировку будущих соперников, ужаснулись и были выдворены из казармы пинками тамошних сержантов.

В утро выступления я мандражировал больше обычного. Славик был невозмутим. По приходу в спортзал голова моя пошла кругом от суеты, повторных взвешиваний и составления каких-то списков.

А потом я резко успокоился. На ринг я выходил первым из нашей двойки, выступления других участников не видел. Мы сидели в раздевалке и тихонько переговаривались. Дальше выхода Синий нас не пустил. Я даже не знал, кто мой противник.

– А тебе не по фигу? – сказал мне Синий, схватил за руку и повел в зал, к рингу.

Мое появление в синих флотских трусах, под которые я одел свое старое балетное трико, чудом сохранившееся в моем гражданском вещмешке, лежавшем в баталерке, борцовской куртке и защитном шлеме вызвало бурю эмоций. В зале раздались свист, смех, улюлюканье. Кто-то предложил мне исполнить «Лебединое озеро». Слабые крики поддержки летели только из рядов первой роты молодого пополнения.

Комментатор что-то пробубнил в микрофон, и я с ужасом узрел своего соперника. Это был сержант из постоянного состава, такого же роста, как я, белобрысый, с тугими жгутами мышц. По-моему, боксер. Вот и все. Сейчас он пришлепнет меня как муху. Мой противник был даже без шлема, в одних старых штанах от повседневной формы, с голым торсом. Всем своим видом он пытался выразить полнейшее равнодушие ко мне.

Почему-то я вспомнил, что видел этого сержанта на взвешивании в трусах. У него очень тонкие ноги.

Рефери проговорил все, что положено, ощупал мои перчатки и махнул рукой. Гонг.

Мне тут же прилетело крюком в бороду. Я чуть не вырубился. Слава богу, успел махнуть головой, и удар пришелся вскользь. Трибуны засвистели, заржали. А я, как заяц, начал носиться вдоль канатов от своего соперника. Один раз даже проскользнул у него под рукой и схватил сзади за пояс. Однако мне тут же прилетело с разворота в ухо локтем. Да, больно. А это что такое? Гонг! Ура! Раунд прошел, а я на ногах.

Я не так и не понял, что мне говорили Хромов и Синельников, смотрел на своего соперника. Он полоскал рот и… тяжело дышал. Я прислушался к себе и с удивлением заметил, что дышу как обычно, не напрягаясь и не хватая ртом воздух.

Ага! Да здравствуют наши старшина, взводник и командиры отделений! Вот как отдаются ежедневные пробежки по пять километров и прочая физика. Я абсолютно не запыхался и не устал, чувствовал себя так же, как и перед началом схватки.

Хотите «Лебединое озеро»? Ладно, сейчас исполним!

Второй раунд я начал с того, что встал в первую позицию и сделал поклон сопернику. Зал грохнул со смеху. От первых ударов я ушел, начал вытанцовывать в квадрате ринга как на сцене, в бешеном ритме, не снижал темп. Мой соперник крутился волчком, пару раз срывался за мной в галоп, а зал хохотал. Чтобы меня не засудили за пассивное ведение боя, я пару раз бросался в ноги и на плечи противника, был отброшен как котенок, но ощутимых ударов не получил. Гонг!

Я сидел на табуретке и прислушивался к себе – нормально! Чуть, самую малость запыхался, но мой противник в другом углу ринга дышал как паровоз.

– Ты его что, умотать решил? – заорал мне в ухо Хромов.

– Так точно! – ответил я.

– Ну, ты блин, танцор. Я чуть со смеху не лопнул. Давай, молодцом!..

Третий раунд. Я опять носился по рингу как заведенный, прыгал из стороны в сторону. Сержант уже двигался медленнее и старался держать меня на расстоянии.

На последней минуте я ринулся вперед, чудом уклонился от удара правой и обеими руками вцепился в шею противника. Слева мне прилетело в голову, но не сильно, спасли вовремя поднятые плечи. Сержант не смог удержать меня на себе и постарался упасть сверху, уже абсолютно не напрягаясь. Я чуть довернул, и мы грохнулись на пол. Я оказался на боку, со спины сержанта, обхватил его шею ногами и давил со всей силы. В зале ревели, мой противник сипел и шлепал ладонью по настилу ринга.

«Вот и все. Ему пиздец!», – промелькнуло в мозгах.

Я разжал захват, откатился в сторону и вскочил. Сержант с трудом поднялся, пошатнулся и побрел в свой угол.

Первый поединок мой.

Когда мы вышли на объявление и пожатие рук, мой противник шепнул мне на ухо:

– Жди меня в своей раздевалке.

Сейчас мне реально достанется.

Возле ринга ко мне подскочили Синий и Хромов.

– Что он тебе сказал? Грозил?

– Да нет, сказал – жди.

– Пойдем, не ссы. Мы с ним быстро разберемся. У нас через бой Москва идет.

Соперник пришел в раздевалку через пару минут, с удивлением посмотрел на моих отцов-командиров и спросил:

– Вы думаете, что я разборку с карасем решил устроить?

– Хрен тебя знает, но это наш матрос, и мы тебе за него матку вывернем.

– Да он, по-моему, и сам может. Я по другому вопросу. Нормально все будет, Михалыч, ты же меня знаешь, – обратился он к Хромову. – Дай минуту с моряком перебазарить!

– Базарь. Мы идем второго готовить. Ежели что, я тебя сам здесь уложу, – пообещал мой взводник и утянул за собой Славика и Синельникова. Москвич был в прострации перед боем и мало на что реагировал.

– Садись, – сказал мне мой недавний соперник.

Я с опаской присел на лавочку.

– Не менжуйся, все путем! Ты меня по чесноку отрубил, на дыхалке взял. Тебя, кстати, как зовут?

Я представился.

– Женя, – назвался мой оппонент и протянул мне руку. – Короче, слушай. У тебя следующий спарринг с Климом. С ним я всегда бился, а вот теперь ты будешь. Меня курево подвело, а у тебя дыхалка нормальная. Да и носитесь вы как олени. Вот и умотал ты меня. К тому же ты ведь артист какой-то, да?

– Угу, балет, – ответил я.

– Мощная школа, – совершенно серьезно заметил Женя.

– А Клим-то что? – осведомился я.

– Он борец, да и ногами здорово машет. Я тебе сейчас все его связки расскажу. Ты ни разу не видел, как он бьется?

– Да откуда? Раз пришли посмотреть – нас выперли из спортзала.

– Ну, ясно. Он сразу же после гонга в ноги бьет со всей дури. Лоу-кик называется. Потом идет на захват через бедро. Это у него основная манера. Руками он почти не бьет. Если успеешь от ног уйти, то так же бегай, но на захваты не иди. Он тебя переиграет легко. Ручками его попробуй. Он удары в голову слабо держит. Я его на этом брал.

– Да, постараюсь, – уныло ответил я.

Настроение мое опять резко упало.

Мы еще раз пожали друг другу руки, и мой неожиданный союзник удалился. Я побежал смотреть на бой Славика.

Да, там было на что посмотреть. Москва обрабатывал соперника методично, словно отбойный молоток, и держался на ринге великолепно. Он ловко уклонялся от ударов, шел на сближение, короткими сериями в два-три удара отрабатывал в корпус, отходил и начинал все заново. Во втором раунде Слава взял победу за явным преимуществом.

Хромов ликовал, вся наша рота вопила от восторга.

– Караси, вы по паре увольнений взяли, – орал нам возбужденный Синий.

Вот и подошло время второго спарринга. То, что говорил мне Женя, конечно, было важно, но я придумал совсем другое, решил, что надо опередить Клима. Я выиграл у него буквально доли секунды.

Тот удар в бедро, который мне когда-то поставил матрос Конкин, теперь очень пригодился. Врезал я со всей дури, с достаточно высокого угла. Ох, не зря я не забрасывал это дело.

Боковой вышел просто сказочный. Клим перекосился в лице, запрыгал на одной ноге, выставил руки вперед. Я бросился в атаку, ушел от захвата влево, по инерции крутанулся вокруг своей оси и успел со всей дури влупить в правую ногу противника точно такой же боковой со своей правой.

Теперь Клим не мог пользоваться ногами во всю мощь. Я ему их отсушил. Интересно, сильно я его приложил? Подъем голени у меня чувствительно ныл.

Клим попытался сделать мне подкат в ноги, я отпрыгнул и снова врезал ему в правую. Он упал на колени, уперся руками в настил, попытался встать.

– Добей! – орали из зала наши.

Но я отошел и стал ждать, когда мой соперник поднимется.

Во втором раунде Клим попытался меня таранить и взять в жесткий захват. Этот номер у него не прошел. Двигался он вяловато и уже механично. В третьем, сразу же после гонга, я из первой балетной позиции задрал ногу выше головы и ударом в плечо припечатал соперника к полу.

После объявления победителя, на рукопожатии он так же, как и предыдущий соперник, прохрипел мне на ухо:

– Бля, ну у тебя и гачи! Молоток, карась!

Я лег в четвертом поединке. Завалил меня борец, такой же молодой матрос, как и я. Устал он со мной жутко, но все-таки вцепился в меня как клещ. Несмотря на ноги, отбитые мною, этот парень перевел борьбу в партер и там уже взял меня на удушающий. Я хлопать по ковру не собирался, тихонько терял сознание, а потом отключился. Очнулся от едкого запаха нашатыря и хлопков по щекам.

Я почему-то не чувствовал себя проигравшим. Синий одобрительно похлопал меня по плечу, Хромов показал большой палец.

А Слава на ринге добивал очередного соперника. Оказалось, что этот тихий парень – чемпион Москвы и области по боксу в каком-то там весе. Наши ежедневные лошадиные скачки добавили ему дыхалки и крепости в ногах. Вот и попробуй победить такого. Сразу после присяги Славик уехал на флотские соревнования, оттуда – прямиком в сборную флота и в учебке уже больше не появлялся.