Читать книгу Спецуха - Андрей Загорцев - Страница 3

Глава 1
Главное – начать

Оглавление

Если бы не звонок оперативного дежурного на пункт управления, то совещание давным-давно закончилось бы, и все офицеры принялись бы выполнять сто сорок пунктов задач, которые необходимо было решить к вчерашнему завтрашнему вечеру.

Комбриг сделал ошалевшие глаза, ловким енотом метнулся на выход, обернулся, погрозил всем пальцем и заявил:

– Никому не спать! Черепанов, в окно не пялиться и по-китайски слово «хер» на партах не царапать!

Как только дверь за командиром бригады захлопнулась, офицеры дружно взвыли: рабочий день закончился минут сорок назад, как раз в тот момент, когда началось совещание. Сейчас полковник получит какую-нибудь новую мудреную задачу с самого верху и будет по этому поводу мыслить еще с часик, а потом новые, суперважные и необходимые задачи. Приезда комиссий никто уже давным-давно не боялся. Они в бригаде жили постоянно, некоторые даже прочно окопались. Кадровики сменялись воспитателями, те – тыловиками, автомобилистами различной ориентации, направлений и уровней.

Частенько в кабинете какого-нибудь психолога можно было обнаружить мирно подремывающего представителя инспекции по личному составу. Одного такого бригадная психологиня, обладавшая статями молодого Михаила Пореченкова, силой усадила за компьютер и заставила протестироваться. Полковник оказался полным имбецилом, склонным мочиться в постель и чрезмерно злоупотребляющим суицидом. Инспектор обиделся на компьютер и психолога, в результате чего бригада была отмечена в худшую сторону по морально-психологическому состоянию.

Моложавый подполковник, недавно назначенный на должность помощника командира по материально-техническому обеспечению, увидел, что комбриг убежал, и попытался взять власть в свои руки.

– Товарищи офицеры! – возопил он, подскакивая и потрясая в воздухе какими-то бумажками.

– Сядь, постылый, – осадил его помощник командира по физической подготовке, – а то два по полосе поставлю.

– Я – замкомбрига…

– Какой ты на хрен зам? Ты такой же помощник! Вот раньше зам был – матерый человечище, из ста сорока машин в бригаде только сорок не бегало, а теперь сто не ходят, и у солдат карамель по карманам килограммами валяется, – осадил его физрук, точно такой же подполковник на капитанской должности.

– Ну а что я могу поделать, – ответил тот и развел руками.

– «Баклан-2. Забастовка машин», – смотрите в парке и на складах бригады, – мрачно молвил сзади подполковник Черепанов и старательно выцарапал слово «хер» на английском.

Вернулся комбриг. Всем поплохело. Помощника командира по работе с личным составом даже слегка стошнило под стол.

Речь командира бригады была расцвечена яркими образцами русской словесности, основным из которых было то слово, которое уже по-французски выцарапывал Черепанов на соседней парте. Внезапно нахлынули учения из разряда тех, которые проводятся постоянно, типа «ЗАПАД», «ВОСТОК», «ЦЕНТР» и прочее. А народу-то и нет. Нынешний набор призывников девяносто третьего года рождения таял на глазах. На данный момент людей еле-еле хватало на наряды да обеспечение жизнедеятельности соединения. А директива-то уже по каналам военной связи несется. Комбриг, удержавшийся на своем месте лишь благодаря тому, что слил за штат неимоверное количество офицеров и достойно рапортовал обо всех досрочно выполненных веяниях нового облика, с приходом данного документа оказался в таком положении, которое тут же лаконично обрисовал Вова.

– Жопа! – заявил он и тут же внес предложение: – Может, лучше обратно в Чечню, товарищ полковник?

Комбриг уныло махнул рукой и проговорил:

– Вова, ты хоть скотина и полный разложенец, но физкультуру сдаешь на отлично и строевая у нас работает, как часики, а то выпер бы тебя за штат, не задумываясь.

– И папа у него в Генштабе, – тихонько добавил начальник автомобильной службы, старый заслуженный майор Пачишин.

– Что делать, товарищи офицеры, что делать, – патетически воскликнул комбриг и чуть ли не воздел руки к висевшему неподалеку портрету министра обороны.

Министр обороны на портрете обворожительно улыбался.

Возникла театральная пауза со щемящей тишиной. Слышно было, как за окном пролетела муха.

В возникшей трагической тишине раздался чувственный, с приятной хрипотцой, голос поэта-интеллигента в десятом поколении:

– На мягких лапах, чуть шурша, песец подкрался не спеша!

Все присутствующие с недоумением оглянулись на военнослужащего, зачитавшего стихи собственного сочинения. Тот недоуменно осмотрелся по сторонам и густо покраснел. Майору Аллилуеву показалось, что стихи он произнес про себя. Ан нет, высказался вслух, причем громко, с выражением и достоинством.

– Аллилуев!!! – взревел комбриг.

Майор тут же подскочил и преданно вылупился на полковника.

– Майор, в медицинском пункте сидеть и отчеты за пневмонию писать – это тебе не по горам носиться с рюкзаком. Уколы ставить и диверсии проводить – это не одно и то же. И если бы ты… – Тут у комбрига что-то сдвинулось в голове, и он начал бормотать: – Ага, по лесам… ну да, с рюкзаком. Он тоже был, ну да, Аллилуев, да, а радистов нам дает разведывательный центр, да, на фиг, наберем, ага.

И тут старший инженер технической части майор Пиотровский брякнул:

– Что-то чую своими старыми прокладками, что песец был очень жирный.

Взгляд командира бригады уперся в Пиотровского. Потом полковник хищно оскалился и посмотрел на начальника автомобильной службы Пачишина, который, с видом кота Бегемота, починяющего примус, что-то строчил в рабочей тетради.

Пачишин понял, что от него не отстанут, вскочил, вытянулся по стойке смирно и начал докладывать (как выразился Черепанов, «вкладывать всех по полной»):

– Ромашкин – на прыжках с парашютной командой, начфиненок – на должность сержанта в технической части переводится, в управление финансового обеспечения. Я готов!

Министр обороны благожелательно улыбался с портрета.

Комбриг хищно потер ручонки и проговорил:

– А ведь вопрос оказался не столь сложен; жаль, прошлый командир после своих академий в других округах служит. Ну, ничего, найдем достойную замену. Всех разыскать, всех ко мне. Радистов нам выделяет окружной разведцентр, ждем указаний сверху и вперед…

Достойным командиром группы оказался Черепанов.

Причем сам Вова отнесся к этому известию весьма равнодушно.

– А чего нам, злобным псам войны! Пойду свои старые перчатки искать! – заявил он.

Помощник командира бригады, посланный на розыски майора Ромашкина, ловко выехал на посадочную площадку, поставил свою новенькую «Тойоту» рядом с пунктом управления и бодренько пошлепал к руководителю прыжков, меланхолично наблюдавшему в ТЗК (труба зенитная командирская) за точкой вертолета, еле видневшейся в небе.

– Ты, наверно, по поводу Лени приехал, да? – спросил начальник прыжков визитера, с интересом рассматривающего парашютные столы, радиостанции и чуть раздувшийся «колдун» (указатель силы и направления ветра).

– Ага, за Ромашкиным, сам комбриг послал; задача государственной важности, тебе отзвонились, что ли?

– Да нет, так догадался; комбриг – он у нас страсть как воспитателей и работников с личным составом любит, а ежели из них кто на своей машинке на площадке появляется, то это – сто процентов за Леней.

– Странная примета, – заявил помощник командира бригады. – Слушай, а вот…

Начальник прыжков отмахнулся от него рукой и приник к окулярам. Парашютисты начали десантирование.

Он отсчитал количество отделившихся персон, записал в журнал время, поднес ко рту мегафон, прокашлялся и заорал:

– Ахтунг, ахтунг! Всем! Всем! В небе – Ромашкин! Всех еще раз предупреждаю!

Офицеры, крутившиеся возле парашютных столов, со скоростью ветра кинулись к своим личным машинам, оставленным поблизости, и начали отгонять их подальше.

– А чего это они? – спросил помощник командира бригады, улыбнулся, задрал голову и принялся наблюдать за раскрывающимися куполами.

– Я тебя, пламенное сердце, предупредил! – отмахнулся десантник и продолжил раздавать указания в мегафон.


– Да я в прокуратуру!.. – визжал помощник командира бригады. – Крыша, стекло… да ведь недавно же, только с салона.

– Не ори, – спокойно отбрехивался Ромашкин, сматывая стропы купола в бесконечную петлю, – не хрен на площадке свои личные машины ставить. Вызывай своих страхователей, у тебя ж КАСКО наверняка, раз машина с салона.

– Ну да, КАСКО, – печально нудил помощник, тыкая в экран сотового. – Это ты мне отомстил, да, за распределение приказа по дополнительным выплатам? Да, чувствую – это месть, я в прокуратуру…

– Да отвали ты, вон он, кстати, зампрокурора, во втором заходе прыгает. Давай, прямо к нему – он тебе объяснит, кто прав, а кто нарушил все требования и инструкции, подверг угрозе жизнь и здоровье доблестного спортсмена-парашютиста…

Помощник командира чуть ли не взвыл, но успокоился, так как наконец-то дозвонился до страхователей. Представители КАСКО даже не удивились. Мол, в этой бригаде иной раз бывает и не такое. Мы можем даже сказать фамилию того человека, который с неба да на парашюте…


Комбриг, узнав о происшествии, удивленно покачал головой.

– Ишь ты! Стабильность – признак мастерства! Ромашкин в своем репертуаре. Еще одну звездочку на купол. Однако что там с остальными?


Капитан Овчинников, в миру – начфиненок, пытался отдохнуть после наряда дома, в кругу семьи. Поэтому поочередно прятался то в туалете, то на балконе. Жена с завидным упорством вытаскивала его из «загашников» и пилила мозги по поводу невынесенного мусора, затянувшегося перевода с сержантской должности, на которой он состоит по штату, но впахивает за десяток бухгалтеров.

Когда позвонили из части, начфиненок, по укоренившейся привычке, начал ныть:

– Я ведь только после наряда. Ну, на меня вот-вот выписка придет на перевод. Куда? – На несколько секунд он заткнулся, переваривая услышанное, потом сглотнул и затараторил: – Да, есть, так точно! А пулемет мне можно? Есть!

Овчинников в мгновение ока запрыгнул в камуфляж, вытащил с антресолей рюкзачок, сделал страшные глаза в ответ на немой вопрос жены, пулей метнулся к холодильнику, вытащил оттуда палку сырокопченой колбасы и закинул ее в рюкзак.

– Люда, я на специальное задание!!! – выкрикнул он и громко хлопнул дверью.

– Бумагу туалетную забыл! – заорала ему вслед жена.


Над бригадой медленно таяли и кружились снежинки. Комбриг натянул на уши папаху, слегка позевывая, стоял неподалеку от плаца и осматривал свои владения. Рядом крутился помощник по работе с личным составом и тихонько поскуливал по поводу негодяя Ромашкина, приземлившегося на его машину.

– До чего же поганая контора эта самая «Славянка», – печально произнес командир бригады, – ты смотри, что творят! Обещали и обещают, а половина освещения ни хрена не горит. То лампочек, то электриков, то вышки нету. Теперь, оказывается, какие-то «Электросети» за все это отвечают.

– Да-да, а если бы он упал с вышки, то, наверно, не выбил бы стекло, – гнул свое помощник.

– Да уймись ты со своей машиной, тебя предупреждали! Я вот думаю, кого оперативным в группу назначать? Прошлый-то замполитище – матерый был! Сам с группой в бой рвался. Ты как, а?

– Товарищ полковник, у меня давление, как у космонавта в желудке у Хищника. Сейчас же проблемы начнутся. Страховую сумму бы получить…

Печальный монолог помощника по воспитательной прервала молодецкая строевая песня, исполняемая всего двумя военнослужащими, выдвигающимися со стороны КПП через плац, в направлении казармы батальона связи.

– Толик, что ты делаешь, Толик, закажи лучше столик, посидим, побухаем, табуретки сломаем.

– Хорошо поют! – восхитился помощник командира бригады. – И песня такая знакомая! А чего они с рюкзаками?

– У меня, наверное, дежавю, – пробормотал комбриг, всматриваясь в вояк, марширующих по плацу.

– «Дежавю» хорошо в китайской кухне готовят, в кляре, с кисло-сладким соусом, – опять встрял помощник.

– Да уймись ты, постылый!

– Смирно! Равнение направо! – заорал один из этих бравых военных.

Оба, чеканя шаг, лихо промаршировали мимо комбрига и помощника.

Комбриг кинул руку к папахе, опомнился и заорал:

– Стоять! Эй, вы, оба, – ко мне, по одному, перекатами!

– Товарищ полковник, основной радист группы, выделяемой на специальные учения, майор Артемьев, – отчеканил офицер, первым приблизившийся к командиру бригады.

– Да еще и не один, а с братцем. Вы-то тут каким образом? – простонал комбриг, здороваясь за руку с каждым близнецом.

– Товарищ полковник, нас отобрали методом тестирования: начальник направления зачитал только одно слово и сказал, кто первый на него правильно ответит, те и пойдут на задачу.

– Вот мы первые и выпалили, – буркнул второй брат-близнец, поправляя за спиной рюкзак.

– А что за слово-то? – встрял помощник комбрига, немало удивленный происходящим.

– Военная тайна!

– Идите в казарму, завтра собираю всю группу в классе; оперативным офицером буду сам, – заявил комбриг и махнул рукой, отпуская близнецов.

– А чьи это такие щечки, а у кого у нас такие заплывшие жиром ушки, – радостно тискали майора Пачишина братья Артемьевы.

– Уйдите, упыри, – отбивался от них указкой для карт Пачишин, – ряхи-то на шпионских харчах наели, животы отрастили, занесла вас нелегкая в новый облик.

– Иди к нам, шалунишка, мы тебе подарок приготовили! – приманивали братья майора.

– А чего за подарок? – майор заинтересовался, отставил указку в сторону и подвинулся поближе.

– Тебе понравится, сладкий наш, невинный презент в твоем извращенном вкусе. Мы как узнали, что на встречу с тобой попадем, все секс-шопы да колхозные рынки оббегали, чтобы тебе, шалунишке, угодить!

– Ну-ка, ну-ка, покажите, – заявил Пиотровский, сидевший рядышком за партой и пытавшийся перевести с французского слово, выцарапанное на ней каким-то негодяем.

– Отвали, любитель кожи и латекса, – отгоняли братья Пиотровского, одновременно доставая из-под парты пакет.

– Неужели костюм Бэтмена? – осведомился Пиотровский. – Если Пачка не возьмет, я в коллекцию заберу.

– Да ты и кувалду из МТО в коллекцию забрал, и два мешка цемента, кафель в ванной подправить, – возмутился Пачишин. – Не отдам, мое! – Он выхватил пакет у одного из близнецов и в две секунды достал содержимое.

В руках оказалась большая резиновая маска Шрэка.

– Ха-ха, – заржал Пиотровский, – ну и рожа! Так тебе и надо! Близнецы, ну вы и чудаки.

– Ой, извини, милашка, а вот и твоя масочка, – ответил второй близнец и достал из-под парты точно такой же пакет.

– Если там принцесса Фиона, то я не надену! – возмутился Пиотровский.

Маска оказалась ослиной.

– А почему у него – бременские музыканты, а у меня – маска Шандыбина? – возмутился Пачишин, никогда не смотревший Шрэка.

– Меряй, она, между прочим, за евро куплена и в приличном магазине, без канцерогенов и прочих вредных добавлений.

– Моя, по-моему, с запахом клубники, – заявил Пиотровский, принюхался, осторожно натянул маску, повертел головой и довольно «иакнул».

– Класс! – восхитились братья. – Куда там до нас всяким омонам с ихними маски-шоу.

– Да полисмены и рядом не стояли, – поддакнул Пачишин, осматривая свою маску и принюхиваясь, – моя, по ходу, с запахом мяты. – Он даже куснул маску за трубчатое ухо.

– Осторожнее, Вечно Голодное Существо, он хоть и с запахом мяты, но без вкуса пельменей. Ишь ты, подарки он жрать вздумал, – возмутились братья, – надевай давай. Как только наденешь – по закону жанра сюда кто-нибудь войти должен.

Пачишин вспомнил, как они пугали костюмом Бэтмена зампотеха, и мигом надел маску и уселся рядом с Пиотровским.

– Что, может, нового помощника по МТО позовем? – спросил он из-под маски.

– О, у вас новый зампотыл-зампотех? – начали расспрашивать братья. – И как он?

– Как говорит Вова Черепанов: «Разбакланистый баклан, раздолбанистый долбан!» Старый зампотех реально осознавал, что он туп, но хоть к чему-то пригоден. Этот же ставленник из округа. По паркету всю жизнь ходил и считает, что все делается само собой: техника – сама чинится, по приказу – радиостанции сами обновляются, а автоматы  – сами к нормальному бою приводятся; тельники и кальсоны – сами стираются, и повара, из обеспечивающей компании, пельмени килограммами не воруют.

– Да, впечатляющая картина, – заявил один из братьев и вздохнул.

– Ты про помощника по МТО или про то, что сидят Шрэк и Осел и жалуются на новые порядки? – переспросил второй.

– О, кто-то идет! – вскинулся Пиотровский, наверно, из-за длинных ослиных ушей внезапно улучшивший свой слух.

Один из братьев выглянул в коридор и оповестил, что в сторону класса вальяжно выдвигается Вова Черепанов.

– Щас мы его приколем, – заерзали технари.

Вова с пинка открыл дверь и оповестил всех присутствующих о своем появлении громким командным рыком:

– Товарищи офицеры! Почему никто не подал команду «смирно»!

Братья захихикали. Технари в масках уставились на Черепанова, стараясь то ли напугать, то ли удивить.

– О, боже! – завопил Черепанов. – Я не узнаю вас в гриме, кто вы такие, прекрасные незнакомцы! – Вова театрально всплеснул руками и бросился обниматься с братьями-близнецами. – Пацаны, да я вас и реально не признал: выросли, возмужали, похорошели! – тормошил он братьев. Кинув взгляд на Шрэка и осла, скептически хмыкнул: – О, парковые ханыги: Пиотровский опять на умняке, и Пачишин башку побрил зачем-то.

– Блин, весь сюрприз испортил, – заворчали технари, стаскивая маски.

– О, а вы че, в масках, что ли, были? – ненатурально удивился Вова.

– Блин, Вован, тебе ничего не привезли, – смутились братья, – да там ничего подходящего и не было.

– Ему бы принц, тот, который из мультика, на Баскова похож, подошел, – подсказал обиженный Пиотровский.

– Ага, ага, – закивали братья и в голос запели:

Золотые яйца, золотые,

У майора у Володи были,

А сотри с них слой песка и пыли —

Снова станут яйца золотые!


В соседнем кабинете горевавший о разбитой машине помощник командира по работе с личным составом, услышав песню, схватил пульт и начал переключать каналы. «Какой он красавчик, Басков; блин, да на каком же канале?» – щелкал пультом помощник.

– Браво! – заявил Аллилуев, осторожно втиснувшийся в кабинет. – Братья неподражаемы; кому витаминку, господа? С восьмидесятых годов на складе лежат, все никак раздать не могу.

– Пилюлькин! – радостно загомонили братья, кидаясь к майору.

– Не хватает трех фигурантов, – подытожил Вова, – бывший командир особой группы восседает в штабах других округов. Так что его мы хрен дождемся. Остались начфиненок и – трижды орденоносный уничтожитель «Тойот» – царь Леонид! Так что, господа, ждем появления. Всех предупреждаю – командир группы – я, так что со всей ненавистью придется насиловать скот и угонять продажных женщин. Задачи реально еще никто не знает, но, чую, будет все намного хуже. Комбриг сидит в кабинете, над телеграммой воет.

– Вова, а не страшно тебе группером идти, это же все-таки не в штабе бабами в строевой рулить? – подначил Пиотровский.

– После того количества штатов бригады, которое я видел, после стольких невинно уволенных контрабасов и выведенных за штат офицеров, глядя на задохликов-годичников, из которых за год хотят сделать угрозу ядерному потенциалу НАТО, мне ни хрена не страшно, – спокойно отвечал Черепанов. – Мне страшно, что жена комбрига снова в бригаду вернется служить, а это, уж поверьте, скоро будет в главном мобилизационном. Бумажки вот-вот подпишут. Так что лучше я юность боевую вспомню, чем новую анальную трещину и разрыв мозга заработаю.

– Ну да, по кустикам и перелескам скакать сейчас намного проще, – поддакнул один из Артемьевых, – а то чего доброго из-за какого-нибудь ненароком напуганного «слоненка» по прокуратурам затаскают да всех выплат лишат.

– Ха! Лене Ромашкину вон вообще в четырехсотом отказали. Он в прошлом году в жизни бригады не участвовал, – добавил Пачишин, пытаясь куснуть за ухо свою маску.

– Это ж за что его так сурово-то?

– А он в прошлом году семь месяцев в части не появлялся, в Чечне в Разведслужбе, гад, отсиживался, – хихикнул Пиотровский.

– Ромашкин может, – сказал Аллилуев, – вечно то на прыжках прячется, то по соревнованиям бегает.

Дверь затрещала, и в нее одновременно ввалились начфиненок и Ромашкин.

– Малой, держи правый фланг, – пробасил Леня и, картинно пригнувшись, попытался красиво перекатиться, в результате чего стукнулся о какой-то плакат.

Близнецы заржали, Леня широко улыбнулся.

– Начфиненка лови, – заорали технари, – щас он обратно шмыгнет и убежит в свою бухгалтерию.

– Да не убегу я, – степенно подавая руку и здороваясь со всеми, проговорил капитан, – мне тут сказали, что в группе два пулемета будет, а я по своим каналам узнал, что на данное мероприятие денежек по статье капнуло – ой сколько!

– «Печенег» мой, – тут же отрезал Ромашкин.

– Бедный-бедный начфин, придется ему теперь два ствола таскать, – покачал головой подполковник Черепанов, – Овчина, Олежка, ну-ка расскажи-ка, болезный мой, про денежку. Али ты так, от недостатка колбасы в организме ляпнул?

– Сырокопченой от него пахнет, – повел носом доктор.

Капитан, за годы службы поднабравшийся уверенности в себе, степенно присел за парту и проговорил:

– Короче, в связи с ученьями в Центральном округе на наши реквизиты денежка пришла немалая. Финансисты в управлении сперва заквохтали, забегали. Что за дела такие: неужто в половине квартала по приказу «десять-десять» дополнительные выплаты капнули?! А на что именно денежка пришла, никто сообразить и не может: военных мало-то у них там, в основном девчонки в юбчонках. Пришлось мне консультацию давать, что да как. Бабло пришло на учения; во-первых, на проезд «туды-сюды-обратно» – суточные всякие там, по специальным статьям, и все такое, да на прикомандированных радистов. Деньга – ой какая хорошая! До командира до нашего довели – тот, говорят, волком взвыл, ибо количество личного состава подал уже.

– И сколько же он подал? – чуть ли не в один голос заорали разведчики.

– Девять человечков, офицеров.

– Так нас же восемь? Или еще кого втиснут, жену его там али доченьку-сержантиху?

– Да не, он сам! Он, как бы, у нас – оперативный офицер: сами понимаете, во всех списках фигурировать будет, но из кабинета носу не покажет. Рулить станет дистанционно.

– Тут полковник прав, как ни крути, – сказал Вова, съевший не одну сотню ежиков на различных штабных делах, – учения оперативно-агентурные. Если от бригады группа офицерская да на территории другого округа, – по-любому командир бригады оперативным должен быть.

– Получается, мы только от бригады, – резюмировал Ромашкин, – и спортгруппа сейчас не та. Бывшего командира в Ичкерии видел. Он теперь в соседней структуре подполковником по сопкам скачет. Веселый такой, жизнерадостный. Хорошо, что он московский теперь. Если бы его нам на хвост посадили, то мы ни хрена не ушли бы. Начфиненка точно запинали бы до смерти.

Все довольно заржали. Комбриг так и не появлялся. Видно, еще не осмыслил текст телеграммы из вышестоящего штаба. Заглянул контрактник-сержант, начальник секретной части, и притащил с собой огромный рулон карты.

– Вася, это ты чего притаранил? – возмутился Черепанов, отбрыкиваясь от формы № Љ7\11, которую ему подсовывал сержант.

– Товарищ подполковник, ну распишитесь, мне комбриг задачу поставил эту карту приволочь, – ныл секретчик.

– Блин, если она таких размеров, то не проще ли нам с собой вместо карты глобус взять? – призадумался Ромашкин.

Спецуха

Подняться наверх