Читать книгу Авантюра. История одного похода по Приполярному Уралу - Андрей Затонский - Страница 2

Как-то так получилось, что с детства я свою жизнь не мыслил без походов. Наверное, одной из главных причин тому был мой старший брат Алёша, мой любимейший друг, хотя и на четырнадцать лет старше меня. Время, проведенное с ним, всегда было завлекательным приключением – хоть кофе варить, хоть на велосипеде кататься, хоть лодочный мотор ремонтировать и по Каме носиться, хоть обсуждать множественные вопросы, вполне глухо недоступные по понятиям советской морали для школьника средних классов, но старшему брату известные до мелочей.

Кстати, очень сомнительна эффективность нарастающих информационных «закрытий». Неизвестное манит больше знакомого. Скорее всего, современные тинэйджеры так же нетерпеливо мечтают заглянуть под обложку книжки в полиэтилене с маркировкой 18+, как мы в свое время в только что появившийся «СПИД-Инфо»: чего же именно там запретного? Ампула с кокаином, доступная когда-то для Шерлока Холмса? Шпага д’Артаньяна? Бутылка с настоем морфия старшего лейтенанта Бауржана Момыш Улы? Водка и коньяк как источник приключений героев «С легким паром»? Сигарета Волка из «Ну, погоди»? Красотка Уотлинг? Походы школьников во время моего детства? Что из доступного ранее сейчас необходимо закрыть, засекретить, считать запретным?

В общем, как раз с Алексеем я все это запретное и обсуждал. В том числе, и почти запретные сейчас для детей походы. Сам он дошел до водной «четверки» по Забайкалью, похода четвертой категории сложности, а о походах (и многих вышеперечисленных «запрещенных» материях) рассказывал весело и увлекательно.

Я не возьмусь утверждать, что он меня учил туризму, завлекал как-то, настаивал на моих занятиях туризмом. Рассказывал, отвечал на вопросы – да. Ему нравился водный туризм, я же больше таскаю рюкзак на спине. Несколько походов мы с ним сходили вместе, примерно в те же года, что и в этой книге. Однако туризм стал одной из моих основных жизней, которую я вот уже тридцать лет проживаю с благодарностью судьбе за то, что эта жизнь меня не миновала.

Я не возьмусь утверждать, что он меня учил играть на гитаре. Но он на ней играл, и пел, и выступал в концертах и конкурсах самодеятельной песни! И этого было достаточно для того, чтобы и я загорелся этим занятием. Пожалуй, я все же научился сам, образование, полученное в музыкальной школе, вполне позволяло подобрать постановку пальцев на грифе. Два из хрестоматийных «трех аккордов» я до сих пор играю в неправильной аппликатуре, не как все: как уж придумал, так и привык. Однако тридцать пять лет гитара и песня составляют совершенно неотъемлемую часть жизни, без них никак, и это здорово.

Я не возьмусь утверждать, что Алёша был сосредоточием моей жизни – но это именно ему я мысленно сочинял письмо 12 августа 1995 года, шагая вверх по правому берегу Лун-Вож-Нидысея к перевалу Каменистый. До сих пор помню этот высоченный, подмытый рекой берег, ощущение свободы от того, что мы таки вырвались из лесов и болот, и вот они рядом – Горы… И свое вдохновение, и желание облечь его в слова и поделиться с кем-то, да не с кем попало.

Ему в то время еще оставалось несколько лет до гибели.

И уж двадцать лет, как его нет.

Совершенно не укладывается в голове, что я теперь стал старше его, старше старшего брата.

Эта книга посвящается ему, Алёше.