Читать книгу Иллюзии и дороги. Лирический путеводитель по Пермскому краю, спортивному туризму и не только… - Андрей Затонский - Страница 5

Правильный человек был дядя Гена. Последний житель опустевшей деревни Верхняя Косьва, он радовался простым гостям, туристам, звал ночевать у него в доме, рассказывал. Тех, кто приперлись не просто так, а за рыбой или металлом, не привечал. Глубокий, неподдельный патриот поселка, капитан парохода, осуществлявшего летний завоз, он, кажется, знал здесь все. Как жить. Как иметь еду – грибы, ягоды, рыбу, мясо. Как себя вести, чтобы выжить. Ведь даже иллюзия безопасности, за которую мы так дорого платим государству, заканчивается в двух шагах за пределами доступности полиции и сотовой связи. Не только дружелюбные люди встречаются там, где нет иллюзий. Тихого и немногословного зэка Юру, то ли беглого, то ли просто осевшего здесь, раз повздорившего с охотниками, сожгли как-то ночью вместе с его избёнкой на другом от дяди Гены берегу. С той поры жил дядя Гена один, без соседей.

Да, раньше Верхняя Косьва занимала оба берега реки. На правом берегу была крупная исправительно-трудовая колония с «филиалами» в Гашковке, Усть-Тыпыле и других деревнях. Зэки отбывали срока и «катали баланы», то есть валили лес, укрепляя экономическую мощь и обороноспособность родной страны. А на левом жили вольные, семьи, чьи корни терялись во тьме веков. Ведь, в отличие от многих поселений нашего края, Верхняя Косьва возникла не для обслуживания «зоны» в сталинские времена. Она была крупным перевалочным пунктом, торговым центром и постоялым двором знаменитой Бабиновской дороги. От деревень на Яйве сюда как раз день интенсивного гужевого хода, кроме того, летом река Косьва давала возможность дополнять тележную логистику водными перевозками. Знаменитая Бабиновская дорога здесь хорошо сохранилась – невдалеке от дома дяди Гены глубокие колеи, минуя могилу неизвестного солдата, подымаются в распадок высокого коренного берега и уходят в сторону Растёса и Кырьи, следующих нежилых поселков. Зимой колеи почти не видны под глубоким снегом, летом их размывают дожди и ручьи: Верхняя Косьва это еще и «полюс сырости» Пермского края.

Такой дядя Гена видел Косьву от своего дома

Вдоль правого берега Косьвы идет отсыпная дорога, созданная в интересах исправительно-трудовых учреждений, раньше соединявшая Кизел и поселок Кытлым в Свердловской области. По ней и до сих пор ездить можно, вот только мостов ни через речку Курейную южнее остатков поселка, ни через речку Березовка в трех километрах севернее не осталось. Первый сломали организаторы чемпионата по рыбалке, которые додумались привезти сюда участников на тяжеленных списанных БТРах, находящихся в частном пользовании у жителя Александровска, а второй сожгли специально, чтобы металлисты не добирались до Усть-Тыпыла и Усть-Тылая. Металлисты это охотники за брошенным металлом, поиск и сдача которого спасают их от кизеловского экономического кризиса, и здесь их не все любят. Да и есть за что. В доме дяди Гены, единственном до сих пор более-менее целом на левом берегу, после его смерти они убили печку, вырвав чугунные дверцы, плиту и колосники. А дом без печки не живет. Если хоть несколько раз в год печку не протопить, дом погибнет – сгниет, развалится, превратится в непривлекательное свалище бревен, не способное защитить и обогреть, дать жизнь.

Как дороги.

Как поселок.

Как богатый, красивый, но не вписывающийся в современную модель рваческой экономики край вокруг него.

Как дядя Гена – он умер от воспаления легких в больнице лет десять назад. Официальная версия – вот показалось ему отчего-то, что в доме пожар, решил он вылезти через окно, сломал бедро, переохладился, заболел. Отвар осиновой коры, который он очень уважал и пил от болезней и для профилактики, помочь не смог.

Кого не трогают мельтешение экономических формаций и официальных версий, так это близкие к поселку горы. Они, конечно, немножко прихорашиваются, латают прореженные порубками зеленые одежды, но сами меняются мало. Вот нет уже поселка, кипевшего жизнью двадцать лет назад, вот уже не подтащит нас уже на своем «Буране» к поселку дядя Гена, вот уже заросли напрочь уральским «бамбуком», молодой порослью, подходящие к Острому Туру лесовозные дороги – а Тур стоит себе.

Но о нем в следующей главе.

Рисунок карандашом на стене в доме дяди Гены