Читать книгу Создатели Материи - Андрей Золот - Страница 2

Нельзя сказать, что Кирилл не любил мир. Нет. Он его очень любил, обожал. Он обожал свои красивые машины, роскошные и модные одежды, свой загородный дом, квартиру и то, на что он всё это мог купить. Деньги. Он знал, что в нашем мире, если у тебя нет денег, то ты – никто, и звать тебя – никак. Без денег не будет красивых женщин, дорогих машин, квартир, солидных клубов и модных курортов. Все эти вещи, которые по его мнению составляли качество жизни, невозможны если у тебя нет денег.

Но больше всего на свете он любил то, что ему приносило деньги – свою работу. Он мог часами наслаждаться тем, как десятки рабочих бензопилами срезают тридцатиметровые сосны, как с грохотом и треском столетние стволы падают на землю, ломая под собой кусты и молодняк.

Его заветной мечтой было вырубить все леса нашей планеты и создать на их месте бесконечные каменные джунгли. По его мнению, лес являлся вредителем номер один. Потому что из него исходили и распространялись все бактерии и болезни. А обитавшие в лесу дикие животные несли потенциальную угрозу человечеству. Ведь если они начнут плодиться без меры, то просто вытеснят людей с планеты.

Подогреваемый убеждением, что лес опасен, Кирилл развернул воистину бурную деятельность по всей территории бескрайней родины. И его активность достигала поистине грандиозных масштабов, чем он очень гордился. На него работали около полутора тысяч человек, которые одновременно обрабатывали больше сотни делянок. Вырубленный его компанией лес, многими тысячами кубометров продавался по всему миру: отправлялся по автомобильным и железным дорогам в страны Европы, загружался на морские суда и сплавлялся по рекам необъятной родины.

Такая работа доставляла Кириллу истинное удовлетворение жизнью. Порой он чувствовал себя богом, так как избавлял Землю от верной погибели. От леса.

А сейчас Кирилл, облаченный в красный шёлковый халат, сидел в кожаном кресле солидного массажного салона. Две блондинки сидели перед Кириллом и массировали его ноги. А он испытывал наслаждение, но совсем не от массажа, а от своих размышлений о том, как его новенькие импортные машины будут валить бескрайнюю тайгу. Огромные столетние стволы с шумом и треском падают на землю, и за машинами не остается ничего, только пни и полные лесовозы. Техника продолжает работать без перерыва, опустошая всё вокруг. Кирилл видит, как лесовалы доходят до края тайги, и оборачивается, чтобы с гордостью посмотреть на результат своей работы – пни и пустоту. Вдруг его взгляд падает намолодняк, подросший где-то далеко, там, где когда-то была начата работа.

– Что это? – в недоумении спросил сам себя Кирилл.– Новый лес?!

Мысль о том, что что-то может появиться на том месте, где когда-то рос срубленный им лес, возбудила в нём внутренний дискомфорт и раздражение. Он отпихнул ногами блондинок и, резко встав, рявкнул:

– Никакого нового леса!

И быстро покинул зал.

Переодевшись и посмотрев ещё раз на себя в зеркало, он провел рукой по длинным, до плеч, волосам, закидывая их назад, одёрнул воротник кожаного пиджака, бросил взгляд на отполированные до блеска туфли, надел солнечные очки и вышел в холл массажного салона.

Направляясь к выходу, он через большие окна холла бросил взгляд на недавно купленный чёрный, с тонированными стёклами Hammer H3, оставленный рядом на стоянке. Машина радовала его глаз и душу. Она являлась как раз тем, определяло для него качество жизни.

Выйдя на улицу, он направился к машине.

– Ты ведь мне обещал, Кирилл, – услышал он голос сбоку и остановился.

К нему подошла девушка и обиженно, с полными слез глазами, взглянула на него.

– Что ты вообще хочешь от меня? – грубо спросил Кирилл. – Денег? На, и отвали!

С этими словами он достал из кармана бумажник и сунул девушке несколько купюр, которые пролетели мимо её рук.

– Я люблю тебя, а не твои деньги… – сквозь слезы пробормотала девушка.

– Не смеши меня, Маша! Любовь – это то, что ты можешь купить и потом любить это как хочешь! – глумливо бросил он девушке прямо в лицо.

– Это неправда, – разрыдалась Маша, – ты сам в это не веришь. Ты другой, ты – добрый.

Кирилл недобро рассмеялся и пошёл дальше к машине.

Девушка закрыла лицо руками, развернулась и рыдая, медленно пошла прочь от того, кого она любила. Любила не просто за то, что он был богат, а потому что знала и чувствовала его настоящего, его душу. Её интуиция подсказывала, что когда-нибудь его сердце откроется и люди узнают подлинного Кирилла, доброго и отзывчивого, каким он на самом деле был где-то глубоко внутри самого себя. Так глубоко, что этого не видел никто, кроме неё. Однако только что произошедший эпизод убедил Машу в том, что если в душе Кирилла ещё существуют какие-то добрые и светлые качества, то они настолько глубоко зарыты и утрамбованы самим Кириллом, что у Маши не хватало сил на то, чтобы вытащить их оттуда.

Но Кирилл не хотел вникать в то, что говорила Маша. Он делал всё, что бы она перестала в него верить. Для него она была такой же, как и прочие окружавшие его женщины, – жаждущей денег, и ничего более. По его мнению, эти дамы хотели от него лишь денег и придумали некую «любовь», якобы живущую в них, только для этого. Но на самом деле, считал Кирилл, в мире нет ни любви, ни доброты, ни сострадания, как и прочей чепухи, исповедоваемой святошами. Более того и вся так называемая добродетель измерялась теми же самыми деньгами. Если у тебя много денег – тебя любят, к тебе добры, с тобой милы. Нет денег – что ж, извини, но тебе в этой жизни не повезло.

Кирилл сел в машину очень довольный собой – очередной вздыхательнице, он доказал свое превосходство, доказал, что он бог, и волен делать всё, что ему вздумается. Он очень любил это чувство – осознание собственного превосходства над людьми.

В бизнесе он пребывал на таком уровне, что мог позволить себе ничего не делать, так как всё уже работало и без его непосредственного участия. Надёжные, верные ему люди знали, что и как делать. Кириллу оставалось только собирать плоды… Если бы не одно «но» – ему нравилась его работа, он не мог жить без неё. Он знал про каждую делянку всё, до мельчайших подробностей. Особенное удовольствие ему доставляло сопоставление вида леса до того, как к нему приложатся руки его людей, а иногда его собственные, и после этого. Картина из торчащих пней, поваленного молодняка и помятых кустов приводила его в восторг. Он смотрел на сфотографированную перед работой дубраву, а затем переводил взгляд на пни и восхищался. Для него это было поистине великолепное зрелище.

Кирилл завёл машину, выехал на дорогу и отправился на новый участок, для того чтобы сфотографировать не тронутый пока ещё лес, а потом, через несколько месяцев, наслаждаться видом пней. Эта мысль, как всегда, доставляла ему удовольствие, и он поглаживал свои зализанные волосы, мурлыча себе под нос модную песенку.

Новая делянка находилась в трехстах километрах пути по шоссе от города, сравнительно недалеко. Бывало он ездил и за две тысячи километров, только чтобы посмотретьна нетронутый лес, а потом возвращался насладиться видом уничтоженного участка. Так что триста километров – это рядом, и ради такого ожидаемого кайфа можно было потратить несколько часов.

Проехав три часа по шоссе, Кирилл свернул в лес и довольно долго ехал по лесной дороге, до тех пор, пока она не закончилась. Он остановил свой Hammer на поляне, достал из бардачка фотоаппарат, ловко выпрыгнул из машины и стал осматриваться. С одной стороны текла небольшая речка, а вокруг возвышалась величественная дубрава, оправленная в густой подлесок.

Оглядевшись Кирилл недовольно сморщился, загладил волосы к затылку и сплюнул на землю выругавшись:

– Корень в дупло! И где здесь ёлка?

Его помощник, покупавший лес, на поляне которого Кирилл сейчас стоял, сообщил, что приобрёл пятьдесят гектаров зрелого ельника, половина которого уже была продана.

– Ничего, – подумал он, – подальше, наверное, картина получше будет…

И уже хотел было углубиться в лес полюбоваться крепкими здоровыми деревьями, но остановился, услышав незнакомый голос:

– Красиво, не правда ли?

Он оглянулся.

Ближе к речке стоял небольшого роста дед, с большой белой бородой. На голове у него была широкополая шляпа, а одет он был в старый потрепанный плащ, на ногах резиновые сапоги и в руках удочка.

– Великолепно! – со злорадной усмешкой ответил Кирилл.

– Посмотрите на эти прекрасные деревья! – оживился дед, видя что его разговор нашёл поддержку и подойдя поближе добавил, – они выросли буквально за пару месяцев.

Сказав это, он показал на лес по обеим сторонам поляны.

Кирилл бросил взгляд на деревья.

«Вот чешет дед, – подумал он, – лес за два месяца вырос!»

– Удивительно, не правда ли? – продолжал старик. – А вон там, за полем, происходит нечто ещё более удивительное! – дедуля показал рукой в сторону поля, которое находилось за речкой.

Кирилл, не обращая внимания на старика, оценивающе оглядывал лес и подумал: «С лесом ошиблись… Или ель дальше есть… Если даже и нет её, то и этот неплох, почти одна берёза… И дубы есть. Хорош будет».

– Можете себе такое представить? – продолжил тем временем старик, с интересом поглядывая на Кирилла.

– Что представить? – Кирилл обратил, наконец, свое внимание на деда.

– Ну, что деревья уменьшаются, скидывают кору…

Кирилл непонимающим взглядом уставился на деда.

– Да, да! – восторженно продолжал старик. – И в следующем году вот этого леса может уже и не быть, а на поле – вырастет. И так год за годом по всему лесу. Там уменьшается, здесь растёт, и наоборот!

Кирилл внимательно посмотрел на незнакомца.

«Да он больной на голову!» – после некоторых раздумий понял он, а вслух добавил:

– Я тебя дед, хочу разочаровать, – на лице Кирилла появилась ехидная улыбка. – В следующем году тут будет огромное поле пней. Ничего живого здесь не будет. – И он жёстко рассмеялся. – Я здесь всё повырубаю! – закончил он.

Дед шарахнулся от него в сторону и испуганно посмотрел на лес, а потом на Кирилла.

– Этот лес нельзя трогать, – с дрожью в голосе произнёс он, – этот лес – волшебный…

– Приди сюда через полгода, – у Кирилла злорадно заблестели глаза, – и я тебе покажу волшебство.

– Вы шутите, да? – осторожно спросил старик.

– Я что, на клоуна похож? – резко одёрнул его Кирилл. – Или думаешь, мне заняться больше нечем, как по лесам мотаться? Пятьдесят гектаров, тысячи кубов вот этого волшебного леса, – и он провел рукой вокруг – поедут в Европу на дрова и доски.

– Дай Бог сыночек, тебе одуматься, – грустно сказал дед, перекрестился сам, а затем наложил крестное знамение и на Кирилла.

– Иди старый. Иди куда шёл. Не мешай! – отмахнулся Кирилл.

Дед побрёл в чащу леса, по дороге постоянно оглядываясь, словно хотел ещё что-то сказать, но каждый раз передумывал и продолжал свой путь, небыстро, по-старчески семеня, пока окончательно не скрылся за деревьями.

– Волшебный лес! – усмехнулся Кирилл, когда старик ушёл. – Умом дед тронулся. Деревья вниз растут… Хе-хе…

С этими словами он принялся фотографировать окружавшую его рощу. Затем повернулся в сторону реки. Там вдалеке, за огромным обрабатываемым полем, тоже виднелся лес. Кирилл попытался было определить лиственныйон или еловый, но так как расстояние до него было слишком большим, он так и не смог разобрать. Слева и справа речушка скрывалась за кустарником и деревьями. Виднелась лишь её небольшая часть, метров двадцать.

– Проверим, что у нас в этом лесу поглубже, – сказал себе Кирилл и полез в багажное отделение за сменной обувью.

Надев кроссовки, он закрыл машину нажав кнопку на брелке, положил ключи в карман джинсовых штанов и отправился в путь. Напевая свежий мотивчик, Кирилл пробирался по лесной чаще, подсчитывая и фотографируя деревья, с наслаждением представляя, как вскоре по этому лесу будут сновать его новенькие импортные машины, уничтожая здесь всю растительность и разгоняя дикую живность. Время от времени Кирилл с довольным видом похлопывал руками по деревьям, мысленно переводя кубометры древесины в хрустящие зеленые бумажки, которые доставляли ему столько радости в жизни.

– Хороший лес, хороший лес, – наконец удовлетворённо констатировал Кирилл, развернулся и очень довольный пошёл в сторону машины.

Настроение у него значительно поднялось и он вспомнил что давно как следует не отдыхал.

За свои тридцать пять лет он добрую их половину посвятил работе, и если отдыхал, то по-русски, с размахом, потому что считал, что заслуживает хороший отдых за свой труд.

Задумавшись на некоторое время о клубах и женщинах, Кирилл так глубоко погрузился в мир мыслей, что вдруг остановился в замешательстве и стал тревожно оглядываться по сторонам, пытаясь определить с какой стороны пришёл.

«Вроде в лес ушёл-то на метров сто, не больше, – подумал он. – Где же машина, поляна и речка?»

В лесу он очень хорошо ориентировался, мог даже запомнить деревья, мимо которых проходил. Но сейчас он был сбит с толку и не понимал как возможно, отойдя на такое незначительное расстояние, потерять из виду поляну, на которой он оставил свою машину. Тем более, что он уже минут пять как шёл обратно.

«Может, не в ту сторону пошёл?», – задумался Кирилл.

– Чего-то мне всё это не нравится, – пробормотал он.

И снова начал осматривать деревья, стараясь определить правильное направление. Увидев, что его старания ни к чему не приводят, Кирилл стал нервно приглаживать волосы к затылку. Он почувствовал легкий дискомфорт от того, что ситуация начала выходить из-под его контроля.

Вокруг не было ни ориентира, ни каких-либо особенных примет, по которым можно было бы найти выход к машине. Кириллу даже начало казаться, что лес сгустился, деревья придвинулись ближе друг к другу, а кустарники разрослись ещё шире. Легкий дискомфорт стал переходить в беспокойство. Он принялся шарить по карманам. Достал ключи от машины и нажал несколько раз на кнопку на брелке, направляя его в разные стороны и прислушиваясь, в надежде распознать звук включаемой на машине сигнализации. Вокруг раздавались только шелест листвы и щебетание птиц. Поняв, что эта затея не пройдет, он оставил её и крепко выругался, сообразив, что ко всему прочему и мобильник забыл в машине.

– Как же так? – спросил он себя в недоумении.

Немного постоял, осмотрелся, запомнил место и решил идти в правильную, по его предположению сторону, внимательно осматривая по дороге деревья и кусты, чтобы наверняка вернуться обратно на место, которое зафиксировал в памяти. Спустя пятнадцать минут ходьбы, он понял что идёт явно не в ту сторону и повернулся, что бы пойти обратно, но только он развернувшись сделал несколько шагов, как заметил перемену в окружавшем его лесе. В том месте, на которое он сейчас смотрел, минуту назад стояла раздвоенная берёза, и это он хорошо помнил… А теперь возвышалась самая обыкновенная.

– Что за бред? – не веря своим глазам, сказал он, – Ведь только что прошёл тут…

Кирилл развернулся в другую сторону, куда шёл сначала, будучи уверенным, что пойдёт в нужном направлении и увидел ту самую берёзу, мимо которой проходил.

Он шарахнулся в сторону и спиной наткнулся на какое-то дерево. Нервным взглядом он разглядывал стоявшую перед ним берёзу. Его охватило волнение, в груди бешенно начало колотиться сердце.

– Как это? – спросил он себя, еле шевеля губами. – Я ведь развернулся и пошёл в другую сторону!

Оттолкнувшись от дерева, он неуверенной походкой направился к раздвоенной берёзе. Остановившись возле неё, посмотрел вперёд на деревья и увидел ещё одно запомнившееся ему дерево, а за ним – ещё одно. Всё говорило о том, что Кирилл пришёл с той стороны, куда он сейчас смотрел.

– Не может быть! – воскликнул он, побледнев.

Кирилл отчётливо помнил, что прошёл мимо раздвоенной берёзы, затем понял, что идёт не в ту сторону, развернулся, сделал несколько шагов вперёд, но на том месте где только что росла запомнившееся ему берёза, стояла уже другая. Повернувшись обратно, он увидел ту самую раздвоенную берёзу, которая должна была стоять за его спиной. Именно за спиной, а не впереди, он был в этом уверен на сто процентов.

Кирилл опустился на колени и стал высматривать свои следы на мху. Отпечатки его ног были ясно видны и вели в ту сторону, где находились другие запомнившиеся ему деревья. Он же развернулся и пополз на коленях в противоположную сторону, в надежде увидеть отпечатки своих ног, уходящих дальше в лес, в ту сторону, из которой он только что пришёл. Продвинувшись на несколько метров вперёд, он обнаружил, что его следы заканчиваются и идут обратно.

– Что происходит? Я же только что здесь развернулся! – с дрожью в голосе проговорил Кирилл. – Нет, что ли? Показалось? Я что, схожу с ума?

Он стоял на коленях и украдкой, через плечо, осторожным взглядом, посмотрел в ту сторону, куда уходили его следы.

– Получается, что мне туда… – произнёс он одними губами.

По телу пробежали мурашки. Страх и смятение поселились у него в голове, мешая мыслительному процессу. Он неуверенно поднялся на ноги, погладил свои волосы прилизывая их к затылку и медленным, аккуратным шагом пошёл по своим следам, нервно поглядывая по сторонам и пытаясь запомнить каждый кустик, каждый бугорок и листик.

«Да, я тут уже шёл», – мысленно говорил он себе, когда видел запомнившиеся ему деревья и кусты. Но то, что он отчётливо знал, что сейчас он направлялся совсем не в ту сторону куда следовало, лишало его прежнего мужества и стойкости, на которые он привык опираться каждый день. Ведь, что бы он ни делал, он знал, что поступал правильно. Теперь же правда была в том, что произошло что-то такое, чего он не мог себе объяснить, и это его пугало очень сильно, до ужаса и дрожи в коленях, потому что он уже осознавал, что перестал контролировать ситуацию.

Непродолжительное время он ещё пытался сориентироватся, не торопясь шёл по лесу и в конце концов снова оказался в том же месте, где понял что заблудился.

– Вот этот бугорок, кусты рядом с деревом… – говорил он себе разпознавая местность. – Я только что пришёл оттуда.

Он повернулся назад, в сторону откуда пришёл, чтобы убедиться в правильности своих мыслей и замер, как будто окаменел. Несколько секунд он простоял без движений, затем сделал несколько коротких вдохов, словно ему не хватало воздуха. Глаза его расширились и рот открылся, – то ли для крика, то ли потому, что все мышцы его тела обмякли и перестали слушаться. Он попытался поднять руку, что бы схватиться за дерево и не упасть, но промахнулся и с высоты своего роста упал на живот, распластавшись как осьминог на траве.

Перед Кириллом была совсем не та дорога, откуда он только что пришёл: возвышались другие деревья и путь преграждали кусты, которых только что не было.

Он лежал на земле закрыв глаза и уткнувшись лицом в мох, ощущая как к нему постепенно подкатывает чувство паники. Появился страх поднять голову и посмотреть вперёд, так как он уже понял, что именно за спиной увидит тот путь, откуда пришёл.

«Может, я действительно тронулся? – начал думал он, перевернувшись на спину и всё ещё не решаясь открыть глаза и поднять голову, – как тот дед с поляны. Или, может, мне это снится. Такого ведь не бывает».

Он аккуратно приподнялся, медленно открыл глаза и посмотрел вперёд… И тут паника в полной мере охватила всё его сознание. Перед ним была та дорога, откуда он только что пришёл. Резко вскочив на ноги, он бросилс, через кусты и кочки куда глаза глядят. Падал, поднимался и опять бежал. Ужас не давал ему остановиться, оглядеться и тем более подумать. Ноги несли в неизвестном направлении до тех пор, пока не иссякли силы. Кирилл завалился на мягкий мох, уткнувшись лицом в черничный куст. Из его груди вырвался немощный крик, потухший в обессиленных легких, перешедший в стон и затем в хрип.

Довольно долго Кирилл лежал без движения, без мыслей, потеряв ощущение времени и пространства. Просто лежал в той же позе как упал, на животе, лицом уткнувшись в ягодный куст. Созревшая черника размазалась по его лицу, абстрактно изукрасив загорелые щёки и нос.

Тем временем солнце где-то далеко за полями и лесами, приближалось к горизонту, предвещая наступление сумерек. Стало холодать. Кирилл вышел из нервного оцепенения, перевернулся на спину, схватился руками за лицо, при этом ещё сильнее размазав чернику по щекам, затем медленно приподнялся на локтях, осмотрелся и снова завалился на спину, опять схватившись за лицо и закричал что есть силы.

– Где я?! Где я?! Кто-нибудь! Найдите меня! Я умоляю… Прошу вас…

Его крик перешёл в немощные рыдания, мольбы о помощи и под конец в тихое похныкивание, незаметно сменившееся сном с лёгким похрапыванием.

* * *

Холод, сырость, шелест деревьев, утренний солнечный свет пробивающийся через листву и хвою, а также звуки похожие на шёпот, привели Кирилла в чувство. Как только сознание вернулось к нему, вернулась и память, а вместе с ней и пугающие моменты прошедшего дня. Вновь возник страх.

Не открывая глаз он полез в карман пиджака, достал сигарету с зажигалкой и закурил. Так он обычно делал каждое утро, лежа дома в кровати. Эти привычные движения, затяжки сигаретного дыма позволили ему на какой-то момент собраться с мыслями.

– Сейчас я поднимусь на ноги, – сказал он себе вслух, – и пойду к своей машине, а завтра я вернусь с техникой, людьми и от этого проклятого леса не останется и куста.

Звуки похожие на голоса и смех, заставили его резко вскочить на ноги. Рядом в кустах он заметил движение, подошёл поближе чтобы посмотреть кто там прячется, но вдруг за спиной раздалось покашливание. Он развернулся одним движением и увидел перед собой маленького человечка, ростом не больше полуметра, с седой бородой до пояса, белой шикарной шевелюрой до плеч, ровно причесанной и по всей видимости ухоженной. Добрые светлые глазки смотрели на Кирилла с улыбкой. Человечек не был карликом, скорее лилипутом. Его одежда зеленого цвета, похоже была соткана из травы. Курточка почти вся закрытая большой бородой, плотно облегала тело и незаметно переходила в зеленые штанишки. На ногах – лапти сплетенные из веток.

– Что за?!.. – изумленно воскликнул Кирилл, выронив изо рта сигарету.

Рядом послышались голоса и смех. Кирилл медленно повернул голову и посмотрел в сторону голосов. Позади на бугорке, сидели такие же два человечка, но немного больше ростом, без бород, в такой же зеленой одёжке и судя по лицам и движениям, намного моложе первого увиденного Кириллом гостя. По всей видимости это были дедовы сыновья или внуки. Повернувшись обратно к старшему человечку, Кирилл увидел рядом с ним ещё трех, немного моложе. Эти на детей уже не были похожи, выглядели повзрослее. Один из них явно относился к женскому полу, так как его черты лица были более мягкими, а волосы на голове были причудливо закручены в некое подобие причёски. Одежда маленькой дамы тоже заметно отличалась от остальных, в неё были вплетены жёлтые и красные пряди. Ростом они все были повыше старика, но самый высокий изних, всё же едва дотягивал до восьмидесяти сантиметров.

– Он красивее чем я думала, – сказала женщина звонким голосом.

Несмотря на необычность личностей представших перед Кириллом и его изумление их появлению, комплимент сказанный женщиной не остался незамеченным его самолюбием. Он непроизвольно выставил вперёд ногу и загладил к затылку растрепанные волосы.

– Вы что такое? – спросил Кирилл, немного отойдя от изумления.

– Если говорить вашим языком, к великому нашему сожалению, мы на тебя работали, а теперь, к великой нашей радости, ты будешь работать на нас, – звонким, совсем не старческим голосом сказал бородатый человечек.

Лес наполнился веселым смехом. В этот момент Кириллу показалось, что смеялись не только человечки стоявшие перед ним, но и сам лес, деревья, кусты, мох, всё наполнилось весёлым звонким смехом.

«Должно быть я сплю», – подумал Кирилл.

Он ущипнул себя за руку, побил по щекам, потряс головой и поморгал. Ничего не изменилось. Перед ним всё ещё стояли странные создания и от души смеялись. В доли секунды у него пропали изумление и смятение, вызванные появлением необычных существ и вспыхнуло раздражение от того, что над ним так открыто хохотали.

– Что смешного?! – рявкнул он.

Странные существа разом замолчали.

– Клоуна нашли?! – гаркнул он ещё сильнее, увидев что его резкий крик подействовал.

Три человечка стоявшие перед ним попрятались, а бородач остался стоять как ни в чем не бывало.

Заметив что его боятся Кирилл осмелел, расправил плечи, поправил пиджак, пригладил волосы, достал другую сигарету и закурил, с важным видом поглядывая на бородача. Но внутри у него всё равно оставалось чувство растерянности.

Он не понимал что это за создания. Положение заблудившегося в лесу не могло ему полностью вернуть уверенность в себе.

– Давай по-хорошему, – смягчил он голос. – Я впервые вижу таких как вы…

Бородач усмехнулся.

Из укрытия вылезли остальные.

Кирилл глубоко затянулся сигаретой и продолжил.

– Объясните мне, кто вы такие и как мне найти свою машину?

– На второй вопрос я тебе не отвечу. Ты сам найдешь дорогу когда будешь к этому готов. Кто мы такие расскажу, но сперва ты попробуй дать ответ на мой вопрос: кто ты такой? – медленно, с расстановкой проговорил бородач.

– Кто я такой? – опешил он. И тут же добавил:

– Ты что старый несешь! Протри глаза! Я уважаемый человек!

– Нам не нужно рассказывать кто ты такой, мы это знаем, – сказал старик.

Все собравшиеся дружно закивали, смотря на Кирилла.

– Ответь на мой вопрос для себя, – старичок произнёс последнюю фразу, высоко задрав голову.

«Что он несёт? – заторможено стал понимать Кирилл слова старика. – Они работали на меня… Я буду работать на них… Что за хрень? Кто я такой?! Они что, издеваются что ли!»

У него в голове заметался рой мыслей. Одни сменяли другие с такой поспешностью, что он не успевал их улавливать и понимать о чём думает. Постепенно ему стало казаться, что он сходит с ума и всё что с ним происходит – галлюцинация. От потока мыслей стала кружится голова. Он покачнулся и присел на бугорок, поросший черничными кустами. Внезапно к нему подскочил маленький человечек, схватил его за рукав и стал тащить, при этом отчаянно выкрикивая:

– Слезь с куста! Ты его выращивал?! Ты привык только всё убивать! Я тебя нена… – малыш осёкся.

Ошарашенный этой горячностью, Кирилл подался в сторону куда его тащил человечек и споткнувшись упал на колени, выронив очередную сигарету.

– Ты что творишь?! – одёрнул малыша бородач. – Он хоть и плохой человек, но ты ведь знаешь что мы не можем ненавидеть. Мы должны любить всё что создано Творцом. Это не относится только к лесу и своим братьям. Он тоже божье создание, – отчитал своего товарища старик и после паузы добавил, – хоть и не совсем удачное. Поэтому достоин жалости.

– Мне трудно его любить, зная что он делает с лесом, – грустно сказал маленький человечек опустив голову.

По виду он был самым молодым из группы и самым энергичным – всё время передвигался, не стоял на месте как остальные. То прятался за дерево, то подходил к старшим, то подбегал к своему юному товарищу, то вдруг появлялся у Кирилла под ногами или выныривал от куда-то сбоку.

– Я тебя понимаю, – продолжал нравоучение бородач. – В нём можно найти очень хороший урок. Мы привыкли любить то, что нам мило, что нам приятно, а полюбить то, что нам хотелось бы ненавидеть, очень сложно. Поэтому давайте попробуем его полюбить, несмотря на то, что нам хотелось бы его ненавидеть.

– А пока я буду учиться его любить, можно мне с ним шутить? – говоря это, малыш с интересом рассматривал со всех сторон Кирилла, всё так же стоявшего на коленях и не понимающего что происходит.

– Шутить можно, – одобрительно сказал бородач, улыбнувшись глазами.

Малыш хихикнул и скрылся за кустами.

У Кирилла окончательно пропала вера в реальность происходящих событий. Он понял, что это ему снится и ждал момента пробуждения. На его лице появилась милая, безразличная улыбка. Он смотрел на маленьких человечков с неподдельным интересом и думал:

«Это же надо присниться такому? Какие-то гномы… Точно, это же гномы живущие в лесу. Этот маленький, говорит – кусты выращивает. Будет учиться любить меня, а пока будет учиться, будет шутить. Дед этот, наверное самый главный у них, молодого жизни учил, а теперь насупившись на меня смотрит. Говорят что сны что-то обозначают. Интересно, к чему бы такой мог приснится?»

Только у него возник этот вопрос, как его ногу пронзила невыносимая боль, словно ему в бедро воткнули нож. Он резко вскочил с колен. Рядом стоял с заостренной палкой в руках, всё тот же малыш и весело смотрел то на Кирилла, то на деда со старшими спутниками, то на своего приятеля, игриво подмигивая ему.

– Ты что творишь?! – зарычал на малыша Кирилл, поняв кто вонзил палку ему в ногу и хотел было на него броситься, но тот юркнул за дерево с такой скоростью, что Кирилл не успел даже дёрнуться.

– Амась, ты что это делаешь? – строго одёрнул сорванца старик.

– Я учусь его любить, – вполне серьезно ответил малыш, выглянув из-за дерева.– Мне теперь его жалко и через жалость, может быть, я смогу его и полюбить.

– Ну ладно. Ты неплохо это придумал. Молодец, – одобрил старик.

– Я тебя порву! Амась!!! – дико взревел Кирилл, спустив джинсы и осматривая небольшую кровоточащую ранку в бедре.

Старик подошёл и с любопытством посмотрел на рану.

– Пожалуйста, будь с ним помягче. Не покалечь… – назидательно сказал старик Амасю.

«Не думал, что во сне может быть так больно, – подумал Кирилл. – А эту маленькую тварь я всё-таки шлепну!»

Он надел джинсы, достал очередную сигарету, прикурил и очень недружелюбно посмотрел на Амася, выжидая момент, чтобы броситься на него и схватить.

Малыш же беззаботно расхаживал вокруг, осматривал кусты, срывал ягодки черники и поедал их.

Остальные человечки тоже отвлеклись от Кирилла и разбрелись во все стороны, осматривая деревья, кусты, мох, что-то приговаривая при этом себе под нос. Один Амась крутился рядом, не отходя далеко.

«Что-то хочет опять сделать», – понял Кирилл его намерение и начал внимательно за ним наблюдать, рисуя в голове картины, как изловит этого сорванца и вволю поиздевается над ним: схватит за маленькие ножки и станет бить об дерево.

Амась остановился недалеко от Кирилла, снял с пояса маленькую фляжку или плоскую деревянную бутылку и сделал несколько глотков. При этих движениях Кирилл понял, что очень сильно хочет пить, настолько сильно, что у него в одно мгновение пересохло во рту. Он хотел попросить у Амася попить, но вспомнил, что только что хотел его убить и у него не повернулся язык просить водички у потенциальной жертвы. Кирилл стал осматриваться по сторонам в поисках источниках воды, но вокруг был лишь сплошной лес.

«Спросить у него? – думал Кирилл. – Да там фляжка такая, что и пол глотка не будет».

– Послушай, ты! – грубо спросил Кирилл у Амася, ковырявшего палочкой дерево и что-то при этом приговаривавшего. – Где тут у вас можно воды попить?

Амась лукаво улыбнулся и похлопал себя по поясу, на котором была закреплена фляжка.

– Вот здесь, – с едва заметной хитринкой произнёс он.

– Ну, так дай мне свою фляжку, – сказал Кирилл, будучи уверенным что тот исполнит его просьбу. Он подошёл поближе и протянул руку.

– Это мне здесь можно попить, а тебе… – Амась сделал паузу и осмотрелся по сторонам, – Лес большой, где хочешь там и пей. Например вот, – он подошёл к кусту, наклонил аккуратно лист и капля росы скатилась в подставленный Амасем рот. – Только поторопись, роса скоро высохнет, напиться не успеешь.

В Кирилле вскипела ярость от такой наглости. Одним движением он бросился на Амася, но пролетев пару метров, грохнулся на то самое место, где только что стоял малыш.

– Ну, Аааамааасссь!!! – взревел Кирилл, вскакивая на ноги и в бешенстве мотая головой в поиске маленького сорванца, которого готов был разорвать. – Я тебя уничтожу!!!

В один момент, как будто из-под земли, перед Кириллом возникли все разом разошедшиеся по сторонам человечки.

– Что случилось? – взволнованно спросил бородач.

Кирилл ни чего не ответил, он тяжело дышал и рыскал взглядом по сторонам в поисках своего маленького обидчика.

– Он у меня попросил попить. – раздался голос Амася из кустов, – Я ему показал как пить росу и сказал, что бы поторопился. Она ведь скоро высохнет. А он на меня за это набросился. Я ведь ему помочь хотел…

Бородач строго посмотрел на Кирилла, которому под его взглядом стало не по себе.

– Он дразнил меня, – резко, но в тоже время виновато сказал Кирилл.

Бородач молча достал такую же фляжку как у Амася и протянул Кириллу. Тот взял и одним глотком всё осушил. Вода оказалась чрезвычайно вкусной, немного сладковатой и очень мягкой. Несмотря на то, что Кирилл сделал всего один глоток, жажда моментально пропала.

– Спасибо, вкусная вода, – снисходительно сказал Кирилл, возвращая бородачу фляжку.

– Это моча зайца, – хихикнул Амась, вылезая из кустов.

Кирилл изменился в лице и вопросительно посмотрел на бородача.

– Он шутит, – успокоил бородач. – Это роса. Теперь ты её будешь собирать сам, каждое утро. И кушать будешь то, что сможешь найти.

Он показательно сорвал ягодку и положил себе в рот, сделав при этом такое выражение лица, как будто ему ягодка, доставляет огромное наслаждение.

Кирилл задумался, затем ощупал свою ногу и почувствовал боль. Вместе с болью вспомнил, что выпил совсем чуть-чуть воды. Одновременно с этим возникло и чувство голода.

«Это реальность», – наконец осознал он.

Снова возникло беспокойство и огромное желание поскорее выбраться из этого леса.

– В какой стороне моя машина? – спросил он дрожащим от волнения голосом.

Бородач подошёл к Кириллу почти вплотную и смотря снизу вверх, медленно произнёс:

– В какую бы сторону ты не пошёл, дорогой наш гость, ты не сможешь выйти из этого леса, пока его не вырастишь сам. А вырастить его ты можешь только в том случае, если полюбишь его всем своим сердцем, – бородач сделал многозначительную паузу, ожидая реакции Кирилла.

Кирилл стоял и смотрел на него сверху вниз, недоумевающим взглядом. Его мозг отказывался принимать информацию о безвыходности положени

– На мой вопрос как я понял, ты ответить не можешь. Помнишь я спрашивал: кто ты? – продолжил бородач.– Пришла пора ответить на этот вопрос. Теперь ты – один из нас, создатель леса, его хранитель и изменить что-то, уже не в наших силах и тем более не в твоих. Так решили наши хозяева, небезные иерархи или ангелы, можешь называть их как хочешь. Ты будешь одним из нас до тех пор, пока не полюбишь лес и не вырастишь свой. Только тогда ты сможешь найти путь домой.

Бородач заглянул Кириллу в глаза. Тот лишь усмехнулся. А старик продолжил свой монолог.

– А до того времени ты будешь жить вместе с нами, в лесу. Мы будем тебя учить создавать материю. Ведь всё что ты видишь, создано нашими сердцами и нашей любовью. Каждый кустик в этом лесу, каждое дерево и листочек созданы нами. И не только в этом лесу. В тех лесах которые ты уничтожил, живут такие же как мы, создатели материи, создатели леса, которые отдавали все свои силы на то, чтобы вырастить каждое дерево, срубленное тобой. Вы привыкли думать что лес растёт сам. Тебе же представилась величайшая возможность узнать, как это происходит и создать лес самому. – Старик сделал паузу и снова заглянул Кириллу в глаза.

Он стоял словно не понимая, что говорит бородач и что с ним происходит. Не дождавшись ответной реакции, бородач продолжил:

– Когда-то очень давно, мы жили с людьми, то есть с вами, в одном мире, но из-за событий, о которых я может быть тебе расскажу потом, наши миры разделили и мы стали невидимы для людей. С тех пор очень немногие могут нас видеть. Ты стал одним из этих немногих. Люди нас называют по-разному, но чаще всего гномами.

Бородач начал ходить из стороны в сторону, заложив маленькие ручки за спину, как профессор перед кафедрой.

– Я полагаю, – продолжал он, – что ты ещё не знаешь, как устроен мир в котором мы обитаем и тем более ты не знаешь для чего существует лес. Тебе придётся с этим ознакомиться.

Кирилл очнулся от забытья. На его лице появилась глуповатая улыбка, перешедшая затем в дикий хохот. Какое-то время он не мог остановиться, а когда его смех прекратился, встал на колени перед бородачом, нагнулся, чтобы быть с ним на одном уровне и глядя ему в лицо, медленно с расстановкой произнёс:

– Тормози дед. Кому как не мне знать, что лес существует, чтобы я мог зарабатывать бабки. Что ты мне тут за бред несёшь? Какие гномы? Вы карлики, сбежавшие из цирка, потому что там вас плетьми лупили. Создатели материи? Ты хоть сам понимаешь, что ты сказал?! Я вас передавлю всех до единого. Я от вашего леса даже пней не оставлю!

Кирилл резко поднялся на ноги и хотел было пнуть старичка ногой, но тот отпрыгнул в сторону с такой ловкостью, что нога Кирилла лишь рассекла воздух, а сам он завалился на спину. В этот же момент Амась подскочил к нему и ткнул острой палкой в другую ногу.

Кирилл взвыл от боли и попытался схватить сорванца, но Амась юркнул между деревьями.

– Выродок мелкий!!! Ты – первый кандидат в трупики!!!А я твоими косточками на барабане играть буду!!! – на одном духу прорычал Кирилл и вскочил на ноги.

Все остальные маленькие человечки собрались вместе на малюсенькой полянке и всё это время наблюдали за лесорубом.

– Вы не представляете, с кем связались!!! – вопил Кирилл во всё горло, медленно подходя к гномам. – Я всех вас выживших, загоню обратно в цирк!

Сказав последнюю фразу, он резко бросился на гномов, в надежде поймать хотя бы одного, но они были настолько шустры, что мгновенно разлетелись в разные стороны, как только он дёрнулся к ним. В результате чего Кирилл поймал лишь воздух и снова оказался на коленях. Он смотрел в землю и ревел от ярости, которая охватывала его всё больше.

– Меня зовут Вафиль, – услышал перед собой он голос старичка и поднял голову. – Позови меня, когда будешь готов выполнить то, зачем появился в нашем лесу.

Кирилл хотел было опять броситься на него, но почувствовал резкую боль в правой ягодице. Он сразу понял, что Амась в очередной раз решил над ним подшутить и вонзил свою палку ему в зад. Он резко развернулся и махнул кулаком по тому месту, где по его предположению должен был находиться Амась. Но кулак рассёк воздух и Кирилл по инерции завалился на бок. Падая, он увидел маленькую фигурку Амася, пропавшую за деревьями.

– Убью карлушу! – выдохнул он, лежа на земле. Затем медленно поднялся, огляделся. Вокруг никого не было. Везде был только лес. И Кирилл в нём, наедине со своей яростью.

– Что, отродья мутантов?! Испугались?! Хранители леса? Я вам сейчас покажу как я лес любил, люблю и буду любить!!!

Он в бешенстве схватил руками черничные кусты и одним разом вырвал несколько штук с корнем, затем бросился на ближайшее молодое дерево и начал его ломать. В неистовстве он рвал, ломал и топтал вокруг всё, на что падал его взгляд. Приступ ярости продолжался около получаса. За это время он успел переломать три десятка кустов, несколько молодых деревьев, перетоптать и вырвать с корнем несколько сотен кустиков черники и голубики, а также множество других мелких растений. Умудрился даже погрызть некоторые большие деревья, которые не смог сломать. Когда его ярость поутихла и силы стали заканчиватся он сел, облокотившись на древесный ствол и тяжело дыша выкрикивал угрозы и оскорбления в адрес жителей леса:

– Я буду плясать от радости, когда мои люди будут пилить ваш лес! Я вам такую любовь покажу, вместе с вашими зелеными братьями, что буду сниться вашим правнукам в страшных снах!

По мере того как ярость начинала утихать, стали возвращаться чувства и первое из них – жесточайшая жажда. Он сразу же вспомнил чудесную фляжку старика Вафиля и слова Амася о том, что следует поторопиться, пока роса не высохла. Взгляд ненароком упал, на рядом лежащие поломанные кусты, на листьях которых не так давно блестела живительная влага.

Вместе с чувством жажды вернулось и непреодолимое чувство голода. Кирилл вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня. Последняя его трапеза состояла из каких-то, сомнительного качества блюд, подогретых в микроволновке, на автозаправочной станции. Сейчас ему эта пища представилась изысканным деликатесом.

– Надо выбираться отсюда, – уверенно сказал он себе.

Кирилл поднялся на ноги, закурил сигарету и в очередной раз пошёл в правильную, по его мнению сторону, не обращая внимания на мысли о том, что она и на этот раз таковой может не оказаться.

«Милое дельце, – думал он, – какой-то бородатый карлуша такие темы мне задвигает: лес говорит, полюбить тебе надо и вырастить самому… Определенно у старого с головой не всё в порядке. Теперь ты такой же как и мы говорит и что-то изменить не в их силах… Во завернул! Так иерархи ихние решили, ангелы… Что за бред?! А что если… это правда?».

Последняя мысль вернула тревогу, смятение и заставила Кирилла остановиться.

«Ведь заблудился я, отойдя всего лишь метров на сто… и потом эта страшная путаница со сторонами леса… А вдруг дед говорил правду?» – размышлял он.

Постояв некоторое время в раздумьях, Кирилл выбросил из головы бредовые мысли и слова старика Вафиля и направился дальше в намеченном им направлении, по дороге останавливаясь и подкрепляя свои силы ягодами.

Поблуждав несколько часов, он вышел к речке.

– Ха-ха! – запрыгал он радостно. – Что животные, съели?! Из леса я выбраться не смогу? Обломайтесь! Нашёл речку, значит и машина где-то рядом!

Вдоволь напившись, он вприпрыжку побежал вдоль реки в поисках своего любимого Hammera, мысленно представляя как через несколько дней, сам усядется в импортный агрегат и начнёт уничтожать в этом лесу всё живое. Эта мысль привела Кирилла в бешеный восторг и он был готов опять крушить всё вокруг руками, ногами и зубами, но решив не останавливаться, бегом устремился вперёд к своей машине, ломая кусты, затаптывая лесные цветы и по-футбольному сбивая грибы, в великом множестве выстроившиеся вдоль речки.

– Лес видите ли, полюбить я должен! Я так полюблю, очень долго любить буду! – кричал он во всё горло, перейдя с бега на быстрый шаг. – Не с тем тягаться взялись! Моё предназначение в этом мире, одно – уничтожать лес!

С этими словами он остановился, чтобы перевести дыхание. А затем снова заорал:

– Вы слышите?! Уничтожать ваш гнилой лес!!!

«Где же такое видано, – думал Кирилл, присев на траву и закурив, – гномы мной руководить будут! Нарисовались тут, любители леса. Надо ими поплотнее заняться».

Немного передохнув, Кирилл нагнулся к реке сполоснуть вспотевшее лицо и напиться, но только он поднес руки и дотронулся до воды, как внутренним зрением ощутил, что на него кто-то смотрит. Он приподнял голову и увидел, что вода посередине речки, в метрах двух от берега приподнялась, образуя подобие головы, похожей на черепаший панцирь с двумя выпуклыми глазами. Кирилл хотел было отдёрнуть руки от воды, но не успел. Вода поднялась небольшой горкой до его запястий и начала как пылесосом втягивать его в себя. От ужаса у Кирилла чуть не выскочили глаза. Он пытался упереться ногами в берег, начал кричать, звать на помощь, но вода неспешно затягивала его в реку.

– Нет!!! Нет!!! Помогите!!! Спасите!!! – вопил Кирилл. – Амась, малыш!!! Я… – крикнул он последние слова, прежде чем его голова погрузилась под воду.

Словно сильные руки дёрнули его за голову и потащили ко дну, чуть не вырвав её из тела. Он отчаянно сопротивлялся и бился с невидимым противником, пытаясь вырваться наверх к воздуху.

«Всё, это смерть, – мелькнула последняя мысль, – нужно было оставаться с гномами и помогать им».

В этот момент невидимый противник ослабил свою хватку, как раз в ту секунду, когда в лёгкие Кирилла, вместе с глубоким вдохом, стала поступать вода. Из последних сил он сделал рывок к поверхности и вынырнул, выплёвывая попавшую в лёгкие воду. В истерике, ритмично махая руками и не понимая, плывет он или бежит по дну, Кирилл выскочил на берег и отхаркиваясь, ошалевшими от ужаса глазами смотрел на воду.

Прокашлявшись, он в панике бросился прочь от страшного места, в надежде, что через несколько минут выбежит на поляну к своей машине. Казалось уже вот-вот, за деревьями виден просвет. Это та самая опушка и на ней под солнышком блестит чёрный Hammer. Но за этим просветом оказывался ещё один просвет, за опушкой оказывалась следующая, потом ещё одна и ещё, и ещё… А он всё бежал по лесу, постоянно посматривая вправо, чтобы не выпустить из вида речку, ту самую, которая только что его чуть не забрала к себе на всегда.

«Что это было? – стучали вместе с кровью мысли в голове, когда он наконец, свалился обессиленный на колени. – Возможно ли такое, чтобы вода сознательно засосала меня в себя и хотела утопить? Что происходит в этом лесу?! Что это за аномалии?!»

Мысли начинали путаться и мешать друг другу. Кровь, как молотком стучавшая в висках, доставляла боль. Кирилл начал чувствовать, что его сознание мутнеет. Всё вокруг стало сливаться в сплошную массу тёмно-зелёных объектов.

«Я схожу с ума…» – мелькнула последняя мысль и Кирилл потерял сознание.

* * *

Резкая боль привела его в чувство. Кто-то тянул его за волосы по траве. Он замахал руками перед собой и нащупал, что к волосам привязаны верёвки. Схватившись за них, он попытался подняться на ноги, но кто-то сильно дёрнул, Кирилл взвыл от нестерпимой боли и снова упал на землю.

Впереди раздался знакомый хохот.

«Амась», – понял Кирилл.

– Всё-всё! Стоп! Сдаюсь! – закричал он. – Прекратите, не надо! А-а-а – о-о-о! Больно ведь!!

За верёвки, не переставая, дёргали, не давая Кириллу подняться на ноги и взглянуть вперёд. Всё, что он смог рассмотреть – это то, что верёвки были длинными и уходили за кусты. Когда мучители успокоились и перестали дёргать, Кирилл со слезами на глазах, медленно поднялся с живота на колени, держась руками за голову, нервно ощупывая волосы и высматривая, кто прячется за кустами.

– Что же вы делаете?! – застонал он, стоя на коленях и плача. – Я ведь живой человек, а вы хуже фашистов!

Говоря это, Кирилл медленно и как можно более незаметно, наматывал себе на руки три верёвки, привязанные к его волосам.

– А лес, по-твоему, не живой? – услышал он голос Амася и разглядел три маленькие зеленые фигурки в кустах. – Его можно вырубать и мучить?

Кирилл крепко намотал верёвки на руки и резко вскочив на ноги, потянул их на себя. Он думал, что с легкостью сможет вырвать эти путы из рук мучителей, но ошибся. Мучители оказались намного сильнее его. Они с удвоенной силой потянули на себя верёвки и поволокли его за собой в кусты. Пока его тащили, Кирилл несколько раз падал, но верёвки не отпускал. Он не останавливаясь ни на минуту, кричал и ругался. За кустами появилась обширная поляна, где он смог наконец разглядеть своих мучителей: Амася, молодого гнома, которого он уже видел в первую их встречу и ещё одного малыша.

На поляне гномы разбежались и потянули верёвки в разные стороны. Кирилл понял, что если сейчас не вырвет верёвки у гномов из рук, то не сможет удержать их и начал со всей силы дёргать их на себя и по сторонам, при этом он совершенно по-звериному орал и матюгался на своих мучителей. Они же в свою очередь, весело смеялись и таскали Кирилла по поляне – то тянули одновременно в одну сторону, то разбегались и дёргали в разные стороны. В такие моменты Кирилл начинал чувствовать, как его пальцы разжимаются, и ему не хватает сил чтобы удерживать верёвки вместе. Его охватывал ужас от мысли, что сейчас его скальп будет вырван и он истечёт кровью, так и не добравшись до машины. Кирилл решил применить хитрость и выждать момент, когда гномы побегут в одну сторону, устремиться на них и резко рвануть на себя, надеясь таким маневром сбить их с ног или ещё лучше – вырвать верёвки.

Но гномы казалось, только этого и ждали. Как только Кирилл рванул на них, один стал отбегать назад, а двое других устремились в противоположную сторону и оказались у Кирилла за спиной, где закрутили верёвки вокруг дерева. Он не мог видеть их действий, так как держал перед собой руки с верёвками, которые загораживали ему путь, позволяя увидеть всего пару метров дороги перед собой. Кирилл на всей скорости нёсся, как он думал, в сторону маленьких сорванцов и уже собирался резко затормозить и дёрнуть верёвки на себя, как вдруг неведомая ему сила, потянула две верёвки назад так резко, что в немыслимом сальто перевернувшись в воздухе, он грохнулся на спину, отпустив верёвки. Гномы же моментально потянули их, каждый в свою сторону.

Лес пронзил душераздирающий вопль «любителя леса». Не было ещё такого в истории человечества, что бы гномы издевались над людьми и выдирали им волосы. Кирилл оказался избранным. Ему неслыханно повезло: он мог войти в историю только из-за одного этого эпизода. Но он этого не понимал, так как ему было немножко не до этого. Кирилл брыкался на спине, пытаясь схватить растягиваемые в разные стороны путы и вопя от нестерпимой боли. Неожиданно напряжение в верёвках пропало, как будто их бросили.

Кирилл продолжал лежать на спине и громко стонать. Он боялся прикоснуться к своей голове, потому что был уверен, что половина его волос была вырвана со скальпом вместе.

– Что вы устроили?! Разве можно так?! – услышал Кирилл сердитый голос Вафиля. – Посмотрите что вы с ним сделали!

– Дедушка Вафиль, нам ведь теперь его жалко, – оправдывался Амась. – Посмотрите какой он несчастный. Бедняжка…

– А что, если бы вы его убили? – продолжал тем же суровым тоном Вафиль. – Тоже жалели бы, да? Я вам устрою!

Кирилл открыл глаза. По его щекам катились крупные и горькие слезы боли, негодования, ярости и унижения.

Он хотел было вскочить и попробовать поймать одного из обидчиков, но верёвки всё ещё были привязаны к волосам и боль у корней волос остановила его порыв. Он лежал униженный и замученный, сквозь слезы глядя на Вафиля. Пожилой гном нагнулся к нему и стал отвязывать верёвки от волос Кирилла, приговаривая:

– Вот сорванцы, что понаделали, половину волос тебе ободрали! – и крикнул стоявшим поодаль гномам. – Ну, я вам покажу!

– Им не жить… – сквозь слезы проговорил Кирилл, – Они – трупы. Я их уничтожу!

– Ты не кипятись. У них есть основания тебя не любить, несмотря на то, что я их учу обратному, – успокаивал его Вафиль. – Ты сегодня утром, за полчаса уничтожил то, над чем они втроем полгода трудились, вкладывали свою любовь в каждый листик…

Вафиль отвязал верёвки и крикнул Амасю:

– Верёвки отнеси туда, где взяли, а завтра, вместо купания, все трое – в старый лес.

– За что? Мы ведь ничего не сделали плохого, – в один голос возмутились гномы.

– И это, по-вашему, хорошо? – спросил Вафиль, кивнув на голову Кирилла. – Он ведь тоже божье создание, пускай и сбившееся с пути. Вы не имеете права так с ним обращаться. Это вам не потеха. Он здесь не для того.

– Теперь быстрее поймёт, зачем он тут, – осклабился Амась.

– Я тебе поговорю! – резко осадил его бородач. – Собрался помогать ему понять? Поможешь! С этого дня ты будешь вместе с ним, пока он находится в нашем лесу. Никаких игр с приятелми, никаких развлечений – ничего. Всё время с ним!

– А как же мои ростки и участок? – обиженно спросил Амась.

– Будешь ходить на участок вместе с ним, – сказал Вафиль.

– Что бы он всё, что я вырастил, уничтожил? – обиделся Амась, надув губы и сложил руки на груди.

Кирилл тем временем, всё так же лежа на спине, аккуратно ощупывал голову и пытался определить, сколько процентов его растительности ушло в расход, во время экзекуции. По его скромным подсчетам, не менее одной пятой волос было безжалостно выдрано.

«Хорошо, что не со скальпом», – мысленно утешил он себя.

Медленно поднявшись на ноги, Кирилл гневно посмотрел на Амася, который в это время беседовал с Вафилем, затем на его друзей, и ни слова не говоря, развернулся и пошёл к речке.

«Скоро, всё будет очень скоро, – думал он про себя. – Нужно будет ради моих маленьких друзей вложиться и выпилить весь этот лес, что бы им некуда было от меня спрятаться. Всех уничтожу!»

Он был уверен, что поляна на которой должна была находиться его машина, уже близко, где-то тут за деревьями, совсем рядом. Он шёл уверенным шагом и представлял себе, как первым делом снимет стресс хорошей дозой кокаина, а затем, если не сел телефон, начнёт давать указания о переброске техники с других объектов в этот лес. Время от времени он аккуратно трогал голову и чувствуя боль, сыпал солёные комплименты Амасю и его друзьям.

Кирилл шёл вдоль речки, на безопасном расстоянии от воды, так как неприятное купание очень хорошо отложилось у него в памяти. И не просто отложилось, а запомнилось до мельчайшей подробности. В нём также кипела ненависть к гномам, нанесшим ему смертельное оскорбление тем, что оттаскали его, как какую-то игрушку за волосы. Он даже забыл про раны на ногах от заостренных палок, потому что это теперь казалось мелочью, по сравнению с тем, что эти лесные хулиганы сделали с его шевелюрой, которой он так гордился на протяжении многих лет.

Пройдя несколько часов вдоль речки, Кирилл понял что пошёл снова не в ту сторону, гд, по его предположению должна была находиться машина, остановился и решил идти обратно.

– Ты уже здесь проходил, – послышался насмешливый голос за спиной Кирилла.

Он вздрогнул от неожиданности, так как его нервы уже были напряжены до предела. Затем посмотрел в ту сторону, откуда послышался голос. В метрах десяти от него стоял гном, друг Амася, а из-за кустов с ухмылками на лице выходили ещё два его мучителя.

– Зачем ты его дразнишь? Пусть погуляет… – сказал Амась, помахивая палочкой.

– Что вы опять задумали? Изверги!!! – заорал Кирилл на гномов.

– Мы ничего не задумали, – ответил Амась как ни в чём не бывало. – Ты ведь слышал: я должен быть с тобой, пока ты находишься в нашем лесу, а мои друзья ходят со мной за компанию, чтобы мне не было скучно.

– Подожди немного, карлуша, ты у меня со своими друзьями скоро скучать не будешь! – продолжал Кирилл, словно не расслышав реплику о том, что он уже здесь проходил. Но тут внезапно до него дошёл смысл слов произнесенных маленьким человечком, он на секунду замер и в растерянности закрутил головой.

– Как!? Что ты сказал!?.. Как проходил!?.. – и он стал нервно озираться по сторонам, несвязно выкрикивая обрывочные вопросы.

– Да-да. Вот там ты недавно купался, – весело сказал Амась, показывая рукой в сторону речки.

Все гномы дружно захохотали.

Кирилл бросился к речке и выскочил на то самое место, где его не понятным для него способом, засосала в себя вода.

– Что это? Как это?! – он начал метаться по берегу, падал на колени и осматривал землю в поисках своих следов. Затем поднимался и подбегал к воде, высматривая неизвестное существо, первое знакомство с которым, чуть не обернулось для него летальным исходом. Спустя некоторое время он стал чувствовать, как у него в голове, от затылка ко лбу, как будто натягивается шторка.

– У меня едет крыша!.. – определил он своё состояние.

Остановившись как вкопанный перед речкой, он уставился в одну точку. В этот момент его посетила мысль, которую он сразу решил осуществить: здесь и сейчас закончить свои мучения. Он уверенным шагом подошёл к воде и нагнувшись, погрузил в неё руки, ожидая что сейчас его затянет неведомая сила и всё закончится. Но к его удивлению, ничего не произошло.

– Ну?! – заорал он в нетерпении. – Давай! Засасывай меня! Что же ты ждешь?!

Позади послышался веселый смех гномов и последовавшие за ним издевательские слова:

– Тебя он не заберёт, – Амась еле сдерживался от хохота. – Он рыбками и водорослями занимается, а не испорченными творениями вроде тебя.

Кирилл не обращал на них внимания и продолжал колотить по воде руками, пока не почувствовал маленькую ножку на своей ягодице и несоразмерный с нею сильный толчок. Последнее что он услышал, находясь в полете в направлении воды, были слова Амася:

– Загляни поглубже!

* * *

Солнце собиралось покидать небо, окрашивая его в красные тона, таким образом сигнализируя о приближении ночи.

Кирилл сидел на берегу речушки и плакал как обиженный ребёнок. Маленькие, ничтожные существа и ситуация, в которую он попал, уничтожили за один день, гордого, уверенного в себе, целеустремленного бизнесмена, превратив его в испуганного параноика. Выливая из кроссовок воду, он украдкой посматривал в сторону шушукающихся гномов.

«Что-то опять затеяли, – думал он, – Сегодня мне отсюда не выбраться, и неизвестно, выберусь ли завтра или вообще когда-нибудь… Если усну, то они мне снова к волосам верёвки привяжут. Придется не спать вообще. А если выключусь? Нужно что-то придумать с волосами».

Кирилл стал шарить по карманам промокшей и грязной одежды. Достал зажигалку.

– Зажигалкой попробовать? – спросил он у себя и стал продувать и чиркать зажигалку, пытаясь её высушить. Через несколько минут его труды увенчались успехом, появилось пламя.

«Волосы мокрые, надо подождать. Где гномы? Пропали. Это плохо. Лучше их видеть. Они опасны, очень опасны. Врага нужно держать поближе к себе, – с этими мыслями он стал шарить по кустам. – Надо прикинуться подобревшим и перебить их по одному или всех сразу, здесь уж как получится». И он стал звать:

– Где вы? Гномы… Амась…

Сейчас отсутствие здесь гномов, беспокоило его больше, чем их присутствие. «Может притаились где-то и ждут когда я усну? Или за верёвками пошли? Тогда должны были кого-то оставить следить за мной и он сейчас сидит в кустах и наблюдает. Нужно вычислить где он и пока один, прибить тихонько…

Гномы тем временем, с удовольствием уплетали землянику, находясь рядом на опушке.

– Может, ему принесём? – предложил один из них.

– Ты ему ещё грибочков приготовь с кореньями, – презрительно съязвил Амась, – сам насобирает когда захочет. Не собирает – значит не хочет.

– Почему ты такой злой? – с упрёком спросил всё тот же гном. – Он же тоже божественное творение и поэтому заслуживает нашей помощи.

– Когда ты его за волосы тягал, так тебе весело было… А теперь Люша добрым стал, ягодок решил насобирать лесорубу, – Амась явно дразнил приятеля.

– Пошутили, отомстили за уничтоженный лес и хватит. Как же он сможет полюбить наш лес, если мы ему только зло будем делать и обиды наносить, – возразил Люша.

– А я хочу, чтобы он на себе почувствовал, каково лесу, когда его пилят. Тебе не рассказывал Вафиль, сколько он убил живого? Причем с радостью! А я знаю, поэтому добрым к нему быть не собираюсь, – Амась оставался непреклонен.

– Он должен измениться и мы ему можем в этом помочь, проявив к нему свою любовь, – Люша продолжал стоять на своем. – Может быть его никто и никогда не любил, поэтому он такой злой.

– Как хочешь, можешь ему насобирать ягодок, – раздраженно произнёс Амась. Всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Когда гномы появились из-за кустов, Кирилл сидел на корточках и обжигал зажигалкой свои волосы, что бы к ним ничего нельзя было привязать. Передняя часть головы представляла ужасную картину: местами торчали клочья обожжённых волос, местами их не было вовсе, а кое-где были заметны и свежие ожоги. Он смотрел на гномов исподлобья, как загнанный зверь. Люша приветливо улыбаясь, подошёл к Кириллу и протянул маленькую, наспех сплетенную из веток, корзиночку, наполненную земляникой.

«Вот паразит! Отравить хочет! – подумал Кирилл. – Или дружно пописали в неё и теперь до коликов хохотать надо мной будут, когда начну есть».

Кое-как подавив в себе эти гнетущие мысли, Кирилл с заметным усилием выдавил из себя улыбку и протянул руку к предложенной ему корзинке. Но едва коснувшись её, резко рванул на себя и схватил гнома за руку.

– Что мерзавец, попался! – заорал Кирилл и дико захохотал в предвкушении мести.

Схватив малыша за грудки, он приподнял его так, что Люша оказался на одном с ним уровне.

– Я ведь тебе ягодок собрал… – дрожащим голосом выдавил из себя Люша.

– Ягодок, говоришь? Знаю я, каких ты мне ягодок принёс. Попрощайся со своими друзьями, потому что я тебя сейчас разорву! – Кирилла колотило от ярости, он смотрел на гнома держа его над землёй и соображал как его лучше прикончить: «Задушить? Утопить? Забить? А, может, за ноги – и об дерево?».

Пока Кирилл раздумывал о способе расправы, Амась со своим другом Рахом, про которых Кирилл забыл как только поймал Люшу, стали делать странные круговые движения, похожие на танец, издавая при этом разные звуки – то подражая щебету птиц, то змеиному шипению, затем принялись выть и рычать как дикие звери. Их движения становились ритмичней, улюлюканье и крики громче. Если Кирилл не был бы так занят в этот момент своей жертвой, а смотрел на гномов, он бы заподозрил что-то неладное и определённо насторожился бы. Но он пребывал в предвкушении расправы и не спешил претворить её в жизнь. Кирилл не сомневался что сейчас он прикончит это не самое удачное создание Бога и хотел насладиться мучениями маленького беззащитного гнома. Он старался придумать для него казнь, как можно более мучительную и долгую, что бы все коротышки в этом лесу запомнили своего гостя надолго и трепетали от страха, услышав его имя.

Неожиданно что-то сильно стукнуло лесоруба по его обожжённой голове. Удар был настолько сильным и резким, что острейшая боль пронзилось череп Кирилла и мгновенно растеклась по всему телу. Первое о чем он успел подумать: Амась и егоприятель кидают в него палки или камни, пытаясь таким образов вызволить своего товарища. Кирилл не выпуская Люшу из рук, резко повернулся в сторону гномов.

– Что?.. – успел он рявкнуть и в тот же момент, снова что-то очень-очень больно стукнуло его по голове.

На этот раз удар был нанесён прямо по темечку и с такой силой, что у Кирилла подогнулись ноги и зазвенело в ушах. Выронив Люшу он схватился обеими руками за голову, успев заметить как в сторону от него что-то отлетело. Кирилл почувствовал, как по его оставшимся волосам и обожжённой коже головы начала растекаться тёплая слизь. Маленькая струйка покатилась от виска по щеке и стала стекать с подбородка на зелёную траву.

Кирилл стоял посередине поляны, смотрел как его кровь окрашивает стебли растений и пытался понять что произошло. Единственное что он осознавал – это то, что не Амась с Рахом являлись виновниками очередного нападения на него, потому что он смотрел прямо на них в то время, когда произошёл второй удар. Он хотел осмотреться по сторонам, но не успел. Какой-то маленький, пушистый зверёк, набросился на его правую ногу, вцепившись острыми когтями и зубами в бедро. Кирилл взвыл от боли. Он попытался сорвать с себя эту подлую зверюгу, но в этот момент со всех сторон на него стали пикировать какие-то птицы, норовя побольнее клюнуть его в голову, плечи, спину. Теперь он забыл про зверька который безжалостно драл его ногу и лишь пытался прикрыть голову, что бы эти летучие твари не заклевали его до смерти. Кирилл начал вопить на весь лес, надеясь отогнать от себя наглых пернатых. Но они не унимались, а всё свирепей атаковали незваного гостя их волшебного леса, который скакал по поляне как горный козёл перед козлицей в любовных играх. В какой-то момент он хотел прыгнуть в воду, но споткнувшись о ветку, упал на живот и решил больше не пытаться встать. Закрыв голову руками, он зарылся лицом в землю и молил Бога, что бы всё это поскорее закончилось. И наверху как будто его услышали. В одно мгновенье всё стихло. Птицы словно по волшебству испарились, оставив после себя только многочисленные ссадины и раны на теле Кирилла. Зверёк который совсем недавно так неистово грыз кириллову ногу, тоже внезапно куда-то пропал, подарив на память глубокие укусы, царапины и разодранные джинсы.

Кирилл, всё ещё прикрываясь руками, аккуратно приподнял голову и осмотрелся по сторонам, не веря в то, что эти зловредные обитатели леса оставили его в покое. Кроме трёх неразлучных проказников-гномов, которые стояли в стороне и наблюдали за лесогубом, вокруг никого не было.

Буквально полминуты назад Кирилл был уверен в том, что птицы его заклюют до смерти. К своему удивлению, он этого не испугался, втайне даже надеялся, что его мучения наконец закончатся и он уйдет в иной мир. Он готов был отправится куда угодно, но только подальше от этого леса и от этих изощреных в своей жестокости маленьких человечков.

У него больше не было желания поймать и передавить этих негодяйчиков. Кирилл вдруг осознал, что они хозяева в этом лесу, а он – их, пусть не желанный, но гость. Поэтому должен делать то, что они говорят. До убийства конечно дело не дойдёт, но если он будет вести себя неподобающим образом, покалечить могут. Он понял что ему надо их слушать и тогда, может быть, он увидит родной город и снова заживёт той счастливой жизнью, которая внезапно закончилась в тот момент, когда его нога ступила в этот лес.

Гномы тем временем стояли поодаль и тихо беседовали между собой.

Кирилл лежал на земле и смотрел в тускневшее небо. Мысли метались в голове, опережая друг друга. Он провёл руками по лицу, размазав кровь с грязью по щеке и хотел что-то сказать, но слова застыли на губах. Он решил прислушаться, о чём толкуют гномы.

– Я тебе говорил, – обращался Амась к Люше, – что с ним нельзя по-хорошему. Ты ягодок ему насобирал, а он тебя убить хотел. Мухоморов ему надо было предложить, да и тех – сгнивших.

– Он злой на нас за то, что мы его за волосы оттягали, вот и не доверяет, – оправдал Люша Кирилла. – Хочет дать сдачи.

– Сдачи дать? – Кирилл не заметил, как стал озвучиватьсвои мысли. – Да я вас шлёпнуть хотел, по одному или всех вместе!

Амась вопросительно посмотрел на Люшу и махнул головой в сторону Кирилла, тем самым желая сказать: посмотри, к кому ты добрым хочешь быть!

– Ну и что! – в раздражении крикнул Люша. – Пусть он такой злой и всех ненавидит, а я не буду таким же! Не буду его ненавидеть! Пусть он меня убить хочет, я его всё равно любить буду. Потому что… потому что… просто потому, что он есть и создан Богом! А ты такой же, как и он! Он к нам плохо, и ты к нему так же, значит делаешься таким же! Ничуть не лучше!

Люша закончил свою речь, сложил маленькие ручки на груди и насупился, исподлобья глядя то на своих друзей, то на Кирилла.

– Вы можете продолжить свой спор и завтра! – включился в разговор доселе молчавший третий из гномов, которого звали Рах, – а сейчас нам пора домой. Скоро стемнеет.

– Хорошо, пошли, – беззаботно сказал Амась.

– А он? – Рах указал на Кирилла.

– Тут пускай остаётся. Куда он ночью денется? Разве что волки съедят, – весело ответил Амась и хохотнул.

– Тебе ведь дедушка Вафиль наказал, с ним находиться пока он в нашем лесу, – напомнил Амасю Рах.

– Ты мне предлагаешь тут оставаться или может давай к нам его возьмём, что бы он всё переломал или убил кого-нибудь? – нахмурившись, огрызнулся Амась. – Не-ет. Пусть тут спит. Утром приду, его косточки обглоданные волками, к Рождину кину. – Он весело улыбнулся и подмигнул Кириллу.

– Вафиль тебя накажет, если ты его тут оставишь одного, – произнёс Рах предостерегающим тоном.

– Хуже чем он меня наказал, уже наказать не сможет, так что пошли. – Амась развернулся и решительно направился в чащу леса. Пройдя несколько шагов он остановился, бросил пренебрежительный взгляд в сторону Кирилла и добавил:

– А этот пускай тут отдыхает.

И пошёл дальше.

Кирилл с трудом поднялся с земли и тихим, взволнованным голосом спросил у Раха:

– Тут есть волки?

– Конечно, есть! – крикнул Амась, дошедший уже почти до чащи. – Такие страшные. – Он остановился, скорчил ужасную гримасу и почти по-волчьи провыл:

– У-у-у-у.

Рах недовольно покачал головой и пошёл вслед за Амасем. Люша постоял несколько секунд в нерешительности, как будто желая что-то сказать, взглянул грустным взглядом на Кирилла, развернулся и пошёл за друзьям.

Когда все гномы скрылись в чаще, истаяли последние отблески солнца и жизнетворный дневной свет медленно и тяжело заливала, липкая и зловещая для Кирилла темнота. Она уже переполнила собой весь лес и уже хотела заглотить и Кирилла, но вдруг из-за тучи появился лунный свет, который мягко осветил поляну и позволил Кириллу сориентироваться в пространстве. Он бросил опасливый взгляд на мерцавшую в лунном свете воду, вспомнив как совсем недавно что-то страшное и неведомое, чуть не утопило его на этом самом месте. Потом с тревогой посмотрел на лес, представив, как из него выскакивают голодные волки и начинают его терзать. По телу Кирилла побежали мурашки, от страха начали подгибаться ноги и он непроизвольно сел на землю, ииспуганно стал смотреть по сторонам, болтая себе под нос:

– Почему они меня оставили одного? А если и вправду здесь волки есть? Что мне делать? Они ушли, наверное домой, а утром вернутся… А я тут обглоданный буду лежать… Нельзя думать об этом, а то я с ума сойду… Надо думать о хорошем… А ещё лучше – лечь и попробовать уснуть… Но если я буду спать, что со мной может случиться? Этот Амась меня не любит! Вдруг что-нибудь дурное придумает со мной сотворить…

Он схватился за оставшиеся на затылке волосы:

– Нужно обжечь всё… чтобы ничего не осталось… чтобы не было за что привязать эти проклятые верёвки… Где же моя зажигалка?

Он начал шарить по карманам и не найдя её там, встал на карачки и начал ползать в темноте по поляне, при этом бормоча и восстанавливая хронологию событий:

– Я когда гнома хватал, зажигалка в руках была, потом наверное, выронил её где-то здесь поблизости. Мне её обязательно нужно найти…

Ползая по траве и ощупывая её руками, Кирилл наткнулся на опрокинутую корзинку с земляникой и тут же вспомнил:

– Амась сказал, что Люша для меня ягод насобирал, а я его убить хотел. Нехорошо получилось… Я-то думал, что он меня отравить хочет…

Он стал с жадностью поедать раскиданные по земле ягоды, моментами даже не замечая, что вместе с ягодами хватает и комочки земли, глотая всё подряд, не разжевывая. Редкая ягода попадала ему на зуб – он был настолько голоден, что готов был съесть всю траву на этой поляне.

– Я же совсем забыл про еду, – начал он бормотать, когда собрал все ягоды которые смог найти. – И если меня не утопят или не съедят волки – умру с голоду. Мне нужно выжить во что бы то ни стало и уничтожить этот лес!..

После последней фразы он резко замолчал и с опаской стал оглядываться по сторонам, не слышит ли его кто-нибудь.

У Кирилла уже стали иссякать навязчивые мысли выбраться из леса. Он понял что у него это не получиться, так как убедился, что в этом лесу происходят совершенно не поддающиеся объяснению вещи. Помимо этого он отчётливо осознал, что всё происходящее с ним не сон и не галлюцинация, так как ясно ощущал боль, страх и особенно ужас, от ощущения близости смерти под водой. Он был уверен, такое не может причудиться или присниться. Поэтому его первичной целью стало выжить. А если выживет, то значит выберется из леса и уже тогда…

Кирилл рыскал в темноте руками по земле в поисках зажигалки, с жадностью поедая попадавшиеся ягоды и при этом постоянно озирался по сторонам в ожидании опасности. Он уже не знал, какой каверзы ещё можно ждать от этого леса: жестоких гномов, странных и страшных существ в воде, зловредных животных или ещё каких-то чудищ неизвестных… Опасность здесь гуляет всегда рядом. Расслабляться нельзя ни на секунду…

– Ха-ха! – воскликнул Кирилл в восторге, найдя зажигалку. – Вот так вам звереныши! Не будет вам удовольствия тягать меня за волосы!

Он принялся с удвоенным усилием обжигать остатки своих шикарных волос, злорадно усмехаясь и представляя, как гномы обломаются, когда захотят привязать к его волосам верёвки. Ведь волос-то не будет! Он не обращал внимания на незначительную по сравнению с недавней экзекуцией боль, доставляемую ему догорающими до самых корней волосами. Сейчас она даже доставляла ему удовольствие, так как казалась гарантом сохранности его скальпа.

Закончив свою работу, Кирилл с наслаждением ощупал плешивую, ещё болевшую от выдранных гномами волос, ожогов и разбитую птицами, голову.

– Теперь надо найти место для отдыха, может быть последнего в моей жизни, – удручённо подумал он.

Неожиданно для себя самого у Кирилла пропал страх перед опасностью: «Будь что будет!» – решил он и сняв пиджак, положил его между кустами в высокую траву и завалился на него.

Глядя в просвечивающееся через листву кустов звёздное небо, он пытался вспомнить, что ему сегодня говорил Вафиль про то, в каком случае он сможет выбраться из леса.

«Я должен вырастить лес, – думал Кирилл, – а вырастить лес я могу только в том случае, если полюблю его, кажется так говорил Вафиль. Так решили их ангелы, иерархи. Что за бред? Как такое возможно? Однако, бред это или не бред, но лес меня реально как-будто не выпускает: меняются стороны местами, вдоль речки словно по кругу хожу… Ещё это чудище водное меня чуть не утопило… Гномы издеваются, звери напали… Как же я так влип? И надо мне было этот лес смотреть?! Сидел бы себе в городе по салонам и клубам, наслаждался жизнью. Одно сейчас понятно: с этими маленькими животными лучше подружиться, только они мне могут помочь выбраться отсюда. А уж когда выберусь, тогда я с ними разберусь. С ними и с этим лесом!»

* * *

Лёгкий, предрассветный ветерок, шевелил листву на деревьях, обхаживая их со всех сторон, мелкой рябью пробегая по зеркальной глади речушки, чуть задерживаясь в камышах и прибрежной траве, колыхая их своим прохладным дуновением. Не обошёл ветерок стороной и Кирилла, мирно спящего на мягкой лесной травке, прошёлся прохладой по его ободранной голове, заглянул под куртку и выскочил дальше гулять по волшебному лесу.

А Кирилл так сладко спал, как будто и не было в его жизни вчерашнего дня и издевательств со стороны гномов, не было нападения птиц и страшного водного монстра, который его чуть не утопил. Сон прекрасен, когда мы спим и просыпаемся дома в тёплой уютной постели и нам никуда не надо торопиться, мы можем ещё подремать и поразмышлять о том что нам приснилось, затем встать, принять прохладный душ, выпить чашечку кофе и заняться привычными делами.

Но ветерок сделал своё дело, его свежесть заставила Кирилла проснутся, поёжиться, вытянуться и открыть глаза. Этот момент был самым страшным в жизни Кирилла. Он до сих пор не верил в то, что всё происходящее с ним – реальность. Он резко закрыл глаза в надежде что лес, гномы – всё это всего лишь страшный сон и что сейчас, когда снова разомкнёт веки, он окажется дома рядом с заботливой Машей. Но нет. Его надежда рухнула как камень с обрыва, окончательно и безвозвратно. Вокруг – всё тот же лес и от этого хотелось выть по-звериному, биться головой об дерево и рвать волосы на голове. Последнее он попытался сделать и эта попытка привела его в ещё большее отчаяние. Руки нащупали лишь обожжённую и израненную голову, доставив ему не столько боль, сколько острое чувство досады и безысходности.

Кирилл открыл рот чтобы закричать что есть мочи, но вместо крика с его уст слетели беспомощные рыдания.