Читать книгу Подарок сиддха - Андрей Золотов - Страница 9

Обряд очищения прошел успешно. Теперь, я точно был достоин петь для Чанды.

После окончания церемонии, меня облачили в новые, традиционно индийские одежды, и еще выдали праздничный наряд, в котором мне предстояло быть на торжестве.

За три дня, пока все были заняты подготовкой к празднику, я изучил достопримечательности всего храмового комплекса и даже успел немного побродить с Вималой и несколькими ребятишками по окрестным лесам и горам, где увидел множество незабываемых красот природы.

Как же мне не хватало здесь фотоаппарата, а еще лучше – квадрокоптера с камерой. Из всего рукотоворного и нерукотворного, что я увидел здесь, мог бы получиться настоящий киношедевр.

Вечером, накануне праздника, Шьямана, наконец, рассказала мне о том, что от меня требуется. В принципе, все было просто: я должен был стать инструментом в руках жрицы, дать максимальную свободу своему голосу, а также спокойно принимать все то, что будет со мной происходить. Шьямана сказала, что мной будет управлять Рачана.

Странно, но перспектива оказаться послушной куклой в чужих руках не вызывала во мне ни малейшего беспокойства и сопротивления. Я проникся доверием к Рачане.

И вот, торжественный день пришел.

С утра состоялось массовое омовение в горячем священном источнике, а затем, на специальной площадке под открытым небом, священнослужители устроили ягью с рецитацией мантр, всевозможными посвящениями и ритуалами.

К великому горю, кушать сегодня было нельзя до самого вечера – прасад числился в последних пунктах длинной программы.

После полудня, празднество продолжилось в главном храме. Толпа верующих в количестве около двухсот человек разместилась на полу поодаль от алтаря; жрицы заняли свои места непосредственно у божества, а мне и музыкантам была выделена специальная площадка на некотором возвышении, расположенная слева от жриц, ближе к толпе.

Когда все расположились, Шьямана начала приветственную речь в честь Дня явления Чанды. Жрица стала прославлять всевозможные деяния богини и описывать блага, которые та дарует своим преданным.

Я с интересом слушал подробности незнакомого мне культа, отмечая в уме схожие моменты с другими течениями индуизма и обращая особое внимание на какие-то новые для меня вещи.

Повествование продлилось минут сорок, а затем, в сопровождении двух жриц, Шьямана поднялась на помост, расположенный сзади божества Чанды, и, бормоча мантры, они втроем стали лить на голову изваяния какую-то жидкость. Когда до меня дошел ее запах, я почувствовал легкое, приятное головокружение.

Сверху посыпался оранжево-красный цветочный дождь. Я поднял голову, пытаясь разглядеть тех, кто разбрасывал цветы. Но там никого не было, цветы каким-то образом материализовывались вверху купола и медленно, как снежинки, или перышки, опускались вниз.

Тут зазвучали барабаны, мриданги, бубны, запели трубы и флейты.

Толпа поднялась с пола и принялась петь мантру Чанды, качаясь из стороны в сторону.

Рачана повернулась ко мне и как только наши взгляды встретились, она тут же проникла в мое сознание и я непроизвольно начал петь вместе со всей толпой.

Я смотрел в глаза Рачаны, не в силах отвести взгляд – в них была такая бесконечная, мистическая, космическая глубина, в которой хотелось просто раствориться.

Мелодии сменяли одна другую, из моих уст лились незнакомые мне слова на санскрите.

Голос звучал все громче и интенсивнее и вскоре достиг совершенно невероятных высот, ошеломивших меня самого – я нигде и никогда не слышал ничего подобного и не мог поверить, что этот звук исходил из моего горла.

В теле чувствовался нарастающий жар, оно все дрожало, а перед глазами возникли полупрозрачные вращающиеся огненные мандалы.

Мой голос стал таким оглушительным, что, казалось, в храме сейчас начнут рушится стены. Танец толпы превратился в настоящий ураган. Я уже не различал людей – они словно превратились в океанские волны.

Пение продолжалось и продолжалось; бхаджаны сменяли один другой практически без пауз; ощущение времени словно растворилось; анализирующий и просчитывающий интеллект отключился; бремя прошлого и тревога о будущем исчезли. Боже мой, это было что-то совершенно нереальное!

Внезапно, со всех сторон хлынула разноцветная искрящаяся жидкость. Она стала растекаться по полу какими-то наплывами, слоями, меняющими свой цвет с золотистого то на ярко зеленый, то на красный, оранжевый, желтый, фиолетовый. Покрыв весь пол храма, она стала превращаться в разноцветный прохладный пар, поднимавшийся вверх завихряющимися столбами. Яркие брызги, летящие из под стоп танцующих людей, мгновенно испарялись, как будто пол был раскаленным. Кружащиеся вихри пара впитывались в тела людей, как вода в губку, и я видел, как в то же мгновение людьми овладевал экстатический транс.

Один из таких вихрей приблизился ко мне и, словно примагниченный, влился в тело. Ощущение было таким, будто весь запас наслаждений, отпущенных мне в этой жизни, одномоментно вошел в меня.

В какой-то момент я слился с собственным пением настолько, что стал представлять себя вселенским голосом, а не человеком. Я полностью утонул в экстатичном море бушующих внутри меня энергий и вибраций.

В моем голосе смешались звуки ангельских труб, грохот грома, и пение целых сонмов гандхарвов5. Привычный мир перестал для меня существовать.

Это состояние было настолько всепоглощающим, восхитительным и фантастическим, что, казалось, самостоятельно из него выйти просто невозможно и это пение будет продолжаться до тех пор, пока я замертво не упаду наземь.

Однако, через какое-то время, все стало ослабевать и угасать; темп мелодии уменьшался, инструменты и пение людей звучали тише и тише, мой внутренний огонь стал постепенно успокаиваться.

С каждой минутой ко мне возвращалось обычное сознание, яркий свет перед глазами рассеивался и сквозь него проявлялась привычная картина материального мира. Вскоре музыка затихла, а вместе с ней и я.

Пребывая под сильным впечатлением от всего произошедшего, я был не в силах пошевелиться.

Тут ко мне подошла Рачана и, сложив ладони перед грудью, восхищенно сказала: «Вы исполнили свою миссию просто великолепно, Индра!»

Ошеломленный, я не смог вымолвить ни слова в ответ.

Видя мое состояние, Рачана сказала: «Если хотите, мы можем сейчас уйти. Церемония в завершена. Сейчас все потихонечку придут в чувство, а затем будет пир. Мы с вами можем пока побыть на улице».

Я кивнул головой. Рачана взяла меня за руку, и мы, поклонившись божеству и Верховной Жрице, покинули храм.

Землю уже накрыла темнота: получается, что пение продолжалось не менее трех часов. Ум отказывался в это верить – я никогда не пел столь долго.

Мы сели на скамейку под манговым деревом, Рачана прикоснулась ко мне рукой и сказала: «Индра, возвращайтесь в настоящее».

– Рачана, это было так…! Это….как ядерный взрыв! Столько энергии? Представляю, если бы я так спел на каком-нибудь конкурсе – это произвело бы настоящую сенсацию.

– Да, вы бы мгновенно стали звездой первой величины, – с улыбкой произнесла она.

– Знаете, такой мощной перезагрузки я даже представить себе не мог. Произошло что-то невообразимое!

– Я рада видеть вас таким вдохновленным. Сейчас покушаем прасада, и затем отправляйтесь отдыхать.

– Спать что-то совсем не хочется, а вот аппетит у меня просто зверский.

– Еще бы. Вы сегодня весь день не ели, да и потом, столько сильных эмоций. Пойдемте.

Мы вернулись в храм, где уже приступили к раздаче прасада. Люди традиционно расположились в несколько рядов, и, как и в других индийских храмах, женщины сидели отдельно, мужчины отдельно.

– Покушаем, потом продолжим разговор, – сказала Рачана и отправилась к женщинам.

Я примостился среди мужчин и стал ждать, когда на лежащее передо мной на полу большое блюдо из пальмовых листьев, начнут выкладывать всевозможные вкусности.

Все произошедшее до сих пор казалось мне совершенно нереальным и мозг завис в каком-то нетипичном состоянии. Нечто подобное, я испытал, когда впервые прыгнул с парашютом. Все мое существо протестовало тогда против прыжка, логика и здравый смысл кричали: «Идиот, зачем ты это делаешь!?» Когда я, все же, выпрыгнул из самолета, сознание, не в силах понять произошедшего и что-то изменить, просто отключилось, и я как-бы завис в какой-то другой реальности. Но мне было очень хорошо. Парашют раскрылся, я умудрился расчековать запаску, а потом как будто застыл в небе на одном месте и ошалело, радостно смотрел по сторонам, пока расстояние до земли не стало совсем маленьким. Тогда ко мне вернулась привычная логика, инстинкты, и возникла мысль о том, как бы мне правильно приземлиться, чтобы не подвернуть ногу. Недели две после этого, я находился под очень сильным впечатлением.

После сегодняшнего дня, вне всякого сомнения, я буду переживать произошедшее еще дольше, намного дольше. Тут удалось увидеть и испытать такие чудеса, в которые невозможно поверить.

Прасад был очень вкусным; я поглощал его так, как будто только что прибыл из блокадного Ленинграда. Эмоции, как негативные, так и положительные, всегда возбуждали во мне апетит. Я изредка поглядывал по сторонам и ел, ел, ел. Разносчики пищи пошли по второму кругу, чтобы положить желающим добавки. Даже мысли об отказе у меня не возникло.

Когда через полчаса я вышел на улицу, где меня уже ждала Рачана, дышать было тяжеловато.

– Пойдемте, прогуляемся, – предложила она.

Мы медленно зашагали по мраморной дорожке к прудам с лотосами.

– Завтра вам надо полностью прийти в себя, а послезавтра вы сможете вернуться в Ришикеш.

– Хорошо, спасибо.

– Это вам спасибо, что согласились.

– Я рад, что все получилось.

– Теперь давайте поговорим о вознаграждении, – сказала Рачана.

– Что вы! Не надо никакого вознаграждения! Я тут получил столько впечатлений, что сам бы вас чем-нибудь вознаградил.

– И все-таки, Индра. Я пообещала вознаградить вас, и не могу нарушить свое слово ни при каких обстоятельствах. Поэтому вы не должны отказываться. Скажите, чего вы желаете?

– Рачана, мне неудобно о чем-то просить. Предложите сами что-то и я приму это с благодарностью.

– Хорошо. У меня есть одна идея, – сказала она, – хотите до самой смерти ничем больше не болеть?

– Это возможно?! Конечно хочу!

– Прекрасно. Тогда мы можем начать этот процесс завтра вечером. Но, опять весь день вам нужно воздерживаться от пищи.

– Ничего, воздержусь. А это займет много времени?

– Сутки.

– Значит отъезд откладывается.

– Значит так.

– Ну и ладно, мне здесь очень нравится.

Рачана улыбнулась в ответ и ее удивительное лицо, озаренное мягким светом Луны, снова заставило меня усомниться в реальности всего происходящего.