Читать книгу Остаюсь, чтобы жить. Хроники Арринда - Андрей Звонков - Страница 3

Лияра соскользнула с постели на пол. Я понял это по легкому свисту шелка, ощутил движение и чуть-чуть приоткрыл веки. Наблюдал за ней, не меняя дыхания, пусть думает, что я сплю.

За окнами чуть розовело небо, и в комнате царил мягкий бархатный полумрак.

Ночная любовь моя подошла к высокому окну и сладко потянулась. Знает она, что я не сплю? Догадывается, чует? Вряд ли. Я старался не менять дыхания. Обнаженное тело ее мерцало в тающем лунном свете.

Лияра снова поднялась на цыпочки, вытянув руки вверх, будто перед броском в воду, еще раз потянулась от пяток до кончиков тонких длинных пальцев. Она смотрела на город, тускнеющие звезды, и портовые огни. А может, она ни на что не смотрела и стояла перед окном с закрытыми глазами?

О чем думают женщины после бурной ночи любви со случайным мужчиной? Эту загадку никому никогда не решить.

Высокая, гибкая, с густой гривой каштановых вьющихся волос, молодой упругой грудью и попой, а еще у нее крупные миндалевидные глаза необычного сиреневого цвета. Тут явно уж постарались маги-косметологи, брови словно чуть приподнятые в удивлении, прямой от самых бровей без ложбинок или горбинок узкий нос, не слишком толстые губы, чуть припухшие, как у ребенка, сходящийся к узкому подбородку овал лица.

Ей где-то между двадцатью двумя и двадцатью пятью. Но опыт?! Хотя чему я удивляюсь – постельный опыт набирается легко. Она не шлюха. И дело не в том, что она совсем не похожа на портовую девку… скорее наоборот, на богатую скучающую вдову, которая ищет в портовом кабаке партнера на ночь, да такого, чтобы она могла забыть обо всех тревогах, хотя бы на эту ночь! Честно, я даже не рассчитывал встретить такую, как она.

Впрочем, вчера, когда я увидал ее в кабаке «Шхера» – об этом не думал. Мы только встретились глазами и через мгновение поняли все. Мы оба нашли то, что искали.

О чем она думает, глядя на просыпающийся город?

Я невольно усмехнулся и Лияра, видимо почуяла мое состояние, обернулась, нагнувшись через край кровати. Глаза ее жадно изучали мое лицо, руки упирались в постель, а груди чуть касались моей груди…

Я зажмурился, потому что она манящая, страстная…

Меня предали…

Лияра перевела взгляд на возросший посреди шелковой глади холм и хрипло рассмеялась.

– Ты не спишь! Ненасытный… Притворщик!

– С тобой поспишь… – хрипло проговорил я, ибо ни онемевший внезапно язык, ни губы толком не слушались, и каждый звук, проходя через горло, драл его словно щеткой. – Дай попить…

Лияра подняла кувшин с остатками кислого сока ягод клю.

– Так отхлебнешь или в бокал налить? – говорила она с еле заметным акцентом, характерным для северного Рипена. Все северяне четко выговаривают окончания слов.

– Так… мне только горло прополоскать, пересохло, а впрочем – налей… – она протянула наполненный бокал.

Я принял сок, и пока пил, другой рукой обнял обнаженную красавицу за талию и привлек к себе. Она не сопротивляясь легла сверху. Ладонь моя соскользнула на прохладную ягодицу. Видимо она ощутила жар, исходящий от моей ладони. Тело ее отозвалось дрожью и…

Пустой бокал покатился по простыне, оставив еле заметную дорожку «кровавых» капель.

Лияра дрыгнула ногами, легко и удивительно грациозно проскользнула под шелк покрывала, усаживаясь сверху, при этом все ее тело вело себя по-разному, руки гладили ночную щетину на моих щеках, губы нежно прикасались к губам, бедра обнимали мои бока, а заветная, соблазнительная попа самостоятельно решала отношения со старым другом, то приподнимаясь, то двигаясь из стороны в сторону.

Страсть ударила мне в голову, и я ничего не соображал… да и как? Если вся кровь от мозга утекла вниз, туда где вершилось важнейшее дело… и обескровленный ум уже не был способен что-либо думать, он просто купался в наслаждении…

Я уже не помнил, как оно было еще несколько часов назад, но и сейчас – бесподобно. На задворках сознания маленькой искоркой светилась мысль: «Тебе пора на работу! Заканчивай!».

Мои руки лихорадочно гладили ее кожу, скользя, словно по шелку. Это было восхитительное ощущение, ни родинки, ни прыщика, гладкое немного скользкое и уже горячее тело, и кожа ее отзывалась на мои прикосновения, покрываясь зыбью. как море в безветрие покрывается мелкой рябью. И это возбуждало еще сильнее. Ощущение сильного гибкого тела и рвущейся энергии.

Никогда у меня не было такой любовницы.

Вторая мысль присоединилась к первой: «Надо узнать кто она и договориться о следующей встрече!».

Когда-то мой давний друг и наставник в любовных играх, еще в курсантской молодости говорил: «Чтобы не страдать от измен, относись к женщинам как книгам. Прочитал – закрыл, читай другую!».

Эту «книгу» я уже хотел читать и перечитывать!

Я не мог говорить, только рычал, и она рычала вместе со мной, и дикое пламя разгоралось, норовя спалить обоих, оно залило нас одновременно. Лияра оттолкнулась, от моих плеч кончиками пальцев, качнула бедрами вперед – назад, и бешеная сила рванулось из меня жидким огнем.

Несколько мгновений распаленная красавица сидела с закрытыми глазами, замерев, ощущая происшедшее и ее сотрясали сладкие конвульсии… В изнеможении она легла мне на грудь, свернув руки как кошка, под себя. Густые жесткие волосы накрыли мое лицо и защекотали кончик носа, я чихнул.

Лияра скатилась на простыню, положила голову мне на плечо и, подтянувшись губами к уху, куснула за мочку и прошептала:

– Ты бесподобный любовник, король, но ты уже мертвец.

Как удивительно, она сказала то же самое, что родилось в моем одурманенном страстью мозгу слово – бесподобно.

И вдруг ее слова обожгли мозг. «Но ты уже мертвец»!

Что она говорит?

Видимо, по сбившемуся моему дыханию Лияра поняла, что ей удалось напугать меня.

– Умереть от любви – это ли не высшее наслаждение? – я постарался свести ее слова к шутке.

Солнце уже заливало комнату. Это не королевские покои. Я не настолько глуп чтобы раскрывать себя. Роль морского офицера – самая привычная.

– На моих губах – был яд, дорогой. – Сказала Лияра, слезая с кровати и поднимая раскиданные по комнате детали туалета. – Я отравила тебя. Еще вчера, и сегодня… ты за ночь слизал с моих губ столько яда, что хватило б убить весь этот город.

Она принялась одеваться, пока я, приподнявшись на локте, тупо смотрел на нее. В чертах ее лица проступило отстраненное холодно формальное выражение. Будто галочку поставила в списке выполненных дел. Словно, только что она не стонала и не извивалась от страсти…

А между нами уже вырастала невидимая и непреодолимая стена. Она там, а я тут…

– Глупость. – сказал я, – Во-первых, с чего ты взяла, что я – король? А во-вторых – я ничего не чувствую… Зачем обманывать? А если нет – то ведь ты умрешь тоже! Зачем? – повторил я. Удивленный ее спокойствием, я встал и тоже принялся одеваться. – Если это розыгрыш, шутка, то глупая и жестокая.

Лияра взяла с туалетного столика миниатюрную коробочку с губной помадой и кинула на постель. Как раз на пятно от сока образовавшего символ из трех палочек соединенных посередине четвертой – древний символ ритуального жертвоприношения. Я тупо смотрел на коробочку и случайную картинку. «В этом мире случайностей нет, и каждый шаг оставляет след…» всплыли в памяти слова старинной песенки…

– Отдай своим алхимикам. Это медленный яд. Специально для тебя. Мне он ничего не сделал. А ты умрешь через сорок восемь часов. И я тоже умру, но немного раньше. Противоядия нет, любимый. – Она улыбнулась, но слово «любимый» вдруг прозвучало с издевкой.

Лияра продолжила движение по комнате, собирая раскиданные вещи, совершенно обыденно, как делала это, наверное, в своем доме, а не в гостиничном номере. Застелила кровать.

Язык у меня по прежнему был онемевший и говорить было трудно, поэтому я молча наблюдал за ней, сидя на кровати и натягивая нижнее белье. С каждым мгновением я убеждался, что она не шутит.

– Я не должна была тебе этого говорить, но… – Лияра затянула поясок на платье, пальцами уложила бюст, так, чтобы в вырезе оставалась соблазнительная ложбинка, и сказала, – но ты был так великолепен… на прощание подарил мне такую ночь, что я решила по своему расплатиться – дать тебе двое суток на подведение итогов. И, честно говоря, еще мне приятно видеть, что тебе страшно. – Она достала из сумочки еще одну коробочку, я онемел и смотрел только на ее губы и глаза. Она не лгала… и страха не было, но ее ненависть ко мне вызвала какую-то детскую обиду, что прихлынула к сердцу. За что? Она не просто наемница, тут явно что-то личное… Не верю! Нет, я не снимал с себя тяжести грехов, что совершил за бурную молодость и мое правление островной империей Эленсааров, но все-таки, что я лично ей сделал? Или тому, кто ее нанял? И я спросил:

– Кто тебя нанял?

– Ты не знаешь, – ответила Лияра, – а точнее – не помнишь. Моя мать. – Она произнесла это спокойно. – Да упокоится с миром ее обиженная душа. Я исполнила ее завещание. – оно помолчала, словно вспоминая, что еще должна сказать и произнесла скороговоркой: -Жертва Безутешной принесена!

Произнеся ритуальную фразу, Лияра как то облегченно улыбнулась, достала черный шарик из коробочки…

Догадавшись, что это, я прыгнул к ней с места, через полкомнаты, стараясь выбить яд из ее рук… но она оказалась проворнее, кинула шарик в рот, надкусила, и, закатив глаза, упала вместе со мной. Короткие судороги и все закончилось. Коробочка выпала из мертвых рук, а черные шарики словно четки раскатились по полу.

Я поднялся и тупо смотрел на прекрасное тело, которое еще десять минут назад обнимал. На мертвое тело Лияры.

«Знаю, но не помню», Разум отказывался верить ее словам. Двое суток? Впрочем, всякое в мире бывает. И мне всякое довелось пережить. Не всегда же я был императором. Владетелем двух тысяч островов в Южном океане – хозяином морей.

Много лет назад отец отправил меня учиться на материк, в лучшую военную академию тогда еще молодой республики Рамбат, которая объединила три государства: Рипен, Регалат и Ханут.

Советники его отговаривали. Сыну императора учиться у республиканцев? Да он наберется там греховных учений о равноправии, может разрушить многовековую кастовую систему империи… Отец настоял – мы должны изучить потенциального противника изнутри. Империю может разрушить только сама империя. Ибо для любого государства нет страшнее врага, чем внутренний.

Я подобрал с постели коробочку с помадой, обулся и поглядел на себя в зеркало: обычный морской волк. Даже на капитана не похож. Так, средний офицерский состав какого-нибудь фрегата. Загорелое лицо, правда не обветрено и не просолено, как у настоящих моряков, зато шрамы вполне подходящие, а одежда? Коричневая кожа довольно дорогой выделки, но не слишком. Штаны, куртка, сапоги… под курткой обычная рубаха, какую носят морские офицеры и шкипера торговых судов, на мне нет никаких знаков различия. Рост? Мало ли высоких мужчин? А символ власти – золотую цепь с гербом Империи, я оставил во дворце, как всегда, когда выхожу в город инкогнито, и вроде бы без охраны.

Как короля меня знают совсем другим. Всякий раз, для официальных церемоний специалисты немного изменяют мое лицо, убирая шрамы, добавляют благородной солидности.

Во дворце живет двойник, который периодически появляется на балконе дворца и машет рукой подданным. Узнать во мне короля? Как она вычислила, что я король? Как она узнала, где я сегодня буду? Я поднял труп Лияры и перенес на кровать. Голова ее запрокинулась и с губ потекла желтоватая пенистая жидкость. Это удержало меня от прощального поцелуя.

Я запер двери комнаты на ключ и отправился домой во дворец.

Охрана, ночевавшая в харчевне при отеле, заметила меня выходящим через общий зал.

Не подавая виду, что ждали именно меня, трое «забулдыг» пристроились в кильватер, пока я, вроде как озабоченный службой моряк, иду по своим делам. Каждый из них легко может схватится с пятеркой вооруженных до зубов наемников. Да и я не дурак подраться, было бы с кем. Особенно сейчас. Настроение соответствует.

Раннее утро. В этой части город еще спит. Все шумы в порту, но от дворцовой части его отгораживала отвесная двухсотметровая стена горы Саарме.

Мы вышли из квартала, поднимаясь извилистыми улочками все выше и выше, добрались до стены замкового парка, сложенной из камней, и пока охрана прикрывала меня от любопытных глаз случайных прохожих, которые могут появиться даже в такую рань, я нажал тайный рычаг, часть стены провалилась, и я шагнул в прохладную сырость перехода. Охрана же осталась там, на улице. Теперь им предстояло возвращаться в замок обычным путем вокруг вершины, на которой стоит мой замок.

Чем дальше удалялся я от отеля, тем призрачнее становились события ночи, но тем ярче рисовались последние минуты и мертвая Лияра, лежавшая на кровати…

А ведь я не поверил ей. Не хотел верить. Да она отравилась… это аргумент. Зачем? Чтоб доказать мне истинность своих слов? Чтоб скрыть имя истинного заказчика? Если она и так отравлена вместе со мной, зачем ей нужно было принимать быстрый яд? Значит, есть что-то, что она хотела сохранить в тайне. Что? Впрочем все это уже не важно. Она не должна была умереть… я не хотел этого.

Я двигался в кромешной темноте, в тишине вязли шаги.

Смерть красавицы потрясла. Все показалось бессмысленно. Дико. На ней ведь не было татуировок или знаков сообщества наемных убийц. Значит, это была личная месть…

Много ли желающих? Не сосчитать. Враги и обиженные есть у любого человека.

Со свода капала вода и стекала по лицу, но я не замечал.

Дойдя до конца, я толкнулся руками в запертую дверь, нащупал рычажки, и она отворилась, пропуская меня в библиотеку замка. Задвинув стеллаж с книгами, я остановился и осмотрелся, приводя мысли в порядок.

Правда ли, нет ли…

У меня осталось двое суток, из которых шесть часов я предавался любовным утехам.

Сорок два часа. Если Лияра не лжет.

А она не лгала, я это понял точно.

Что-то случилось со мной. Дыхание сбилось, в груди заломило, к горлу подкатил жгучий ком и я опустился на колени, а из глаз потекли слезы.

Шок, в котором я пребывал с момента смерти девушки – нашел выход.

Король плачет. О чем, о ком?

Ведь официально она убийца. Но мне ее было жалко.

Возможно ли ждать смерти каждый день? Никто не скажет «да». От такого люди сходят с ума. Я знал, что рано или поздно покушение удастся. Теперь это произошло. Но как бы ни был я силен духом, мне было тяжело. Я ненавижу смерть. Я слишком хорошо понимаю, как цена любая жизнь. Я ненавижу убийц, потому что я знаю, как легко умирают. Чтобы ни говорили жрецы о жизни после смерти, о бессмертии духа и продолжении жизни личности в памяти потомков.

Смерть это грань. Все, что мог создать, совершить человек он делает это пока жив. Поэтому жизнь – самое ценное, что у нас есть. После жизни идет честь. Жить с честью, и умереть с честью. Вот искусство. А Лияра… что сделала она?

Мне было обидно и стыдно за нее. Глупая мечта убить обидчика. Чего она добилась? Если отставить все, что сопутствовало ее поступку. Соблазнить врага, насладится сексом с ним и затем убить… поведение насекомого. Совокупиться и откусить голову!

А ведь я ее почти любил. Почти…

Нет! Назад дороги нет… Теперь только вперед и очень быстро…

Король не имеет права на слабость… он – власть, он – сила, он – символ государства. Он связь между своим народом и Богами. Но я – человек. Да я – Эленсаар, но я живой еще человек.

А смерть, она всегда смерть – страшная, гнусная, обидная. Она никогда не будет красивой. Я – повидал смерть. Любые заявления, что «на миру и смерть красна» – тупое вранье. Позерство.

Я плачу второй раз в жизни, в моей взрослой жизни. Детские слезы не в счет. В тот первый раз я готов был убить себя, и меня удержали… в этот раз меня убивают, а я плачу о смерти девушки…

Злая память воскресила последние часы и минуты.

Я целовал ее незнакомую, обольстительную, распуская ремешки и шнурочки на платье, покрывал поцелуями каждый участок ее обнажающегося тела, мои руки горели… сердце рвалось из груди… она запрокидывала голову, откидывая волосы от шеи, позволяя целовать ее, и звонко смеялась. Я добрался до груди и обезумел… небесная красота, божественное тело…

– Как зовут тебя? – спросил я, когда мы устали и впервые взяли небольшую передышку.

– Зачем тебе мое имя? Блуд не повод для знакомства, я же не спрашиваю твое… – ответила она, смеясь. – Разве тебе мало меня?»

Она права.

– И все-таки, я хочу знать твое имя, – настоял я.

И она, притягивая меня к себе, прикасаясь губами к мим губам, прошептала:

– Лияра!

Глаза мои высохли.

Я поднялся с колен. Зачем я ходил в порт? Найти себе девку на ночь.

Нашел. Лияру.

Уже слышу голос мудрого Редрика:

– Не королевское это дело – по кабакам шлюх собирать!

Что я ему скажу, что я всем скажу? У меня сорок два, нет уже сорок часов… Я должен, что я должен?

Должен успеть.

Допустим, она действительно отравила меня. Я должен узнать – за что, и как она меня нашла? Мне станет легче? Да, мне станет легче. Но главное – кто ей помогал? Настоящий враг где-то рядом. Я обидел мать Лияры? Так смертельно обидел, что иного способа отомстить мне, кроме убийства – она не нашла? Глупая девочка… глупая. Что ж, я рисковал и получил то, к чему шел.

Я подергал шнур звонка.

Мгновенно явился дежурный офицер охраны.

– Слушаю, Ваше величество!

Я протянул ему коробочку с помадой.

– Отнеси это алхимикам. Пускай выяснят – что там. И передай Редрику, что я у себя.

Офицер отдал честь, забрал коробочку и исчез. Хорошо, что он это делал молча. Не хочу никого слышать. Любой звук раздражает меня. В ушах еще звучат ее частое дыхание и стоны. А ладони помнят ее тело.

Я осмотрел полки с книгами. Зачем? Действие автоматическое, потому что я люблю книги. Но сегодня я смотрел на старых друзей, которые никогда не предадут. Наверное, я это делаю последний раз. Семейная библиотека Эленсааров. Сотни тысяч томов. Древнейшие рукописи и тактаты. Кому теперь вся эта мудрость достанется? Я должен решить – кому.

Я дошел до своего кабинета, молча ответил на приветствие караула у покоев. Король отдал честь офицерам охраны. Я не смотрел на их лица. Последний парад? Рано еще открывать кингстоны. Рано.

На стене табло. Я давно велел моим магам его изготовить. И те постарались. Обратный календарь Хуора Эленсаара. На полированном камне светится число 45074 – дни. Сто двадцать три года, восемь месяцев и десять дней. Вот сколько мне еще жить. Таков удел Эленсааров. Жить двести лет и умирать молодыми, полностью истощив ресурс.

Я еще не стар. Совсем не стар. Мне всего лишь семьдесят семь лет, а выгляжу я на тридцать. И до самой смерти мой организм замер на возрасте тридцать лет. Теперь моя жизнь укоротилась на сто двадцать три года, восемь месяцев и восемь дней. Смотрю на табло. Оно не знает. Мертвый, зачарованный на обратный отсчет камень… напоминание.

Я подошел к окну и раздвинул шторы. Солнце уже поднялось над морем. Шум прибоя не доносится до замка, а звуки города и порта остались по другую сторону. Ветер залетел в распахнутое окно и пошевелил волосы. Сквозняк. Я обернулся. В кабинет вошел Рэдрик. Мой старый добрый друг. Слово «старый» не годится для пятидесятилетнего мужчины. Но он не Эленсаар. Он не знает срока своей смерти. Это привилегия династии королей. Когда-то, тысячи лет назад наша семья пришла на эти острова. Откуда? Предки стерли эти данные из архивов… Откуда взялись Эленсаары как народ? Как и все расы Арринда – из Харанда.

Дожил ли кто-нибудь до срока? Большинство. Болезни редки среди нас. Отец. Да. Отец умер, как и было рассчитано. В 200 летний день своего рождения. Час в час. Брат? Если бы не брат… не был бы я королем… во всяком случае, не сейчас. Брат был старше меня на восемьдесят пять лет. Первенец. Отец еще не был королем, когда он родился. И уже был – когда родился я. От его последней жены. Между мной и братом была и есть – наша сестра – Анита- Амра.

Отец ее выдал замуж за герцога Лиды. Лидийского владыку. Но она как и мы эленсар. Правда, она – женщина. Надо сказать, выдал по любви, а не по родословной. Герцог приезжал в Империю с посольством и влюбился в сестренку. Сам-то он эленсаром не был. И Анита недавно овдовела. В Лиде нет жесткого закона наследования по мужсой линии. Сынок ее растет, а мамаша правит страной не хуже мужа.

Но женщины-эленсары менее устойчивы к болезням и более эмоциональны. Поэтому они по древнему закону не могут наследовать правление нашей Империей.

По закону, я не могу передать трон и ее малолетнему сыну, а ее назначить регентшей, до его совершеннолетия. Но он не эленсар, в нем уже нет нашей крови и нашей способности знать срок своей смерти. Самое главное условие, что преемник должен быть коронован еще до моей смерти. А вот это, при условии, что я действительно отравлен – проблематично, учитывая, что официально я одинок и бездетен. По закону, я не могу даже изменить закон, только обязан его выполнять. И сейчас для вес главная загадка – как я его выполню?

Истинный заказчик моей смерти рассчитывает, что лишившись династии империя погрузится в хаос. И не безосновательно считает так. Враги давно ведут подрывную работу в стране.

Редрик кашлянул.

– Что с тобой, мой король? Ты на себя не похож.

Я вздрогнул. Задумчивость не к лицу владыке. Да, Анита – это хорошее решение, но у нее свое герцогство и своя функция в этой истории…

Отправить за сестрой корабль?

Корабль… это двое суток до Хабига – порта Лиды, сутки как минимум ей понадобятся на сборы и еще двое суток, итого, почти неделя… Я уже буду мертв. Она не успеет даже на похороны. Я повернулся к Рэдрику. Но корабли бывают разные.

– Что? – осознание вопроса пришло чуть позже. – Да. Так. Задумался.

Не умею я врать. А Рэдрик слишком хороший друг, чтобы его обманывать.

– Вот что. – я положил на стол ключ из отеля. – Сделай так: в номере, что снял капитан Эленкорт, ты найдешь на постели труп девушки, нужно без лишнего шума доставить его лекарям – я хочу знать о ней все.

Рэдрик изменился в лице. Он кое-что понял.

– Тебя хотели убить? – друг мучительно скривился, – Ну, я же предупреждал тебя! Ну, почему ты никогда меня не слушаешь?

– Хватит скулить. Рэд. Сделай, как я сказал. Я должен до обеда знать о ней все. Кто она, откуда, как попала на остров, с кем встречалась? Ее имя. – я запнулся, – да, узнай ее полное имя. – раздражение, видимо, проскочило в моих словах. – Ты же знаешь, что я никогда не ошибаюсь… почти, никогда.

Рэдрик стал по стойке «смирно».

– Слушаюсь! Что еще прикажете, ваше величество?

Ну вот, обиделся. Редрик не служит во дворце, хотя как у любого мужчины на острове есть воинское звание, должность в гвардии при военной угрозе. Его служба гораздо важнее – друг короля.

– Ну, не надо, – Я обнял его, – не надо. У меня сегодня трудный день. А она действительно хотела меня убить. Не первая, не последняя… Я жив, давай этому радоваться?!

– Может, объяснишь, что произошло? Ты ее убил?

Я покачал головой.

– Нет, она убила себя сама – отравилась.

– Нормальное дело, – кивнул Рэдрик, – это обычная практика, чтоб не выдать заказчика. у них свой кодекс чести.

– Она сказала, кто заказчик. Тут ты не прав.

– Да ну? И кто же?

– Ее мать.

Рэдрик удивленно выкатил нижнюю губу.

– А кто ее мать? Я ее знаю?

Тут я развел руками.

– Вряд ли. Я ума не приложу, кто это, но меня она знает. Знала, ненавидела настолько, что завещала своей дочери убить меня. Представляешь?

– Ну ты хоть получил, чего хотел? – подмгнул Редрик, – сходил-то не зря?

– Пошляк. – я не хотел обсуждать прошедшую ночь даже с другом. – Не надо.

– Ладно, я пошел выполнять. За обедом обсудим, – сказал дружище Рэдрик, отходя к двери, – время есть. Тебе, наверное, стоит отдохнуть, поспи.

За ним закрылась дверь. А я усмехнулся. Поспи… поспишь тут. Рэд вышел, а я, повинуясь порыву нахлынувшего бешенства сорвал со стены камень с цифрами и запустил в окно. Мне не стало легче. Нужно работать. Правда это или нет, теперь нужно работать! Так, будто это правда. Это мои учения. Мои… испытания.