Читать книгу Stabat Mommy - Andy Weiss - Страница 12

Бо снова не досталось места на стульях, и он устроился на полу у стены, подложив для мягкости рюкзак.

Он не понимал, для чего должен каждый день приходить на площадку, если в расписании нет его сцен. Но МакКой в последнее время сдвигал все графики и менял расписание так часто, что махнул рукой и просто попросил не слишком именитых актеров постоянно присутствовать где-нибудь поблизости. На случай непредвиденных обстоятельств, туманно выразился он, хотя все прекрасно поняли, о чем идет речь.

Фильм повис на тонком волоске из-за каких-то управленческих неурядиц; с площадки пропала Натали, а Тедео, хоть и приходил исправно каждый день, почему-то не снимался ни в одной сцене.

После того разговора в машине Бо больше не общался с мужчиной; как-то не складывалось. Бо никак не удавалось попасться ему на глаза даже для приветствия: Ниши с обычным своим невозмутимым выражением лица проходил по павильону и растворялся за его пределами. Бо так ни разу и не успел подсмотреть, где же отсиживается этот странный человек.

С другой стороны, это было даже хорошо: после Шопена, когда Бо смотрел на оживающее выразительное лицо, рассказывающее ему музыку, он немножко боялся оставаться с Тедео один на один. Мужчина притягивал своей непонятностью – и пугал ею. Бо неудержимо влекло к этому всегда молчаливому, холодному и спокойному человеку, он казался Бо таким непохожим на других, таким отстраненным, что даже нахождение рядом представлялось чем-то сродни приобщению к тайне.

Тогда, в машине, вдруг показалось, что Тедео совсем не такой, каким его видят все вокруг; и даже не такой, каким его себе надумал Бо. Но какой он на самом деле? Этого Бо не понимал, и старался не задумываться. Лучше не пытаться узнать… ведь правильно ему тогда сказала Натали, нет ничего глупее, чем влюбиться в натурала. И хотя гомофобом Тедео не оказался, это еще не значит, что интерес со стороны Бо покажется ему приятным.

Если отбросить очевидный факт, что Тедео не увлекается парнями, Бо ничем не может его заинтересовать. Ведь Бо – никто. Пыль под ногами таких, как Тедео. Без особых талантов, без ауры обаяния и очарования даже. Ну и к чему тогда травить себя и пытаться с ним пообщаться? Зачем углублять свой интерес? Только расстраиваться потом.

Бо прикрыл глаза и оперся о стену затылком, опустив на колени планшет с открытой книгой. Все равно пока время на съемочной площадке застыло, как муха в янтаре. Можно читать что-нибудь учебное, чтобы не тратить впустую время. А если надоест – подремать…

– Можно, я присяду здесь?

Знакомый мягкий баритон прямо над ухом.

Бо дернулся и открыл глаза: вспомни черта… И в самом деле, Тедео Ниши, собственной персоной, звезда с внешностью бога, стоит с ним рядом с двумя стаканчиками кофе и выжидательно смотрит на парня.

– Ддда, – выдавил он, наконец, – но… может, найдем тебе стул?

– Я не хочу стул, – Тедео легко присел прямо на пол, скрестив ноги, и протянул Бо один из стаканчиков, – вот. Черный.

– Спа…спасибо, – Бо никак не мог прийти в себя от неожиданности. Впрочем, не он один: сидящие вокруг – и на стульях, и на полу, и на подоконнике – актеры тоже уставились на внезапное явление самого Наследного Принца. На лицах было написано примерно одно и то же: что он, черт побери, здесь делает? И почему он сел рядом с Бо? Да еще принес ему кофе? Что вообще происходит?

Бо тоже не понимал, но спрашивать не рискнул; он просто молча уткнулся в стаканчик.

Тедео, по своему обыкновению, молчал. Для него это было обычным состоянием – молчать. Бо заметил, что вне интервью мужчина разговаривал крайне мало, коротко и неохотно; из-за этой особенности его называли надменным и высокомерным, но Бо с недавних пор подозревал, что дело вовсе не в заносчивости.

Это было как будто защитной стеной между Тедео – и окружающими; словно бы необходимая мера; так избегают орехов те, у кого на них аллергия. Не потому, что считают ниже своего достоинства есть орехи, просто не хотят задыхаться от анафилактического шока.

А возможно, это просто такая черта характера. Кому, как не Бо, понимать такое?

С самого детства Бо стеснялся открывать рот и общаться с людьми. Ему казалось, что он говорит какие-то глупости, и окружающие просто смеются над ним. Со временем молчание вошло у Бо в привычку. Молчать было комфортно. Оказалось, что восемьдесят процентов слов, которые произносят люди, не несут в себе ничего, кроме сотрясания воздуха; многословные фразы виделись Бо огромными плитками, состоящими из воды, мусора и скрепляющей все это грязной глины, и без этих плиток вполне можно было бы обойтись.

Именно поэтому Бо не очень любил многословность.

И именно поэтому видел в Тедео что-то понятное для себя.

Но кто знает, что за причины были у холодности и молчаливости Ниши? Может быть, все эти сложные причины Бо сам себе надумал, а Ниши – и в самом деле просто зазнавшийся денежный мешок?…

Рука с тонкими пальцами и сдержанно-дорогими часами на запястье потянулась к айпаду Бо. Парень, не говоря ни слова, передал гаджет сидящему рядом.

Это было похоже на детскую игру: «да-нет не говорить, черного-белого не называть». Только в их игре нельзя было говорить вообще.

Для Бо это было вполне удобно, так он, по крайней мере, не чувствовал себя смешным и глупым. Ниши, судя по всему, тоже все устраивало.

Тедео посмотрел на название книги, которую читал Бо, пробежал глазами по строчкам, улыбнулся краем рта, кивнул и тихо сказал:

– Фишер? Мне понравилось.

– Тоже было нужно для занятий? – вполголоса спросил Бо. Он почему-то все время хотел понизить голос, когда разговаривал с этим человеком. Наверное, подсознательно он давно заметил, что Ниши едва заметно кривится и отстраняется, когда его собеседник говорит громко, весело, с напором и энтузиазмом. Может, это наблюдение и было неверным, но от Бо мужчина пока не отстранялся.

– Нет, я просто читаю все подряд, – пожал плечом Тедео, возвращая айпад.

– Ты любишь Бетховена? – Бо мотнул головой на текст.

– Мгм.

– У тебя есть его записи?

– Мгм. Я принесу тебе.

– Может… лучше послушаем пару минут вместе?

Бо сказал – и залился краской. Но что он мог поделать, если он не понимал классическую музыку? Не то, чтобы ему не нравилось… просто он был далек от музыки вообще, и сумбур всех этих полифонических подголосков давил на уши и мозг неподъемным грузом. Когда он танцевал, он просто считал про себя ритмический рисунок, и все; но стоило ему начать слушать музыку, как он тонул в ней и барахтался, как не умеющий плавать щенок, упавший в лужу.

Тогда, в машине, Тедео включил Шопена – и все его лицо как будто ожило, заговорило громче слов; глядя на тонкие, выразительные черты, Бо вдруг услышал то, что играл пианист.

Вот мелодия взлетела вверх, словно ласточка в небо, и там затрепетала крылышками под солнцем, и небо было голубое-голубое, высокое, как бывает только в мае; и хотелось тянуться за этой ласточкой вслед, но что-то очень болело в груди, держало на земле, что-то затаенно вздрагивало близкими слезами и сдавливало горло… а ласточка все парила вверху, звала за собой, то опускаясь ниже широкими спиралями, то снова взмывая… Тедео просто сидел с закрытыми глазами, но легкий его порывистый поворот головы – словно он следил за полетом ласточки – и на секунду замерший вздох дали Бо шанс вдруг увидеть, ГДЕ легкой трелью засеребрились перышки, КОГДА ласточка внезапно позвала за собой… на миллиметр приподнялись плечи и напряглись тонкие пальцы на колене – это что-то мешало отправиться в полет, как будто не пускало, вцепившись холодными тисками в запястье, и Тедео словно бы провожал улетающую на свободу птичку, прощаясь с ней и смиряясь с собственной неспособностью раскрыть крылья… немного откинутая назад голова, слегка сдвинутые страдальчески брови – как последняя безуспешная попытка рвануться вслед…

Тогда Бо смотрел, не в силах отвести взгляд, и в носу щипало от этой рассказанной ему истории. Неужели же в каждом классическом произведении скрыто что-то такое же прекрасное, такое же тонко-звенящее, чего он, поверхностный и бездарный, никогда не мог сам рассмотреть и услышать?…

С того дня Бо мечтал еще раз ПОСМОТРЕТЬ музыку Тедео. Но они больше не общались, да и вообще, нельзя же было подойти и сказать: «Покажи мне музыку....»? Подобная просьба даже при наличии частого дружеского общения показалась бы как минимум странной любому нормальному человеку.

А сейчас Бо не удержался – и озвучил свое тайное желание.

Конечно, Бо понимал, что у Тедео нет ни времени, ни желания возиться с мальчишкой и слушать с ним музыку. Но хотя бы пару минут… Неужели же Тедео ему откажет даже в такой малости?…

Тедео удивленно смотрел на Бо, приподняв брови. Он молчал, как обычно, но глазами словно бы спрашивал: почему? Зачем?

– На твоем лице написано то, что ты слушаешь, и тогда я все сразу понимаю, – совсем смутившись, еле слышно пояснил парень.

Тедео улыбнулся краем рта, кивнул и вскочил на ноги так же легко, как до этого садился.

– Пойдем.

Он сказал всего одно слово, но Бо ощутил себя так, словно ему повезло сорвать джек-пот. Он поспешно запихнул свои вещи в рюкзак, заторопился, поднимаясь, наступил на свой шнурок, чуть не упал…

Тедео смотрел на эту суету все с той же затаившейся у краешка губ улыбкой, не подгоняя, не торопя – просто стоял рядом и наблюдал. Наверное, ему было забавно… Наверное, он никогда не видел таких смешных глупых мальчишек – а может, наоборот, привык видеть вокруг обожание в глазах и готовность бежать за ним в любую точку планеты…

Все это время они обменивались скупыми фразами вполголоса, и со стороны, наверное, казалось, что они находятся в ссоре. Из-за того, что оба говорили очень тихо, окружающие были лишены возможности узнать, о чем же идет беседа, хотя и вытягивали в сторону сидящих у стены шеи и уши.

А теперь внезапно эти двое принялись собираться куда-то. Не иначе, как на дуэль?… куда еще можно идти с такими серьезными лицами?…

И актеры, и персонал съемочной группы недоуменно переглядывались, пожимая плечами: генератор идей и слухов снова был готов запуститься на полную мощность. Совсем недавно Тедео утащил парня с площадки поздно вечером под предлогом какой-то репетиции, а теперь они снова куда-то вместе уходят! Такие события, за неимением прочих, стоило бы обсудить поподробнее!

Бо, наконец, справился со шнурками, рюкзаком и вещами, и выпрямился, выжидательно вытягивая шею. Тедео спокойно ждал его, слегка склонив голову к плечу и улыбаясь одними глазами.

Странно… этот мужчина в повседневной жизни не блистал ослепительной улыбкой, не изображал радушие, его лицо казалось всегда немножко застывшим и холодным, но теперь Бо точно знал: равнодушие – это иллюзия. Тедео совсем не ледяная скульптура, просто он никогда не выпускает свои эмоции наружу. Но достаточно увидеть его глаза, чтобы окунуться в эти спрятанные эмоции с головой.

– Пойдем, – повторил Тедео и двинулся в сторону выхода, непринужденно заложив одну руку в карман.

Хотел бы Бо двигаться так же грациозно… балетная осанка – это еще не залог успеха, как ошибочно полагают многие. Разворот плеч Тедео и посадка его головы отличались от осанки любого другого танцовщика. Это было что-то врожденное, наверное. Легкое. Небрежно-элегантное. Неуловимое глазом. Так ощущается в людях аристократизм: нечто неосязаемое, но безошибочно угадываемое.

И Бо пошел следом, как крыса за дудочкой крысолова.

Он, в общем-то, совсем не был против идти за этой дудочкой куда угодно.

Но лучше пока эту готовность, конечно, держать при себе.

А сейчас он, кажется, снова увидит музыку…