Читать книгу Свобода и Преданность - Ангела Бетельгейзе - Страница 2

На краю холодного чистого неба рождалось девятнадцатое солнце весны1 7034 года и освещало небо над А́ртрой – столицей соединённого королевства И́зенар. Первые лучи разожгли пламя сияния на стальных кровлях королевского дворца и, проплыв тёплым светом по его белым фасадам, заглянули в одну из спален.

Высокую кровать скрывал бархатный балдахин, на туалетном столике поблёскивали лакированные крышечки всевозможных средств, а чуть в стороне возвышался зловещий манекен в чёрной мантии…

Щёлкнула дверная ручка.

– Ваше высокопревосходительство? – раздался в спальне осторожный голос служанки.

– Что случилось? – из-за балдахина отозвался низковатый женский голос.

– Её высочество принцесса Кайра зовёт вас!

– Хорошо, я иду.

Служанка тут же скрылась за дверью, а из-за занавеса появилась черноволосая дама в белой ночной рубашке с пышным кружевным воротником. Это была Ара́наис А́крис, канцлер Изенара. Дама нехотя встала с кровати, надела тёмный бархатный халат и отправилась в покои принцессы.

Аранаис быстро шла по пустым коридорам, нарушая тишину лишь шуршанием материи. Она была стройной гибкой женщиной, которой можно было бы приписать сходство с кошкой, если бы не лицо, всеми придворными описываемое не иначе как «совиное»: круглое лицо с выпуклыми тёмно-зелёными глазами, высокими прямыми бровями, от которых плавно нисходили линии выгнутого острого носа. Аранаис вполне соответствовала образу красивой женщины, но её красоту замечали ровно на столько, на сколько могли себе позволить это в отношении канцлера – важнейшей фигуры в королевстве после самого монарха.

От слишком раннего пробуждения ей казалось, будто она бредёт в каком-то леденящем тумане, будто до рассвета ещё два часа, и всё это сон, навеянный усталостью. Но нет! Вот донёсся тихий бой часов с нижнего этажа, а это значило, что уже шесть часов утра. Канцлер поднялась этажом выше и, дойдя до двери в покои принцессы, немедля вошла без стука.

Двенадцатилетняя принцесса Кайра сидела в кресле у открытого окна. Её мягкие белокурые волосы развевал ветер, пытаясь стереть слезинки на щеках.

Принцесса напоминала канцлеру персик, спеющий в одиночестве на старом уставшем дереве самого изысканного в саду сорта. Сегодня персик был ещё и с капельками утренней росы…

– Что произошло? – без малейшей теплоты в голосе спросила Аранаис и подошла к девочке.

– Вы же волшебница, правда? – Принцесса подняла на женщину взгляд блестящих голубых глаз.

– Кто вам такое сказал? – В тоне Аранаис прозвучали нехорошие нотки.

– Я сама видела, когда болела. Лекари так не умеют – только волшебники!

Женщина хмыкнула и посмотрела в окно, куда-то за горизонт. Холодный туман, мерещившийся по пути к покоям принцессы, вмиг рассеялся, и прохлада весеннего утра вдруг стала не такой уж прохладной, когда прозвучало заявление, по взрывоопасности сравнимое с пороховым складом.

– У вашего высочества очень хорошая память, раз вы помните то, что происходило одиннадцать лет назад, – после короткой паузы ответила канцлер. Она никак не ожидала услышать подобное от принцессы.

– Значит, вы можете мне помочь?

– Чем же, позвольте узнать?

– Только пообещайте, что никому не скажете! – со всей серьёзностью попросила Кайра.

– Обещаю, – безучастно кивнула Аранаис.

– Я хочу учиться у вас магии! – вполголоса выпалила девочка и стала внимательно следить за реакцией канцлера.

Лицо Аранаис сначала никак не изменилось, но потом она как будто проснулась второй, а то и третий раз за утро: её взгляд налился, подкатившей из глубины, чернотой, словно кто-то другой посмотрел глазами разоблачённой ведьмы на девочку.

– Учиться? У меня?!

– Да! Я тоже хочу стать волшебницей! – Кайру взгляд канцлера ничуть не смутил.

– Зачем это вам? – возвращая себе беспристрастность, спросила канцлер.

– Пожалуйста! – Принцесса явно хотела отвертеться от ответа, но Аранаис видела, что девочка что-то скрывает – тут и магии не надо было, чтоб заметить фальшь.

– Я подумаю, если ответите, для чего вам это понадобилось, – спокойно выдвинула условие канцлер.

Принцесса замялась, что-то обдумывая, а потом тихо призналась:

– Мне нравится один мальчик… он из города волшебников.

– Вы же с ним даже не знакомы, – заметила Аранаис, тайно выуживая из сознания девочки образ бледного темноволосого юноши в синем балахоне, выдававшем в своём носителе представителя чародейского сословия.

– Откуда вы знаете? – изумилась Кайра.

– Я же, как ваше высочество сами заметили, волшебница. – Аранаис сделала паузу, что-то обдумывая. – И это только из-за того, что он волшебник, вам вдруг захотелось учиться волшебству. – Фраза прозвучала утвердительно, как диагноз.

Принцесса кивнула.

– Довод не самый весомый, – протянула канцлер.

– Я всё равно хочу! – настаивала девочка.

– Ваше высочество – будущая королева. Вы подумали, что простому люду может не понравиться, окажись королева чародейкой? – неумолимо продолжала Аранаис.

– Я готова отказаться от трона!

– Я бы на вашем месте такими фразами не разбрасывалась, – ответила канцлер с нотой разочарования.

– Я понимаю, но… пожалуйста! – Девочка вскочила с кресла и, сложив ладони перед собой, посмотрела на волшебницу.

Аранаис на глаза попались флагштоки с развевающимися черно-белыми флагами.

– Известно ли вашему высочеству значение геральдики королевства Изенар?

Слова канцлера оказались для принцессы полной неожиданностью; девочка не нашла, что ответить, хотя, разумеется, о геральдике своей страны и читала, и слышала неоднократно.

– Обычно говорят, что белый круг на черном фоне – символ надежды, а филин, раскинувший крылья, – символ мудрого королевского правления, – медленно заговорила Аранаис. – Это неполный смысл. Белый круг символизирует Свет во Тьме, коим является пламя сердца во мраке человеческого разума. Все это тянет на надежду, но не станем забывать о филине. Это сейчас совы стали символизировать мудрость, разумеется, небезосновательно, но раньше эти птицы имели мрачную трактовку – и именно она была положена в символику государства. Филин – охотник, не знающий пощады, символ жертвы, предшествовавшей зарождению королевства, символ памяти, взывающей к мудрости. Свет сердец должен указывать людям путь сквозь мрак их помыслов, а память о прошлом подпитывать мудрость оберегать будущее. Основной цвет одеяний всех чиновников, мундиров всех офицеров – черный, а пояса, которые мы, служащие, носим поверх на́фуса2, имеют вид сомкнутых лап. Я прошу вас поразмыслить о символизме этой старой традиции. Тогда я, в свою очередь, подумаю над просьбой вашего высочества. – Аранаис покосилась сверху вниз на принцессу.

Девочка молча кивнула, хотя не совсем поняла, к чему был весь этот рассказ.

– А теперь мне пора покинуть вас. – Канцлер, не дожидаясь ответа, направилась к двери, но перед тем, как выйти, обернулась. – Хорошего вам дня.

«Никому не говорите о том, что обо мне знаете», – после последних слов услышала принцесса. Ведьма произнесла эти слова, ничуть не шевельнув губами, но Кайра отчётливо расслышала каждое слово. Теперь её высочество, даже если захочет рассказать, не сможет: канцлер подстраховалась чарами.

От принцессы Аранаис пошла обратно в свои апартаменты. После случившегося у неё было чувство, будто что-то тяжёлое и липкое ни с того, ни с сего свалилось ей на голову. Заниматься вопросами подростковой эмоциональности принцессы, ни в планы, ни в обязанности канцлера никогда не входило, но на этот раз дело касалось вещей весьма небезобидных. Закон запрещал волшебникам занимать высокие государственные посты, и хотя разоблачение не угрожало Аранаис всякими бедами или увечьями, но случись подобное, и на многолетнем добропорядочном труде, поглощавшем все жизненные силы её высокопревосходительства, был бы поставлен крест.

«Не понимаю, – сквозь противный мысленный зуд думала Аранаис. – Как это возможно? С одного взгляда, нисколько не зная человека… как?!!»

В отличие от остальных важных чиновников, канцлер Акрис жила прямо на работе, в «канцлерских владениях»: просторных апартаментах, обустроенных на четвёртом этаже главного корпуса и соединённых лестницей с канцлерским кабинетом этажом ниже.

Апартаменты состояли из небольшой спальни с примыкавшей к ней ванной комнатой и гардеробной – внутренних покоев, – а так же просторной комнаты, служившей гостиной и столовой в одночасье – внешних покоев.

Оказавшись в гостиной, канцлер глянула на часы: было шесть сорок утра – в такое время она обычно бодрствовала, но прошлым вечером пришлось задержаться допоздна, следя за бурным празднованием дня рождения королевы. Большинству служащих по такому случаю дозволялось приступить к работе тремя часами позже обычного, но её высокопревосходительству не суждено было войти в число отсыпающихся.

Аранаис привела себя в порядок, переоделась в простое чёрное платье, и стала облачаться в чиновничью форму.

Действо это всегда начиналось с наматывания ни́глии – шарфа из тонкого чёрного полотна, который скрывал от плеч до макушки всё, кроме лица. Затем надевался нафус, на его оплечье укладывался серебряный коллар, а на голову водружалась кла́фа – шляпа с большими полями, прорезанными спереди и загнутыми вверх. Все эти предметы делали канцлера не просто заметной издалека, и не просто превращали появление её высокопревосходительства в событие, заставлявшее всех ощущать знаменательность государственной службы, но помогали самой Аранаис освобождаться от всяких эмоциональных неудобств.

На этот раз просьба принцессы ввергла канцлера в такое напряжение, что для дальнейшего решения вопроса было просто необходимо уйти в работу чем скорее.

Переодевшись, Аранаис спустилась в кабинет. Там на большом столе из тёмного дерева её внимания, как всегда, дожидались аккуратные стопки разной документации. Ими-то дама и занялась.

«Моя любимая», – мысленно усмехнулась Аранаис, притягивая к себе самую увесистую папку: с отчётами о делах полиции.

Несколько лет назад полицейские и судебные дела часто отнимали у новоиспечённого канцлера ночи – так пристально её высокопревосходительство следила за всем, что творилось в государстве. Аранаис требовала отчёты чуть ли не о каждой мошке и немедленно реагировала на малейшие подозрительные «колебания», чем заработала себе прозвище «королевской паучихи». По прошествии нескольких лет её пристальный надзор за всеми закоулками Изенара умерился, как будто «паучиха», насытившись отловленными мухами, затаилась в своей норе до поры до времени…

Тем нескладным весенним утром, уже увлёкшись изучением документов, Аранаис ни с того ни с сего почувствовала какой-то морок в голове. Ощущение постепенно нарастало, а в мыслях, как в тумане, носились размытые образы. Последний образ проявился достаточно чётко, и в нём Аранаис увидела падение большого дерева. Оно рухнуло на землю и от этого в голове Аранаис тяжело бухнуло. На этом видение оборвалось и мигом перетекло в острую боль, вспыхнувшую в правой ноге.

Канцлер схватилась за колено и попыталась унять боль с помощью чар, но это не помогло.

– Даже так?! – раздражённо прошипела Аранаис.

Она встала из-за стола и поднялась в гостиную, где было несколько шкафов, заставленных разнообразными веществами. Из-под самой стенки шкафа она достала колбу с синей жидкостью и, опустившись в кресло, обнажила колено.

На вид всё было в порядке, движения ничто не сковывало и на боль они никак не влияли. Аранаис покачала головой и открыла колбу. Тягучее вещество подобралось к горлышку и лениво соскользнуло на кожу. Капля впиталась в плоть быстро, как вода в полотенце.

– Сильнее этой штуки только Смерть, – усмехнулась канцлер, сразу почувствовав облегчение.

Поднявшись с кресла, она вернула колбу на место и перешла к другому шкафу. Оттуда Аранаис достала большой свиток, похожий на отрез тяжёлой лоснящейся ткани и разложила его на столе. На внутренней стороне полотна открылась красочная карта, на которой золотая линия выкраивала земли людей из разномастного полотна ландшафтов. Зелёные краски леса рядом с северной границей соседней страны тускнели – а это значило, что что-то неладное происходило в землях духов…

Вдруг дама свернула карту и посмотрела на дверь.

– Входите! – почти одновременно со стуком произнесла она.

Дверь открылась и в комнату заглянула служанка.

– Доброе утро, ваше высокопревосходительство! Я привезла завтрак! – с чрезмерной бодростью в голосе и радостной улыбкой на лице сообщила девушка.

– И вправду, доброе, эйн Мэарин, – улыбнулась в ответ канцлер. Она невольно уловила образы, наполнявшие все мысли девушки и заставлявшие её светиться почти видимым светом: этим утром она получила предложение, о котором давно мечтала.

Аранаис дождалась, пока Мэарин накроет на небольшой стол у распахнутого окна, и когда служанка удалилась вместе со своим счастливым свечением, дама села завтракать.

«Столько странных событий за одно утро… – подумала канцлер, отрезая кусочек пышного омлета с овощами. – Принцесса может и подождать, когда на границе такое пятно».

Несмотря на свои чародейские возможности, Аранаис даже не думала заниматься разведкой лично. Канцлеру полагалось опираться на официальный источник информации, требовались данные, расписанные по всей форме и заверенные соответствующими уполномоченными службами.

«Другое дело, как поставить задачу разведке, – думала Аранаис. – Внешняя – подчиняется фельдмаршалу Бодрунгу, а он не из тех, кто выполнит моё поручение без лишних вопросов… значит, пойдём в обход».

Закончив завтракать, канцлер позвонила в маленький колокольчик и вышла из-за стола. Тут же вернулась служанка и принялась убирать, а её высокопревосходительство покинула «канцлерские владения» через кабинет.

Аранаис направлялась на цокольный этаж, в служебное помещение рядом с кухней, которое придворные называли «норой» – там всегда дежурили сотрудники особого ведомства, которым можно было поручить специфические дела.

В «норе» Аранаис застала троих человек, которые как раз завтракали, удобно разместившись за продолговатым столом.

– Доброе утро, ваше высокопревосходительство! – Личный визит канцлера в «нору» был событием редким, так что, увидев её, все вскочили из-за стола для поклона.

Двое из присутствовавших людей были чародейке знакомы, но с ними был ещё юноша, которого она видела впервые. На вид ему было лет тринадцать, он был невысокий, худощавый, а его тёмные волосы были собраны в хвост и перевязаны чёрной лентой. Одежда состояла из простого коричневого камзола, надетого поверх белой рубашки, и чёрных бриджей с чёрными же чулками – вполне стандартный комплект для изенарца. Состояние одежды и обуви свидетельствовало о необычайной опрятности, уживавшейся с весьма скромным достатком, более того, он был очень похож на волшебника, образ которого Аранаис уловила при утреннем разговоре с принцессой.

– Кто этот молодой человек? – спросила Аранаис, после того как кивнула в ответ на приветствие.

– Его зовут Ве́йлин, ваше высокопревосходительство, и он ищет работу, – опередив самого «молодого человека», незамедлительно ответил седоватый мужчина, выглядевший старшим среди собравшихся.

– Вот как? – хмыкнула Аранаис, заметив на крючке у входа уже виденный ранее синий балахон в компании не менее знакомой раздутой дорожной сумки. – Ступайте-ка за мной. – Она повернулась и вышла из комнаты, а парень бросил недоеденный завтрак и поспешил за ней, захватив свои вещи.

Они молча поднялись на третий этаж, и пошли по длинному коридору. Вейлин шёл следом за канцлером, соблюдая дистанцию в три шага, и всю дорогу с интересом рассматривал канцлерское облачение.

Мало кто из обычных людей видел наряды высших чиновников вблизи, а ведь там было, на что посмотреть! Нафус красиво расправлялся при ходьбе, и за счёт водянистых переливов материи казалось, что за спиной её высокопревосходительства плескался чёрный океан.

Созерцание канцлерского наряда надолго захватило внимание юноши, приехавшего из далёкой провинции, пусть даже в рамках чародейского мира он был как раз-таки вполне столичным парнем.

Канцлер Акрис оказалась не такой, какой Вейлин её себе представлял. Его очень удивило, что её высокопревосходительство лично наведалась в помещение, где, как он понимал, ели и отдыхали слуги, да ещё и была явно знакома со всеми, кто там присутствовал, кроме, конечно, него самого.

В голове парня невольно разыгралось представление о том, как через какое-то время он вернётся в город волшебников и будет рассказывать учителю о своём неожиданном деле в самом королевском дворце…

А потом все представления мигом испарились, по спине побежал холод, а сердцебиение стало отдаваться в ушах: коридор упёрся в огромную двустворчатую дверь, с табличкой «Канцлер Изенара».

Вслед за её высокопревосходительством Вейлин зашёл в кабинет, и пока дама неспешно шла к своему месту, бегло осмотрел обстановку.

Кабинет канцлера был таким просторным, что походил скорее на холл. С потолка свешивалась чёрная кованая люстра, узор паркета при неосторожном взгляде начинал затягивать в пучину иллюзий, резные колонны подпирали меланхоличные своды потолка, а высокие стрельчатые окна исключали из дневного света все живые краски, отчего кабинет казался холодным и неуютным. Только изящная курильница, стоявшая рядом с грандиозным камином, распускала по кабинету струи голубого дыма, не заставляя думать о всяких там важностях.

Канцлер уселась в кресло и велела юноше присесть напротив. Тот послушно опустился на резной стул, и тогда Аранаис заговорила.

– Так значит, эйн Вейлин?

– Да, ваше высокопревосходительство.

– Сколько вам лет?

– Четырнадцать.

– Вы из Гардва́нда3?

– Да… но как вы узнали? – удивился он, ещё больше заволновавшись.

Аранаис коротко усмехнулась.

– Это моя работа – знать, хотя в вашем случае всё просто: ваша мантия. Значит, вы волшебник?

– Да, но я не закончил обучение.

Канцлер кивнула так, будто ей эта подробность и так была известна.

– Что вы умеете?

Несмотря на то, что вопрос был задан вполне естественный для подобной ситуации, и Вейлину его задавали далеко не впервые, он буквально поставил парня в тупик, так как на этот раз спрашивала сама канцлер Акрис.

Юноша помолчал, вспоминая, что же такого умеет, а потом начал перечислять, начиная с самого простого:

– Умею готовить противоядия и лекарства, залечивать раны…

– Вы умеете становиться незаметным, быстро перемещаться или что-то в этом роде? – уточнила канцлер.

– Умею, – кивнул волшебник.

– Вот и хорошо. Идёмте. – Аранаис встала из-за стола и направилась к лестнице на второй этаж. Вейлин только теперь заметил, что из кабинета был ещё один выход, и пошёл следом за канцлером.

Наверху парня ждало нечто совершенно неожиданное: уютная гостиная, полная живых красок! Он увидел яркие ковры на полу и фигурную деревянную обшивку на потолке. Колонны и арки притягивали взгляд пёстрой облицовкой из цветного камня, а зелёные стены и комнатные растения навевали мысли о природе так настойчиво, что, не смотря на обилие мебели, гостиная казалась обжитой лесной лужайкой.

Волшебник даже опешил от удивления: он-то думал, что попадёт в какую-нибудь мрачную библиотеку или комнату, заваленную бумагами – в настоящее рабочее место канцлера, а не ту безжизненную «сцену», где её высокопревосходительство принимала посетителей для приличия.

Тем временем, Аранаис развернула на столе какой-тобольшой свиток.

– Вам известно, что это за предмет? – спросила она.

Вейлин отвлёкся от созерцания и подошёл поближе, чтоб рассмотреть предмет.

– Похоже на сторожевую карту, – вскоре ответил он.

Аранаис кивнула и указала на участок изображения, где по сочному зелёному цвету расползались грязные пятна.

– Видите, рядом с границей Либерра́нии тускнеют краски леса?

Вейлин кивнул.

– Этого быть не должно. Либерранцы что-то там затеяли, и мне, как можно скорее и надёжнее, с соблюдением конфиденциальности, нужно знать, что. Кроме того потребуется отчёт в письменном виде, где все должно выглядеть, как случайные наблюдения изенарского подданного, – вы понимаете, что это значит?

– Понимаю, ваше высокопревосходительство.

Канцлер во время молчаливой паузы слегка прищурилась, как будто взглядом разобрала юного волшебника на куски и взвесила каждый по отдельности, чтобы оценить возможности субъекта в целом. После такого взгляда следующий вопрос канцлера выглядел риторическим:

– По силам ли вам такая задача?

– Думаю, что по силам.

На лице Аранаис промелькнула кривая улыбка: её позабавило то, как юный волшебник в своей манере отвечать, уподоблялся солдату, который на вопрос «может ли он» даёт положительный ответ не потому, что действительно может, а потому, что должен мочь – или умереть, если окажется не прав.

– В таком случае, можете приступать прямо сейчас. И помните, что на успех этого задания могут посягнуть неприятельские чары. – Аранаис одарила юношу многозначительным взглядом, после чего направилась обратно в кабинет. Волшебник пошёл за ней. – Когда вернётесь с докладом, заплачу, а пока, вот вам сумма на текущие расходы. – Сказала она, положив на край стола небольшой мешочек.

– Будет выполнено, ваше высокопревосходительство! – с этими словами Вейлин взял мешочек и, старательно отвесив поклон, удалился.

«Какая неожиданная встреча… тот самый молодой человек, благодаря которому сегодня я обнаружила прорехи в своих «прятках», – подумала Аранаис. – Да и… что может быть лучше для неофициальной разведки на территории Свободной Земли, чем скромный гардвандский юноша? Посмотрим заодно, чего стоит этот миловидный нарушитель спокойствия. Хорошо бы тебе, Вейлин, с этим заданием справиться, а иначе на хруст никчёмных костей никто не прибежит…»

* * *

Далеко от чопорной столицы Изенара, в приграничной глуши северо-западной либерранской провинции Ке́нтреваль стояла скромная усадьба. Её окружали густые насаждения хвойных деревьев, и с дороги, соединявшей городок Не́льбен с деревней Эвельде́нь, всё выглядело так, будто за деревьями никакой усадьбы не было – лишь роща да узкая тропа, ускользавшая в тень. Даже если кто-нибудь сворачивал с дороги на эту тропу, то и попадал в самую обыкновенную рощу, но все местные знали, что именно там, за лохматыми вечнозелёными кипарисами, скрывалось жилище известного на всю страну чародея.

Пройти к дому можно было только с дозволения хозяина, но необязательно было быть приведенным им лично, достаточно было иметь визитную карточку из плотной декоративной бумаги с единственной надписью: обильно украшенной каллиграфическими вензелями буквой «Ф».

Счастливый обладатель карточки, приближаясь к роще, видел в её глубине живую изгородь с входной аркой, за которой древесная тень резко сменялась светом открытого пространства. Там посреди многочисленных клумб нежился в растительности двухэтажный каменный дом: всевозможные кусты и деревца ласково обнимали его стены, почтительно расступаясь перед дверными проёмами. На северную стену дома, упрямо вздымая кудри выше самих дымоходов, опиралась королева сада – старая глициния, а небольшое крыльцо перед парадным входом скромно увивали розы.

Поскольку весна как раз входила в полную силу, в саду зацветали разноцветные тюльпаны, ирисы, рябчики, и в открытые нараспашку окна кухни, занимавшие половину всей стены с южной стороны дома, заглядывал распускавшийся абрикос.

На кухне за столом сидел волшебник в домашнем халате. Он пил травяной чай, часто поднося чашку ко рту, как будто спешил куда-то, хотя на самом деле был просто раздражён тем, что в помещении, не смотря на распахнутые окна, пахло не весенней свежестью и цветами, а недавно жарившейся яичницей с беконом. Есть это простое блюдо совсем не то, что ощущать аромат от его приготовления, но даже чародею Фе́рлину – так звали хозяина дома – время от времени приходилось терпеть в ожидании, пока этот тяжёлый запах сойдёт на нет.

Ферлин, между прочим, был не обычным волшебником, каких на сотню людей приходилось менее одного. Его даже одним из немногих нельзя было назвать, потому что этот человек был просто уникальным.

Внешне он выделялся царственной осанкой и гармоничными формами, какие в столь изысканном виде редко украшали даже самых фанатичных в этом отношении аристократов. Природа и образ жизни наделили этого человека изящностью, даже хрупкостью телосложения, а так же тонкими чертами лица, в процессе повседневной мимики отточенными до остроты. Можно привести ещё много такого, чем этот молодого вида волшебник выделялся из всех, но вот уникальным его делало то, что он всегда скрывал от общественности: Ферлин не знал себе равных в магии уже больше тысячи лет.

И вот такая важная персона вынуждена была морщить нос от того, что кое-кому в доме запах яичницы с беконом очень даже нравился.

Напротив Ферлина на высоком стуле сидел огромный синеглазый кот, морда, уши и конечности которого были тёмно-коричневыми, а остальное тело – светлым, почти белым. Питомец этот был в своём кошачьем роду не менее уникален, чем его хозяин в человеческом. Вокруг шеи у него была повязана салфетка, прикрывавшая роскошную длинную шерсть, пока кот с напыщенным видом уплетал яичницу, умело орудуя ножом и вилкой. С такими физиологически невозможными для обычных котов задачами этот усач справлялся благодаря чарам Ферлина: когда коту нужно было сделать что-то, что недоступно коту (например, то же использование ножа и вилки), лапы его видоизменялись, становясь такими, как у мелких приматов.

– Что-то я смотрю, хозяин, тебе сон приснился нехороший? – поинтересовался кот гнусавым голосом, сделав короткий перерыв в поглощении завтрака, и аккуратно отпил из хрустального бокала свежего молока.

Волшебник перевёл взгляд на своего питомца.

– Ты себе даже не представляешь… – Хозяин помолчал, наблюдая за тем, как кот ловко уничтожал изысканно приправленную глазунью из цесариных яиц. – А ты не лопнешь от десяти яиц на завтрак?

– А тебе что, жалко? Я голодный!

– Да ешь, на здоровье! – рассмеялся хозяин. – Гляди, скоро на тебе и ездить буду…

– Не дождёшься! – Кот запил молоком очередной кусочек. – Лучше расскажи, что видел.

– Я пришёл по красивому лугу к озеру и увидел на другом берегу девушку. Она стояла на краю мостика и выглядела какой-то печальной.

– А ты, судя по всему… – Кот запнулся, увидев необыкновенное выражение на лице хозяина. – Вл… вляпался.

Волшебник молчал, пропустив мимо ушей последнее слово кота. Тот, доев свой завтрак, стащил салфетку с шеи, отставил посуду в сторону и, перейдя через стол, умостился на коленях чародея.

– Жениться тебе пора, хозяин, – протяжно сказал кот, разглаживая шерсть у себя на шее.

– Фу, Баэль, эти твои шутки давно перестали быть смешными, – брезгливо отмахнулся хозяин и поднялся с кресла так резко, что кот плюхнулся на пол. – Убери за собой со стола.

– Хотел бы насмешить – бубенцы бы на хвост повесил! – обиженно крикнул кот вслед чародею.

* * *

Прошло два дня с тех пор, как Вейлин отправился выполнять задание канцлера. Был послеобеденный час, Аранаис, как обычно, занималась документами, когда в дверь кабинета постучали. Канцлер знала, кто пришёл, и, отложив бумаги в сторону, велела входить.

В кабинет зашел Вейлин и аккуратно закрыл за собой массивную дверь.

– Добрый день, – с поклоном поздоровался волшебник.

Канцлер в ответ кивнула.

– Итак, вы добыли сведения? – осведомилась она.

– Да, ваше высокопревосходительство.

– И каким образом вы пересекли границу республики?

– Я её не пересекал. – Услышав это, канцлер выказала удивление, и волшебник продолжил рассказ, предупредив следующий вопрос. – Я передвигался по территории Свободной Земли, руководствуясь известными правилами пребывания людей там…

– Вы были один?

– Да.

– И вы не побоялись в одиночку идти через лес Свободной Земли?

– Я уже имел опыт посещения Свободной Земли, и убедился, что если соблюдать правила, ничего плохого не случится.

Канцлер помолчала. Глаза её смотрели в сторону волшебника, но внимание обращалось в глубину размышлений, предмет которых был понятен лишь ей.

– Выкладывайте, что узнали, – после паузы сказала канцлер.

Волшебник положил на стол тонкую папочку с несколькими листами.

– Я всё записал в виде доклада, но сделал ещё визуальную копию…

– Визуальную копию?! – переспросила канцлер с ещё большим удивлением: юнец-то оказался полон сюрпризов! – Не терпится взглянуть!

Вейлин тихо забормотал заклинание и сложил руки перед собой на уровне лица. Так он постоял немного, пока между ладонями загоралось голубоватое свечение, и стал разводить ладони, растягивая яркую искорку до размеров маленького мячика. Затем он отбросил шарик на середину кабинета, и в том месте, куда упал шар, образовалась огромная почти прозрачная сфера, внутри которой двигались какие-то люди. Они рубили деревья, таскали какие-то мешки, копали ямы.

Через полминуты сфера исчезла.

– Это стройка, – после недолгого молчания определила канцлер, заметно помрачнев: черты её лица, казалось, заострялись, придавая Аранаис сходства с хищной птицей, а её глаза на миг загорелись зеленым пламенем.