Читать книгу Лунное озеро - Аника Морен-Кей - Страница 2

Неспешно поднимающееся на востоке солнце возвестило начало нового весеннего дня на юге Англии. Восход преобразил природу, ещё несколько часов назад казавшуюся мрачной и безжизненной. Первые солнечные лучи осветили сочную зелень лугов, заставляя крупинки утренней росы сверкать миллионами бриллиантовых искр. Солнечные блики скользнули по кронам деревьев и крышам домов, осветили мелодично журчащие воды ручья.

Поднявшееся над горизонтом солнце осветило и стены каменного дома в поместье Брайнсхолл. Это старинное и величественное двухэтажное здание с дубовыми парадными дверьми, огромными витражными окнами, высокими мраморными колоннами и несколькими башенками не одну сотню лет принадлежало роду Брайнсов. Сейчас в нем жил вдовец Оливер Брайнс со своими детьми.

Мистер Оливер родился и вырос в этом поместье. Ему было шестнадцать, когда родители погибли во время эпидемии брюшного тифа. На хрупкие плечи юноши легла ответственность за жизни трех младших сестер. Преодолев все тяготы и невзгоды, он сумел пережить трудные времена, сколотить неплохое состояние и сохранить поместье в своем владении. Все три сестры Оливера вполне удачно вышли замуж и разъехались в разные графства Англии. Оставшись в одиночестве, он продолжал заниматься делами, а затем в его жизни появилась она. Восхитительная, божественно прекрасная Мэрид О`Конелл – дочь ирландского эмигранта. Это была любовь, как сказали бы поэты, с первого взгляда, вздоха, прикосновения… Он был вне себя от счастья, когда возлюбленная согласилась выйти за него замуж, и все годы брака боготворил свою жену. Восемнадцать долгих лет они жили в счастье и согласии, воспитывая двоих прелестных детей – сына и дочь. Мэрид была самой счастливой женщиной, ибо рядом с ней всегда был страстно любящий её муж. Но, увы, восемнадцать лет – это всё, что было отведено их счастью. Тринадцатого ноября 1741 года появились на свет два мальчика-близнеца Питер и Кристофер, в этот же день их мать скончалась. Смерть Мэрид подкосила Оливера, и только осознание ответственности за жизнь детей придало ему сил. Шли годы, дети росли, Оливер старел, однако неизменным в его сердце оставалось чувство безграничной любви и преданности своей жене.

Этим утром мистер Брайнс поднялся в кабинет, чтобы до завтрака по обыкновению разобраться с письмами, однако все планы вылетели из его головы, стоило открыть дверь. Казалось, по кабинету прошелся ураган. Окно было распахнуто, ещё вчера аккуратно разложенные на столе бумаги разлетелись по всему кабинету. Разлитые чернила успели надежно впитаться в белый ковер, создавая нелепое впечатление неопрятной кляксы. Книги покинули шкаф и перекочевали в самые отдаленные уголки комнаты, а паркет был покрыт сажей из камина. Этот хаос был создан руками двоих шестилетних сорванцов, застуканных на месте преступления: один из них все ещё подбрасывал в воздух листы бумаги, а второй старательно выводил руками на паркете чернильные узоры. Увидев отца, ребята быстро переглянулись и выскочили из комнаты.

– Мэри! – Хриплый баритон хозяина прозвучал угрожающе. Уже через секунду за его спиной появилась пожилая женщина, с нескрываемым ужасом в глазах взирающая на то, что творилось в кабинете.

– О, мистер Брайнс, простите меня… – Она прижала ладонь ко рту и со страхом посмотрела на хозяина. – Я всего на минуту отлучилась на кухню… Я даже не думала, что они посмеют зайти в ваш кабинет… Я всё сейчас приберу.

Женщина забежала в комнату и начала лихорадочно подбирать валяющиеся на полу бумаги.

– Мэри. – На этот раз голос мистера Брайнса прозвучал мягче. Он аккуратно взял няню под руку. – Позовите Люси, пусть она все уберет.

– Конечно, сэр. Сию минуту.

Женщина убежала на первый этаж, а мистер Брайнс, тяжело вздохнув, пробрался к своему столу. Оливер Брайнс не был человеком грубым или суровым, каждая черта его лица говорила о мягком и покладистом характере. Он уже смирился с тем, что няня не способна внушить его детям хороших манер и подумывал о том, что пора нанять гувернантку.

Вошедшая в комнату служанка принялась наводить порядок, бурча под нос об отсутствии манер у детей и о том, что им давно следовало бы устроить взбучку. Мистер Брайнс принялся разбирать бумаги, но вскоре бросил это занятие и перевел взгляд на залитую солнцем лужайку. Вдруг по дому разнесся звонкий женский крик. Оливер вскочил со стула и выбежал в коридор. По широкой мраморной лестнице поднималась юная девушка с письмом в руках.

– Джоанна, милая, что случилось? – напряженно поинтересовался он.

– Papá! Я только что получила письмо от Уильяма! – Девушка протянула отцу листы и отдышалась. Мистер Брайнс развернул письмо и, нахмурившись, начал его читать.

У нас появилось несколько минут, чтобы взглянуть на девушку, которую он назвал Джоанной. Это была дочь мистера Брайнса. Мы беремся за непосильную задачу, желая описать внешность этой особы, ведь ни одно перо в мире не способно передать всей прелести её облика. Юной леди было всего семнадцать лет – прекрасный возраст, возраст расцвета небывалой красоты. Можно было сравнить это дивное создание с нежным цветком лилии, но такое сравнение лишь бросило бы тень на её необычайную красоту. Длинные черные волосы легкими волнами обрамляли прекрасное личико, бездонные зеленые глаза сияли, словно нефритовые луны, каждая черточка ее лица – изгиб черных бровей, форма алых губ, идеально очерченный маленький носик – все было идеально. Прелестный стан, тонкая шея, изящные ручки, длинные ноги – казалось, это не простая женщина, а, скорее, какое-то божество. Даже её движения, улыбка, взгляд, хоть и самый мимолетный, казались волшебными.

– Моя дорогая! – воскликнул мистер Брайнс, взглянув на дочь. – Неужели это правда? Мой сын действительно завтра приезжает?

– Да, papá! – Девушка улыбнулась. – Уильям приедет уже завтра. И если верить тому, что он пишет в этом письме, пробудет дома не один день!

– Отличная новость! – Оливер обнял дочь. Письмо от старшего сына заставило его забыть о проказе младших. Он не стал возвращаться в кабинет, сразу спустившись вместе с Джоанной в столовую к завтраку. За большим столом из красного дерева уже сидела няня Мэри и её подопечные, близнецы Питер и Кристофер. Как только мистер Брайнс и Джоанна вошли в столовую, мальчики виновато потупились и пролепетали что-то невнятное – очевидно, слова раскаяния, навеянные строгим внушением Мэри.

– Питер, Кристофер. – Мистер Брайнс занял свое место во главе стола и сурово посмотрел на сыновей, – ещё несколько минут назад я был близок к тому, чтобы запереть вас в доме до скончания века…

Мальчики в ужасе переглянулись.

– … но от этой участи вас спасло одно событие. Дело в том, что завтра приезжает ваш брат.

– Уильям?

– Приезжает завтра?

– Ура!!!

Мальчики, похоже, забыли о том, что всего секунду назад чувствовали вину за содеянное. Они вскочили из-за стола и начали прыгать от переполняющих их чувств.

– Мистер Уильям возвращается домой? – переспросила Мэри.

– Он написал мне письмо, – Джоанна изящно опустилась на свой стул и расправила салфетку на коленях.

– Мэри, я могу попросить вас об одолжении? Нужно предупредить всех слуг о приезде Уильяма. Пусть Люси подготовит его комнату, а кухарка приготовит завтра к ужину что-нибудь особенное.

– Конечно, сэр.

Мэри вышла из столовой, предварительно усадив близнецов на свои места и одарив их суровым взглядом.

– Как я рада, что Уильям наконец-то вернется! – Джоанна улыбнулась.

– Ты скучала по нему?

– Разумеется! Вот только интересно, чем вызван его приезд?

– Хочется верить, что тоской по отчему дому, – мистер Брайнс усмехнулся.

– Ох, papá, не будьте наивны. Уильям не может приехать просто так, пусть он и очень любит дом, ведь он слишком занят в Лондоне. Я рада его приезду, но надеюсь, у него ничего не случилось.

– Если бы что-то случилось, он наверняка написал бы об этом в письме. Скажи, Джоанна, чем ты собираешься заниматься после завтрака?

– Мы с Мэри и мальчиками идем в церковь. Сегодня ведь воскресенье.

Мистер Брайнс улыбнулся и промолчал.

– Было бы просто замечательно, если бы вы хоть раз составили нам компанию, – девушка укоризненно взглянула на отца.

– Не хочу обременять вас своим обществом.

Оливер Брайнс никогда не посещал церковь, хотя верил в Бога. Его дочь прекрасно знала это, но не оставляла попыток вразумить отца. Джоанна была его гордостью. Несмотря на то, что его старший сын в свои двадцать два года уже успел заработать приличное положение в высшем обществе, гордился Оливер именно дочерью. Джоанна Брайнс не была похожа на сверстниц, и это не могло не радовать любящего отца. Голова юной леди не была забита мыслями о балах и увеселениях, желанием поскорее и как можно более удачно выйти замуж и покинуть отчий дом. Девушка была на редкость серьезна и рассудительна, её мало интересовали светские приемы и она, в отличие от своих подруг, не строила целыми днями планы по захвату в плен сердца и кошелька молодого Чарльза Флеминга, совсем недавно поселившегося в этом графстве. А мистер Брайнс в свою очередь не относился к тому типу родителей, которые мечтают выгодно выдать своих дочерей замуж, редко интересуясь их мнением. Мистер Брайнс никогда не отдал бы Джоанну за человека, которого она не полюбила бы всей душой, и который не заслуживал бы её.

– Papá, о чем вы думаете? – Джоанна улыбнулась, увидев задумчивое выражение его лица.

– О том, как мне повезло с моей умницей дочерью.

– Вы вгоняете меня в краску. – Девушка рассмеялась и грациозно поднялась из-за стола. – Мальчики, нам пора.

Она поцеловала отца в щеку, взяла братьев за руки и вышла вместе с ними из дома. Их уже ждала няня. Безоблачное небо сулило погожий день. Питер и Кристофер выбежали на хорошо знакомую тропинку, ведущую через поле к маленькой церквушке, стоящей на границе владений Брайнсов и ближайшего городка. Мэри бросилась за ними вдогонку.

Джоанна медленно шагала по тропинке, тихонько напевая какую-то мелодию и подставляя лицо теплым солнечным лучам. На солнце её глаза принимали совершенно необычайный изумрудный цвет и словно светились изнутри. «Завтра приедет Уильям. Как это чудесно – наконец-то увидеть его после нескольких лет разлуки! Интересно, как долго он пробудет дома… Было бы превосходно, если бы остался хотя бы на пару недель!» Джоанна была полностью поглощена мыслями о приезде любимого брата. Возвращение Уильяма домой всегда было для неё особенным событием.

В церкви её мысли продолжали витать в завтрашнем дне. Девушка почти не слушала проповедь и опомнилась, только выйдя из церкви. Она виновато улыбнулась стоявшему у входа священнику и уверенно зашагала прочь.

Отправив братьев вместе с Мэри домой, Джоанна решила заглянуть в городскую книжную лавку и выбрать для себя несколько книг. Договорившись с торговцем, чтобы книги доставили в поместье, она снова вышла на улицу. После приятного полумрака магазина солнце на улице светило, казалось, особенно ярко, так что Джоанна зажмурилась и в ту же секунду наткнулась на кого-то, выронив перчатку от неожиданности. Она открыла глаза и увидела молодого человека, который уже протягивал ей перчатку, виновато улыбаясь. Сложно описать словами то, что в эту секунду испытала девушка. Сердце её начало ускоренно биться, кровь прилила к щекам, руки задрожали, а слова извинения, подступившие к горлу, так и не вырвались наружу. Она не способна была сказать ни слова.

Сторонний наблюдатель мог бы понять причину такого волнения юной девушки, ведь молодой человек был невероятно хорош собой: темные волосы, внимательные карие глаза, ослепительная улыбка, атлетическое телосложение. Словом, если и существует идеал мужской красоты, не подвластный времени и предрассудкам, то в эту минуту он стоял перед Джоанной. Но вовсе не его внешность заставила девушку испытать такое волнение. Она с малых лет была окружена молодыми людьми из высшего общества, большинство из которых были хороши собой. Нет, причиной тому была не его внешность, а взгляд. Джоанна была слишком юна и невинна, слишком неискушённа в любви, чтобы понять, что за пламя вспыхнуло в глазах незнакомца, но достаточно умна, чтобы понять: это пламя нашло зеркальное отражение в её взгляде.

– Простите, мисс, это моя вина. – Мягкий баритон голоса дополнил его идеальный образ.

Джоанна с трудом выдохнула.

– Нет, нет… что вы, это я… простите, я вас не заметила.

Она взяла свою перчатку, стараясь не коснуться его пальцев, и быстро удалилась, чувствуя пристальный взгляд на спине. Безуспешно пытаясь найти объяснение своим ощущениям, девушка шагала в сторону поместья. Что произошло? Почему она так странно отреагировала на появление этого молодого человека? Ей совсем не понравилось, как её тело и мысли отозвались на незнакомца. «Кто он? Почему я раньше его не видела? Должно быть, приезжий… Он просто не может жить где-то поблизости, иначе я непременно встретила бы его раньше. Боже, только бы он оказался приезжим! Я не хочу больше сталкиваться с ним».

Мысли Джоанны находились в хаосе до тех пор, пока она не заставила себя поверить в то, что этот человек находится здесь проездом, и больше она его никогда не увидит. Ей было слишком дорого свое душевное спокойствие и меньше всего на свете хотелось нарушить его. Девушка глубоко вдохнула и заставила себя выбросить из головы незнакомца.

Джоанна вернулась в поместье. Первое, что она увидела, был вороной жеребец, с которого конюх снимал седло. Резко остановившись и взглянув на лошадь, она перевела взгляд на парадную дверь, из-за которой доносились радостные возгласы близнецов.

– Чья это лошадь, Билл? – поинтересовалась девушка.

– Хозяина, конечно.

– Разве papá куда-то ездил сегодня?

– Мисс не так меня поняли, – конюх улыбнулся. – Это лошадь мистера Уильяма.

– Уильям здесь? – Джоанна в непонимании уставилась на парадную дверь. Через секунду на пороге появился её отец в компании улыбающегося молодого человека. Юноша был молод и невероятно похож на свою сестру. У него были такие же зеленые глаза и чёрные волосы, а когда он улыбался, на щеках у него появлялись точно такие же ямочки. На нем был светлый костюм для верховой езды. Растрепанные волосы указывали на то, что он не один час провел в пути.

– Отец, неужели вы хотите сказать, что эта особа – моя малютка Джоанна? – Юноша усмехнулся, заметив сестру.

– Уильям, сколько раз повторять, прекрати меня так называть! – Девушка улыбнулась и бросилась на шею брату.

– Пожалуй, пора прекращать, ведь ты уже совсем не похожа на малютку Джоанну. – Уильям опустил сестру на землю и поцеловал её в щеку. – Боже! Как ты похорошела! Отец, вы, наверное, все свое время тратите на то, чтобы отгонять от неё поклонников!

– Уильям. – Девушка укоризненно покачала головой. – Что ты здесь делаешь? Ты ведь писал, что приедешь не ранее завтрашнего вечера.

– Планы изменились. Я так скучал по моей дорогой сестрице, что решил не задерживаться в дороге и ехать сразу домой.

Джоанна снова обняла брата, крепко прижавшись к нему.

– Я рада, что ты приехал, – прошептала она.

– А я рад наконец вернуться.

– Ну что же, мои дорогие, – мистер Брайнс тепло улыбнулся и направился в дом. – Я думаю, вы найдете о чем поговорить, а мне необходимо подготовиться к приезду гостей. Когда они прибудут, Уильям?

– В шесть часов.

– Отлично, отлично… Когда вернетесь с прогулки, зайди ко мне и расскажи подробнее об этих джентльменах.

– Разве мы ждем гостей? – спросила Джоанна.

– Да. Может быть, прогуляемся, и я тебе все расскажу? – Уильям подал сестре руку и повёл её по тропинке в сторону леса. – Питер, Крис, вы с нами?

Близнецы дружно закивали, и, схватив за ошейник собаку, до этого мирно дремавшую на солнышке, побежали в сторону леса.

– Ребята, отпустите Гамлета! – Джоанна попыталась их остановить, но собака, похоже, вовсе не была расстроена тем, что её разбудили. Большой английский сеттер был, пожалуй, самым добродушным псом на свете.

Несколько минут Уильям шел рядом с сестрой в молчании и не сводил с неё глаз. Наконец-то он рядом с ней. Единственное, что в этой жизни имело для него значение, это хрупкая девушка держащая его руку. Наверное, никто в этом мире не смог бы объяснить причину этой привязанности между братом и сестрой, привязанности гораздо более сильной, чем просто родственные связи. Уильям любил сестру гораздо больше, чем братьев или даже отца.

– Итак, что ты хотел мне рассказать? – спросила Джоанна, вдоволь налюбовавшись на сияющее улыбкой лицо брата.

– А что бы ты хотела узнать?

– Для начала, кто те гости, которых мы ждем к ужину?

Уильям немного помолчал, глядя на свою сестру. Солнечные лучи падали на её лицо, придавая её коже ещё более изумительный оттенок.

– Что?

– Ничего. Просто ты очень изменилась за это время.

– Если бы ты приезжал домой чаще, может быть, тогда не замечал таких изменений.

– Прости, ты же знаешь, что я не мог приехать.

– Знаю. Итак, кто эти гости?

– Томас Беккер и Ричард Лэнгтон.

– Эти имена мне ни о чем не говорят.

– Знаю. Ты не любишь обсуждать тонкости светской жизни, поэтому не буду докучать тебе нудными рассказами о жизни этих джентльменов. Расскажу вкратце. Я познакомился с Томасом Беккером почти сразу после моего переезда в Лондон. Его отец был военным, но Том не пошел по его стопам, занялся промышленностью – он владелец большой ткацкой фабрики.

– Как вы познакомились?

– Совершенно случайно. Мы встретились в театре. По правде говоря, сначала я познакомился с его младшей сестрой Анной.

– А второй джентльмен? Как ты сказал, его зовут? Ричард… – Джоанна не смогла запомнить фамилию этого человека, но имя его прозвучало для неё как-то по-особенному.

– Лэнгтон. Нас познакомил Том около года назад, и, честно говоря, я был приятно удивлен этим знакомством. Дело в том, что я много слышал о Ричарде и его семье. К сожалению, его родители погибли. Мать умерла, когда Ричард был ещё ребенком, а отец скончался около десяти лет назад, тем не менее весь Лондон до сих пор вспоминает Джека Лэнгтона как порядочного, честного и уважаемого человека. Но что касается Ричарда… Я много слышал о нем до нашего знакомства, и то, что я слышал, не внушало доверия. Я знал, что Ричарду уже двадцать девять лет, что он владеет несколькими небольшими фабриками и заводами, и до сих пор не женат. В свете о нем много говорят, в основном женщины.

– И что именно они говорят?

– Я всегда встречал только осуждение. Все говорили о том, что он приятен внешне, и тот факт, что в двадцать девять лет Ричард не обзавелся семьей, наталкивал всех на мысль, что его образ жизни нельзя назвать порядочным.

– И ты был рад знакомству с таким человеком? – Джоанна с сомнением посмотрела на брата.

– Я же сказал, что все это были лишь домыслы людей, которым нечем заняться, кроме как осуждать других. Том нас познакомил, и я убедился в том, что мнение, которое у меня сложилось о Ричарде Лэнгтоне совершенно ошибочное. Он оказался самым порядочным и благородным из всех людей, с которыми я когда-либо был знаком. Сегодня ты сама в этом убедишься, я думаю, что и ты, и отец по достоинству оцените моих новых друзей.

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулась девушка.

– Теперь твоя очередь. – Уильям посмотрел на близнецов, которые в нескольких ярдах от них играли с собакой, затем снова посмотрел на сестру. – Я не был здесь больше двух лет, уверен, многое изменилось.

– Не так уж много было изменений, – Джоанна изобразила скуку. – Всё как всегда. Разве что у нас появился новый сосед. Помнишь семью мистера Кэрола, они жили в Клаверхолле? Около месяца назад они переехали в Лондон, а их дом купил некий мистер Чарльз Флеминг, чем вызвал невероятное волнение.

– Чарльз Флеминг? Впервые о нем слышу.

– У тебя ещё будет возможность с ним познакомиться, мы приглашены на бал, который состоится через три дня.

– Почему ты говоришь об этом человеке таким тоном? – Уильям улыбнулся, заметив в голосе сестры нотки неодобрения.

– Поймешь, когда познакомишься с ним лично. Если описывать этого человека в двух словах, – напыщенный индюк. Имеет семь тысяч фунтов в год, о чем не забывает напоминать всем и каждому, и считает, что все должны его боготворить только лишь за это.

– Ну вот, узнаю свою сестру. – Уильям рассмеялся.

– Хочешь сказать, что я слишком категорична?

– Нет, хочу сказать, что ты всегда прекрасно умела разбираться в людях. И откуда в тебе это? Тебе всего семнадцать лет!

– И этого возраста вполне достаточно для того, чтобы понять, что такие люди, как мистер Флеминг, не вызывают доверия. Вся округа словно сошла с ума, узнав о его приезде, это, знаешь ли, выше моего понимания. Девушки только и говорят о том, кто же станет счастливой обладательницей его сердца, хотя я подозреваю, что всех их больше волнует его кошелек. Позавчера он нанес нам визит, мне пришлось три четверти часа слушать его напыщенные речи о том, как он «счастлив, что судьба предоставила ему шанс приобрести такое чудное поместье».

Уильям подавил смешок, но девушка не обратила на это внимание.

– Кстати, есть ещё один джентльмен, я не знаю его имени, впрочем, не я одна – никто не знает, как его зовут, но вчера Мэри сказала что Мунлэйкхолл, поместье, ранее принадлежавшее семье Питерсонов, тоже кто-то приобрел. Надеюсь, что этот человек окажется женат, в противном случае мне его очень жаль.

– Твои надежды не оправдаются. Этот человек Ричард.

– Мистер Лэнгтон купил Мунлэйкхолл? – Джоанна удивленно вскинула брови.

– Да. Несколько месяцев назад, получив одно из твоих писем и узнав из него, что Питерсоны переехали, я сказал об этом Тому, надеясь заинтересовать его покупкой поместья в наших краях, но он отказался, а вот Ричарда это предложение заинтересовало.

– Так вот почему ты приехал? Все дело не в тоске по отчему дому и семье, а в том, что твой друг купил здесь поместье? – Девушка сурово посмотрела на брата.

– Джоанна, ты разбиваешь мне сердце! Как ты можешь так говорить? За последние два года не было и дня, чтобы я не думал о тебе!

– Охотно верю.

– Ты поверишь в это, когда познакомишься с Томасом и Ричардом. Полагаю, я порядком надоел им постоянными рассказами о тебе.

– Уильям, ты говорил обо мне?

– Разумеется. Как я мог не говорить о тебе, если ты – лучшее что есть в моей жизни?

Девушка улыбнулась, с умилением посмотрев на брата, и снова обняла его.

– Я тебя люблю.

– Верю, но только я люблю тебя больше. – Уильям улыбнулся и подхватил сестру на руки. Эти двое с самого детства были очень близки. Каждый раз, уезжая в Лондон, Уильям грустил не потому, что покидал отчий дом, но потому, что приходилось оставлять любимую сестру, которая значила для него гораздо больше, чем вся семья. Сердце Джоанны так же разрывалось от отчаяния, когда ей приходилось в очередной раз говорить брату до свидания.