Читать книгу Жажда доверия. Часть 3. Выжить для вечности - Аника Вишес - Страница 7

Уже на борту частного самолета семьи Мареш Герман передал Кристине пакет. Открыв его, она увидела внутри джинсы, свитер с высоким воротом и теплые ботинки.

– Куда мы летим?

– Туда, где холодно, – ответил он.

Через несколько часов они приземлились в аэропорту Анкориджа. Спускаясь по трапу, Кристина чувствовала себя вполне комфортно в своей новой одежде. Здесь, на севере Аляски, уже вовсю хозяйничала осень.

– Весьма неплохо, – улыбнулась девушка, пряча глаза за стильными солнцезащитными очками, прилагавшимися к ее новым вещам. – Ну, куда теперь направимся?

– Туда, – Герман рукой указал на горную гряду, покрытую снегом, которая возвышалась за городом, как поросшая лесом белая стена.

Вертолет уже ждал их тут же. Как были, налегке, без вещей, они погрузились и снова взмыли ввысь. Кристина восхищенно припала к стеклу и наблюдала, как аэропорт уменьшается и удаляется от нее, как под ними проплывает незнакомый большой город, и как впереди вырастают заснеженные горные пики.

Они высадились на небольшой естественной площадке, которую обступал лес, высоко в горах. Изо рта у Кристины шел пар, а когда она спрыгнула на землю, то ноги в новых ботинках ушли в снег почти до колен. Солнце скрылось за густыми облаками, и стало совсем холодно. Однако Герман, одетый также легко, в свитер, джинсы и кожаные ботинки с высоким голенищем на шнуровке, не обращал внимания на пронзительный ветер и мороз. Он взял свою спутницу за руку и пригласил отойти к ближайшим елям, стоящим у края поляны и укрытым свежими снежными шапками. Когда вертолет снова взлетел, их обдало снежным вихрем от его винтов с такой силой, что девушка на время задержала дыхание и отвернула лицо. Рыжеватые пряди летели по ветру, ловя снежинки, а их хозяйка жмурилась. Герман не сводил глаз с железной птицы, а когда та унеслась прочь, снял очки, на которые налипло немного снега, и спрятал их в карман.

– Ну, ты готова?

– К чему?

– Двигаться дальше.

– Мы что, все еще не на месте? – спросила Кристина, уставшая за время перелета.

– Мы почти на месте. Но предлагая двигаться дальше, я не имел в виду географию, – он хитро улыбнулся и пошел вглубь леса выше по склону.

– Ты же не хочешь сказать, что моя подготовка начнется прямо сейчас, правда?

Он молча шагал вперед рядом с ней.

– Герман! Расскажи мне, что ты задумал, я хочу знать.

– Ладно.

Он отодвинул с их пути большую еловую ветку и вежливым жестом пригласил Кристину идти вперед.

– Итак, я взялся готовить тебя и сделаю это так, как когда-то это делал мой отец. То, что я без труда смог пройти через испытания, доказывает, что и тебе это под силу.

– Испытания? Какие еще испытания? – лицо девушки приняло удивленное и одновременно встревоженное выражение.

– Три испытания. Их могло бы быть и больше, но мне кажется, трех будет достаточно, а остальные таланты ты сможешь как-нибудь раскрыть сама, и это будет твое личное приятное путешествие. Ну а я преподам тебе три урока, которые призваны раскрыть в тебе навыки, в дальнейшем способные спасти жизнь.

Кристина энергично шла рядом, чувствуя, что понемногу согревается.

– И что это будут за уроки? – вместе с облачком пара выдохнула она.

– Увидишь. А пока, – вампир вывел ее к безлесому склону, круто уходящему вниз, а затем снова поднимающемуся, щетинясь густым ельником, – следуй за мной и постарайся не отставать.

Внезапно Герман спрыгнул с ровного края на склон, проехал немного, поднимая ботинками снежные брызги, и стремительно побежал.

– Эй! Эй, стой!!!

Кристина замерла на мгновение в растерянности, но затем тоже ступила на спуск. Она сделала несколько шагов, стараясь не упасть, но в итоге поскользнулась и кубарем покатилась вниз. Перед глазами мелькали то заснеженная земля, то серое небо. Очки, снятые и убранные в карман, кажется, хрустнули. Пролетев кубарем метров двадцать, ей все же удалось остановиться. Снег был теперь везде: в волосах, за шиворотом, в карманах и даже в бюстгальтере. Слегка покачиваясь, Кристина встала на ноги и чертыхнулась. Герман был далеко внизу. Он быстро и ловко бежал вперед, кажется, не замечая ни крутого наклона, ни сугробов и выступов скалистой породы, похожих на черные зубы, торчащие из белых десен горы. Только на миг он остановился, обернулся и, помахав своей спутнице рукой, крикнул:

– Торопись!

Его голос отразился от склона и затерялся где-то в заснеженном лесу позади нее. Кристина собиралась крикнуть ему что-то в ответ, но Герман уже последовал дальше одному ему известным маршрутом. Злость и досада пробежали, как туча, по ее лицу. Она сорвалась с места вниз, но прежде, чем снова опрокинуться, ее ноги метнулись по снегу вперед. Она бежала быстрее, чем падала. Звук, с которым ее ступни опускались в снег, был похож на частый шорох, на стук сердца очень маленького испуганного зверька.

Кристина стремительно летела вниз с быстротой, не свойственной ни людям, ни животным. Когда она достигла конца склона, Герман уже затерялся где-то в ельнике, уходящем вверх. Девушка замерла и прислушалась. Легкие жадно наполнялись морозным воздухом. Голые руки и щеки слегка покусывал мороз, но холода она не ощущала. Впереди послышался тихий звук чьего-то присутствия, снег сорвался с задетой ветки, и Кристина побежала в этом направлении. Подъем давался ей тяжелее спуска, но все равно, стремясь нагнать своего спутника, она развила скорость, которой мог бы позавидовать любой олимпийский спринтер. Впереди мелькнул свитер Германа, а затем деревья расступились у края нового склона. Она видела, как молодой бессмертный на бегу соскочил вниз и исчез за краем обрыва. Подбежав, она едва уловила его стремительно летящую фигуру. Он несся по снегу едва ли не со скоростью пущенной стрелы. Кристина бросилась за ним, прыгнула и, едва ее ноги коснулись поверхности сугробов, побежала вниз так быстро, что перестала различать движения собственных ног. Казалось, она летела над землей, едва касаясь ее.

На дне небольшой долины, расположенной высоко в горах, покоилось маленькое горное озеро, покрытое льдом. Рядом располагался рубленый из бревна охотничий домик. На его крыльце Герман и ждал свою невесту. Она влетела туда со всего маху, пораженная собственной быстротой. Если бы Герман не поймал ее, то девушка неминуемо впечаталась бы в стенку.

– Ну, тише, – он рассмеялся и закружил ее, переступая по доскам веранды, поскрипывающим от мороза. – Теперь тебе неплохо бы научиться тормозить.

Она ошалело подняла на него глаза, полные почти детского восторженного испуга.

– Я так быстро бежала! Ты видел? Так быстро!!!

Девушка буквально повисла у него на руках, колени задрожали от внезапной слабости.

– Так, осторожно, – он помог ей твердо встать на ноги и повел за собой вниз по ступенькам на снег. – Смотри. Вот это мои следы, – он указал рукой на неглубокие отпечатки в сугробах. – Здесь я уже тормозил. А вот это, видимо, твои.

Он ткнул пальцем в место, где ничего нельзя было разобрать. Только слабая бороздка разметенного скоростью снега без единого намека на отпечаток. Кристина села рядом с тем местом, где только что пронеслась, точно пуля, и проговорила.

– Я теперь как легконогий эльф. Как Леголас, мать его! Могу передвигаться по снегу, не проваливаясь.

– Да уж, Толкин не врал в своих книжках.

Герман направился к дому.

– Как думаешь, может, он знал что-то такое? Про вас…

Она направилась следом.

– Ты хотела сказать «про нас»? Кто знает, может, и знал. А как бы тебе хотелось думать?

Вампир возился с замерзшей дверью, никак не желавшей открываться.

– Мне бы хотелось, чтобы Толкин был бессмертным. Тогда я могла бы встретиться с ним и задать парочку вопросов.

Ключ в замке провернулся, Герман налег плечом, и примерзшая дверь отошла и открылась. Он зашел внутрь. Кристина последовала за ним и, зайдя, не сдержала восторга.

– Ух ты!

Охотничий домик был обставлен по всем традициям. Оленьи рога на стенах в прихожей служили вешалкой для одежды. В камине на крючке висел котелок для приготовления пищи, а перед ним на полу был расстелен цветастый ковер с длинным ворсом и кистями по краям. Вокруг стола, грубо сколоченного из толстых досок, вместо стульев стояли отшлифованные и покрытые лаком колоды9, а на них сверху просто были брошены вышитые пестрые подушки.

В доме было почти также холодно, как и за его пределами. Похоже, что жилище долгое время пустовало.

– Это еще одна ваша тайная резиденция?

– Вроде того, – ответил Герман, прохаживаясь по комнате, бывшей одновременно и кухней, и столовой, и гостиной. Не найдя дров, он вернулся к двери, надел висящую у входа оставленную кем-то теплую куртку и направился на улицу. – Накинь что-нибудь, чтобы не замерзнуть. Пока дом протопится, пройдет пара часов.

Он исчез в проеме. Свет пасмурного дня из сероватого начинал превращаться в бледно-розовый. Солнце садилось, и закат раскрашивал оконные стекла с западной стороны. Кристина подошла к вешалкам. На крючках и оленьих рогах висела припасенная для внезапных гостей верхняя одежда. Девушка раздвигала и осматривала ее и, наконец, остановила свой выбор на чем-то, похожем то ли на дубленку, то ли на тулуп. Странное пальто было пошито из черной овчины нестриженым мехом внутрь. Оно доходило гостье до колен, а рукав был длинноват. Кристина завернула его под себя, получив кудрявые косматые манжеты. Натуральный ворс, поначалу простывший и холодный, наполнялся от ее тела приятным теплом и сам начинал понемногу согревать.

С большой охапкой дров вернулся Герман.

– Как я выгляжу?

Она подняла высокий щекочущий воротник и покрутилась вокруг себя. Герман игриво склонил голову на бок и ответил:

– Как дикарка.

Он сел к камину и начал разводить огонь. Кристина плюхнулась на диван рядом и стала наблюдать за процессом. Наследник рода действовал ловко, будто только этим и занимался в жизни. Он смял в комки несколько газетных листов и положил в центр очага. Девушка поймала себя на том, что впервые видит газеты на английском. Затем вокруг бумаги Герман шалашом расставил тонко наколотую для растопки щепу, и только потом в ход пошли поленья, от тонких к более толстым. Когда конструкция была голова, он достал спичку и, просунув ее внутрь, поджег бумажную сердцевину. Рыжий огонек лениво завозился в центре маленького деревянного шалаша, медленно разрастаясь и облизывая приготовленное для него угощение.

– Вуаля! – бессмертный поднялся с колен. – С одной спички.

– Где ты этому научился?

– У меня было трудное детство, – пошутил он в ответ. – На самом деле, нет. Если честно, я прожил тут как-то почти месяц. Должен был встретиться кое с кем, но погода испортилась, и я провел здесь в одиночестве двадцать семь дней. Снежный буран не позволял прислать за мной вертолет, а сам я вряд ли пешком добрался бы до цивилизации.

Кристина задумалась ненадолго, затем спросила:

– И чем ты питался все это время? То есть, я имею в виду, не как человек.

– Это хороший вопрос, – ответил бессмертный. – Человеку пришлось бы в чем-то проще. Здесь по шкафам полно еды вроде круп и консервов. Береги запасы дров, расходуй экономно провизию, и можешь быть уверенным, что все обойдется. Только крови здесь нет.

Девушка молчала и ждала продолжения. Герман поправил поленья в очаге и произнес:

– Первые две недели я не переживал об этом. Я был сыт и уверен, что метель не продлится так долго. Но потом стал слабеть, голод начал изводить меня, не давал спать и мешал думать о чем-то другом кроме пропитания. И тогда мне все же пришлось выйти на улицу, чтобы добыть для себя хоть что-нибудь. Я рассчитывал, что где-то поблизости все же есть еще один охотничий домик, в котором засел на время бури какой-нибудь несчастный. Но, к сожалению, не нашел ничего кроме замерзающего насмерть оленя. Для животных метель тоже стала испытанием. Хищники не могли охотиться, олени – пастись. Намело столько снега, что им было просто не докопаться до мха и травы. Этот олень уже лег в снег и засыпал, когда я наткнулся на него. Он просто замерз бы насмерть, если бы не я.

– И ты выпил его кровь?

– Да. Прямо там же, сел рядом на колени. Он даже не пытался бежать. Это было страшное время для всех, – Герман помолчал немного, глядя на все сильнее разгорающееся пламя в очаге. – Его тушу я взял с собой. Рога повесил на стену, а тело разрубил на куски и бросил недалеко от места, где находится волчье логово.

– Волки съели его?

– Не знаю. Шел такой снег, что мясо могло просто замести, но думаю, что все-таки они нашли его. Я положил куски очень близко от норы.

– И ты не боялся?

– Чего? – удивился Герман.

– Того, что они могут напасть? Ведь они сидели там, такие же голодные, как и ты сам.

Вампир улыбнулся и ответил.

– Меньше всего мне стоило бояться их.

– И что было дальше?

– Дальше я вернулся сюда, хотя и не сразу. Заблудился в лесу. Но когда уже ночью все же сумел найти этот дом, то просто затопил очаг и лег спать. Я старался спать как можно больше, чтобы не тратить силы. Еще я читал.

Кристина заметила небольшой стеллаж, забитый книгами. Герман проследил направление ее взгляда и добавил:

– Да, именно. Я прочел тогда их все.

– А потом? Метель просто кончилась?

– Да, но до этого было еще почти две недели. Я уже собирался снова идти искать какого-нибудь несчастного зверя, хотя понимал, что теперь шансы найти его живым стали еще меньше. И вот, когда я так решил и заснул до вечера, метель затихла. Проснулся я от шума вертолетных винтов – за мной, наконец, прилетели.

– То есть посадить вертолет с нами могли и здесь, поблизости?

– Могли, но тогда как бы ты прошла свое первое испытание?

Герман встал и направился в сторону кухни. Пока он что-то искал в шкафчиках, Кристина осмысляла сказанное.

– Выходит, это и было первое задание? Бег?

– Скорость, да, – он вернулся с бутылкой вина в одной руке и пакетиком приправ в другой. – Бессмертные могут двигаться поразительно быстро, и этот навык нередко спасает нам жизнь.

– Или приносит кому-то быструю смерть, – добавила девушка.

– Не без этого. Пойми, мы – верхушка пищевой пирамиды, совершенные хищники. И мы созданы так, что просто не можем обойтись без крови.

Говоря это, он наполнял вином котелок, висящий в очаге.

– Да, но ведь можно же пить кровь животных. Как это сделал ты, когда оказался запертым в этом доме, и как это делала твоя мать.

Герман отвлекся от своего занятия и посмотрел на Кристину каким-то на редкость серьезным взглядом.

– Даже думать забудь об этом. Сейчас наше существование и без того стало на редкость гуманным. Люди сами сдают кровь, а нам не нужно даже видеться с ними, чтобы получить этот необходимый минимум.

– Почему минимум? – не поняла Кристина.

– Потому что ничто не заменит настоящую охоту. Увидеть мысли и чувства жертвы, впитать и забрать их все, вместе с ее силой и жизнью – это и есть магия крови. Хотя убивать, в сущности, и не обязательно. Но только прямой контакт позволяет вместе с кровью получить как бы частичку души жертвы, ее невидимую энергию. И это уже не просто физиологический процесс питания, но и эмоциональное переживание.

– И тебе так необходим подобный чувственный опыт, что ты готов убивать ради него?

– Он необходим не мне, а каждому из нас, из таких, как я. Или ты думаешь, что если человеку позволить жить вечно, он это выдержит? Пойми, мы другие. У нас иное мышление, иное восприятие. И ценности у нас тоже иные.

– Выходит, для тебя не ценна человеческая жизнь и жизнь вообще?

Вампир посмотрел на нее долгим внимательным взглядом и ответил:

– Нет. Для меня жизнь – это нечто намного более ценное, чем ты можешь себе представить. Только бессмертный понимает, что такое эта самая жизнь и чего она стоит.

Кристина снова впала в молчаливую задумчивость. Герман тем временем засыпал в успевшее прогреться вино душистые пряности, и комната, наполнявшаяся теплом очага, задышала еще и пряным ароматом глинтвейна.

– Я все же не хотела бы никого убивать, – наконец сказала она.

– Как скажешь. Можно пить кровь и оставлять жизнь. Нужно только научиться стирать память жертвы о том, что случилось. Когда окрепнешь немного, я попробую обучить тебя и этому. Или попроси Алекса, он спец в таких делах. Наш самый главный гуманист, – Герман усмехнулся собственным словам.

– Я хотела бы попробовать пить кровь животных.

– Нет, это исключено.

– Почему?

Герман потерял терпение и ответил чуть грубее, чем следовало:

– Потому что я против этого. Ты дала согласие выйти за меня, а значит, стать частью меня самого.

Девушка посмотрела на обручальное кольцо, поблескивающее у нее на руке. Она покрутила его вокруг пальца и вдруг сказала:

– Знаешь, кажется, оно начинает мне жать.

Молодой бессмертный тяжело выдохнул и сел рядом с ней на диван. Его лицо смягчилось.

– Послушай, я дам тебе попробовать кровь животного, просто чтобы ты поняла разницу. Это не намного лучше, чем голод. Она не дает сил, только небольшую отсрочку. Хуже того, такая диета угнетает некоторые функции организма бессмертного, делая его слабее. Это не жизнь, а выживание.

– Да, ты говорил.

– И что, по-твоему, я врал?

– Нет, я просто сама хочу убедиться. И если ты прав, я навсегда откажусь от этой идеи. Но мне нужно попробовать, самой, понимаешь?

– Понимаю. Ладно, – кивнул Герман. – В сущности, это даже правильно и справедливо. Ну а пока, – его лицо снова приняло легкое и непринужденное выражение, – не хочешь выпить чего-нибудь более стоящего?

Он кивнул на котелок, в котором душистым паром исходил уже подошедший глинтвейн. Только теперь Кристина заметила, что зябнет, несмотря на теплую одежду. В доме еще было довольно прохладно, хотя уже и не так холодно, как в начале, но кончики пальцев рук и ног все равно неприятно стыли. Она кивнула, и вскоре горячая кружка красного вина согревала ее ладони и дурманила сладким запахом корицы. Попав в пустой желудок, первая пара глотков словно зажгла там свой собственный маленький огонек, согревающий изнутри. К концу кружки Кристине казалось, что она сама начала источать приятное тепло. Черный тулуп был теперь ни к чему.

Они пили и разговаривали. Герман рассказывал ей о легендах этих мест, найденных им в книгах, пока он коротал время в белом плену несколько лет назад. Он снова наполнил ее опустевшую кружку и себе тоже налил еще. В качестве закуски и быстрого ужина в ход пошли невесть откуда взявшиеся здесь в огромном количестве армейские галеты, намазанные тушенкой. Пища, раньше способная показаться простой и грубой, в этом удивительном и нетронутом цивилизацией месте виделась теперь самым роскошным деликатесом.

Окончательно разомлев от разливающегося внутри и снаружи тепла, Кристина растянулась на ковре, поближе к огню, и под успокаивающий голос Германа смотрела, как пламя лижет толстые поленья, постепенно превращая их в ничто, и само при этом остается неизменным. Это показалось ей символичным.

– Ты знала, что древние умели гадать по пламени костра? – внезапно спросил бессмертный.

– Да, что-то такое читала или смотрела.

– В сериале, – усмехнулся он.

– Может, и так.

Кристина лениво потянулась, не сводя глаз с очага.

– Между прочим, это не выдумки. Древние пытались читать и толковать знаки и образы, которые виделись им в огне, трактовали то, как идет дым, или летят искры.

– Древние люди или бессмертные? – уточнила девушка.

– И те, и другие. Ты будешь смеяться, но даже вампир, проживший сотни лет, в свое время являлся только отражением своей эпохи. Если люди верили в то, что огонь говорит с ними, он тоже верил. Только толковали мы все иначе, на свой лад.

– А как? – заинтересовалась новообращенная.

– Не знаю. Меня же тогда не было. Но думаю, все строилось на цепочках ассоциаций и символизме. Вот, к примеру, что ты видишь?

Кристина задумалась, глядя в огонь. Мелкие язычки поднимались по древесной коре частым строем.

– Кажется… Кажется, это лес. Горный склон, поросший лесом. Что это может означать?

Герман задумчиво растянулся на ковре подле нее, затем ответил:

– Наверное, просто наше путешествие сюда так сильно в тебе отложилось. Но если отбросить это… Лес – это множество, а гора – что-то большое или, может быть, даже великое. И выходит, что множество чего-то, скажем, прожитых лет приведет тебя к величию.

– О-о! – она вскинула брови. – У древних людей ты мог бы быть шаманом.

Бессмертный засмеялся ее словам.

– Давай я тоже тебе погадаю, – предложила Кристина. – Что ты видишь?

– Я? – он задумался, глядя на желто-рыжие языки в камине. – Я вижу только волосы. Рыжие волосы на ветру.

– Так не честно, – притворно возмутилась девушка. – Тут нечего угадывать, все сразу ясно. В твоем будущем, получается, только я, и больше ничего.

Герман придвинулся к ней ближе и спросил:

– А разве это плохо?

Его взгляд мягко скользил по ее лицу к губам, затем бессмертный не удержался и поцеловал их. Кристина расслабилась и закрыла глаза. Глубокий и медленный поцелуй со вкусом глинтвейна заставлял голову приятно кружиться. Герман, чувствуя ее податливость, налег на нее всем телом, полностью подчинив своей воле. От ее губ он перешел к лицу и шее, его рука ловко задрала толстый вязаный свитер девушки и, скользнув к груди, требовательно сжала ее. Кристина сладко застонала, затем начала неуклюже освобождаться от пуловера, ставшего лишним. Герман помог ей стянуть его через голову.

– Ты тоже, – прошептала девушка.

Бессмертный подчинился и снял с себя свитер. Блики от огня заплясали на его обнаженном мускулистом торсе, но Кристина недолго ими любовалась: бессмертный склонился к ее животу, и его горячи губы начали прокладывать извилистую тропинку вниз, к поясу ее джинсов. Приблизившись вплотную, он расстегнул и снял их с девушки.

– Ты тоже, – со слабой улыбкой повторила она. – Снимай.

– Нет, подожди. Иначе ты будешь слишком много думать обо мне, а я этого не хочу. Я хочу тебя.

Он снова поцеловал ее в губы, проникая сильным языком внутрь ее рта. Теплая ладонь Германа переходила от одного ее соска к другому, сжимая их сначала легко, затем настойчивее и сильнее, массируя грудь. Затем его губы последовали ниже, вновь по животу и дальше, к кромке трусиков. Герман снял их с девушки и раздвинул ее податливые бедра, начав целовать ее между ног.

Кристина задохнулась от восторга. Вино кружило голову и горячило кровь, заставляя ее послушно прилить ко всему, чего бы ни коснулся ее любовник. Язык Германа теперь то танцевал вокруг ее клитора, то ловко задевал его, причиняя девушке все более и более нарастающее наслаждение. Ее женская плоть уже начала исходить соком от вожделения. И когда девушка уже хотела просить прекратить безжалостно распалять ее, бессмертный сам отстранился, шумно выдохнул и в одно движение перевернул свою партнершу на живот. Секунда, звук молнии и тихий шелест ткани, и Герман вторгся в нее со всей страстью и жадностью. Он лежал на ней сверху, и приятная тяжесть его тела вжимала девушку в густой и глубокий ворс ковра, а его дыхание влажно согревало ее спину между лопаток. Кристина тихо постанывала от каждого нового толчка, эхом отдававшегося даже в самых потаенных уголках ее тела. Пальцы Германа призывно коснулись кончиками ее нижней губы. Язык девушки дотронулся до них, приглашаю внутрь, и через мгновение она уже посасывала их, заставляя своего партнера сгорать от возбуждения при одном только взгляде на эту картину. Легкие шлепки бедер бессмертного о вспотевшие бедра Кристины постепенно ускорялись, как и горячее дыхание двоих влюбленных.

За миг до того, как девушку накрыла волна экстаза, она посмотрела в огонь. Ей привиделись быстрые и полноводные алые реки. Они словно текли к ней, чтобы принять ее в себя. То ли им, то ли Герману, она громко выдохнула:

– Да!

И приятный спазм сжал все у нее внутри, а затем отпустил, как птицу выпускают на волю, оставляя мышцы приятно сокращаться то тут, то там, будто по ее телу блуждает эхо.

Герман громко застонал и через пару мгновений повалился рядом с ней на ковер. Прядка его каштановых волос прилипла к вспотевшему лбу. Слегка переведя дух, он обрушился на Кристину лавиной нежных касаний и поцелуев, лаская ее плечи и спину.

– Боже, у меня не осталось сил, чтобы куда-то идти. Можно я усну прямо здесь? – ее голос звучал одновременно разбитым и удовлетворенным.

– Может быть, так даже лучше. Думаю, на втором этаже еще холодно. Спальня в этом доме протапливается в последнюю очередь. Я могу разобрать диван, если хочешь.

– Не надо диван. Можно просто подушку и одеяло?

– Конечно, моя радость.

Он еще раз поцеловал ее в плечо, затем поднялся и, натянув и застегнув джинсы, пошел куда-то вглубь дома. Кристина надела кое-что из своей одежды, валявшейся вокруг в беспорядке, и, когда пришел Герман, взяла из его рук подушку и удобно устроилась прямо на полу. Ковер был мягким и теплым, огонь в очаге догорал. Мужчина растянулся рядом и укрыл их обоих плотным тяжелым одеялом.

– Сладких снов, моя радость.

– Спок… ноч… – пролепетала девушка, погружаясь в приятное забытье.