Читать книгу Злые игры - Анжела Марсонс - Страница 19

Стоун подождала, пока они с Брайантом не оказались одни в машине, прежде чем задать мучивший ее вопрос.

– Он что, опять начал, а?

Если б Ким считала, что ее напарнику нужны какие-то подробности, то назвала бы их.

– Ты что, заметила галстук прошлой ночью? – вздохнул Брайант.

– И ботинки тоже, – кивнула она. – Не говоря уже о поведении.

Когда Доусон обманывал свою невесту, в нем появлялось какое-то нахальство, которое их никогда не обманывало.

Брайант остановился на светофоре, который Ким наверняка попыталась бы проскочить.

– После последнего раза можно было подумать…

Больше ему не надо было ничего говорить. Буквально через пару месяцев после рождения их общей дочери невеста Доусона выяснила, что он изменял ей во время беременности. Она вышвырнула его из дома, и всей команде пришлось страдать, пока тот пытался вымолить прощение. В конце концов это ему удалось.

– Не знаю, – сказал Брайант, – по-моему, этот придурок не способен ценить то, что имеет.

И поэтому то теряет, то находит это, подумала Стоун, но промолчала. Частная жизнь Доусона была его личным делом, а вот его отношение к работе – нет.

Дом с террасой в двух улицах от места преступления был ничем не примечателен. Он находился в ряду одиннадцати таких же одинаковых домов, стоявших вдоль дороги. Палисадников перед ними не было, а каменная стела в самом центре этого ряда гласила о том, что дома были построены в 1910 году.

– Командир, ты действительно считаешь это хорошей идеей?

Ким понимала сомнения сержанта. Обычно так не делалось, но некое внутреннее чувство не давало ей покоя. У нее уже так бывало, и Стоун хорошо знала, что не успокоится, пока не удовлетворит свое любопытство.

– Ради бога, Брайант! Я вовсе не собираюсь войти в дом и немедленно арестовать ее. Просто хочу с ней поговорить.

Казалось, это его не успокоило. Они молча ждали, пока на их стук ответят – наконец дверь открыла женщина, одетая в синий спортивный костюм. На лице у нее было выражение вины, которая ее переполняла, и Ким сразу все поняла. Перед ней была Руфь, жертва насильника. А когда она встретилась с ней глазами, то сразу же поняла, что смотрит на Руфь-убийцу.

– Детектив-инспектор Стоун и детектив-сержант Брайант. Вы позволите нам войти?

Женщина на мгновение заколебалась, но потом отступила в сторону. Ким заметила, что она не потребовала ни их документов, ни каких-либо объяснений.

Вслед за Руфью Стоун прошла в гостиную. На стенах была расположена история всего детства Руфи: смесь профессиональных постановочных фотографий, где задником служила синяя материя, и любимых семейных фото, которые были увеличены и забраны в рамки. Других детей на фотографиях не было.

Телевизор был включен на канале «Скай ньюс». Ким знаком показала Брайанту, что сама хочет начать беседу. В ответ сержант взглядом посоветовал ей не перегибать палку. А Ким и не собиралась этого делать. В отличие от Брайанта, она уже знала, что поиски закончены.

– В чем дело, офицер? – спросила Руфь, уменьшая звук с помощью пульта.

Стоун подождала, пока их взгляды не встретились.

– Мы пришли, чтобы сообщить вам, что два дня назад недалеко отсюда, на Торнс-роуд, был убит мужчина.

Руфь попыталась не отводить взгляда, но ей это не удалось. Ее глаза, не останавливаясь, забегали между двумя полицейскими.

– Я что-то слышала по телевизору.

– Убитый оказался Аланом Харрисом.

– Ах, вот в чем дело…

Ким заметила, что Руфь старается сохранить невозмутимое выражение лица, так как не может найти правильного ответа. С каждой минутой шестое чувство Стоун беспокоило ее все меньше и меньше.

– Мужчину четыре раза ударили ножом. Смертельный удар прошел через…

– Я уже все поняла, но какое это имеет отношение ко мне?

Она попыталась говорить нормальным голосом, но от этого тот задрожал еще сильнее.

– Мы и пришли сюда для того, чтобы выяснить это, мисс Уиллис.

Ким старалась сохранить на своем лице дружелюбное выражение. Поспешность нужна только при ловле блох.

Стоун села, и Руфь последовала ее примеру. Заметно напрягшиеся ладони женщина положила на колени.

– Мы знаем, что он сделал с вами, Руфь. Он изнасиловал и избил вас почти до смерти. Не буду притворяться, что знаю, как вы чувствуете себя после такого. Не могу себе даже представить весь этот страх, всю ярость и весь ваш ужас.

Руфь промолчала, но кровь стала быстро отливать от ее лица. Женщина использовала все силы, чтобы скрыть свои истинные эмоции, но язык тела выдавал ее.

– Когда вы узнали, что его выпустили?

– Несколько месяцев назад.

– А каким образом?

– Не помню, – пожала плечами Руфь.

– Вы живете всего в нескольких милях от его дома. Вам приходилось с ним встречаться?

– Честно говоря, я не помню.

– А что вы почувствовали, когда узнали, что он на свободе?

Ким заметила, что Руфь непроизвольно погладила шрам на запястье, который теперь все время напоминал ей о попытке самоубийства.

– Знаете, я над этим как-то не думала, – ответила она, отвернувшись к окну. – Я ведь мало чем могла на это повлиять.

– Вы считаете, что его наказание было справедливым? – продолжала давить на нее Стоун.

Глаза Руфь неожиданно вспыхнули от эмоций, и Ким поняла, что женщина могла бы многое сказать по этому поводу, но предпочитала молчать.

– Что вы почувствовали, когда он наконец получил то, что заслужил?

Руфь сжала челюсти, не решаясь заговорить. Ким чувствовала недовольство Брайанта, но все это были совсем не праздные вопросы. Она успела сформулировать их еще в машине и ожидала на них очень эмоциональной реакции.

Реакция невинного человека на подобное зондирование была бы мгновенной и совсем непричесанной. «Этот мерзавец должен был сесть навечно!» или «Я чертовски рада, что он наконец-то сдох к чертовой матери!» Глаза Руфи должны были гореть огнем, и она должна была быть полна эмоций – вместо этого молчаливого признания фактов и отказа говорить из-за неспособности просчитать правильную реакцию на вопросы полицейских.

– Я не очень понимаю, как это связано с убийством.

Голос женщины стал ломаться, и ее руки на коленях сжались.

– Прошу прощения, мисс Уиллис, но я вынуждена спросить вас, где вы были вечером пятницы между девятью и двенадцатью?

– Здесь. Я смотрела телевизор.

Стоун заметила, что голос женщины стал выше – эти слова она мысленно отрепетировала множество раз.

– А кто-нибудь может подтвердить, что вы не выходили из дома?

– Я… м-м-м, выскакивала в местное кафе около половины десятого.

Значит, кто-то из соседей видел ее в это время, и ей пришлось придумать историю с кафе, подумала Ким.

– И если мы поговорим с хозяином, то он подтвердит, что обслуживал вас около половины десятого? – уточнила Ким.

– Ну-у-у, я не знаю… – Было видно, что Руфь охватила паника. – Народу там было много. Он мог и не запомнить.

– Я уверена, что он вспомнит. – Стоун ободряюще улыбнулась собеседнице. – Ведь это ваше местное заведение – за это время вы бывали там несчетное количество раз. В конце концов, вы живете здесь всю жизнь.

– Все правильно, но хозяин в тот вечер не работал, а остальных я не очень хорошо знаю.

Руфь сама себя загнала в угол, и Ким с радостью последовала за ней.

– Никаких проблем! Просто опишите мне того, кто вас обслуживал, чтобы я была уверена, что говорю с тем, с кем надо.

Стоун видела, как силы покидают Руфь. Она ведь упомянула об алиби, которое не подтвердится, а любые изменения на этом этапе вызовут сильные подозрения. Невинным людям ни к чему придумывать себе алиби.

Ким встала, и Руфь подняла на нее взгляд. Лицо женщины было серого цвета, глаза – испуганными, а обессиленное тело напоминало истрепанную бурей палатку.

– У нас есть орудие убийства, Руфь, – негромко сказала Стоун. – Оно лежало там, где вы его оставили.

Женщина закрыла лицо руками. Ее тело сотрясалось от рыданий. Ким повернулась к Брайанту, и их взгляды встретились. В них не было ни радости, ни триумфа.

– Руфь, то, что Алан Харрис сотворил с вами, было совершенно ужасно, но мне кажется, что вы должны знать, что он сожалел об этом, – сказала Ким, усаживаясь рядом с девушкой. – Мы все надеемся, что тюрьма может перевоспитать преступника, но не всегда верим в его окончательное исправление. Однако в данном случае все произошло именно так. Алан Харрис искренне сожалел о том, что когда-то сделал…

– Руфь Уиллис, я арестую вас… – начал Брайант.

– Мне не было страшно, – произнесла Руфь еле слышно, когда Ким уже собралась вставать. Услышав эти слова, инспектор вернулась на свое место. – Я нервничала, но не боялась, – повторила Руфь еще раз.

– Мисс Уиллис, все, что вы сейчас скажете, может быть… – попытался вставить Брайант.

– Оставь, – покачала головой Стоун. – Разве ты не видишь, что ей надо выговориться?

– Я следила, как он вышел из парка. Стояла на перекрестке. Я чувствовала свою силу и правоту. Пряталась в тени в подъезде магазина. Он наклонился, чтобы завязать шнурок. Собака посмотрела прямо на меня, но не залаяла, – она подняла к ним залитое слезами лицо. – Ну почему она не залаяла?!

Ким покачала головой.

– Я даже хотела воткнуть нож ему в спину прямо там, но это было бы неправильно. Мне нужен был мой свет.

Стоун взглянула на Брайанта, который в ответ лишь пожал плечами.

– Я была уверена в себе и полностью контролировала ситуацию. Пошла за ним и спросила, сколько сейчас времени.

– Руфь, мы должны…

– Я воткнула нож ему в живот. И опять ощутила его кожу на своей, но на этот раз на моих условиях! У него подогнулись ноги, и он зажал рану правой рукой. Кровь просачивалась сквозь пальцы. Он посмотрел вниз, а потом опять на меня. А я все ждала.

– Ждали? – переспросила Ким.

– Я выдернула нож и ударила его еще раз. И опять стала ждать.

Ким хотела спросить, чего же она ждала, но не решалась прервать это признание.

– А потом я ударила его еще раз и еще. И услышала, как его череп ударился об асфальт. Глаза у него стали закрываться, и я ударила его, но он не хотел возвращать…

– Что именно возвращать, Руфь? – мягко спросила Стоун.

– И тогда я захотела все повторить. Потому что что-то было не так! Она все еще была у него. Я кричала и требовала, чтобы он вернул, но он уже не шевелился.

– А что у него было такое, что принадлежало вам, Руфь?

– Моя легкость бытия. Он не вернул мне мой свет, – Руфь взглянула на Ким так, как будто это было совершенно очевидно.

Ее тело тотчас согнулось, и она захлебнулась рыданиями.

Стоун еще раз посмотрела на Брайанта, который в недоумении пожал плечами. Целую минуту инспектор сидела молча, а потом кивнула своему напарнику.

Брайант сделал шаг в сторону женщины, которая только что призналась в убийстве.

– Руфь Уиллис, я арестую вас по обвинению в убийстве Алана Харриса. Вы можете хранить молчание, но все, что вы сейчас…

Ким вышла из дома еще до того, как детектив-сержант закончил. Она не испытывала ни триумфа, ни гордости от очередной победы – только удовлетворение, что смогла поймать человека, совершившего преступление, и что ее работа закончена.

Жертва плюс преступник равняется раскрытому преступлению.