Читать книгу Бертран и Лола - Анжелик Барбера - Страница 9

Телефон. Мой? Нет. Пять звонков. Тишина. Солнечный свет заливает комнату. Чужую. Лола повернула голову, Бертран не шевельнулся, не разжал объятий. Дышит спокойно. Спит. Розовый меховой будильник Дафны показывает время – 14.00. Пятница, 5 июня.

Его губы на моих губах. Мы дышим в такт. Он шепчет: «Ничего не говори».

Лола не помнила, как оказалась в этой квартире, только чувствовала его руки на своей коже. Его взгляд. Его смех и поцелуи. Душ бьет сильно, как шутихи фейерверка. Они ели апельсины и молчали, никто не решался нарушить тишину. Вентилятор ерошил ее волосы. Простыня валялась на полу. Фотография журналистки в рамке лежит «лицом» вниз.

Лола знала, что сама опрокинула ее. Она вспомнила, как открыла дверь и встретилась взглядом с Бертраном. Да, она знала. Но сделала то, что сделала. А теперь вот проснулась рядом с этим мужчиной, с мокрыми от пота волосами, напуганная и счастливая. Счастливая и напуганная. Лола хотела выскользнуть из постели, он ее удержал.

– Останься.

– Нет.

– Останься, Лола. Дай мне несколько часов.

– И что потом?

– А что сейчас?

Она оттолкнула его и встала. Голая. Без малейшего смущения. Сказала, что не должна была… Он подобрал с пола одежду и ключи и вышел в коридор.

– Бертран!

Ноль внимания.

Он пошел вверх по лестнице. Она закуталась в простыню и помчалась за ним, дрожа от страха и рискуя упасть, ухватилась за перила из кованого железа и преодолела оставшиеся три метра. Бертран уже распахнул дверцы гардероба и держал в руке вешалку с платьем. Не абы с каким! И не с тем, которое терпеливо дожидалось своего часа в золотистом чехле. Нет, он взял красное. То, что она купила летним днем в Лондоне и еще ни разу не надевала. Погоды подходящей не было? Или из-за цвета?

Бертран приложил палец к губам и сел на кровать. Лола уронила простыню на пол, взяла платье и отправилась в ванную. Он закрыл глаза, вслушиваясь в звук ее шагов. Через несколько минут она вернулась одетая и причесанная, наклонилась выключить вентилятор, и ее волосы, едва достававшие до плеч, взметнулись вверх.

Лола подкрасила ресницы. Обула сандалии. Она ни разу не вспомнила Франка и думала только о матери. О том, как много лет назад та вошла в комнату, села на кровать, и взгляд у нее был спокойный и утешающий. Бертран поднялся. Взял Лолу за руку.

– Побудь со мной до завтра.

Они спускались по лестнице, обмениваясь взглядами, касаясь друг друга, и думали об одном: только бы никого не встретить! Внизу он сказал:

– Иди к метро.

– Не хочу, чтобы нас видели вместе.

– Не увидят. Я буду держать дистанцию, отстану метров на пять.

Лола сделала несколько шагов. Она совершенно потерялась во времени и пространстве и не знала, какое направление выбрать. Прошла не глядя мимо своей машины. Не выдавать своих чувств. Не пускать в душу. Во имя чего? Ей не пришло в голову рвануть через бульвар, пока не зажегся зеленый свет, оставив Бертрана на тротуаре и прекратив все немедленно. Она замерла рядом с тремя прохожими, он был у нее за спиной. Она ждала, что он возьмет ее за руку, и готова была подстегнуть время, чтобы это случилось поскорее. Жара стала удушающей, рассеявшиеся по небу облака казались слишком белыми, громоздкими, готовыми сорваться с небосвода.

Лола понятия не имела, сколько народу было в метро. Из-за Бертрана. Он был в черной рубашке с закатанными рукавами и темно-синих джинсах, держался отстраненно, но смотрел на нее и все видел. Бертран дожидался момента, когда сможет обнять Лолу посреди скрипевшего и жалобно стонавшего вагона. Зазвонил телефон, она не ответила. Их толкали, они смотрели на свои отражения в стекле и обнялись только через четыре остановки от улицы Эктор. Прошла тысяча часов, они вновь вдохнули аромат парижских улиц, и случилось это на исходе жаркого июньского дня.

– Есть хочешь? – спросил он, думая о том, кто пытался до нее дозвониться.

Ответа он не дождался – на этот раз Лола ответила на звонок.

– Да. Да. Нет. Я не смогла. – Она сделала паузу и посмотрела вслед Бертрану, вошедшему в кондитерскую. – Как все прошло?

Молодой человек взял им по два пирожных – с малиной, шоколадом, клубникой, две бутылки воды, ложечки, салфетки и два кофе без сахара на вынос. Лола еще разговаривала, и он остановился метрах в двух от нее. Франк вернулся живой-здоровый и даже успел пообедать с клиентом. Она убрала телефон и улыбнулась. У Бертрана сладко заныло сердце, и он снова взял ее за руку, а сделав десять шагов, обнял за талию. Через двести метров они вошли в парк Бют-Шомон, где Бертран знал каждый уголок.

– Я снял здесь не один репортаж.

– О?..

– Понемногу обо всем. О деревьях. О моде – давно. О двух свадьбах. – Лола улыбнулась, и он поцеловал ее. – Я тысячи раз фотографировал крестины и свадьбы с тех пор, как впервые взял в руки камеру. Снимал церемонии соседей и приятелей. Многие успели развестись… – Лола не отвела взгляд. – Бывала здесь?

– Да. На экскурсии. Когда училась в школе.

– Значит, видела грот и озеро.

– Храм Сивиллы. Мостик.

– Все. Кроме… него. – Бертран указал на стоявшее чуть поодаль дерево – очень высокое, с пышной овальной кроной – и назвал его вязом.

– Возраста не знаю…

Лола подошла к латунной табличке у подножия великана. Бертран прочел вслух:

– 150 лет.

Она погладила ствол, он задрал голову и посмотрел на верхушку.

– Сто пятьдесят лет, – повторила она.

– В вышину – метров тридцать, не меньше.

Лола устроилась в тени. Бертран распаковал пирожные. Они поели, и она рассказала о работе сестры, не называя ее по имени, описала, как девочка готовит, как живет «здесь и сейчас». «Моя сестра – чрезвычайно одаренный человек». Бертран улыбнулся. Лола наклонилась, чтобы поцеловать его.

– Хочешь еще кусочек вот этого?

– Давай. Пирожные твоей сестры вкуснее?

– Намного.

Она первой растянулась на траве. Он налил на ладонь воды, зачесал волосы назад, сел, погладил ее по ноге.

– Ты никогда не ходишь к парикмахеру?

– Хожу. К парикмахерше. Как раз сейчас мне следовало сидеть в кресле.

– Ты не отменил?

– Я – необязательный говнюк.

– Надеюсь, мастерица не рассердится.

– Она не злюка… – Пальцы Бертрана наткнулись на подол платья и замерли.

– Где ты его купила?

– В Лондоне.

Лола хотела было признаться, что ни разу не надевала этот наряд, но передумала. Села, сделала глоток воды. Он допил кофе – свой и ее.

– Черт, как жарко… Ты, случайно, не знаешь, почему я надел черную рубашку?

– Потому что она тебе очень идет.

Бертран опрокинулся на спину, расстегнул пуговицы. Вяз тихонько шелестел листьями. «Ее глаза наверняка никогда не бывают такими темно-зелеными…»

– Хотела бы дожить до ста пятидесяти?

– Не знаю. А ты?

Он не ответил. Закрыл глаза. И вдруг прошептал:

– Я, пожалуй, посплю минут пять.

– Я тоже.

Бертран раскрыл ей объятия, она колебалась, и тогда он за руку притянул ее к себе, даже не открыв глаз.