Читать книгу Петли времени. Сборник стихотворений - Анжелика Лавицкая - Страница 2

и распалась на атомы

неживая вода,

воздух выбит и чист

в обрамлении солнца,

и несётся по ветру

к мишени стрела…

время

крошит мишень,

и смеётся.

смеётся.

солнечные часы

выкрали время снов,

стёклами падает лёд,

углями сыплется кровь,

нежность – всего лишь

вздох,

цифры подводят итог:

на перекрёстке миров —

некуда больше идти.

время – вода,

счастье – лидокаин,

белым листом пророчества;

и новый шаг – неотвратим,

всё это скоро кончится;

будто планеты сходят с орбит,

вечность меняет краски;

прошлое – в прошлом,

прошлое – спит;

и на снегу маски.

сумрачный голос

шепчет во сне:

всё не тебе,

это всё – не тебе;

остановилась

за окнами гладь —

некуда падать,

негде шагать.

и наизнанку

вывернут мир:

тот, кого любишь —

не полюбил;

только остались

прохлада и тьма —

время так часто

здесь сходит с ума;

серость минут

опять и опять —

не во что верить,

некого ждать.

выжигают память

ледяные сны;

в небе

безразлична

темнота весны;

обрела свободу

неживая мгла,

колесо Сансары

вновь сошло с ума:

и повторы копий,

как чернильный яд

забирают время,

вороньём кружат

около открытых

не тобой дверей.

маяки погаснут

без живых огней,

и темней, чем

в бездне

в этой пустоте —

навсегда исчезнуть

в ледяной весне.

ухожу неслышно вдруг, если

не нужны мои слова, песни,

не нужны мои любовь, правда,

и не будет никаких завтра.

ухожу спокойно в дом или

к лесу, солнечным ветрам,

были сочтены дороги все —

что же: Слово есть

и лишь оно может

повернуть назад,

стереть,

разжечь, чтобы

лишь тепло

и никакой злобы,

и поставить наконец прочерк

там, где было миллион точек.

я уйду неслышно

и не надо,

говорить,

что я была рядом,

в чьем-то прошлом

или лишь мимо

проходила,

подняла крылья,

отошла,

и, не сказав

слова —

меня вновь забрал

дождей город.

Как актёр ты, может быть, даже норм,

А как человек – не очень;

Я тебя разгадала со всех сторон,

И пора бы поставить точку;

Эти игры наскучили до десяти,

И вообще-то было нездорово;

Уходи из моей временной петли,

Мой огонь обжигает холодом.

Ты уже так не смотришь пристально,

Не пытаешься разглядеть;

И всё стало таким неискренним,

И похожим на нашу смерть;

И ветра холоднее прежнего;

Снегопады,

Дожди,

Тьма;

Надвигается неизбежное:

Бесконечная тишина.

знаков оставлено не было;

не разломать печать;

молча смотрю на небо —

нечего вдруг сказать;

и в пустоте, и дальше —

пеплом летит весна;

пепел ненастоящий,

будто опять зима

или застыло время;

под обезболом сны;

выжжены все сомненья,

выжжены все мечты.

ни друзей, ни звонков,

ни фоток, ни перемен —

чужая во все стороны;

всё до того ровное,

будто тебя нет.

никакой надежды, горят мосты;

ничего забывать не стоит;

звёздный ветер нынче невыносим,

и снега никого не скроют;

колесо Сансары – обычный круг,

нити красные – стали пеплом;

настежь окна, двери,

и каждый звук – ничего,

пустота Вселенной.

обещанья только —

опять водой

или ядом в стакане,

в море.

и в шестом измерении

лишь огонь

с ещё большим огнем

в ссоре.

всё дотла

истлело,

до тишины,

до луны,

до молчанья,

холода.

никакой надежды;

падут мосты

как и стены

этого города.

градус не понижают,

если идут на дно:

холод, глинтвейн…

я знаю,

что тебе всё равно

будет ли в моих окнах

новый рассвет к шести;

мне уже не вернуться,

а на твоём пути —

нет моей тени больше.

и никаких обид.

градус не понижают,

если ещё болит.

Тьма по привычке снова разинет пасть,

Я прорастаю в давно привычную грязь;

И здешний холод такой же, как и везде,

Ты не услышишь в этой осенней мгле

И не узнаешь, где я теперь и с кем —

Катится солнце, и ничего взамен

Не предложить, да и не взять с собой,

И нет души, ничего нет и за душой,

Чтобы остаться или пойти вослед;

И переломан звук и неслышен свет,

Всё что манило – стало пустым, и я

Вновь выхожу одна за свои края.

в мёртвой чаще

тьма обретает власть:

ведьмин круг и вороны —

только часть

всех цепей и звеньев

под небом,

от

деревьев

слышится

и от вод,

что скрывает

чаща среди теней

голоса непрожитых

кем-то дней,

свет и песни

где-то вдали

и над

этим тёмным куполом,

и назад

нет путей,

и нет здесь

проводников —

выбирайся вон,

выбирайся вброд;

только травы,

как змеи,

цветы смердят,

тишина заглушает

весь мир,

и ад —

не так страшен

будет,

будь он вблизи:

кружат вороны над,

и нельзя уйти.

[это сон,

кошмар,

ведьма

спит;

не спят

только

те, кто

выпил

её же яд].

забывается

всё,

было прожито зря:

вот он вызов смерти,

и за края

уже смысла нет

выходить, бежать —

и стирается время,

не миновать

этой тьмы,

и всё больше

ты веришь ей:

холод стали,

оскал неживых

зверей —

принимаешь

как есть,

будто ты —

есть часть

мёртвой чащи,

где тьма

обретает власть.

рыжим всполохом

солнце прорежет

тьму —

лишь мгновение есть,

но её одну —

оставлять

не хочется,

и с собой

тащишь к свету

тьму,

но за той стеной

вековых деревьев —

она бледна,

(краше только Смерть),

и сойдёт с ума —

стоит только

небу шагнуть вперёд,

и забрать из чащи

и из болот,

увести подальше

от мертвецов,

где свободна ведьма

от страшных снов.

остальные останутся:

взять их с собой нельзя;

у меня в рукавах

не козыри, а моря,

за спиною не крылья,

а чёрт-те что или кто;

остаются: бессилье,

разыгранное кино,

бесконечное лето

да сорок десятков зим,

все, кто любят меня,

и те, кто не полюбил;

настоящее в руки,

до будущего – вперёд;

даже если никто,

никогда и нигде не ждёт;

даже если обу́глится

что-то внутри ещё —

я всего лишь хочу

выровнять этот счёт:

ничего не оставить

бесследным,

в забвенье вод —

я у времени выиграла

новый, другой исход;

и ничто не мешает,

не сможет теперь сломать.

ухожу от всего,

и мне некуда вдруг бежать.

Где «машины не ставить» – ставят,

Где «прохода нет» – там идут;

Там, где «не курят» – курят;

И мне нравится этот круг,

Где частица – всего лишь частица,

Ничего общего с настоящим «нет».

Я обещаю влюбиться

И не гасить свет.

в капкане дорог, гостиниц —

всего лишь однофамилец

с какой-то другой реальностью —

не выйти к себе никак;

и с кем-то опять простились,

и с кем-то договорились,

меняя за маской маску —

уходишь то в свет, то в мрак;

забыты платформы прошлого,

и в памяти всё изношено:

на каждом шагу – лишь линия,

лишь вымысел, пустота;

всему придаёшь значение,

и слушаешь плач и пение —

всё, чтоб не шагнуть за грани,

и чтоб не ушла черта,

придуманная случайно

(как будто бы изначально)

на случай последней тайны,

последнего в жизни дня.

Дом покинут,

Игры кончились,

Осыпается броня;

Сны растаяли

Под звёздами,

И срывает якоря;

Все цветы мертвы

От холода,

все дороги – наизусть,

окна, башни, стены города —

пересказанная грусть

и усталость манит

в пропасти

или

в круг безликих дней,

красной нитью

сшиты плоскости

и морозностью теней —

там, за гра́нями – всё тщетное,

и изношено дотла;

мир покинут

и нечестная

завершается игра.

я созвучна со многими,

а со мною – никто.

рассыпается небо

будто стекло;

время поймано

солнцем —

золотая петля:

что вернётся к

исходной —

маяком

на моря.

догорает

в закате

надоевший сюжет.

я созвучна со многими,

и созвучных мне – нет.

Слышишь, а сердце – просто дешёвый шёлк,

Если его навсегда забирает мрак.

Если б любил —

Давно бы меня нашёл,

Всё бы давно

(не выдумывай)

Было б не так.

Я вновь застряла

В глянцевой темноте

С теми, кто тоже

Ступил на картонный лёд.

Что там ещё

Заготовлено

В той судьбе?

Ты там один в списках,

кто не придёт.

Или скажи,

Что опять изменился мир,

Или вселенную глючит от нас двоих.

Я остаюсь в тенях чужих квартир.

Какой ещё у тебя там случился сдвиг,

Что так мешает сделать навстречу шаг,

Не исчезать,

И просто позвать с собой?

Да, и я знаю – это всего лишь страх,

Что это – ложь совпадений, но не любовь,

Или вообще – мне нужно чего-то там,

Или ещё: не с кем идти в снег,

И просто так, от скуки, плету обман.

Но я устала ждать,

И мой гаснет свет.

я соглашаюсь вновь с первым встречным на что угодно,

какая разница, с кем идти, когда свободна —

лишь бы избавиться от пустоты

[её вдруг стало

больше, чем было

до тех веков,

где я встречала

что-то похожее на любовь;

и вновь не с нею —

всё стало выжжено до краёв,

и я ничьею

согласна даже на смерть,

на крик, на этот выстрел].

я соглашаюсь идти за тем,

кто также выцвел

от неудач,

падений,

и —

с кем не сдается,

и забирает меня идти

туда, где солнце.

Воскрешение – всего лишь попытка

Вернуться назад,

Отыграть наугад

Или заново все миражи;

И всего-то для этого надо:

Нажать на START,

и убрать все осколки

памяти, боли, лжи;

И живою водой

Или ядом —

Уже плевать,

Чем поить,

Чем травить —

Непрерывен Сансары бег.

Мне не то чтобы нравится

жить и опять умирать.

Я люблю тишину;

Тишина – охуительный трек.

вот: пустеет комната,

зал – пустой,

голосов всё меньше,

а по кривой —

выползают тени,

и кадр снят:

кто-то станет лишним

в системе дат,

планов, цифр,

слов,

километров, миль,

в переплёте льдов

надоест и штиль,

да и рядом —

те же

и тот же круг.

шли за мной,

и вот —

больше не идут,

и остались где-то

в глухой дали.

не зову к себе,

не зову идти —

потому что это —

последний шаг.

только мой.

не будет пути назад.

это звучало как:

зачем ты мне здесь нужна?

жизнь твоя – неважна,

и убирайся к чёрту;

там, вон, твоя метла,

письма сожги дотла,

не приходи сюда,

я не люблю мёртвых.

мне и самой смешно,

всё было хорошо:

пусть я летела вниз,

но я хотя бы знала,

что ничего вокруг

и мне никто не друг,

и укрывала тьма,

и навсегда стирала

память, пустые дни,

серость знакомых лиц,

вопли двух чёрных птиц,

и всё привычно больно.

а теперь я жива,

слышу твои слова…

мы стоим у окна.

выхода только два.

я ухожу.

довольно.

я приду к кому угодно,

не к тебе —

догорает пачка писем на воде;

и в душе, вокруг меня – безумство льда;

забываются чужие города.

меня нет среди прохожих и других,

кто придёт, и кто останется в живых

от немого безразличия и тьмы —

ничего не будет,

нет ничьей вины.

меня можно ненавидеть и любить —