Читать книгу Десять минут второго - Анн-Хелен Лаэстадиус - Страница 4

Мы подходим к школе. И тут появляется Юлия. Застыв на месте от неожиданности, я смотрю, как зеленая шапка подпрыгивает у нее на голове. Шапки у нас одинаковые, только у меня черная. Ее отдала мне Юлия. Мы вообще с детского сада не разлей вода. Юлия стоит ко мне вполоборота. Мы никогда не расставались. Сейчас всё по-новому. В этом есть что-то неприятное.

Я откашливаюсь, как будто собираюсь сказать чтото важное, но так и не двигаюсь с места. Почему-то я знаю, что это поворотный момент. У меня такое же чувство, как тогда, после летних каникул перед пятым классом, когда Юлия пришла ко мне в гости после моего возвращения из Турции. Она прошмыгнула в комнату, и всё сразу поменялось. Вместо того чтобы шлепнуться ко мне на кровать, она уселась в кресло и уставилась на меня, чуть ли не задрав нос. Никогда не забуду тот взгляд.

– У меня начались месячные. На прошлой неделе.

Что я слышу? Спасибо.

– Ну да, – выдавила я.

– Мне было так больно.

– Ну да.

Отныне мы разные. Я чуть не закричала Юлии, чтобы она ушла. Что я ее ненавижу. Пусть идет за своими прокладками и больше ко мне не возвращается. Наверно, у меня еще несколько лет не будет месячных. Вообще. Мне совсем не хотелось кровотечений и головной боли, как у мамы, но хотелось быть как Юлия.

Юлия сидела задрав нос и смотрела на меня. Как будто я была маленькой. Очень маленькой девочкой. У которой всё еще не начались месячные.

И тут эмоции снова накрыли меня с головой. Юлия покинула меня. Впервые на самом деле покинула меня. Вся эта история с месячными – это уже слишком. Зависть захлестнула меня, когда Оскар достал из ее сумки пачку прокладок и потащил по коридору. А летом перед шестым классом настал мой черед хвастаться в комнате Юлии, задрав нос. Хотя в этот момент меня будто били по голове молотом. И тем не менее.

* * *

– Привет! А где Юлия?

Я даже не заметила рядом с собой Альву.

– Она не заболела?

– Нет.

Я пошла дальше, и Альва со мной. На ней был добротный пуховик из «Интерспорта» – точно такой же я выпрашивала у мамы. Он синего цвета и отлично сидит. Стоит каждой уплаченной за него тысячи.

Я иду тяжелыми шагами, как будто тело не слушается меня. Тогда она закрывает дверь, и у нее запотевают очки. Альва снимает их и щурится. Я понимаю ее. С запотевшими стеклами выглядишь по-идиотски. Пора уже купить линзы. Альва машет очками, и стекла постепенно отпотевают.

– Вот она!

Альва показывает на Юлию: та бежит по лестнице. И правда бежит. Ее попа трясется, и я не могу делать вид, что не смотрю.

– Что-то случилось?

Мы с Альвой вешаем куртки и закрываем шкаф. Я ничего не понимаю. Я вспоминаю, что было утром. Что я говорила? То, что никогда не говорю. Меня тошнит, когда я понимаю, что говорю то же самое, что говорю всегда. Каждое утро. Почти каждое. Она устала. Поэтому сфотографировала Альбина. Я утомительна. Моя болтовня утомляет. Может, я слишком много говорила о смерти. Я достаю мобильный и смотрю на фотографию Альбина. Она безупречна.