Читать книгу Все обещало мне его - Анна Ахматова - Страница 2

То змейкой, свернувшись клубком,

У самого сердца колдует,

То целые дни голубком

На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет,

Почудится в дреме левкоя…

Но верно и тайно ведет

От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать

В молитве тоскующей скрипки,

И страшно ее угадать

В еще незнакомой улыбке.

По аллее проводят лошадок,

Длинны волны расчесанных грив.

О пленительный город загадок,

Я печальна, тебя полюбив.

Странно вспомнить! Душа тосковала,

Задыхалась в предсмертном бреду,

А теперь я игрушечной стала,

Как мой розовый друг какаду.

Грудь предчувствием боли не сжата,

Если хочешь – в глаза погляди,

Не люблю только час пред закатом,

Ветер с моря и слово «уйди».

…А там мой мраморный двойник,

Поверженный под старым кленом,

Озерным водам отдал лик,

Внимает шорохам зеленым.

И моют светлые дожди

Его запекшуюся рану…

Холодный, белый, подожди,

Я тоже мраморною стану.

Смуглый отрок бродил по аллеям

У озерных глухих берегов.

И столетие мы лелеем

Еле слышный шелест шагов.

Иглы елей густо и колко

Устилают низкие пни…

Здесь лежала его треуголка

И разорванный том Парни.

И мальчик, что играет на волынке,

И девочка, что свой плетет венок,

И две в лесу скрестившихся тропинки,

И в дальнем поле дальний огонек, —

Я вижу все. Я все запоминаю,

Любовно-кротко в сердце берегу,

Лишь одного я никогда не знаю

И даже вспомнить больше не могу.

Я не прошу ни мудрости, ни силы,

О, только дайте греться у огня!

Мне холодно… Крылатый иль бескрылый,

Веселый бог не посетит меня.

Любовь покоряет обманно

Напевом простым неискусным.

Еще так недавно-странно

Ты не был седым и грустным.

И когда она улыбалась

В садах твоих, в доме, в поле,

Повсюду тебе казалось,

Что вольный ты и на воле.

Был светел ты, взятый ею

И пивший ее отравы.

Ведь звезды были крупнее,

Ведь пахли иначе травы,

Осенние травы.

Сжала руки под темной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?..»

– Оттого что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот,

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Все, что было. Уйдешь, я умру».

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

Память о солнце в сердце слабеет,

Желтей трава,

Ветер снежинками ранними веет

Едва-едва.

Ива на небе пустом распластала

Веер сквозной.

Может быть, лучше, что я не стала

Вашей женой.

Память о солнце в сердце слабеет,

Что это? – тьма?

Может быть! За ночь придти успеет

Зима.

Высóко в небе облачко серело,

Как беличья, расстеленная шкурка.

Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело

Растает в марте, хрупкая Снегурка!»

В пушистой муфте руки холодели,

Мне стало страшно, стало как-то смутно,

О, как вернуть вас, быстрые недели

Его любви воздушной и минутной!

Я не хочу ни горечи, ни мщенья,

Пускай умру с последней белой вьюгой,

О, нем гадала я в канун Крещенья,

Я в январе была его подругой.

Дверь полуоткрыта,

Веют липы сладко…

На столе забыты

Хлыстик и перчатка.

Круг от лампы желтый…

Шорохам внимаю.

От чего ушел ты?

Я не понимаю…

Радостно и ясно

Завтра будет утро,

Эта жизнь прекрасна,

Сердце, будь же мудро.

Ты совсем устало,

Бьешься тише, глуше,

Знаешь, я читала,

Что бессмертны души.

…Хочешь знать, как все это было? —

Три в столовой пробило,

И, прощаясь, держась за перила,

Она словно с трудом говорила:

«Это все, ах нет, я забыла,

Я люблю Вас, я Вас любила

Еще тогда!»

«Да?!»

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки,

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,

А я знала, их только три!

Между кленов шепот осенний

Попросил: «Со мною умри!

Я обманут, слышишь, унылый,

Переменчивой, злой судьбой».

Я ответила: «Милый, милый!

И я тоже. – Умру с тобой…»

Это песня последней встречи,

Я взглянула на темный дом,

Только в спальне горели свечи

Равнодушно-желтым огнем.

Как соломинкой, пьешь мою душу.

Знаю, вкус ее горек и хмелен,

Но я пытку мольбой не нарушу,

О, покой мой многонеделен.

Когда кончишь, скажи: не печально,

Что души моей нет на свете,

Я пойду дорогой недальней

Посмотреть, как играют дети.

На кустах зацветает крыжовник,

И везут кирпичи за оградой,

Кто он! – Брат мой или любовник,

Я не помню и помнить не надо.

Как светло здесь и как бесприютно,

Отдыхает усталое тело…

А прохожие думают смутно:

Верно, только вчера овдовела.

Я сошла с ума, о мальчик странный,

В среду, в три часа!

Уколола палец безымянный

Мне звенящая оса.

Я ее нечаянно прижала,

И казалось, умерла она,

Но конец отравленного жала

Был острей веретена.

О тебе ли я заплачу странном,

Улыбнется ль мне твое лицо?

Посмотри! На пальце безымянном

Так красиво гладкое кольцо.

Мне больше ног моих не надо,

Пусть превратятся в рыбий хвост!

Плыву, и радостна прохлада,

Белеет тускло дальний мост.

Не надо мне души покорной,

Пусть станет дымом, легок дым,

Взлетев над набережной черной,

Он будет нежно-голубым.

Смотри, как глубоко ныряю,

Держусь за водоросль рукой,

Ничьих я слов не повторяю

И не пленюсь ничьей тоской…

А ты, мой дальний, неужели

Стал бледен и печально-нем?

Что слышу? Целых три недели

Все шепчешь: «Бедная, зачем?!»