Читать книгу Истоки Сил. Сказки и легенды о незримой связи с предками. Сборник Психологических Сказок - Анна Бакулина, А. А. Бакулина, Анна Александровна Болдырева - Страница 4

Таня неспешным шагом прогуливалась в парке уже более часа и, хотя на улице начинал моросить дождь, возвращаться домой женщине совершенно не хотелось. Она лишь привычным жестом натянула капюшон своего старого плаща и слегка опустила голову, чтобы летящие сверху капли воды как можно меньше попадали на круглые стёкла очков.

Неожиданно к женщине подбежал запыхавшийся мальчишка лет семи-восьми и, едва отдышавшись после продолжительного бега, произнёс:

– Вам письмо… Вот оно!

Едва вручив письмо, мальчишка вновь куда-то побежал и вскоре скрылся из виду. А Таня, лишённая возможности задать юному почтальону хотя бы один вопрос, озадаченно вертела конверт в руках.

«Странный он какой-то, местами пожелтел, будто запечатан очень давно… Где почтовый штемпель, марки, отправитель, да хоть какой-нибудь символ?! Вскрывать или не вскрывать? Может, это чья-то шутка? Не опасно ли содержимое конверта? А точно ли мальчик не ошибся с адресатом?» – пчелиным роем кружились вопросы в женской голове.

Но женское любопытство было не победить, и вскоре Таня уже вовсю искала навес, чтобы дождь, набиравший силу и уже успевший очистить парк и от пыли, и от поздних посетителей, не очистил листы предположительно старого письма от чернил.

К счастью, поиски навеса быстро увенчались успехом, и Таня быстро и аккуратно вскрыла конверт. Внутри лежал чистый лист пергамента.

– Не может быть! – разочарованно воскликнула Таня, и даже зачем-то подула на лист, будто считая, что ветер к тому времени набрал недостаточно оборотов.

Но лист так и остался пустым, и Таня, припомнив детские опыты, стала нагревать пергамент над пламенем зажигалки. Вскоре на листе проступили витиеватые буквы.

Вот что было написано на пергаменте:

«Здравствуй, дорогой потомок славного нашего Рода! Извещаем тебя о вступлении в права наследования Родовым Сокровищем.

Шкатулка сокрыта в дупле старого дуба».

Женщина, доселе согбенная под тяжестью навалившихся проблем, воодушевлённо прижала письмо к груди, расправила плечи и устремила взгляд свой прямо в небо, куда по её представлению уходили светлые Души.

– Благодарю! Благодарю! – радостно шептала Таня.

Она представляла, как доделает затянувшийся было ремонт в своём доме, отправится в кругосветное путешествие, пополнит коллекцию редких книг… Уникальные возможности, незабываемые впечатления и ценные знания, казалось, были всего-то на расстоянии двух шагов, ровно, как и старый дуб.

Но в найденной деревянной шкатулке Таня обнаружила только лишь стеклянные шары, похожие на новогодние сувениры. Внутри каждого шара были белые хлопья либо маленькие блёстки. Стоило только встряхнуть шар, как внутри него начинал идти снег или радужный дождь.

Каждый шар был уникален. Таня перебирала их, с интересом рассматривая то детей, катающихся на санках, то сидящих у костра молодых людей, то заснеженный домик в лесу, то вальсирующую пару, то малыша, держащего родителей за руки… Сцена в каждом шаре напоминала Тане о давно позабытых ощущениях семейной гармонии, тепла и счастья… Женщина так глубоко погрузилась в воспоминания, что на время и думать забыла об обещанных Родовых Сокровищах.

Но вот шкатулка опустела, и, как последние тлеющие угольки затухающего костра, стала гаснуть и женская вера в скорое осуществление желаний, которые Таня имела неосторожность признать. Женщина ещё раз бросила взгляд на лист пергамента, и прочла слова, ранее остававшиеся незамеченными: «В шкатулке есть второе дно».

На этот раз женские ожидания и реальность совпали. Нет-нет, ни денег, ни драгоценных камней внутри не оказалось, зато обнаружилась толстая тетрадь, исписанная каллиграфическим почерком.

«Должно быть, семейные тайны», – подумала Таня, и увлечённо принялась за чтение.

А в это время с шарами стало происходить нечто необычное: Таня заметила, что всё то, о чём она читает, словно кинолента, проигрывается в каком-то из шаров, а сам шар при этом наполняется тёплым светом.

Прочитайте написанное пером и вы, и тогда, возможно, вы точно так же, как Таня, погрузитесь в атмосферу новогоднего волшебства, и почувствуете, что для любящих сердец не существует непреодолимых преград.

Итак, устраивайтесь поудобнее – волшебство начинается!

История первая – о верной любви и долгом ожидании

Когда родную Землю топчет враг

И взрывы от снарядов от снарядов столь привычны,

Что кажется: до вечности лишь шаг,

А к Богу не осталось безразличных…

Когда седые дети мчатся в бой,

Скрывая (ото всех!) реальный возраст,

А люди сплочены одной бедой, —

Жизнь сохранить способен Милой образ.

На календаре лето сорок второго года, за окнами одного из немногих домов, уцелевших после вражеской атаки, – пепелища, на столе – два «крайних» кусочка хлеба. А тут ещё стук в дверь, не предвещавший ничего хорошего.

Молодая женщина вздохнула и мужественно отворила дверь. Предчувствие не обмануло: почтальон принёс горькое известие о том, что муж пропал без вести…

В первые мгновения у женщины подкосились ноги, словно из-под них выбили опору, да и затянувшийся голод мало способствовал сохранению сил.

Но то были первые мгновения, ведь за спиной молодой хрупкой женщины уже стояли маленькие дети – те, кто в любой ситуации должен был чувствовать себя под защитой своего взрослого, не утерять возможность беззаботно смеяться и радоваться мелочам.

«Не верю! Он обещал вернуться! Он говорил мне, говорил… Катенька, ты только дождись, и я обязательно вернусь домой. Я верю, что ты вернёшься. Ты жив! Возможно, ранен, возможно, пленён, но жив! Жив!» – снова и снова мысленно повторяла Катерина.

Она не стала убиваться от горя, но теперь вдвое чаще читала детям свежие весточки, полученные от их отца, с юмором рассказывающего, как они с товарищами задают фашистам жару. С утроенной верой зазвучали слова молитв за любимого супруга. В пять раз чаще вглядывалась Катерина куда-то вдаль… Нет, не в ожидании почтальона с очередными (радостными ли?) известиями: женщина ждала возвращения своего Николая.

Конечно, свежих весточек не было: женщина писала их собственноручно от лица своего мужа, чтобы продолжать верить (в везение ли?), когда уже никто не верит, ждать, когда другие устали от ожидания, любить несмотря на сопутствующую любви щемящую боль в груди.

У войны не женское лицо… Вот и Катерине пришлось стать не по годам мудрой и вдесятеро сильнее, нежели в то время, когда над головой был распахнут шатёр мирного неба, а рядом было надёжное мужское плечо, на которое всегда можно было опереться, положиться… Да и просто вновь почувствовать себя маленькой девочкой, о которой заботятся, девочкой, которую с любовью гладят по головке, приговаривая: «Ты моя хорошая…».

Одни скажут, что это было невероятное везение, другие – что молитва любящей и верящей в возвращение супруга женщины ограждает от пуль надёжнее любого щита… Как бы то ни было, но вскоре Николай вернулся домой – в отпуск.

И, возможно, то был единственный раз, когда доселе сильная женщина позволила себе расплакаться, да и были на то причины. Может, сказалось сильное напряжение, которое всячески приходилось сдерживать, а может, в глазах любимого Катерина прочла горькие воспоминания, которые не могли увидеть другие… Известно лишь то, что в тот далёкий день сорок второго года жизнь и любовь восторжествовали над смертью.

Не сразу мужчина поведает своей дорогой Катеньке, как был пленён и чего ему стоил побег. Возможно, было бы проще покориться судьбе, оставаясь в плену, и надеяться то на пробуждение милосердия у немцев, то на отвагу русских, которые своих не бросают… Но Николай предпочёл двое суток провести в выгребной яме, чтобы собаки, пущенные по следу, не учуяли его запах. Потому что дома ждала та, с которой мужчина обещал быть вместе в горе и радости, та, которая любила и хранила верность несмотря на обстоятельства и редкую природную красоту. А смертушка-то и на войне подождать может.

Пройдут девять месяцев, и у истории любви Катерины и Николая появится продолжение в виде чудесной курчавой дочурки, которая через свои картины однажды прославит Род в России и за её пределами.

С тремя малышами на руках встретит Катерина долгожданное известие об окончании войны, а после и возвращение дорогого супруга – на этот раз навсегда.

И только Ангелы знают, сколько слёз горя и слёз радости, слёз боли и слёз отчаяния, слёз встреч и слёз разлук было пролито верной любящей женщиной за долгие четыре года кровавой войны. Когда никто, кроме Ангелов, не мог их увидеть…

А для тех, кому посчастливилось узнать Катерину и Николая, они стали примером крепкой семьи, живущей в мире, любви и согласии, и живым подтверждением того, что для настоящей любви всегда найдётся время и место. Даже на войне!

История вторая – о разном социальном положении и чудесном спасении.

Казалось, у истории их любви не было ни единого шанса на продолжение: в богатых купеческих семьях не было принято жениться на девушках без роду и племени.

А семья девушки, хотя и была бедной, не признавала ни одного Бога, кроме Аллаха.

Но в тот миг, когда глаза юноши и девушки впервые встретились, перестали играть значение и разные религии, и разные национальности, и разное социальное положение. Ведь там, где в игру вступает Любовь, правила перестают быть незыблемыми, а результат становится непредсказуемым.

А дело было так…

Однажды во время масленичных гуляний Зульфия, любимая дочь старого бедного узбека, запечалилась. Хотелось девице на других посмотреть да себя показать, в гуляниях масленичных поучаствовать да с горок ледяных покататься.

Увидел старик, что дочка его любимая печалится отчего-то, расспрашивать её стал. Поведала Зульфия о желаниях своих непозволительных, ожидая, что отец осерчает и думать о каких бы то ни было развлечениях запретит. А отец, хотя и осерчал поначалу, быстро смягчился, и позволил дочери своей желаемое осуществить. Разве что брата к ней приставил – мало ли что произойти может.

А Масленицу на Руси праздновали широко, с размахом. Вот и купеческий сын, Степаном названный, притащил на базар самовар с горячим чаем да баранки, и каждому предлагал угощение отведать.

Увидел Степан среди толпы весельчаков скромно стоящую девушку, подошёл к ней, чай и баранки протянул. Улыбнулась Зульфия, принимая угощение. Как посмотрела она на юношу чёрными очами, бездонными, словно озёра, так и сразила его красотой своей девичьей, точно меткой стрелой. Да и девушка на юношу с того самого мгновения с интересом поглядывать стала.

Пришла Зульфия и на второй день празднества, и в этот раз Степан не только предложил девушке угоститься, но и заговорить с ней решился. Но не по нраву это пришлось брату Зульфии, Ботиру. Вызвал он Степана на бой за то, что с сестрой его заговорить осмелился.

А Степан-то был не робкого десятка, бой без промедления принял. И длился бой до тех пор, пока Ботир не вывихнул Степану руку, а Степан не сломал противнику нос.

А в то время кулачные бои под строгим запретом были, наказание за них серьёзным было. Испугалась Зульфия за брата и юношу, и решила отцу о случившемся поведать, возлагая надежду на его мудрость и жизненный опыт.

Осерчал отец на дочь свою, что семью поведением недостойным опозорила, что не сможет теперь за неё калым хороший получить.

А тут ещё – к несчастью ли? – Степан в дом старого узбека постучался. Пришёл юноша не с пустыми руками, а с щедрыми дарами, да поведал, как Зульфия ему с первого взгляда в душу запала, и теперь не знает, как быть.

Ответил старик сердито, что даже за большой калым дочь свою за русского не отдаст, потому как трудно в одной семье ужиться тем, кто веру разную имеет.

Опечалился Степан, домой воротился. Увидели купец с купчихой, что сын их единственный невесел, ниже плеч буйну голову повесил, расспрашивать обо всём стали. Поведал Степан, что девушку красоты несказанной полюбил с первого взгляда.

Стали тогда мать с отцом гадать, дочь какого купца или боярина сыну их приглянулась.

– Она дочь старого узбека, – вмешался Степан.

– Не место в нашем Роду девушке без роду и племени! – прокричал отец.

– Не ужиться тебе, сынок, с той, что веру иную исповедует, – сетовала мать. – Вот ежели она хотя бы веру русскую, православную, приняла, да имя своё на привычное русскому слуху изменила… Тогда и толковать было бы о чём.

Каждый человек стремится услышать то, что считает верным для себя. Вот и Степан ухватился за слова своей матери, точно утопающий за соломинку. Решил он с Зульфиёй тайком встретиться, да согласия её на брак с ним испросить.

А тем временем в узбекской избе Ботир грозился со Степаном поквитаться, в полицию о полученной от него травме заявить.

Услышала об этом Зульфия и из дома тайком вышла, чтобы Степана на базарной площади отыскать да о возможной беде предупредить.

Но не на базарной площади, а на пути друг к другу встретились добрый молодец и красная девица.

Думали-думали, судили да рядили, и решили они, что Зульфия православие примет, а Степан её замуж возьмёт – по родительской воле или супротив неё.

Непросто было девице любовь свою отстоять: в родительском доме не признавали ни одного Бога, кроме Аллаха, и тем, кто отступил от веры, грозило и изгнание из семьи, и лишение наследства, а порой и смерть. Одно только поддерживало Зульфию в её решении – уверенность, что её вспыльчивый брат не станет учинять вред своему зятю.

Вскорости приняла Зульфия православие, Марьей величаться стала. А в семье купеческой на этот раз ждать и рассуждать не стали – честным пирком да и за свадебку!

Осознали родители Степана, что настоящую любовь испытания лишь укрепляют, и что мудрые свёкр и свекровь приобретают дочь, а глупые – теряют сына.

Старый узбек калым за дочь свою всё же получил, да сына своего Ботира с его помощью женил.

Ботир со Степаном помирились, а историю с кулачным боем с тех пор вспоминали лишь с шутками да прибаутками.

Степан и Марья многая и счастливая лета вместе прожили, детей родили и вырастили, внуков вынянчали, и потомков своих на мир, любовь и лад, богатство и рождение здоровых детей в супружестве благословили.

История третья – о предательстве и прощении.

Ирине не спалось. Едва её сердце открылось для новой любви, как мужчины и след простыл: минуло уже две недели, как Тимур не выходил на связь.

«Что теперь сказать четырёхлетнему сыну, прежде никогда не знавшему отца? Неужели мне на Роду написано одной весь век куковать? Первый-то муж трагически погиб, когда нашего первенца под сердцем носила…», – размышляла Ирина, раз за разом прокручивая невесёлые мысли.

На другой день женщина привычно отправилась на работу, привычно прочитала лекции студентам, привычно прослушала последние новости от местных сплетниц, привычно задержалась на работе… Разве что повод уйти с работы позже выходил за грань привычного.

А дело было в том, что у одного из студентов отклеилась подошва ботинка, и молодой человек попросил позволить ему задержаться в аудитории минут на пятнадцать, чтобы отремонтировать обувь. Ирина возражать не стала, а там и не заметила, как между ней и студентом завязался разговор.

Вечером, когда женщина уложила сына спать, в гости к ней неожиданно пришла лучшая подруга. Звали её Ольга. «Из самых благих побуждений» Ольга сообщила, что Тимур уехал к другой женщине и теперь собирается жениться.

– Не ждала бы ты его, подруга, – настаивала Ольга. – Встретишь ещё своего суженого.

И вновь Ирине не спалось. Ей хотелось то плакать от отчаяния, то устроить Тимуру сладкую месть, то просто куда-то уехать.

И, как водится, было бы желание, а случай представится. Не прошло и двух дней, как история с ботинком продолжилась. На этот раз студент вновь обратился к Ирине с просьбой, связанной со временем. Да только в этот раз женщина должна была поторопиться, потому что через пятнадцать минут должен был закрыться ЗАГС, расположенный в соседнем доме. А ещё через час отходила электричка, на которую он, Иннокентий, купил два билета – один для себя, а второй для будущей жены.

Ирине ситуация показалась настолько нестандартной, что стало по-женски любопытно, а что же будет дальше…

Тем же вечером электричка умчала молодых людей в новую жизнь, в которой каждый стремился зализать раны, полученные в прежних отношениях.

Прошёл год. В один из дней Ирина неспешно гуляла по тихим улочкам города, как вдруг услышала, что до боли знакомый мужской голос окликнул её по имени. Это был голос Тимура.

Мужчина и женщина разговорились.

– Я ведь тогда к матери ездил, чтобы получить её благословение на нашу свадьбу.

– А как же другая женщина?

– Другая? У меня ведь даже сестры никогда не было! Я когда вернулся – с благословением! – тебя и след простыл. Вот уж никак не ожидал, что ты за две недели моего отсутствия и уехать успеешь, и замуж за первого встречного выйти, – горько усмехнулся Тимур.

– Мы с тобой можем…

– Нет больше нас! – сказал, как отрезал, Тимур.

Много лет с тех пор прошло. Сын Ирины стал взрослым, подросла и дочь, рождённая в браке с Иннокентием. Сам брак, впрочем, трещал по швам, и держался лишь на частых командировках, не позволявшим уже немолодым людям быстро надоесть друг другу.

И вот в один из обыденных дней, когда Ирина шла на автобусную остановку, кто-то крикнул:

– Иришка, сколько лет, сколько зим!

Ирина обернулась. На скамейке сидела полная женщина неопределённого возраста с жёлтыми засаленными волосами, одутловатым лицом и, прищурившись, смотрела прямо на неё. От женщины за версту несло перегаром, так что Ирина непроизвольно поморщилась.

– Чё, не узнала? Плохо выгляжу, да? – горько рассмеялась давняя знакомая. – А когда-то ведь лучшими подругами были. Я – Ольга.

Женщины разговорились. Ольга призналась Ирине, что когда-то позавидовала её романтическим отношениям с Тимуром, и оттого с помощью обмана постаралась их разрушить. Но построить собственное счастье на чужом несчастье так и не удалось, да и Тимур – красивый, влиятельный, обеспеченный мужчина – за минувшие пятнадцать лет так и не женился.

– Тимур даже в программу «Жди меня» обращался, тебя искал. В общем-то я затем и приехала, чтобы исправить ошибку молодости.

И Ольга протянула Ирине мятый клочок бумаги с записанным на нём номером телефона.

Вечером того же дня Ирина дрожащей рукой набрала заветный номер.

– Алё, я вас слушаю. Не молчите! – прозвучал в телефонной трубке уверенный мужской голос.

– Тимур… – сквозь слёзы прошептала Ирина.

А всего пятнадцать часов спустя Тимур поднимется по трапу самолёта, чтобы увидеться с любимой женщиной и уже никогда более с ней не расставаться.

Что было дальше? Два человека спешили любить и быть любимыми, радоваться каждому мгновению, проведённому вместе, быть счастливыми… Было ли это стремление наверстать те пятнадцать лет, которые Ирина и Тимур провели вдали друг от друга, или же следствие жизненного опыта, который научил их ценить то, что имеешь, и тех, кто остаётся рядом, кто знает?

Важно то, что каждый герой истории наконец-таки сумел обрести счастье: Ирина и Тимур – в обществе друг друга; Иннокентий вскоре после развода встретил женщину, с которой познал все лучшие грани любви; Ольга сумела простить себя и найти своё призвание. А дети Ирины и Иннокентия осознали, что не стоит безоговорочно верить словам окружающих, и обрели уверенность, что счастливые отношения можно построить в любом возрасте.

Немало удивительных историй прочитала Таня в толстой тетради. А как закончила, перед женщиной чудесным образом возникли перо и чернила.

«Видимо, здесь есть место и для моей истории», – решила Таня, и записала историю своей любви на чистой странице. А когда повествование подошло к концу, с тетрадной страницы сорвался сияющий стеклянный шар, похожий на новогодний сувенир, чтобы спустя мгновение оказаться в деревянной шкатулке.

«Вот я и начала пополнять сокровищницу Рода», – улыбнулась Таня.

Женщина осознала, что отныне у неё есть доступ к величайшему сокровищу Рода – к Любви, которая долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит и никогда не перестаёт…

И однажды наступит день, когда Таня передаст простую деревянную шкатулку своим потомкам, чтобы в Роду и дальше создавались крепкие семьи, в основе которых лежат любовь, доверие, понимание, уважение и открытость.