Читать книгу Там, где следует встретить закат. Книга 1 - Анна Александровна Сперанская - Страница 2

– Ты обещал не препятствовать моей актерской карьере, Влад, ты обещал! – кричала моя мать, растирая тушь по щекам.

– А ты обещала, что наша дочь не будет страдать из-за твоего неуемного Альтер-эго!

Спальня родителей всегда была полем брани. Иногда они забывались и начинали свои разборки прямо при мне. Сказать, что я пугалась или начинала плакать? Нет, я закатывала глаза, слыша их ссору. И тогда я сидела в кресле, озираясь по сторонам, в поисках спасения и увидела телефон. Закрутилось колесико циферблата, затем послышались гудки.

– Алло, Коль, это я.

– Привет!

– Просто ты завидуешь моей карьере, которая удачно складывается! Тебя уже несколько лет нигде не печатают! Я отказываюсь составлять тебе компанию в тоске по упущенным возможностям! – раздались крики из спальни.

– А, опять орут, – сердито пробормотал Коля, – ну, жди, сейчас приду тебя вызволять.

Коля – это мой друг детства, он старше меня на год, но при этом мы были одноклассниками. В школу я пошла в шесть. Он всегда был готов прийти на помощь и утешить.

– Все свои возможности я упустил, один воспитывая дочь, Лиза! Как у тебя только язык повернулся сказать мне такое?!

Тут раздался долгожданный звонок в дверь, но крики не умолкали.

– Мам, пап, – кричала я под дверью спальни, – кто-то пришел, звонят!

Первым оправился отец и вышел из комнаты.

– Александра, дочка, что такое?

– Мия, почему ты кричишь?

Ответом на вопросы настойчиво зазвонил звонок.

Меня зовут Мия-Александра. Неслыханная экстравагантность для времени, в котором проходило мое детство. Родители не смогли даже здесь договориться и дали по одному имени с каждого. Надо ли говорить, что во дворе с таким именем было непросто. В конце концов, ребята со двора, большая часть которых были моими одноклассниками, придумали мне одно имя, взяв слог Ми и сократив имя Александра до Саши. В итоге получилось Миша.

Итак, папа побежал открывать входную дверь. Мама начала судорожно приводить себя в порядок, то и дело, вытягивая шею в сторону коридора, чтобы посмотреть, кто же явился.

– Дядя Влад, мы с Мией договорились погулять.

– Лиза, помоги Мии собраться! – крикнул отец.

Мама нехотя пошла, доставать мне обновки, которые она привезла из очередных гастролей. На этот раз она вернулась из Болгарии. Покупать красивую одежду мне – это все, чем выражалась ее любовь. Дома ее почти никогда не было. Откинув крышку чемодана, который мама всегда брала с собой на гастроли, она извлекла из него розовые матерчатые кеды и джинсовый комбинезон.

– От меня только кудряшки достались, – поджав губы, произнесла мать, посмотрев на меня.

Моя мать была неотразимой красавицей, хрупкой, с короткими вьющимися локонами до плеч, изящно изогнутыми бровями и темно-синими глазами. Она обладала тем томным неповторимым взглядом, которые так ценят режиссеры в актрисах, претендующих на главную роль в постановке о роковых женщинах. Неизменно элегантная и драматичная в театре, в жизни – везде.

Наскоро одевшись, я пулей вылетела из дома.

– Спасибо, что выручил, – сказала я Коле, доверительно глядя ему в глаза.

– Да не за что, мне не сложно. Старшие должны оберегать малявок, – горделиво заявил мой друг.

Я и Коля являли собой тот тандем дружбы, которая редко может быть у детей нашего возраста. Мальчишки во дворе нередко издевались над ним за дружбу с девочкой. Но подружились мы не просто так.

Мы с Колей – товарищи по несчастью, так как из его семьи неожиданно ушел отец. Коля ужасно переживал, его мама плакала дни напролет. Иногда Колин папа приходил и тогда принимался ругаться со своей бывшей женой. Мой друг так же, как и я, стремился уйти из дома, брал свой велосипед и уезжал кататься до самой ночи. Мать официально не бросила нас с папой, но дома она была редко, а когда и была, то ругань не прекращалась все то недолгое время ее присутствия.

Познакомились мы с Колей еще до школы. Было время, когда родительские ссоры доводили меня до слез. И вот был день, когда они опять кричали, закрывшись в комнате, и я заплакала, затыкая ладошками уши, но ничего не помогало. Тогда я обулась и вышла из дома, несмело прошагала во двор, села на качели, то и дело всхлипывая. Мне было шесть лет. Двор на удивление был пуст, сгущались летние сумерки. Никто меня не хватился, и я продолжала, безразлично смотря в землю, качаться на качелях. Тут я услышала голоса, подняв голову, увидела компанию мальчиков, которые шли мимо меня. Внутренне я напряглась: мальчики же, чего от них ждать.

– Кто у нас тут так поздно без мамочки сидит? – противным голосом, манерно растягивая слова, сказал какой-то мальчик.

– О, пацаны, это ж дочка актрисы. Чего нос повесила? Что, мама с собой на гастроли брать не хочет?

Насупившись, я молчала, смотря на компанию исподлобья.

– Давай мы тебя развеселим, покачаем ее солнышком, а? – предложил манерно говорящий.

Вся компания двинулась к качелям, от страха мои ноги налились свинцом. Я не могла ничего произнести, вообще издать хоть какой-нибудь звук. Тем временем мальчики раскачивали качели, вот уже мои ноги начали касаться веток дерева, под которым стояли качели. Чем выше я подлетала, тем сильнее отрывалась от сидения, и стало по-настоящему страшно, страшно не удержаться и упасть с качелей. Наконец я начала кричать и плакать, зажмурив глаза. Компания мальчишек что-то говорила, смеялась, и вдруг качели замедлили ход, я даже открыла глаза и что же увидела?! Три мальчика, как мне тогда показалось, старшего возраста, чем компания решивших покачать меня солнышком, остановили свои велосипеды.

– А, Семен, только девочек обижать умеешь, – сказал один из трех мальчиков, – валите отсюда!

Компания повиновалась, и мой спаситель, оставив велосипед, остановил качели.

– Ты почему так поздно гуляешь одна? – спросил он, глядя в мои заплаканные глаза. – Пошли, домой тебя отведу, где ты живешь?

Этим спасителем, как вы уже поняли, был Коля. Он привел меня к родителям, заслужив их благодарность и честь являться в гости, когда вздумается. С этого и началась наша крепкая доверительная дружба. И мы уже не разлучались. В каждом воспоминании тех лет везде на первом плане был он со своими отроческими чертами, со своей братской заботой и покровительством.

Мне не понятно, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями о детской дружбе. Мы были горячо преданы друг другу, как брат и сестра, может, еще ближе, но дети не делят любовь с дружбой, все чувства едины. Так близки, могут быть только по-настоящему родные души.

Несмотря на разницу в возрасте (а в детстве один год это еще, какая разница) и в телосложении, росте, в конце концов, я оставляла за собой докторальный авторитет, который девочки любят сохранять перед мальчиками.