Читать книгу Рассказы в алфавитном порядке - Анна Алексеевна Горностаева - Страница 2

Ее звали совсем не так. Просто однажды знакомый англичанин прочитал ее имя, написанное по-русски, как если бы оно на его родном языке. Получилось «Бепа». Ей понравилось – необычно. А она, как любой подросток, хотела быть оригинальной. (Правда, как раз в этом стремлении она не отличалась оригинальностью). С тех пор она иногда так представлялась. Никто не удивлялся – Бепа и Бепа. Каких только имен не придумывают родители для своих любимых чад. В каждом дворе бегают русские дети с экзотическими именами – сопливые Матильды, Брунгильды и Вальтеры. Зигги (он же Зигфрид) дерется в песочнице с Ваффи (Варфоломеем) из-за формочек; в школу шагают Марфы, Феклы, Елисеи и Архимеды. Богдан и Мефодий втихаря курят на перемене, а Лавр и Изольда целуются после уроков. Так что Бепа вполне органично вписалась в эту разношерстную антропонимическую белиберду.

С раннего детства ее имя соседствовало с самыми разными определениями. Так, в младенчестве она была беспроблемная, потому что хорошо кушала, крепко спала и развивалась по учебникам; потом ребенок был охарактеризован как шустрый и опережающий средний уровень. Первоклассницей девочка оказалась способной, но несобранной. Далее Бепу преследовали такие позитивные определения, как: спортивная, перспективная, целеустремленная, артистичная наряду с осторожными оценками: независимая, своенравная и упрямая. Случались и крайне радикальные суждения: говнистая, нахальная, выпендрежная, но Бепа их всерьез не воспринимала.

В подростковом возрасте Бепе понравилось самой подбирать себе характеристики и доказывать свое право на них. Какое-то время ей доставляло удовольствие быть верховодящей, но это скоро приелось. Резко поменяв психологический тип с экстраверта на интроверта, она нашла новое качество, а вместе с ним и новую нишу. Теперь наиболее симпатичным прилагательным, определяющим ее суть, ей казалось слово странная. Такой быть удобно (никто не пристает и не пытается тебя переделать) и романтично. Кроме того, не требуется никаких объяснений или обязательств – что с такой взять? Одно плохо: странной быть не так-то просто. Вот например, не следовать моде для молодежи – странно. Это берется на вооружение. Но тут вдруг выясняется, что не следовать моде – модно. Это такой новый тренд, из самого Парижского Парижа завезенный. И все, как один, перестают следовать моде. А что делать в такой ситуации странным подросткам со своей самоидентификацией? Правильно: влезать в шмотки от Дольче и Габбана и терпеть, пока это сумасшествие не закончится.

Или другой пример: все девушки фотографируются с чашкой кофе, сидя на подоконнике и устремив задумчивый взгляд в окно. А странная просто обязана добавить в эту картину какую-нибудь яркую запоминающуюся деталь. Скажем, то же самое, но с трусами на голове (дорогие читатели, это идея Бепы, просьба не претендовать на авторство!) Но как только синие в полосочку трусы, украшающие прическу странной Бепы, оказались «ВКонтакте», все словно с цепи сорвались: юные особы принялись бешено демонстрировать нижнее белье на совсем неподходящих частях тела. Барышни с гордостью выставляли напоказ лифчик на месте брючного ремня, кокетливо размахивали трусами-сумочкой, обматывали уши колготками. И не было никакой управы на бессовестных плагиаторов, и не защитил Бепу закон об авторских правах.

В конце концов Бепа так устала бороться за свою странность разными изощренными способами, что решила взять тайм-аут, прибегнув к спасительной тактике: самое странное – быть как все и ничем не выделяться из толпы. Таким образом она некоторое время наслаждалась покоем, отдыхая от тягот оригинальности, но тут, как гром среди ясного неба, на нее свалился новый ярлык: Бепа узнала, что она божественная.

Знание открылось совершенно неожиданно, когда один молодой человек обозвал ее таким неподходящим словом и – хуже того – посвятил ей стихи. Что-то вроде: «не мучай меня, не могу без тебя» и «если не полюбишь, ты меня погубишь». Едва очухавшись от мощного поэтического удара, Бепа принялась выискивать в письме воздыхателя сарказм или хотя бы иронию (это могло бы спасти его доброе имя). Увы, юноша был до безобразия серьезен, что подтвердилось последующими письмами с очередными стихотворными шедеврами и еще более настойчивыми требованиями ответного чувства.

Если бы любовные письма приходили от загадочного незнакомца или, на худой конец, от знакомого, но взрослого и уважаемого человека, Бепа была бы польщена. Раньше ее никогда не называли «божественной». Если честно, то признаниями в любви и комплиментами она до сих пор избалована не была. Максимум, на что расщедрились представители мужского пола в ее адрес, это: «Ну ты крутая!» и «Я с тебя тащусь!» Так что изысканный стиль должен был бы радовать Бепу, но… Главная подлость состояла в том, что незадачливый воздыхатель оказался вовсе не далеким и прекрасным принцем, а бывшим одноклассником Стасиком, с которым Бепу связывала многолетняя детская дружба, совместные прогулы уроков и мелкие, но веселые проказы. И вот теперь этот самый Стасик, который еще недавно толкался и обзывался, вдруг обомлел от Бепиной неземной красоты, стал сохнуть от любви и страсти и предлагать немедленно жениться. Ужас какой. Мир сошел с ума.

Какой простой и понятной представлялась взрослая жизнь лет этак пять-шесть назад, когда перспектива повзрослеть, жить самостоятельной жизнью, выйти замуж, завести детей была далекой, как луна на небе, а оттого не пугала и воспринималась спокойно: это нечто неизбежное, но принадлежащее к другому миру! И как страшно сейчас, когда луна приблизилась вплотную, так что потрогать можно и различить все неровности ее поверхности; как удивительно и нелепо, что детство уже ушло, а дети этого и не заметили, и вот уже неведомая взрослая жизнь нависла и заслонила собой солнце, и беззаботность исчезла…

Конечно, Бепа знала, что в жизни случается любовь. И про то, что люди женятся, тоже знала. А откуда берутся дети, ей стало известно ей еще в первом классе – прогрессивная мама рассказала во всех технических подробностях, чтобы избежать поступления недостоверной и искаженной информации от дворовых друзей. Так что к жизни она была вполне готова. Теоретически. Ведь это все могло происходить у других, а не у нее. И вообще, муж – существо крайне противное. У него кривые ноги, толстый волосатый живот, растянутая грязная майка и нестриженые ногти. От него воняет луком, и он постоянно хочет жрать. Все парни, даже самые симпатичные, становятся такими, когда женятся. Прямо в ЗАГСе, под марш Мендельсона. Жуткая картина.

А еще от любви заводятся дети. В принципе, Бепа к детям относилась положительно. А еще лучше – к своим младшим братьям и сестре. Но эти были свои, понятные, родные, она к ним привыкла. А ведь ей предстояло рожать каких-то новых, незнакомых, и бог знает, какими они окажутся! А вдруг будут вредными, противными, станут носиться, орать, драться?

Нет уж, подумала Бепа. Замужество и дети – это не для меня. В жизни столько всего интересного и удивительного: можно прыгать с парашютом или заняться альпинизмом, научиться играть на барабанах, нырять с аквалангом, поехать в Ботсвану, выучить суахили, танцевать хип-хоп… Можно просто читать, в конце концов. И зачем тратить время на какого-то непонятного мужа и еще более непонятных детей?

Поэтому, хорошенько поразмыслив, божественная Бепа села за компьютер и написала Стасику, что он – дебил. Чтобы он не смел писать ей идиотские стишки, а то она его как треснет по башке! И вообще, максимум, на что он может рассчитывать – это совместная прогулка на скейтах. Тоже мне, герой-любовник! А в конце приписала, что любовь и замужество ее вообще не интересуют. Ни со Стасиком, ни с кем другим. Потому что это пустая трата времени и, вообще, очень скучно.

После того, как Бепа отправила письмо, она ощутила себя очень умной и взрослой. Немного безжалостной – ну и пусть. Но зато решительной и целеустремленной. Действительно, немножко божественной.