Читать книгу Влюблен по чужому желанию - Анна Антонова - Страница 3

Экскурсия началась на площади у конного памятника какому-то рыцарю. Ирина Владимировна представила нам местного экскурсовода с оригинальным именем Ива и наказала:

– Слушайтесь ее, как меня! А я пойду организовывать обед!

Она удалилась, а тетенька-дерево начала рассказывать с легким, но весьма симпатичным акцентом:

– Мы с вами находимся на Вацлавской площади, самой большой площади Праги. Перед нами – памятник святому Вацлаву, небесному покровителю Чехии…

Рассказывала она интересно, но я почему-то не слушала, усиленно вертя головой по сторонам. Площадь готовилась к встрече Нового года – рабочие как раз заканчивали собирать сцену. Везде толпились экскурсионные группы с гидами, говорившими на самых разных языках: от английского до китайского.

Разглядывая изящные здания, обрамлявшие площадь, я пропустила почти весь рассказ мимо ушей и включилась, только когда Ива сказала:

– А сейчас мы с вами пойдем смотреть альтернативный памятник святому Вацлаву, который располагается в торговом центре.

– Памятник в торговом центре? – озадачился Цветков.

– Раньше он стоял на площади, но потом его решили спрятать.

– Нам уже страшно!

– Пойдемте, сейчас сами все увидите, – позвала гид.

Мы гуськом проследовали за ней к дверям торгового центра, вошли и увидели потрясающую воображение инсталляцию: на стальных тросах под потолком висел вниз головой привязанный за ноги конь, на животе которого гордо восседал святой Вацлав.

– Этот пародийный памятник создал известный чешский архитектор, – рассказывала Ива. – Святой Вацлав, сидящий на брюхе своего мертвого коня. Сначала его установили напротив оригинала, но жители возмутились, и его перенесли сюда, в пассаж «Люцерна».

Вокруг защелкали фотоаппараты – все спешили запечатлеть это чудо.

– А сейчас мы с вами будем продвигаться к главной площади Праги – Староместской, – сказала Ива, когда все вдоволь нафотографировались. – Ее название произошло от словосочетания «Старе место», то есть «старый город». Это исторический центр, где вы словно перенесетесь в Средневековье…

Слушая про чудо-памятник и «старое место», я вдруг заметила нечто странное: озираясь по сторонам, но не привлекая к себе внимания, Женька технично отдалялся от нашей группы и, когда Ива повела ее к выходу, незаметно смешался с толпой и направился в противоположную сторону.

Не успев ни о чем подумать, я на полном автомате последовала за ним. Никаких мер предосторожности я не предпринимала, но в пассаже в этот предновогодний день толкалось столько народа, что я легко ускользнула незамеченной.

Заблудиться или потеряться я не боялась, неминуемо получить по шапке за самовольную отлучку тоже – надеяться вернуться до того, как нас хватятся, было очень рискованно. Но ни о чем этом я не думала – просто знала, что должна за ним пойти, и все.

Мы прошли Торговый центр насквозь и вышли с противоположной стороны. Людей на этой улице было гораздо меньше, чем на площади. Я шла по вымощенному камнем тротуару, поминутно оглядываясь по сторонам и отвлекаясь на не заметные поверхностному взгляду детали: уличный фонарь, похожий на керосиновую лампу, елочка в окне, смешная вывеска – «Narodni», это название улицы, а «улица» по-чешски так и будет «ulice»!

Заглядевшись, я едва не потеряла из вида своего блудного друга. Расслабившись, я продолжала глазеть по сторонам, буквально впитывая в себя энергетику волшебного города, и в конце концов все-таки упустила Женьку! Все сразу стало скучным и обыкновенным, словно город выключил свое обаяние. Я повертела головой, думая, что надо возвращаться, это будет несложно, ведь я никуда не сворачивала, а наша группа, должно быть, еще не покинула огромную Вацлавскую площадь…

– Ты за мной следишь? – раздалось у меня прямо над ухом.

Я вздрогнула, словно святой Вацлав слез со своего каменного коня, подкрался сзади и дружески похлопал меня по плечу. Обернувшись, я убедилась, что за моей спиной стоит, конечно же, Женька собственной персоной, такой знакомый и почему-то такой чужой…

Отпираться не имело смысла – а как еще я могла объяснить свое присутствие? – поэтому я предпочла проигнорировать вопрос. Вспомнив, что лучшая защита – нападение, я пошла в наступление:

– А я за тебя испугалась – вдруг потеряешься! Вот и пошла за блудной, так сказать, овцой, отбившейся от стада!

Я уже вполне пришла в себя и даже нашла в себе силы шутить.

– Сама ты… – вскинулся Женька, но продолжать благоразумно не стал – видимо, и сам понял, что может перегнуть палку.

– Ты куда намылился? – не давала опомниться я. – Мне, между прочим, твоя мама велела за тобой присматривать!

Это отчасти было правдой – собирая нас в поездку, тетя Ира напутствовала:

– Нина, ты уж проследи там за моим балбесом, ты, я знаю, девочка спокойная и рассудительная.

– А я нет? – возмутился Женька, впрочем, больше для вида – все понимали, что разговор идет несерьезный.

– Конечно, нет! – делано всплеснула руками его мама. – Во время предыдущих поездок ты только и делал, что подбивал Нину куда-нибудь смыться.

– Я подбивал? – возмутился Женька. – Да она сама…

Опорочить мой светлый образ послушной девочки он не успел – тетя Ира прервала его:

– Нина, вся надежда на тебя!

И я, конечно, поклялась ее надежду оправдать.

– Сама-то, – ухмыльнулся он. – Сбежала и еще меня в чем-то обвиняет!

– Я за тобой, – парировала я. – Ты куда, кстати, лыжи навострил?

– Все тебе расскажи.

– Да уж расскажи! – потребовала я, почему-то не удивляясь, что у Женьки – соседа по детсадовскому горшку – появились от меня секреты.

– Ладно, пошли со мной, сама увидишь, – нехотя буркнул он, видимо, поняв, что от меня так просто не отвяжешься.

– А как же экскурсия? – засомневалась я. – Я хотела тебя вернуть, пока никто не заметил, а теперь…

– Ну и возвращайся, – хмыкнул он. – Как примерная девочка!

Этого, конечно, мне хватило, чтобы без раздумий постановить:

– Ладно, веди нас, Сусанин.

– Нет, а куда мы все-таки идем, а? – допытывалась я, когда мы зашагали по мощеной, по-новогоднему украшенной улочке.

– Терпение, мой юный друг, – издевался Женька. – Скоро все узнаешь. Где же она?

Он вгляделся в карту города, и я поняла – именно ее он вчера искал на стойке у ресепшена в гостинице! А я-то уже нафантазировала себе невесть что, истеричка несчастная…

– Правильно идем, Марианская площадь в том направлении, – постановил он и потащил меня дальше.

– Какая-какая? – не расслышала я. – Марсианская?

– Сама ты марсианская хроника, – обиделся Женька.

– А что мы там будем искать? – не отставала я.

– Привидение, – потеряв терпение, гаркнул он так, что на нас оглянулись – русская речь вокруг была слышна постоянно, и наши соотечественники явно заинтересовались необычным маршрутом.

– Тише ты, – шикнула я и тут же спросила: – Шутишь?

– Ничего не шучу! Разве ты не слышала, что Прага – мистический город? У них тут призраки на каждом углу водятся. На любой вкус есть: Тамплиер без головы, Монашка, Дочка купца, Железный человек…

– Кто?

– Да не тот Железный человек, который из комиксов, – с досадой отозвался он. – У них тут свой имеется, я легенду про него читал.

– Ты, я вижу, капитально подготовился к путешествию, – съязвила я, но Женька уже начал загробным голосом:

– Жил-был один рыцарь, который однажды влюбился в красивую девушку. Вернувшись из похода, он заподозрил ее в неверности и убил, а потом женился на другой. Впрочем, вскоре он понял, что ошибся, убил свою жену, оказавшуюся лентяйкой и пьяницей, а потом себя. Вот так он и превратился в призрака, – буднично закончил Женька. – А жители впечатлились этой историей и поставили ему памятник. Раз в сто лет он оживает и, по легенде, может найти покой, если с ним побеседует девушка.

– Вот почему ты меня с собой взял, – упрекнула я. – Надеешься встретить призрака и заставить меня с ним разговаривать?

– Ага, именно поэтому ушел без тебя, – скептически улыбнулся он и еще раз сверился с картой.

Мы проскакали мимо старинной, явно средневековой церкви – я хотела остановиться рассмотреть ее поближе, но Женька только отмахнулся – и наконец вылетели на небольшую нарядную площадь.

– Вот «Марианска намести», – довольно заметил Женька, заглянув в карту. – Интересно, почему «намести»?

– «Место» – город, – вспомнила я. – Значит, «намести» – это…

– Вот Новая ратуша, где памятник Железному человеку, – обрадованно перебил он.

– Ну и зачем мы сюда неслись? – не поняла я. – Думаешь, на экскурсии не пойдем?

– Так тебе призрак и покажется на экскурсии, – передразнил Женька. – Ему спокойствие и уединение нужно…

Тем временем мы подошли к зданию, похожему на замок, и в нише на углу обнаружили искомую скульптуру.

– Вот он, – с трепетом произнес Женька и благоговейно уставился на черного рыцаря без лица.

Я никакого мистического трепета не испытывала, просто с интересом разглядывала статую. Туристов на Марианской площади было гораздо меньше, чем на Вацлавской, я осмотрелась, спросила:

– А почему эта ратуша Новая? – и полезла в сумку за путеводителем, о котором совсем забыла.

Женька по-прежнему любовался рыцарем и на мои замечания не реагировал.

– Была заложена в начале двадцатого века, – прочитала я и разочарованно протянула: – Так это новодел…

Мой друг по-прежнему ничего не замечал, и я нашла заметку про любезного его сердцу призрака.

– Женька! – возмутилась я, пробежав статью глазами. – Ты чем историю привидения читал? По легенде, он имеет шанс поговорить с девушкой раз в сто лет!

– Что? – очнулся он.

– А вот то! Смотри!

Он уставился в страницу путеводителя, а меня тем временем посетило еще одно соображение, которым я поспешила поделиться:

– Женечка, а тебе никто не говорил, что выслеживать призраков надо ночью, а не белым днем?

Он на глазах сник, но ненадолго.

– Ничего, придем сюда ночью, – постановил он, возвращая мне путеводитель. – Зато дорогу разведали. А теперь пошли скорее обратно, а то потом не оберешься…

– Будто это я тебя сюда привела, – возмутилась я, но Женька, не слушая, уже тащил меня в обратном направлении.

– Как мы своих найдем? – беспокоилась я по дороге. – Думаешь, они нас по-прежнему на площади ждут?

– На площади, только на другой, – успокоил Женька. – Староместская называется. Мы сейчас прямо туда придем и незаметно вольемся в коллектив.

Я сильно сомневалась, что нам удастся сделать это незаметно – если мы вообще кого-нибудь найдем в незнакомом городе, переполненном туристами всех мастей и калибров.

Но Женька уверенно вывел меня на искомую площадь, которая даже при беглом взгляде казалась красивее двух предыдущих, вместе взятых: со всех сторон окруженная средневековыми домами, башнями и соборами, она производила впечатление декораций к историческому фильму. К столь быстрой смене впечатлений я была не готова, совсем дезориентировалась и с восторгом вертела головой, пока Женька не вернул меня на землю:

– Где-то здесь надо наших искать.

– Так они нас и ждут, – приуныла я. – Даже если они здесь, как мы их найдем?

Действительно – как ни много было народу на Вацлавской площади, на Староместской его оказалось еще больше. Даже пройти тут оказалось затруднительно, не то что кого-то найти.

– Давай я Ленке позвоню, – предложила я.

– Ага, и сразу нас спалишь, – откликнулся Женька.

– Тогда можно возвращаться в гостиницу и паковать чемоданы, – уныло постановила я и в ответ на его удивленный взгляд пояснила: – Выставят нас отсюда после таких выходок, не дожидаясь Нового года!

– Не выставят, – заверил он. – У нас обратные билеты куплены на группу, и ради нас их никто менять не будет.

– Тогда в гостинице запрут!

– Ну и круто, оттуда гораздо легче смыться.

Я надулась и замолчала. Почувствовав перемену моего настроения, Женька примирительно произнес:

– Да ладно тебе, не парься. Ириши нет, а эта Береза все равно нас не знает и запомнить не успела.

– Ива, – оттаивая, поправила я.

В его словах определенно был резон.

Мы потихоньку продвигались по площади, пока не добрались до ее центра, где развернулся новогодний базарчик. На одном из киосков висела занятная вывеска, я прочитала ее вслух и озадачилась:

– «Klobása. Svařené víno». Ну «клобаса» – это понятно. А вот «сварене вино»…

– Это же глинтвейн, – первым сообразил Женька. – Ну что, отметим приезд?

– С ума сошел? – возмутилась я. – Только этого не хватало! Подходит наша группа, а мы тут вареное вино распиваем!

– И «клобасой» заедаем, – усмехнулся Женька и вдруг воскликнул: – Смотри, вон наши!