Читать книгу Уровень ZERO 2. Пейзаж с дождем - Анна Артюшкевич - Страница 3

Ехали мы недолго. Свернули на улицу с затейливыми коттеджами и пришвартовались к шеренге разномастных автомобилей и такси. Чувствовалось, что здесь гуляют с размахом!

Мы вышли из машины и сразу же попали в руки приветливого брюнета, который расшаркался и повел нас к дому. Перед моими глазами стояло лицо Глеба, и было понятно, что нужно переключиться, или я просто сойду с ума. Так что нынешний вечер оказался кстати.

Вопреки обещаниям, деревянного терема не было. Зато вдоль дороги тянулась высокая стена, которая нас весьма озадачила. Брюнет подошел к воротам, нажал на кнопку и что-то сказал. Ворота разъехались, и мы вошли внутрь.

– Пароль – отзыв, – пробормотала я. – А теперь нас проверят миноискателем.

Наталья ничего не ответила, но, судя по выражению на лице, ей это тоже не очень нравилось.

За стеной действительно стоял терем. Но поражал он не кружевными наличниками и резным высоким крылечком, а невероятно мощными стенами из толстых бревен и, скорее, напоминал крепость. Двор, как положено, пересекали дорожки, проложенные между газонами, и одна из них вела к двери. Дверь была заперта.

Сопровождающий повел нас в обход терема. Как на обратной стороне луны, там кипела жизнь. Горели костры, возле них копошились люди. Казалось, что братья-китайцы, скинув полсотни лет истории, плавят чугун, не отходя от дома. Нас подвели ближе и, оказалось, что огонь догорает под мангалами. Их было несколько, и над некоторыми уже плавал аромат шашлыков. Я успела заметить, что в тереме есть второй вход, а забор с внутренней стороны обсажен колючим кустарником вроде шиповника и малины и глаз неприступностью не смущает.

Компания была разношерстной и выглядела не совсем обычно. Дам и девиц насчитывалось немного, на них переливались шелками вечерние туалеты, сверкали украшения. Мужчины в дорогих костюмах тоже поражали своей элегантностью.

– И это называется походной формой одежды? – осведомилась я у Натальи.

Самое любопытное заключалось в том, что поверх нарядов на гостях были ватники.

– Как ты думаешь, они в массовым порядке из зоны откинулись или только туда собираются?

Наталья фыркнула. А я решила, что незатейливая рабочая одежда, скорее всего, символизирует связь элиты с землей, жизнью, простым народом и, как бы, внешне уравнивает всех, невзирая на звания и заслуги. И, разумеется, греет. В конце концов, каждый имеет право на причуды! Нам ватники не предложили, возможно, потому, что на нас были брюки, куртки и свитера.

– Надеюсь, после торжества их подарят дояркам с ближайшей фермы, – шепнула я на ухо Наталье. Та с досадой шикнула. Но ее, по-моему, тоже начала раздражать обстановка. А, главное, мы никак не могли понять сути этого балагана и своей роли в нем. Научная информация оставалась недоступной, так как ее носители бодро скользили мимо с кубками в руках.

Я вначале подумала, что старинные емкости из олова и серебра – это блажь, ну, а, кроме того, их использовать на природе просто практично. Но потом убедилась: непрозрачная посуда, притом, в незнакомой компании имеет свои преимущества, ведь и тот, кто желает напиться, и тот, кто стремится остаться трезвым, может сделать это, не привлекая внимания. Улучив момент, заглянула в один из них и обнаружила, что вместительность у посудины вдвое меньше, чем ее внешний объем. Похоже, там было двойное дно и присутствующие могли делать вид, что пьют наравне со всеми. Наверное, это касалось лишь избранных, иначе просто не имело бы смысла.

Через пару минут возле нас очутился хозяин дома. Статный, седой, с холеной внешностью он напоминал театрального актера старой выучки. Приложившись поочередно к ручке, хорошо поставленным баритоном стал витиевато представлять нас окружающему народу.

– Прошу любить и жаловать: дама, сколь привлекательная, столь блещущая умом и талантом, истинный ученый, который поразит скоро наше сообщество своими открытиями и знаниями, – и он в замысловатом па продемонстрировал под аплодисменты Наталью.

– А это, – переключился он на меня…

– Круглая дура, – подсказала я, запихивая в рот сразу несколько виноградин.

Народ хихикнул, хозяин растерялся.

– Это я к тому, чтобы научное сообщество не очень претендовало на интеллектуальное общение, – пояснила я, – у меня неполное среднее…

Хозяин не сдавался:

– Что может сравниться с прекрасной женщиной в своем…

– Собственном соку, – подсказала я снова, переключаясь на яблоко.

Я была очень раздражена, поэтому хамила непроизвольно.

Но седовласый не унимался:

– В своем природном естестве, не отягощенном язвами цивилизации, – сердито закончил он.

Народ и на этот раз зааплодировал, я раскланялась, рядом кто-то тихо рассмеялся. Жаркая волна прокатилась по позвоночнику. Я оглянулась, но на меня смотрели умные веселые глаза совсем незнакомого парня. На этом шабаше чернокнижников, оказывается, попадались приличные люди! Наталью седой увлек за собой к какому-то дальнему мангалу, а мне новый знакомый передал кубок с вином, шампур и представился: Виктор!

Шашлык оказался сочным, вино отменным. После первой порции Виктор стал просвещать меня насчет гостей. Седовласый красавец, как выяснилось, являлся искусствоведом. А юбилей справлял его гость профессор Чижевский. И Виктор указал на высокого темноволосого человека с пронзительными глазами, который беседовал с двумя дамами. Ватника на нем не было.

– Почему такая несправедливость? – возмутилась я. – Все в спецодежде, а для главного действующего лица ватника пожалели!

Виктор опять рассмеялся и пояснил:

– Я здесь впервые и с обычаями незнаком. Меня пригласил мой научный руководитель профессор Шумченко. Возможно, ватники – это всего лишь прихоть. Но, если честно, то, по моим поверхностным наблюдениям, здесь ничего не делается случайно.

– Чижевский – историк?

– Психиатр.

– Хорошая профессия, особенно для здешних широт. Но причем тут история?

Виктор пожал плечами:

– Он талантливый человек, сильный гипнотизер, обладает экстрасенсорными способностями. В связи с этим, стал копать вглубь веков и тревожить тени пифий, оракулов, изучать каббалу и верования индейских племен. Ну, а, кроме того, его очень интересуют всякие чудеса и секрет воздействия искусства на психику. А хозяин – Валерий Сергеевич Пинский – искусствовед, и во многом ему помогает. Я и Шумченко – археологи. Мы работали на раскопках языческих капищ, древнейших поселений. И, такое, поверьте, видели, что нормальному человеку и вообразить невозможно!

– Вы уверены, что об этом стоит рассказывать всем подряд?

– Не уверен. Но шеф мой считает: чем больше ученых об этом знает, тем легче ломать стереотипы.

– Логично, конечно, – согласилась я. – Но мне почему-то кажется, что те, кто может использовать информацию в других целях, стереотипами не страдают. Иначе они бы ее просто не собирали.

– Кто вы? – насторожился Виктор. – И что имеете в виду?

– Любитель-историк, – раскланялась я. – И считаю, что история – очень опасная наука, если не пытаться втиснуть ее в прокрустово ложе привычных понятий. Но, скажите, здесь сегодня собрались те, кто более или менее связан с деятельностью юбиляра?

– В основном. Тот, в очках и с девицей под мышкой, – известный биолог, лысый в сером костюме – генетик, рядом с ним – профессор палеонтолог. А вон там – группа врачей.

– И действительно, все, как один, связаны с историей! – подивилась я.

– Но ведь Чижевский, прежде всего, врач, – напомнил мой собеседник.

– А дамы?

– Они, в основном, как я понял, для антуража. Чтобы мужчинам не скучно было.

– Вы не имеете в виду, надеюсь…

– Нет, нет, ну, что вы! Это жены, подруги и просто знакомые гостей. Приглашены, чтобы украсить компанию.

– Вы для первого раза удивительно много знаете! – похвалила я.

– А я наблюдательный, – скромно признался Виктор. И, клянусь, что в этот момент он меньше всего походил на археолога. Тем интереснее было с ним общаться.

Мы съели еще один шашлык пополам, и я спросила:

– А почему торжество не за длинным столом с хрусталем, белой скатертью и деликатесами? Юбиляр – романтик?

– Сомневаюсь, – хмыкнул Виктор. – Вон в том здании – и хрусталь, и столы, и деликатесы. Но идти туда не советую.

Я посмотрела в глубь сада. Приземистое строение сверкало гирляндами, обволакивающие мелодии, словно волны, докатывались до нас и странные ароматы вплетались в шашлычный дух. Чижевский во главе стайки девушек направлялся туда, и я решила, что они собираются нанести завершающие штрихи перед нашествием основной массы гостей.

Прошла четверть часа. Профессор снова появился в саду, за ним, хихикая, следовали девицы. Внешне они вели себя, вроде, как прежде, но, присмотревшись, я почувствовала, как легкий холодок засквозил на спине. Девицы были явно неадекватны. Вначале я решила, что они перепились, но потом поняла, что ошиблась. На действие наркотиков тоже не похоже. Я обернулась, взглянула на Виктора. Он внимательно наблюдал за мной. Я кивнула в сторону девушек:

– Что это с ними?

– Гипноз, – невозмутимо сказал археолог. Мне стало нехорошо.

– Да не волнуйтесь вы так, – он взял меня за руку. – И не демонстрируйте свое замешательство. Это клиенты профессора, он корректирует их психику. Они осознанно участвуют в экспериментах, а Чижевский использует результаты в научных работах.

– Это обязательно делать на дне рождения?

– Видимо, здесь есть возможность проводить массовые сеансы. Народу-то много!

– А профессор сначала спрашивает согласия пациентов участвовать в опытах, а потом гипнотизирует, или наоборот?

Виктор улыбнулся: – Вы слишком многого от меня требуете. Все эти сведения я добывал по крупицам и вряд ли смогу удовлетворить ваше любопытство полностью.

– А что мы с подругой делаем на этом странном празднике жизни?

– Это и мне хотелось бы знать, – серьезно сказал Виктор. – В любом случае, как только соберетесь покинуть торжество, я к вашим услугам!

Я поискала глазами Наталью и обнаружила среди группы научных мужей, жаждущих ее споить. Но подруга держалась стойко и в помощи пока не нуждалась. Более того, казалось, что ей таки удается выуживать из окружения нужную информацию для

диссертации.

И вдруг я заметила у одного из мангалов своего загадочного знакомого Семена Львовича Веллера. Он глянул в мою сторону и сморщился, будто выпил уксуса. А у меня отвисла челюсть.

– Приятель? – вкрадчиво осведомился Виктор.

– Хахаль, – мрачно ответила я.

Он оценил мой юмор и доверительно сообщил:

– За вами все время следит Пинский.

Седовласый красавец лавировал между гостями в моем направлении.

– Не буду вас утомлять интеллектуальной беседой, просто хочу пригласить в дом взглянуть на картины, – и он согнул руку калачиком. Я вцепилась в нее и умоляюще посмотрела на Виктора. Тот кивнул и пошел следом, но по дороге нарвался на шефа, который задержал его. А я стала подниматься по лестнице.

В тереме на втором этаже наслаждалась живописью небольшая стайка ценителей. Я себя к ним не относила, но узнала полотна Филонова, Иванова, Серебряковой. Были это подлинники или мастерски выполненные копии, не знаю. Народ ахал, бросал восхищенные реплики, но, держу пари: среди них вряд ли можно было насчитать более троих истинных знатоков.

И вдруг я заметила приоткрытую дверь в соседнее помещение. За мной, вроде, никто не следил, и я проскользнула внутрь.

На стенах квадратной комнаты с не очень ярким светом покоились старинные иконы. Затаив дыхание, я стала разглядывать их, медленно передвигаясь по периметру зала. И вдруг столкнулась взглядом с Иисусом, осеняющим меня крестным знамением. Я замерла и внезапно почувствовала чье-то присутствие. Повернула голову: рядом со мной созерцал божественный лик Веллер. Он что-то шептал, почти не разжимая губ. Я решила, что это молитва, потом вспомнила: Семен Львович не христианин. Прислушалась: Веллер явно обращался ко мне.

– Немедленно забирайте подругу и уезжайте! – прошелестел он.

– Это еще с какой стати? – вызверилась я.

– Вы хоть поняли, куда попали?! – громко зашипел Веллер.

– На юбилей! – фыркнула я.

Семен Львович смотрел на меня с таким сожалением, словно на все сто процентов был уверен в смертельном диагнозе, но сообщать о нем не решался из-за моего кретинизма. Он вздохнул и тихо сказал:

– Вы сейчас незаметно выходите из комнаты, покидаете терем, забираете подругу и ждете меня у ворот слева. Ни в коем случае не светитесь, и не вздумайте ни с кем прощаться!

В других обстоятельствах я бы, конечно же, заупрямилась. Но тревога ледяными иглами стала покалывать мозг, едва за нами с Натальей закрылись ворота. Дальнейшие наблюдения оптимизма не добавляли.

– Но нас обещал отвезти археолог, – запротестовала я.

– А вы его хорошо знаете?

Я молчала.

– И что за мания рисковать! – укоризненно заметил Семен Львович. – Больше бы думали вначале, меньше бы страдали потом! Ну, можно ли так доверять незнакомым людям?

Я поняла, что он прав, выскользнула из дома и отправилась искать Наталью.

Народ уже веселился вовсю. Хозяин общался с рыжей дамой и заплетающимся языком твердил ей что-то о бликах света в работах Рембрандта. Я уловила на себе его мимолетный, но острый, совершенно трезвый взгляд и напряглась. Он расплылся в улыбке и сделал мне ручкой. Я оскалилась. Со стороны зрелище впечатляло.

Пинский направился ко мне, но я спряталась за спины в дупель пьяных врачей. Те спорили о коронарных сосудах, затем враз замолчали, сфокусировали на мне зрение и попытались качать, приняв за хозяйку дома.

Я трусливо бежала от их внимания и попала в центр хоровода, где лысый генетик выделывал умопомрачительные коленца. Он радостно обхватил меня и заставил сплясать несколько тактов чего-то, похожего на краковяк. Я вконец обозлилась и вырвалась из ликующего круга. Пробегая мимо долговязого типа, который сосредоточенно накачивался в одиночестве, грубо толкнула его и спросила, где блондинка в брюках и куртке? Тот посмотрел на меня вполне осмысленно и молча показал вдаль. К моему удивлению, там действительно маячила Наталья. Но тип вцепился в рукав мертвой хваткой, разлил вино по кубкам и жестом предложил выпить на брудершафт. Я плюнула и выпила. Но собутыльник налил снова.

– Ты идиот или просто немой? – с досадой спросила я. Долговязый кивнул оба раза. Я оценила его объективность, отцепила от куртки и пошла прямиком к Наталье.

Там тоже не все было просто. Наталью споили. Стараясь держаться прямо, она стояла на дорожке, ведущей к зданию с белыми скатертями, и общалась с археологом Виктором. Преградив ей путь, он крепко держал ее за руку. Археолога пытался отпихнуть Чижевский, который тянул Наталью за другую руку. Профессору помогал какой-то парнишка. Но археолог держался стойко, демонстрируя отличную физическую подготовку. Я с одобрением подумала: «Надо же, как раскопки укрепляют мышцы!»

Вино, выпитое с немым идиотом, начинало действовать. Увидев меня, Виктор обрадовался. Я дважды вильнула бедром, как в баскетболе, и разметала психиатров-историков по сторонам, а заодно чуть не упала сама. Виктор подхватил нас обеих под руки и повел прочь.

– К воротам! – приказала я. – К левой стороне.

Археолог удивился, но в нужный квадрат нас доставил.

Из кустов вынырнул Веллер, негодующе посмотрел на всех и пригласил жестом следовать за ним. Вывел через какую-то калитку, замаскированную в малине, подозвал такси, и они с Виктором запихали нас в машину.

– Все оплачено, – сообщил Веллер.

– Мне проводить вас? – предложил археолог.

В Наталье проснулось буйство.

– Вот этот – наш, – показала она на Виктора, – а второй – точно из Моссад!

– Пить меньше надо! – парировал Веллер и захлопнул дверцу. Мы тронулись.

Я оглянулась. Парочка смотрела нам вслед, но вдруг, как по команде, повернулась и пошла к дому. Я успела заметить, как из ворот выбежали люди, стали жестикулировать и о чем-то их спрашивать. Те реагировали спокойно, и я поняла, что за наших кавалеров можно не волноваться.

Такси доставило нас к подъезду. Наталья спала, я полезла в сумочку за деньгами, но водитель сказал:

– Вы же слышали, все оплачено.

Я протянула купюру:

– Возьмите и запомните: вы отвезли нас к железнодорожному вокзалу.

– Что, приставали? – сочувственно спросил таксист.

– Изнасиловать хотели, да еще все вместе! – заголосила вдруг проснувшаяся Наталья. – Те двое нас насилу отбили!

– Вот пьяные скоты! – с омерзением сплюнул водитель. – А ваши спасители молодцы, особенно маленький! Все-таки есть настоящие мужики среди нас!

И я поняла, что теперь он уж точно не выдаст наши координаты.

Когда машина выруливала со двора, я, на всякий случай, запомнила номер.