Читать книгу Нельзя тебя любить - Анна Бигси - Страница 7

Глава 6 Алена

Оглавление

Смотрю в окно, как наш новенький мажор уходит из школы, и едва сдерживаюсь, чтобы не высказать вслух все, что думаю по этому поводу. Вот же гаденыш! Так и знала, что учиться не будет, стоило только приходить. До чего наглый и самоуверенный. Откуда только берутся такие уроды? В глаза бы родителям его посмотреть. Хотя что я там могу увидеть? У Влада родители очень адекватные и понимающие, а вырастили монстра.

В груди свербит от раздражения и несправедливости. Никак не получается сосредоточиться на уроке. Благо пятый класс умнички, и сами неплохо справляются с заданиями. Но дальше так продолжаться не может. Хватит с меня. Я не намерена терпеть издевательства этого хама. Едва дожидаюсь конца урока и иду к директору.

В приемной тишина, секретаря нет на своем месте. Не уходить же теперь. Негромко стучу в дверь и, не дождавшись ответа, приоткрываю ее.

– Серафима Васильевна, можно?

Заглядываю внутрь и вижу, как директор беседует с каким-то мужчиной. Его лицо мне кажется смутно знакомым, но с лету вспомнить откуда не получается.

– Алена Сергеевна, проходите. – Она натянуто улыбается и кивает мне на свободный стул. – Вы как раз вовремя.

Неловко как-то прерывать их беседу, ну раз уж пришла, куда теперь деваться. Присаживаюсь за стол и напряженно жду продолжения.

– Знакомьтесь, это Владимир Борисович Молотов, отец Глеба – вашего нового ученика.

Наконец до меня доходит, почему этот мужчина кажется мне знакомым. Конечно же, он похож на Глеба. Точнее, Глеб на него. Яблоко от яблоньки, вероятно, тоже очень близко.

– А это учитель русского языка и литературы и по совместительству классный руководитель вашего сына.

Глаза Владимира вспыхивают интересом. Сканирует меня взглядом, словно проверяя, насколько я подхожу на эту должность. У них это получается на автомате.

– Очень приятно. – Он протягивает мне ладонь. Не хочется касаться, но отказывать как-то неправильно.

– Взаимно, – выдавливаю из себя улыбку и пожимаю руку.

– У вас что-то важное? – интересуется Серафима Васильевна, явно намекая на то, что мне пора.

– Нет-нет, ничего… – поднимаюсь на ноги и пячусь к двери. – Я попозже зайду.

– Алена Сергеевна, подождите, – окрикивает Владимир.

Черт. Сбежать не удалось.

– Что?

– Я хотел бы с вами поговорить о моем сыне.

Догоняет меня у двери и, слегка прищурившись, смотрит в глаза. Неуверенно киваю и поджимаю губы.

– Глеб – очень ранимый ребенок, – произносит Владимир и многозначительно молчит. Ждет моей реакции? Но какой?

– Я заметила, – язвительно усмехаюсь. Его «ранимость» я сегодня очень хорошо прочувствовала на себе. Хам и сволочь!

– Это всего лишь маска. Он очень тяжело переживает отсутствие матери и свое взросление, поэтому сильно диссонирует.

Надо же, как благородно прикрывать косяки в воспитании модными тенденциями. Взросление, переходный возраст и еще десяток возможных вариаций. Только все это туфта. И не надо мне ее втирать.

– А я думаю, что он просто избалованный капризный мальчишка, который считает, что ему все дозволено, – раздраженно выпаливаю. – И, скорее всего, именно вы его так воспитали.

Рыба гниет с головы. Это прописная истина.

– В этом вы правы. – Губы Владимира искривляются в опасном оскале. – Я всегда стремился сделать так, чтобы у моего сына было все самое лучшее. И не намерен отступать в этом вопросе.

– Я вас не понимаю, – складываю руки на груди, но внутри все трясется от страха.

– Если уж Глеб решил учиться в этой школе, – он делает паузу, – значит, вам придется соответствовать. Серафима Васильевна с готовностью идет мне навстречу.

– То есть мы недостойны обучать наследного принца? – хмыкаю я и ощущаю, как по позвоночнику струятся колючие мурашки. Начинает опять накрывать от страха и беспомощности, но я всеми силами пытаясь сохранить остатки достоинства и гордо вскидываю подбородок.

– Рот свой прикрой, – зло рявкает Владимир. – А то вылетишь отсюда и пикнуть не успеешь.

– Что? – Мои глаза шокированно распахиваются, а сердце замирает в груди.

– Алена Сергеевна, мы с вами позже поговорим. – Директор открывает дверь и буквально выпихивает меня из кабинета. Вот что сын, что отец. Одинаковые моральные уроды!

– Владимир Борисович, – слышу через дверь, как Серафима лебезит, – ну что вы так кипятитесь? Конечно, мы пойдем вам навстречу и сделаем все, что от нас зависит, чтобы поднять уровень школы.

– Что-то ваши педагоги не очень-то с этим согласны, – хмыкает этот гад.

– Молодые, горячие… Я поговорю с ними и все решу.

– Надеюсь на вас. А сейчас мне пора.

Мне тоже пора. Осторожно выхожу из приемной и ускоряю шаг. С минуты на минуту должен прозвенеть звонок, а я еще даже не подготовилась к следующему уроку.

***

В тишине слышу, как приближается цокот каблуков. Отрываюсь от проверки тетради и смотрю на дверь. Та как по команде открывается, и в кабинет входит моя ближайшая подруга Елена, учитель географии в нашей школе.

– Так и знала, что ты еще здесь. – Она расплывается в улыбке и подходит ко мне. – Домой идем или ты во вторую смену решила поработать?

– Нет уж, спасибо, – хмыкаю и захлопываю тетрадь. – Мне и первой за глаза.

– Какая-то ты разбитая… – участливо замечает подруга, а я лишь вздыхаю. «Разбитая» – это мягко сказано. По мне словно каток проехал.

– День выдался так себе. Еще этот новенький…

– Не понравился? – Елена как-то странно усмехается. Как будто были варианты. Я изначально знала, что этот типаж понравиться мне не сможет.

– Сволочь редкая, впрочем, неудивительного.

Раздраженно пожимаю плечами и поднимаюсь на ноги.

– Да ладно, не нагнетай.

– Не могу, – цежу сквозь зубы, начиная снова заводиться. – Бесит он меня.

Убираю в сумку тетради, которые собиралась проверить, и выключаю компьютер. Настроение решительно стремится к нулю, а это был только первый день.

– Завтра ко мне придет на урок, оценю твоего борзого. – Елена многозначительно играет бровями, а я закатываю глаза к потолку.

– Сочувствую.

– Да брось. Пойдем.

– Да, иду.

Одеваюсь и выключаю в кабинете свет. Запираю на ключ и сдаю на вахту. Прощаемся с вахтершей и охранником и выходим на улицу. Промозглый ветер пробирает до костей и заставляет зябко ежиться. Ну и погода. Под стать настроению.

Не спеша бредем с подругой к дому. Благо живем в одной стороне. Только вот уроки нечасто совпадают и не пересекаемся по времени.

– Как там Серафима? Успокоилась?

– Вроде да, – тяжело вздыхаю и плотнее кутаюсь в воротник.

– Ну слава богу, а то я думала, ее инфаркт хватит.

– Некрасиво вышло на самом деле…

Не хотела я, чтобы у директора из-за меня проблемы возникали, но сегодня не смогла сдержаться. Стыдно за свое поведение, но исправить уже ничего невозможно. Второй раз первого впечатления произвести нельзя.

– Да, ты тоже была не права, высказать такое отцу ученика. – Елена сокрушенно качает головой, словно я сама всего этого не понимаю. – Что на тебя нашло?

– Не знаю, будто переклинило.

– Из-за Влада никак не успокоишься?

– А как успокоиться, Лен? Я живу, как на вулкане, и постоянно жду, что он ко мне заявится.

Это чистая правда. Влад знатно портит мне жизнь своими звонками и сообщениями. А разорвать эту связь у меня не получается. Он вновь и вновь находит способы связаться со мной. Уж лучше так, чем личное общение. Но этот аутотренинг не помогает. Я никак не могу взять себя в руки. Нахожусь в постоянном напряжении.

– Ну ты же уже не маленькая напуганная девочка, а взрослая женщина и сможешь дать отпор.

– Я то смогу, – в чем очень сомневаюсь. – Но как все это будет выглядеть?

Больше всего я боюсь, что он заявится в школу и устроит скандал. При детях. Моей репутации настанет конец, как и карьере в принципе.

– Тебе не все равно?

Пожимаю плечами. Ей легко говорить. Муж полностью обеспечивает все потребности. Елена в принципе может и не работать, но трудится по призванию. Сумасшедшая.

– Все образуется. – Она ободряюще улыбается.

– Да, завтра будет новый день, – улыбаюсь в ответ.

Мы расходимся на светофоре в разные стороны. Елена спешит домой, обед готовить, а меня дома никто не ждет, поэтому предпочитаю пройтись по магазину, купить хоть какой-то еды и скоротать время.

Толкаю тележку вперед и думаю, что приготовить на ужин. Хочется чего-то необычного, но в то же время ненапряжного. Может, спагетти с креветками в сливочно-чесночном соусе? Одно из немногих блюд из старой жизни, которое я полюбила всей душой. В предвкушении рот мгновенно наполняется слюной, а настроение улучшается.

Лавирую между прилавками и подбираю ингредиенты. Мне одной много не надо, да и денег в обрез. Но так хочется порадовать себя в такой унылый день, что мужественно считаю сумму покупок.

Кассир пробивает покупки предыдущим покупателям, а я еще раз все в уме проверяю и радостно улыбаюсь. Все должно сойтись.

– Какая встреча, – слышу надменный голос где-то над ухом и вздрагиваю от неожиданности. Поворачиваюсь и вижу Аронова, черт бы его побрал! Что он здесь забыл? Это же магазин для простых смертных, мажоры в такие не ходят.

– Нехило у нас обычные учителя живут, – продолжает он донимать меня.

Мне бы промолчать, оставить реплику без внимания, но вижу его самодовольную физиономию и не могу сдержаться.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищуриваюсь, пытаясь уловить направление его мысли, но не очень получается. Что такого «нехилого» в моих продуктах?

– Насосала. – Глеб говорит одними губами, но понять его труда не составляет, тем более когда он характерным жестом изображает минет.

Мои щеки вспыхивают мгновенно от возмущения и стыда. В голове не укладывается, как он может даже мысль такую допускать? Я что, дала повод? Конечно нет! Просто это такой тип людей! Наглых, избалованных, хозяев жизни.

– Ах ты гаденыш, – цежу сквозь зубы и набираю в легкие побольше воздуха, чтобы высказать все, что думаю, но не успеваю.

Аронов наклоняется к моему уху, заставив растеряться и проглотить язык.

– Расслабься, мне похуй, – шепчет он, обдавая горячим дыханием. Забирает свои покупки и уходит.

Меня трясет от негодования. Смотрю на отдаляющуюся спину и мысленно шлю на его голову всевозможные проклятья. Ненавижу с каждой секундой все сильнее. Как можно быть такой беспринципной сволочью? Такого только могила исправит.

С большим трудом беру себя в руки, расплачиваюсь и забираю покупки. Настроения, конечно же, не осталось. С трудом сдерживаюсь, чтобы не выбросить купленные продукты в ближайшую мусорку, и иду домой.

Вечер безнадежно испорчен. Был у меня один ненавистный мажор, теперь их стало два. Где же я так провинилась в прошлой жизни, что меня так наказывают?

Нельзя тебя любить

Подняться наверх