Читать книгу Наследство Катарины. Книга 3. Часть1. Бумеранг мести - Анна Богарне - Страница 3

Катарина ощутила на колене тёплую руку, жест призывал успокоиться, дыхание восстановилось. Это была первая встреча с отцом за долгое время, которое провела не без пользы. У всегда серьёзного Кристофера Мансдантера от удивления вытянулось лицо. Она собиралась рассказать всю правду. Ну, практически. Некоторые вещи были не для его понимания. Отец молчал минуту-другую, пытаясь переварить услышанное.

– Так, значит, вы с Габриэлем расстались? – недоуменно вопрошал он, поглядывая на Мартина.

– Да. Он уехал. Тяжело перенёс расставание. Пап давай не будем о бывшем в присутствии Мартина. Это не тактично, – твёрдо сказала она, подавляя подкатывающий приступ рвоты.

Отец прочистил горло, дивясь тому, как спокойно выглядел новый ухажёр дочери. Дальнейшая беседа казалась более чем странной, ведь говорить было особо не о чем. Мартин молчал, словно воды в рот набрал, но и его можно было понять.

– Как там дядя поживает? И остальные? Ты с ними общаешься? – спрашивала с наигранным энтузиазмом; её совершенно не интересовала алчная семейка. Ну, может быть, за исключением младшего брата.

– Я общаюсь только с Николасом. Твой дядя Стефан совсем лишился рассудка. Отсутствие денег сделало параноиком. Он в лечебнице. Агнесс не выдержала его сумасшествия. Базель связался с дурной компанией. Оно и не удивительно, дорогая. Агнесс после того, как осталась одна, стала снова ходить на свидания и жить полной жизнью, только со штампом в паспорте, – усмехнулся отец, Вета по-девичьи захихикала. – Ну, а Николас заезжал на днях. У него всё отлично, – констатировал он факт без тени ехидства.

– Да. Он стал приятным молодым человеком, поступил в престижный университет. Достойно уважения, – пропела Вета на одном дыхании. Она всё ещё дергалась из-за происшествия, которое Катарина устроила намеренно.

Сама Катарина только и думала о том, что солгала о Габриэле. Она уже не скорбела по нему, но и предавать память ужасным враньём не хотела. Однако другого выхода не было. Скажи правду, пришлось бы объяснить, как он погиб и где похоронен. А это приведет к разговору о существовании другой вселенной, шизофрении, уголовному делу и, наверняка, той же лечебнице, в которой перебывал дядя Стефан.

– Мартин как вы познакомились? – интересовалась Вета.

– Ммм. Мы давно знакомы. Но по-настоящему узнали друг друга только сейчас. Так бывает. Раз, и ты в плену у прекрасных, голубых глаз, – он нежно посмотрел на Катарину, и она прекратила мысленное самобичевание, сжав ему руку.

– Как романтично! – продолжала разыгрывать спектакль Вета, рассчитывая на похвалу супруга за отличное поведение.

Их сын, уродливый и корюзлый, молчал. Катарина больше не слушала разговор, происходивший за столом, и была уверена, что Мартин с лёгкостью ответит на все вопросы и отметёт любые подозрения. Она смотрела на сводного брата, который таковым вовсе не являлся. Ленц был сыном Неиса – колдуна, проигравшего ей в битве, наказанием которому послужила смерть. Он вырос, и черты противника стали отчётливее, ярче. Походил на него не только внешне, было что-то дьявольское во взгляде парнишки. Тот же гневный огонёк полыхал в глазах у его настоящего отца. Круглое лицо немного осунулось, добавляя сходства. Он не обращал внимания на окружающих, поглощая еду с тарелки, тонкие пальцы легонько потрясывались, позвякивая, зажатой в них вилкой. Как вдруг, они начали трястись активнее, задевая столовые приборы. Ленц попытался их остановить, придавив другой рукой, но и она начала вибрировать. Половина стола ходила ходуном, и родители смолкли. Он резко вскочил с места и убежал в свою комнату, хлопнув дверью. «Что это было?».

– Не обращайте внимания. У него трудные времена. Гормоны играют, – пробубнила Вета и перевела тему.

Катарина встретилась взглядом с отцом. Он улыбнулся одними губами и пожал плечами – мол, что тут поделать, подростки.

Ночью, когда все отправились по кроватям, она не могла сомкнуть глаз. Отчасти из-за вранья, которое всегда презирала, отчасти из-за стен папиной обители. Квартира будто была против спокойствия, стены сдавливали пространство. Конечно, это просто страх быть разоблачённой действовал на нервы. Изначально не хотелось приезжать, но отец настоял. Да и откладывать неприятный разговор дольше было нельзя. Чем дольше отстраняешься, тем тяжелее собраться с духом и сделать усилие. Села в кровати и тяжело вздохнула. Гостевая спальня была создана для комфортного отдыха, но она его не заслужила. Стакан тёплого молока мог слегка улучшить ситуацию. Катарина прошла мимо спящего на диване Мартина, полюбовавшись кошачьей грацией и взъерошенными на подушке рыжими волосами. Появилось желание прижаться, ощутить тепло. «Ни на что на свете не променяю это чувство». Оставшись в доме наедине, они стали ещё ближе и упивались близостью месяцами, пока ему в голову не пришла идея – приехать сюда. Она понимала необходимость и всё равно немножко злилась. А отдельная ночёвка и бессонница усиливали неприятные эмоции. Прошла мимо спальни отца, улыбнувшись неизменному храпу. В былые времена матери приходилось покупать беруши пачками, чтобы иметь хоть малейшую возможность спокойно спать. Вот и заветная кухня. Тёплое молоко плескалось в стакане. Отпивала по чуть-чуть, растягивая удовольствие. «Капелька мёда сделала бы его идеальным», – подумала она и уловила шуршание. Оно исходило из комнаты Ленца. Любопытство, поселившееся в душе после выходки за ужином, подтолкнуло проверить братца. Прокралась ближе на цыпочках. «Из меня выйдет неплохой вор». Приоткрыв дверь, увидела Ленца, сидевшего в кресле возле крохотного телевизора, который и издавал шипящие звуки, картинка рябила. «Уснул сидя», – покачала она головой, подошла и отключила аппарат. Экран вновь загорелся и зашипел, освещая ему лицо. Катарина застыла на месте. Глаза брата закатились, обнажая белки, а губы еле слышно шевелились, произнося неразборчивые фразы. Наклонилась, но не расслышала ничего знакомого. «Вполне возможно, парнишка лунатик», – заключила, подыскивая объяснение увиденному и собираясь уходить. С детства ей было прекрасно известно, что будить их нельзя, ведь сама также подвергалась явлению в юном возрасте. Неожиданно он схватил её за руку, сжимая с силой запястье, и стал бубнить отчётливее. Она уже могла различить обрывки, которые преобразовались в полноценное слово. Ленц не переставал его повторять жутким, безжизненным голосом.

– Расплата. Расплата. Расплата.

Она скинула руку и зарядила оглушительную пощёчину. Он быстро заморгал и вытаращился во все глаза.

– Что ты здесь делаешь? – бормотал, потирая щёку.

– Не бери в голову. Ложись спать, – ответила испуганно и оставила одного.

Утром Кристофер Мансдантер пребывал в потрясающе хорошем настроении. Он объявил его днём отца и дочери и собрался утащить на прогулку по окрестностям. Она виновато улыбнулась Мартину, и тот беззаботно кивнул, давая понять, что совсем не против. Ленц смотрел на них с интересом, а потом и вовсе выказал желание присоединиться, чем немало удивил родителей. Обычно он никогда не выползал из скорлупы, находившейся при нём с самого рождения. Вета запорхала, словно бабочка, и лукаво попросила Кристофера сделать исключение для сына. Отец искал поддержки в глазах дочери и только после того, как она кивнула, согласился. А Мартин демонстративно закатил глаза, ведь оставаться с Ветой и занимательными историями являлось героическим поступком, к которому он не был готов. Катарина чмокнула небритую щёку, подкупая обещанием, и он заулыбался, пожирая рыжими, наглыми глазами. Попрощавшись с любимым, в компании отца и названного брата, она отправилась на прогулку. День был замечательным, солнце светило с небес, согревая лишь на мгновение. Холодный ветерок тут же заставлял поёжиться и закутаться в пальто. Люди вокруг мельтешили, создавая свою атмосферу, ни на что не похожую.

Они отправились в парк и взяли напрокат велосипеды. После нескольких утомительных кругов, вспотевшая и раскрасневшаяся, она остановилась возле уютно устроившейся в кустах лавочки. «День отца и дочери значит. Следовало бы помнить, как дочь относится к физическим нагрузкам, папа». Прислонив велосипед, плюхнулась на лавку. Ноги ныли, в голове постукивало. Ленц подкатил следом. Он не слезал с железного коня, разглядывая её какое-то время, а потом произнёс неуверенно:

– Он не специально. Просто…отец не обращает внимания на детали.

Катарина открыла рот и подумала: «Читаешь мысли засранец?». Он побагровел лицом, а испуганный взгляд напомнил ей себя в прошлом. Такой же жалкой и затравленной Катарина была когда-то. А то, что он, возможно, читает мысли, ничуть не настораживало, в другом мире успела повидать предостаточно. Она не удивилась бы даже, если бы он превратился в кого-то другого прямо у неё на глазах. В памяти всплыл ночной инцидент, и она машинально погладила руку в том месте, где отдавал синевой захват. От него не ускользнул жест.

– Это твой парень сделал? – хлопал он глазами.

– Не твоё дело, – грубо отрезала она, не желая оправдываться.

Отец нагнал их, отправились в кафе. Изнурительная прогулка была закончена, и это не могло не радовать. Чашечка крепкого кофе обязательно приведёт в чувства. По дороге она мысленно произнесла заклинание, подпитав энергией «параллельной»: «Заклинаю и повелеваю! Мысли защити мои! Не прочесть отныне их!». Энергия разлилась по телу, наполняя каждую клетку. Катарина обожала это пьянящее чувство. Теперь он не сможет прочесть её, как раскрытую книгу. Единственное, что не давало забыться, противное слово, вылетавшее ночью у него изо рта. «Обязательно нужно будет с этим разобраться». Достигли кафе. Официантка приняла заказ и убежала. Посетителей было полно, шум голосов заглушал иные звуки. Ленц украдкой поглядывал, пальцы снова подрагивали. У отца зазвонил телефон, и он, извинившись, покинул их ненадолго. Ей принесли дымящийся на прохладном ветру напиток. Парнишка заказал капучино и усиленно сдувал с него пенку. Он периодически щурился, будто на солнечный свет, вены на шее вздувались. Она усмехнулась нарочито громко, отхлебывая из кружки.

– Можешь не тужиться. Со мной этот номер не пройдёт. – Он поднял глаза и раскраснелся.

– Не понимаю о чём ты, – еле слышно бубнил.

– Всё ты понимаешь засранец! Если не будешь строить святошу, смогу помочь. Ну, или продолжай в том же духе, и мучайся от припадков! – она была жестока и знала, что ударяет в больное место, не жалея об этом. Он раздражал с момента знакомства.

– Ты расскажешь отцу? – надулся и втянул шею.

– Ему не зачем забивать голову пустяками.

– Я чувствую что-то с тех пор, как ты приехала. Оно сильное. Прямо с ног сбивает. Кто ты такая? – прошептал, оглядываясь по сторонам.

– Об этом потом. Завтра мы с Мартином возвращаемся домой. У нас нет времени, чтобы всё, как следует, выяснить. Ты должен отправиться с нами, – она и сама поразилась желанию забрать его с собой. – Скажем отцу, что едем отдыхать. На острова, например. И попросим отпустить. Уедем, а там видно будет, – скорее рассуждала вслух, чем обращалась к нему, но он всё же утвердительно кивнул.

Организм вёл себя странно последние несколько месяцев, и единственным, правильным решением, казалось, принять помощь. Отец вернулся, и остаток дня провели за прогулкой по магазинам, утомившей всех, кроме Катарины. Как только появилась возможность, сообщила Мартину о планах. Он был крайне удивлён, но не стал расспрашивать, слепо доверившись. За ужином подняла вопрос о путешествии. А когда речь зашла о Ленце, у отца изо рта вывалился кусок тефтели, а Вета поперхнулась. Естественно, мать была против затеи.

– Мам я устал от города и хочу отдохнуть. И ещё – это шанс лучше узнать сестру. Мы же семья, как-никак, – пожимал он плечами.

У Веты закончились аргументы, согласие отвоевано. «Полдела сделано. Осталось поскорее вернуться домой». Отец был на седьмом небе от счастья, ведь семья наконец-то стала походить на настоящую.

Они засобирались на вокзал. Вета кудахтала и хлопотала вокруг сына, бросая боязливые взгляды на спутников. Всучив телефон для связи, наказала звонить каждый день. «Представляю, что будет, если он забудет набрать этой курице», – думала она и легонько улыбалась. Поезд быстро домчал до Фибурга, а там оставалось рукой подать и до дома. Она уже ощущала ликование матушки Земли и самой долины. Хозяйка вернулась, преображая всё вокруг присутствием. Переполняли эмоции, которые могли бы обескуражить неподготовленного человека, но только не её. Ленц всю дорогу не проронил ни слова. Мартин вёл машину, преодолевая жуткие серпантины, и он зеленел всякий раз, как взгляд случайно устремлялся в окно. Горы поднимали давление в ушах, и их периодически закладывало. Вот показался заветный дом, который был рад новому гостю, хоть немного и опасался. Она поцеловала Мартина, и он отправился вперёд, прихватив с собой вещи.

– Подожди-ка дружок, – выставила вперёд руку, – сначала о птичках. – Он приподнял брови. – Дом не простой. Ты и сам скоро поймёшь. Без истерик, договорились? То, что ты почувствовал – особая энергия. Она есть и в доме. Я хочу, чтобы ты дал мне клятву, что никогда и никому не расскажешь о том, что увидишь или услышишь здесь, – сверлила глазами, дожидаясь ответа.

– Клянусь, – сказал он уверенно, и ладони нестерпимо зажгло. Она взяла его за руки, и боль прекратилась, оставляя на память небольшую отметину в виде восьмёрки.

– Клятва произнесена. Нарушишь, испытаешь невообразимую боль, если не хуже, – предупредила она и зашагала к дому, а он трусцой припустил следом.

Стены пели от радости, приветствуя, но Катарине приходилось сдерживаться, чтобы не спугнуть парнишку. Золотые лучи могли сделать из него заику. Настроение стало в миг раздражительным, омрачая радость возвращения. Мартин обвил талию, поцеловал в шею, и мурашки побежали вниз, скрываясь под одеждой.

– Что ты задумала любимая? – шептал он страстно на ухо, возбуждая.

– Сложно сказать. Я увидела в нём что-то. И это мне совсем не понравилось. – Он продолжал целовать шею, и она уже задыхалась от желания. – Мало того, что он сын Неиса. Ещё и странные припадки. – Мартин остановился и резко развернул ее к себе лицом.

– Сын кого? – отстранился и плюхнулся на кровать. – Колдуна? Ты шутишь? Скажи, что ты шутишь! – просил он с надеждой.

– Да, какие тут шутки, – вздыхала она.

– Тогда ты правильно поступила. Он может проявлять способности колдуна. И навредить отцу. – Она закивала. – Он знает?

– Нет. Пусть освоится немного, а потом расскажу, –опустила глаза, не представляя, как с этим справиться.

– Ты сможешь любимая, – ласково притянул и заключил в крепкие объятия.

Только они распалились до предела, как в коридоре раздался истошный крик. Она вырвалась из объятий и побежала, поправляя на ходу одежду. Возле картин, облачённых в резные рамы, стоял Ленц. Из стены торчала золотистая, долговязая рука, ухватившая за плечо железной хваткой. Парнишка не мог вырваться, а она с каждым движением сжималась лишь сильнее. Катарина заулыбалась во весь рот, метания названного братца доставляли удовольствие. Она подошла и прикоснулась к руке, которая тут же отпустила, погладила хозяйку по щеке и скрылась в картине. Ленц отпрянул и врезался в стену.

– Что это было? – с откровенным ужасом на лице спросил он.

– Пойдём за мной. И не трогай больше ничего, если не хочешь остаться без рук.

Он плёлся за ней, озираясь. Вскоре они оказались в каминном зале, который она любила сильнее всего остального в доме. Хлопнула в ладоши, и камин зажегся, осветив комнату. Солнце уже клонилось к закату, и сумерки спустились в долину. Приказала сесть в кресло. Он сел и заёрзал, тёмные глазки выделялись на бледном, испуганном лице. Ленц походил на сиротку из старого, иностранного фильма, название которого позабыла. Катарина опустилась в соседнее кресло, наслаждаясь теплом огня.

– Дом живой, – усмехнулась глупому, растерянному взгляду собеседника. – В прямом смысле Ленц. У него есть сердце, душа. Он дышит, чувствует, всё понимает. Сделай, пожалуйста, лицо проще.

– Как такое возможно?

– А как возможно то, что ты читаешь мысли? Всё в этом мире имеет место быть. Не обижай дом, и он не обидит тебя. Старайся не трогать картины и стены, пока к тебе не привыкнет. Он, конечно, рад гостям, но не настолько, чтобы позволять вольности, – закатила глаза. – В моей семье поколениями следили за ним. Я продолжаю дело бабушки. По сути, это лишь малая часть того, что тебе предстоит узнать.

– Ты ведьма? – голос сорвался на писк.

– Да. Также как и ты. – Он побледнел сильнее обычного.

– Значит, отец тоже?

– Нет. Только ты и я. И это навсегда останется между нами, помнишь? – он кивнул. – На сегодня достаточно лекций. Продолжим позже.

После ужина, самого шикарного в его жизни, и музыки, льющейся из ниоткуда, они поднялись наверх. Ленц раскраснелся, посмотрев на Мартина, и она тоже испытала неловкость, понимая, что делает юнец. Как только вошли в спальню, наложила на любимого заклинание, уберегавшее мозг от братца.

– Ну, расскажи. Что такого можно было подумать, чтобы ввести подростка в краску? – игриво спросила она, а он прижал к кровати.

– Давай, лучше покажу.

С тех пор, как восстановили равновесие, уничтожив лорда Замана, и простила себя за гибель Габриэля, ей не снилось ровным счётом ничего. Но в эту ночь снова одолевали кошмары. События переплетались. Она видела смерть колдуна, безжизненные глаза. Видела, как душа лорда разлетается на осколки. Последний взгляд Габриэля, полный мольбы и любви. И вся в поту ворочалась в кровати, постанывая. В такие моменты осознавала происходящее яснее, чем в реальности, желая покинуть сон, который не отпускал, жестоко погружая в страхи, поселившиеся в глубине души. Кричала, рвала на голове волосы, но всё безуспешно. Как вдруг перед ней возникло светлое, сияющее пятнышко. Оно разрасталось до тех пор, пока не приняло овальную форму портала. Смотрела на него какое-то время, оглянулась назад на ужасы внутреннего мира, и шагнула. Глаза слепило от яркого света, но вскоре они привыкли, и стала различать очертания. Это была улица: узкая, уютная, маленькие домики, магазинчики на первых этажах, смуглые люди вокруг. «Где это я?». В голове зазвучал строгий голос Черы: «Испания. Малага. Мы с твоим дедушкой отдыхали здесь однажды. Приятное местечко, не правда ли дорогая?».

– Бабуль? – голос отдавал эхом, разделялся надвое. Чера вышла из яркого света: красивая, стройная, седовласая.

– Я хотела прийти в твой сон, но там творится такое, что не хватило смелости. Что происходит милая? Ты неплохо справлялась, – взяла за руку, и спокойствие разлилось по венам.

– А как, по-твоему, должна выглядеть душа убийцы? С радугой и волшебными нимфами, поющими весёлые песенки? – фыркнула она раздражённо.

– Ты сделала то, что должна была. Спасла людей, освободила. Ты их звезда в непроглядной тьме. Не вини себя. В этом нет пользы, – улыбалась Чера теплейшей из улыбок.

– Расскажи это Ленцу, чьего отца я прикончила! – раскраснелась она, осознавая, почему посещают кошмары.

– Его отец Кристофер. И пусть Ленц не одной с нами крови, этот факт ничто не изменит. Ничего хорошего колдун ему не дал. Скажи мальчику правду. Он заслуживает знать. – Катарина опустила голову на грудь. – Но я пришла не за этим, дорогая. А предупредить. Надвигается буря. И ты должна быть готова сражаться, потому что окажешься в эпицентре. Борись со страхами, узнай о брате всё, что сможешь. И не забывай оглядываться назад. – Чера растворялась и прекрасное место вместе с ней.

Катарина неохотно вернулась в кошмар, спокойствия как не бывало. Испарина проступила на лбу от зловещего смеха, загрохотавшего в ушах напоследок.

Неделями вспоминала тот смех, силясь понять, откуда она знакома с тембром носителя. И еще собиралась рассказать правду Ленцу, но никак не могла придумать способ, который имел бы минимум последствий. Ленц освоился в доме, и тот уже не пытался придушить. Но забавно вздрагивал всем телом, когда по коридору проносился призрак. На самом деле это была проекция, созданная домом. Юная Чера, обитавшая здесь, пугала до чёртиков. Мартин сопереживал парню, ведь ему были знакомы ощущения.

Катарина с трудом сдерживала порывы, лучи пробивались то тут, то там. Она стала часто выходить в сад, на задний двор. Там могла пообщаться с Грандом – своим конём, и дать волю лучам. Оседлала его, ласково погладила по шее и поскакала галопом. Зверюга давно не разминала копыта и набрала вес. Энергия соединила, и они, как единый организм, двигались в такт, совпадая ритмом биения сердец. Прогулявшись по долине, повернула к дому. Воздух был свеж и пьянил, ветер запутался в волосах. Тёплые порывы ласкали кожу, солнце покрывало лицо и шею, приятно согревая. Они прибыли на задний двор, и она поблагодарила Гранда за чудесное утро, проведённое вместе. Он громко заржал и принялся бодать громадной головой. Золотые лучи обвивали обоих, весело кружась. Некоторые садились на коня, другие на неё, сверкая на солнце, словно сотканные из бриллиантов. Грохот на крыльце заставил насторожиться. На нижней ступеньке стоял Ленц, уронивший цветочный горшок неуклюжим движением. На лице застыло непередаваемое выражение. Он оцепенел и комично таращился. Пальцы затряслись, затем присоединилась голова, и он рухнул на землю, сотрясаясь всем телом. Она испуганно подбежала и попыталась остановить тряску физически, но быстро поняла, что метод не подействует. И тогда обхватила лицо ладонями и зашептала заклинание, направляя на него лучи. Они садились на грудь и проникали внутрь, утопая под одеждой, и кожей. Ленц затих. Бледное, осунувшееся лицо, растянулось в улыбке перед тем, как он окончательно потерял сознание.

Она велела лучам, те подхватили, словно он ничего и не весил, и отнесли в комнату. Чуть позже они с Мартином стояли возле кровати, наблюдая за мирно сопящим подростком, который, к слову, был всего на пять лет младше неё, но выглядел намного моложе.

– Что случилось? – прошептал Мартин, обнимая за плечи.

– Приступ. Похоже на эпилепсию, только без пены. Я так испугалась! Отец бы мне этого не простил, –виновато заглянула ему в глаза. – Нужно выяснить, что это такое. Пока есть время.

– В каком смысле? – хлопал он рыжими ресницами.

– Во сне ко мне приходила Чера. Грядёт нечто ужасное. Я должна узнать о братце, как можно больше, пока есть возможность.

– Она не сказала, что именно?

– Не знаю, какой была при жизни моя бабка, но после смерти всё, что она говорит, туманно и размыто, – она закатила глаза, а он громко засмеялся, и тут же стих, вспомнив о спящем парнишке.

– Старая, добрая Чера! Что тут скажешь! Я пойду в библиотеку, посмотрю, есть ли там что-нибудь о припадках.

– Смотри ещё и закатывание глаз, и шептание странных слов. – Он нахмурился, но не стал доставать вопросами, чмокнул в губы и отправился на поиски информации.

Она присела на край кровати и взяла Ленца за худосочную руку. «Когда же ты успел так истощать, дружок?». Еще недавно он был круглый и довольно упитанный. За время, проведённое в доме, умудрился скинуть несколько килограмм. Зазвонил телефон. Вета била тревогу. «Он не успел отчитаться сегодня». Катарина тяжело вздохнула и взяла трубку:

– Да.

– Катарина? Что происходит? Уже три часа дня! Где мой сын? – кудахтала она.

– Всё в порядке. Он на конной прогулке с Мартином. Мужской день, понимаешь?

– Что ж. Пусть позвонит мне, как только вернётся. У вас там всё в порядке?

– Да. Всё отлично. Солнце, море, природа острова, чайки. Наслаждаемся, так сказать, по полной.

Вета продолжала расспросы, а она невольно представила место, которое описывала. И увлёкшись разговором, не заметила, как воздух вокруг начал подрагивать. А когда та спросила про дату возвращения, Катарина медленно оглядывалась по сторонам, не веря собственным глазам. Быстро прервав разговор, ссылаясь на выдуманный сеанс массажа, повесила трубку. Рука Ленца так же покоилась в её, а кровать стояла на песке посреди пляжа, и море шумно омывало ноги. Чайки пронеслись над головой, выкрикивая приветствие или боевой клич, солнце клонилось к закату, окрасив в нежно-розовые и оранжевые тона небеса. Она встала и вдохнула морской воздух, солёный, приятный. В памяти всплыло воспоминание о том, как всей семьёй ездили на море. Они с отцом бегали по пляжу, играли в мяч, а мама читала книгу на берегу. Конечно, она читала всякую чушь из разряда: «Как быстро и легко разбогатеть», оборачивая в другую обложку, чаще всего классического произведения. Отец, не замечавший многого, всегда восхищался начитанностью жены и тягой к прекрасному. Катарина широко улыбнулась маленькому отрезку из детства, припомнив, что с момента переезда в другую страну, мать ни разу не удосужилась с ней связаться. И тут же помрачнела. Это задевало ее больше всего – безразличие. Так вышло, что оба родителя не были достаточно внимательны к чаду. И она давно перестала винить в этом себя, да и кого-либо другого тоже.

Вернулась к реальности. «Как это возможно? Я перенесла нас сюда? Или это сделал он? Но как он бы смог сотворить такое в отключке?». Раньше она уже пользовалась переходом из одного мира в другой, и знала, что колдун умел переноситься и в повседневной жизни, куда пожелает, но побаивалась пользоваться способностями и энергией в подобных целях, предпочитая проверенные средства передвижения. Глаза Ленца затрепетали, и он начал подниматься в кровати, схватившись за голову. Подоспев, произнесла коротенькое заклинание, прикоснулась к голове, и он смог сесть ровно в постели.

– Спасибо…– заёрзал и завертелся во все стороны. – Я умер? И ты? Мы в раю?

– Не думаю, что заслужила там место, – хохотнула она, успев привыкнуть к обстановке. – Кто-то перенёс нас сюда. Полагаю, это сделала я. Хоть и не знаю, каким образом удалось, – запрокинула голову, закат был настолько прекрасен, что пробивал эмоциональную брешь в душе, на глаза наворачивались слёзы.

– Где мы? На острове? Мать меня точно убьёт, – он откинулся обратно на подушку, закрывая лицо руками.

– Знаешь, в двадцать три ты мог бы отлепиться от маминой юбки! – подметила эмоционально, немного завидуя материнской любви Веты. Он втянул шею, щёки стали цвета спелого помидора.

– В двадцать четыре. Оно было на той неделе, – еле слышно пробормотал он.

– Почему не сказал?

– Не хотел отвлекать. И на пирог не рассчитывал, – скромность вызвала у неё улыбку.

Она смотрела на юношу: молодого, нескладного, истощённого неизвестной болезнью, и понимала необходимость разговора, который до сих пор не состоялся из-за трусости и чувства вины. Остров показался идеальным местом, другой такой возможности может и не предвидится. «Сделай это сейчас», – сказала она себе и пристально на него посмотрела.

– Есть разговор. Учитывая твоё плачевное состояние, думаю, самое время. Я попрошу не перебивать. Когда закончу, сможешь высказаться по полной, идёт? – он осторожно кивнул. – Ленц, – начала со вздохом, – ты не сын Кристофера. – Он приподнял брови, зрачки расширились. – Дай сказать, – выставила вперёд руку. – В прошлый визит я случайно нашла письмо. Оно было адресовано твоим отцом к матери. Настоящим отцом. Он угрожал рассказать всё Кристоферу, если мать не примет условия и не поможет кое с чем. Я не стала лезть, но сейчас тебе необходимо знать правду. Мой отец не обладает магическими способностями. Я унаследовала их от бабушки. Твой настоящий отец по крови передал тебе свои, – дрожали колени, внутренности будто зашевелились, ком встал в горле.

– Ты лжёшь! Ты просто не хочешь признавать моего родства! Я видел, как смотришь на меня! Думаешь, родословная позволяет унижать других?! Черта с два! – вены на лбу вздулись, лицо побагровело. Он вскочил на ноги и кричал с надрывом, брызжа слюной.

Ситуация вышла из-под контроля. Он этого не хотел, но злость захлестнула неуверенного в себе парнишку. Вытаращив тёмные глазки, он пожелал сгоряча. Заклятие невообразимой мощи ударило бы в плечо, если бы не подставила руку вовремя. Она отлетела с кровати на добрых пару метров, приземлившись на песок, смягчивший падение.

– Спятил! Твою ж мать! – кричала она, опоясываясь защитой.

Он стоял посреди райского острова, бледный, убитый горем, взирая на ладони, как на источник всемирного зла, и медленно осознавая, что натворил. Слёзы хлынули из глаз. Устыдившись, закрыл лицо руками, плюхнулся на колени и в голос разрыдался. Она с опаской подошла и обняла, а он повис, как на родной, цепляясь за шею, словно за надежду.

– Что я такое Кэти? Я мог тебе навредить! Прости меня! – говорил он, хлюпая носом.

– Ничего. Ничего. Мы разберёмся, ладно? Давай придумаем, как вернуться назад и позвонить твоей чумной мамаше. А то она отправит на поиски спасательную команду, – рассмеялась она, разряжая обстановку, и он немного упокоился, спазматические рыдания прекратились.

Катарина прогулялась по берегу, оставив его наедине с собой, и избегая между ними неловкости. Попыталась открыть портал, чтобы перенестись. Сработало, но она решила разобраться с новым способом, который открыла, сама того не желая. Существовала одна мысль на сей счёт. После возвращения из «параллельной» она отметила, что стала сильнее, и, вполне возможно, перемещение являлось частью умений повышенного уровня. Вернулась, взяла Ленца за руку, и подумала о доме, воспроизводя в уме комнаты, коридоры, и любимое место. Воздух стал рябить и подрагивать, картинка сменилась на каминный зал. Ножки кровати не выдержали путешествия.

– Я пожелаю тебе новую, помягче, – виновато сказала она.

В комнату ворвался Мартин, рыжие волосы встали дыбом, как обычно бывает у котов, когда они злятся.

– Где вас носило?! – Они многозначительно переглянулись в ответ.