Читать книгу Стихотворения - Анна Бунина - Страница 3

Бегущи звезды в понт

Гоня от солнечного взора,

Уже дщерь Солнцева, румяная Аврора

Устлала розами восточный горизонт;

Уже явилася стояща пред вратами,

Уже их алыми коснулася перстами

И, убелив сребро отливом багреца,

Отверзла к шествию отца.

Уже и призраки рассеялись окружим,

И мрак за мраком отлетали прочь,

И ризу совлекла с природы ночь.

Уже часы досужны

Ретивых Солнцевых, от сна воззвав, коней

Впрягли в блестящу колесницу.

Уже природы гул, хор птиц и рев зверей

Дрожали в воздухе, приветствуя денницу,

И всхода Солнечна желанный миг настал.

Узря упорство Фаэтона[9],

Феб болей слов не расточал.

Кому в желаниях и гибель не препона,

Пред тем слова напрасный звук!

Слепцу что живопись искусных рук,

То речь мудрейшая глупцам самонадежным!

Итак, не вновь грозить паденьем неизбежным,

Не с воли совратить,

Но править научить

Предпринял Феб отвергшего советы,

И как достигнуть меты,

В четырех объяснил ему законах тех:

«Не опускайся вниз, – и не взносися вверх,

Держись средины;

Не ослабляй бразды на миг единый;

И оком бодрственным гляди всегда вперед!

Науке сей, мой сын, других законов нет».

Поклялся юноша ученью быть покорным;

А Феб, стеня, тоскуя и грустя,

На гибель снаряжать тут стал свое дитя.

Сперва составом он, огню противоборным,

Уста его и очи оросил;

Потом лучи на темя возложил;

Потом, с рамен своих совлекши червленицу,

Одел его хламидой сей;

Потом воссесть велел на колесницу,

Дал вожжи и коней;

Потом, терзаяся, рыдая,

Вздох вздохом заглушая

И отвратя лице, сказал ему: «Ступай!»

О муза! подкрепи, дай твердость слогу

С земного пренестись в небесный край

И с юношей вступить в эфирную дорогу!

Воздушный путь мне вовсе нов!

С каких начну я слов?

Каким себя обогащу примером?

Ни с Гарнеренем[10] мне, ни с славным Монгольфьером[11]

По воздуху в свой век проплыть не удалось;

А быль рассказывать неловко на авось.

Неспорно, – всяких в мире много:

Иной, судя не слишком строго,

Таких чудес наскажет вам,

Что вянут слушателей уши!

Вот там-то, по его словам,

Киты не сходят с суши;

А там на дне морском

Живут по году водолазы!

Другой, прослыть бояся чудаком,

От сей воздержится проказы,

Но вас самих он проведет

И в дураки введет.

В Париже, в Лондоне, в Китае, в Геркулане –

Везде, вам скажет, был

И пользу приносил.

У турок, при султане

Два года жил,

Ведя расход без сметы.

Китайцам он давал к правлению советы;

Британцев научил торги водить,

Француженок наряды шить,

Быть тонкими евреев.

У готфов, скифов и халдеев –

Везде он побывал,

Всё опытом узнал.

Опишет все вам тропки,

Куда стопы его неробки

В который занесли и день, и час.

Такой вы слушая рассказ,

Вот, мыслите, мудрец меж мудрецами!

А он те земли, вам которы описал,

С учителем по карте пробежал.

Но я, чтоб наравне не стать между лжецами,

Ни легковерия других не уловить,

Читателя хочу заране предварить,

В воздушном что пути, без всякого обману,

Преданий древних я держаться только стану.

«О радость! о восторг!

Счастливый Фаэтон конями правит,

Которыми лишь мог

Единый править бог!

Счастливый Фаэтон навек себя прославит!

Счастливый Фаэтон в лучах!

Во образе светила!

Вселенна перед ним колена преклонила!

Счастливый Фаэтон явился в небесах

И примет за труды бессмертия награды!» –

Так мнил Клименин сын, бросая окрест взор,

Когда стоял он у преграды,

Котора от небес делила Солнцев двор.

Гордящийся Иос тяжелой гривой,

Волнами падающей вниз;

Флегон ретивый,

Белейший снега Пироис,

Эфон высоковыйный –

Четыре Солнцевы коня,

С горящими очми от внутрення огня,

Еще держимые, стремились в путь эфирный.

Как мечется на добычь лев,

И мощный, и несытый,

Пуская страшный рев, –

Так кони Солнцевы, взнося к грудям копыты,

Биют решетку врат,

На месте прядая в порыве к бегу яром.

Хребты их с рьяности дрожат;

Главы дымятся паром;

Звенят бразды сребром;

Грызомы удила в кольцо биют кольцом;

И воздух, зыбляся от ржаний голосистых,

Разносит их в странах эфира чистых,

Чтоб Солнца предварить приход.

Часы, у сих стоящие ворот,

Отверзли их в наставше время.

Тут кони, радуясь, что болей нет преград,

Быстрее ветра в путь летят;

Но легким ощутя везомо бремя

И направление не то вожжей,

Прямой бросая путь, по прихоти своей

В пространства мечутся небес необозримы.

Клименин сын, во все страны носимый,

Восчувствовал смертельный страх

Хотя бразды держал в руках,

Но правил он коньми без всякого устава.

Не ведая их нрава, –

Который поводлив, ретивей иль смелей,

Огнист иль с норовом, пужливой ли породы, –

Он будто с умысла и к пагубе своей

Строптивым более дает еще свободы,

Послушных осаждает взад.

Тогда-то в них настал вдруг беспорядок общий!

Тогда-то Фаэтон и дару стал не рад!

Тогда-то, изнуря свои он силы тощи,

За гордость сам себя стократно клял:

Почто Меропсовым быть сыном возгнушался,

При взорах матери спокойно не остался,

Почто труды не по себе подъял!

Тем меней Фаэтон являл в себе искусства,

Чем ближе быть опасность мнил!

И силы малились от конского в нем буйства,