Читать книгу В паутине под лестницей - Анна Чайка - Страница 3

8

Это был переломный момент. Момент, когда Кора поняла, что надо действовать. Нет, подобное могло быть обычным совпадением, да и стоило ли сильно доверять женщине, которая держит в маленькой комнате десяток уличных котов? Но ее слова все же зацепили Кору.

Она вернулась к себе, закрылась на щеколду, села за стол и начала думать.

Человек, который дал ей бланки на подпись, был чертовски уверен в себе. Хороший актер? Глупый пранк? Или просто не совсем здоровый постоялец, которого она не застала? Все варианты подходили, как влитые, но Кору они почему-то не устраивали. А ведь если в общежитии нет управляющего, то кто же, в конце концов, дал то самое объявление?

Кора поняла, что слишком углубляется в несущественные детали. Плевать, что за мистика тут твориться. Скоро она съедет. Скоро…

На глаза случайно попался мобильник. Обыкновенная раскладушка с серебристым корпусом − Кора не любила навороченные модели так же, как и ее отец. Надежность лучше новизны. Она взяла телефон в руки, выдохнула, точно собираясь нырять в ледяную прорубь.

Пошли гудки.

В этот раз Лиза ответила быстро. Даже слишком. На заднем плане звучала веселая музыка, хриплые голоса.

− Мам, ты где?

− Подружка, говори быстрее. Я сейчас немного занята!

Ясно, ее кавалер рядом. Когда дело касалось маскировки, ее мать, точно заправский шпион, умела сохранить лицо.

− Не могу быстрее. Мам… мне плохо.

Как только Кора сказала эти слова, они стали правдой. Ей плохо. Даже дни, проведенные в бесконечных переездах от одной подруги до другой, были не столь тяжкими. Там она хотя бы была не одна.

Лиза замолчала. Кора услышала, как она говорит с кем-то, потом шум отодвигающегося стула и постепенное затихание музыки. И вот они остались наедине.

− Малышка? − напомнила о себе мать.

− Да-да. Я здесь.

− Ты должна рассказать, что там у тебя происходит. Все же хорошо?

Сколько надежды в этом вопросе. Коре хотелось взвыть. Как все может быть хорошо, если они заточены в хаотично движущейся вселенной, где нет ничего постоянного и где умирают хорошие люди?

Вместо этого она вымученно сказала:

− Нет, мама, не совсем. Я устала, у меня ужасные соседи, а сегодня кто-то подкинул дохлого голубя мне под порог.

− Божечки!

− Ничего страшного, не переживай. Возможно, это был один из котов, живущих у старушки напротив. Но я так больше не могу. Мы можем увидеться?

Она замялась. Уже в этом немногословном мычании Кора прочла ответ на свой вопрос. Оставалось лишь узнать детали, чтобы четко сформулировать обиду.

− Что случилось?

− Солныш, тут такое дело… Я не в городе.

− А где?

− М-м-м… на курорте. Павлик так настаивал… я думала, ты не заметишь, это ведь всего на пару дней, может неделю, а я хотела увидеть море, сама ведь знаешь, мы давно не ездили на море, и такая отличная возможность побыть наедине, почувствовать романтическую атмосферу…

Нервничая, она всегда выдавала одно бесконечно длинное предложение. Коре пришлось повысить голос, чтобы вклиниться в ее извинительную речь.

− Ясно. Я тебя услышала, − Идеальная фраза, которой ее научили в кафе. Подходит, и чтобы успокоить клиента и чтобы его заткнуть.

− Не обижайся. Давай встретимся, когда я вернусь? Может в следующий четверг? Обещаю, что не забуду. Мы позавтракаем, ты расскажешь о своих подвигах… Ах, черт, меня зовут на аквааэробику. Люблю, целую, зайка!

− Ага.

− Ага − значит «люблю тебя, мамочка»?

− Ага. До четверга.

Кора сбросила вызов и прижала трубку к горячему лбу. Она даже не предупредила, что уезжает!

Нет, Кора не станет скулить или жаловаться на жизнь. Пусть кто угодно другой, но только не она. Довольно цепляться за мамину юбку.

Она подошла к приоткрытому шкафу. Раздвинула пышные наряды, найдя тот, в котором была вчера на работе.

9

Смена выдалась не ахти. Парочка гыгыкающих задир приставали к Коре с Настей с расспросами, потом требовали прикурить, потом − звали на свидание. Марье Федоровне даже пришлось вмешаться, так как они не хотели уходить.

Усталая и злая Кора вернулась домой. У лестницы на второй этаж ее встретил вчерашний поджигатель муравьев. Он сидел на перилах, жонглируя каким-то предметом, но каким именно рассмотреть не удавалось − слишком уж отточенными и стремительными были движения.

− Приветик, пастушка, − сказал он с хрипотцой.

Коре почему-то подумалось, что так звучит голос, если глотка забита землей. Очень неприятно звучит.

Она попробовала его проигнорировать. Пождала губы, оправила юбку и пробежала мимо в своих аккуратных лаковых туфлях И вроде получилось, но в последний момент рыжий схватил ее за запястье, дернув к себе. Кора гневно обернулась.

И застыла, чувствуя, как по позвоночнику поползла колкая ледяная змея.

У него в руках была банка из под крема. Та самая, в которой лежали заработанные тяжелым трудом чаевые плюс деньги из семейного бюджета.

− А игнорировать не вежливо, − улыбнулся парень, скаля желтые зубы. − Меня, кстати, зовут Гвидо.

− Ты! Отдай немедленно!

Она попыталась выхватить предмет из ловких рук вора. Но тот лишь увернулся, дразнясь и показывая язык.

Неряшливый человек с хитрым лицом. Вокруг прозрачных голубых глаз были синяки, как от долгой бессонницы, волосы торчали во все стороны. Двигался он с невероятной легкостью, точно ведомый невидимый ветром.

Кора почувствовала, что готова взорваться.

− Ты вломилсяв мою комнату, ты − вор!

− Кто еще куда вломился, − загадочно отозвался Гвидо, почесывая щетину на подбородке. − Это ты шумишь, ругаешься, портишь всем настроение. Двери вот тоже не запираешь.

− Я запирала! − Но она была не уверенна. Столько всего произошло, могла и забыть.

− Тогда я видимо просочился сквозь дверь и нашел твой тайник под шкафом? Как же некрасиво с моей стороны!

− Чего ты хочешь?

Лучше начать вести переговоры прежде, чем он надумает убежать с ее деньгами. Гвидон − или как там его − зажал баночку под мышкой и синхронно щелкнул пальцами:

− А ты быстро улавливаешь, пастушка! Верно, сейчас главное то, чего хочу я. А я хочу, чтобы буянка вроде тебя начала понимать намеки. Разве та птичка не напела тебе правильный мотив?

Кора сжалась в плотный клубок, состоящий из нервов и мышц.

− Ты был тем, кто подкинул вонючий труп мне на порог?

− Пф, что за паранойя? Разве тебе не объяснили: это все котик, маленький миленький «мяу-мяу»! − Он и впрямь спародировал кота? Псих.

Кора, не отрываясь, следила за его руками. Банка снова начала свой танец по кругу, с мягким шлепком врезаясь сначала в одну ладонь, потом в другую и, наконец, взмывая к потолку.

− Я ни на что не хочу намекать, но-о… Тебе здесь не место. Пойми, ты тут лишняя, тебя никто не звал.

− И кто это решил? Ты? − с вызовом спросила Кора и сделала шаг вперед. Пакостник в мятом костюме тут же отступил назад, сохраняя дистанцию.

− Не только. Ты не нравишься местным духам, милашка.

− О, а ты, значит, их слышишь.

− Ты бы тоже слышала, будь ты повнимательнее. Они недовольны и хотят, чтобы ты убралась подальше от их дома.

− Пусть и дальше надеются!

Гвидо пожал плечами, точно собрался сдаваться:

− Что ж… Тогда пеняй на себя.

Затем со всей силы бросил в нее украденное. Кора вскрикнула. Закрылась руками, защищая лицо, но удара не последовало. Она осторожно раздвинула ладони − рядом никого не было. Тогда Кора медленно наклонилась, чтобы подобрать утратившую целостность пластиковую баночку, укатившуюся в угол лестничной клетки. Стиснула до боли.

Так вот кто стоял за всеми пакостями. Вот кто изводил неугодных. Безработный хулиган, возомнивший о себе невесть что и решивший, что такая, как она, недостойна занимать койку в бесплатном общежитии. Даже выдумки про призраков себе приписал!

Вместе с облегчением приходила злость. Ее хотят выжить? Пускай.

Когда у Коры будет достаточно денег, она просто уедет обратно в Питер. Домой. Она больше не станет ни от кого зависеть: ни от воли случая, ни даже от собственной матери. С нее достаточно этого города.

10

С того дня Кора завела привычку носить все ценное с собой. Доверия к замкам было безвозвратно утрачено. К счастью, важных вещей в ее жизни было не так уж много, чтобы таскать за плечами целый рюкзак барахла.

Она с нетерпением дожидалась возвращения матери. Ведь надо же было объяснить ей свое решение. Лиза безусловно будет сердиться; она из тех людей, кто постоянно нуждается во всесторонней поддержке, незаменимым элементом которой являлась Кора. Но в итоге и ей придется смириться.

Оставалась сущая мелочь. Надо найти занятие, которое займет все ее свободное время. Мысли снова обратились к Дому Молодежи: там обещали увлекательный − и главное! − бесплатный досуг. «Это легко проверить», подумала Кора.

Главный плюс маленького города − его скученность. Все важные объекты находились в паре минут ходьбы. Кора легко нашла широкое, как обувная коробка, двухэтажное здание. От общаги до него можно было спуститься по центральной улице, никуда не сворачивая.

Перед входом в Дом Молодежи стояла металлическая конструкция, которую она поначалу посчитала мозгом на палочке. Вокруг мозга водили хоровод лупоглазые гномы. При ближайшем рассмотрении, мозг оказался деревом, а гномы − детьми в треугольных шапках.

− Если это пример работы местных умельцев, то я могу быть спокойна, − вслух рассудила Кора. В последнее время она часто говорила сама с собой.

Сегодня она, как положено настоящей девушке, постаралась не ударить в грязь лицом. Надела короткое закрытое платье из черного хлопка с кружевным воротником и такими же манжетами. Волосы собрала в французский колосок. Не слишком вычурно, но и не отходит от ее обыденного образа.

Проскользнув мимо стойки регистрации, она пошла, следуя указателям. На дверях довольно длинного коридора висели таблички с наименованиями классов: «Кружок художественной лепки», «Кружок фотографии», «Кружок литературного мастерства», «Кружок поэзии», «Кружок импровизации». Кора хмурилась, понимая, что вряд ли сможет сделать хоть что-нибудь из перечисленного.

И вот в самом конце она остановилась перед классом, где преподавали рисование. Вспомнился случай из детства. В пять лет Кора считала, что у нее под кроватью живет маленькая девочка, с которой она играла, когда родители уходили по делам. Они часто рисовали вместе, и выдуманная подруга всегда хвалила ее работы.

Так продолжалось, пока Лиза не узнала их секрет. Оказалось, даже фантазиям есть предел. Вместе с отцом они убедили Кору, что никакой другой ребенок в их квартире жить не может и что она должна перестать разговаривать пустотой. Кора послушалась и завела реальных друзей. А рисовать почему-то бросила.

Пока она стояла, предаваясь туманному прошлому, ее заметили.

− Могу чем-то помочь?

В коридор вышел смуглый мужчина с длинными черными дредами. Наверно, это был учитель рисования. Хотя его внешний вид и улыбка заставили Кору усомниться в этом. Учителя в ее школе обычно не улыбались, да еще так широко.

На широкой груди был бейдж с именем «Антон Эргисович, наставник Д.М.», прикрепленный к запачканному фартуку.

− Так я могу тебе чем-то помочь? Ты пришла научиться рисовать? − повторил мужчина, указывая пальцем на свой класс, точно она была маленькой девочкой, до сих пор выражавшейся жестами.

− Да, наверно, − спохватилась Кора. − Если можно.

− Тогда чего же мы ждем? Вперед!

Деваться было некуда, и она последовала за Антоном Эргисовичем. А тот привычно − видимо не в первый и даже не в десятый раз − произносил проникновенную речь:

− Ты только не робей. У нас оценивают страсть, а не опыт. Главное, чтобы тебе самой нравилось. Это место самопознания, а не какое-нибудь там соревнование, пропитанное энергетикой агрессии и конкуренции. Здесь проигравших нет, лишь победители.

− Эм, − Кора покосилась на учеников, оторвавшихся от своих мольбертов. − Я, правда, не уверенна, что у меня хватит сбережений.

Учитель всполошился:

− О, мы денег не берем. Расходы лишь на материалы, а остальное идет за счет местных благотворителей. Все для вас, все для молодежи, как говорится.

− То есть платить не надо? − с подозрение нахмурилась Кора. Кто-то ехидно хихикнул с задних мест.

− Мы − общественная организация, занимающаяся подростковым досугом. Вы, дети, будущее страны… Кстати, новеньким положено представляться. Расскажи о себе, почему сюда пришла и почему хочешь стать художницей?

Он подмигнул и стал подталкивать Кору в середину комнаты под яркий свет люминесцентных ламп.

«Нет, только не публичное выступление. Да кто их вообще любит?» − хотела возмутиться Кора. И что ей ответить на поставленные вопросы? Что она поссорилась с соседями, они за что-то на нее взъелись, и теперь она вынуждена подолгу гулять на улице в одиночестве? Даже в мыслях прозвучало отстойно!

Она замялась.

Снова посмотрела на подростков, взиравших на нее с самой широкой гаммой чувств. Большая часть девушек (пучки, широкие футболки и булавки в носу) с недоумением, одна остроглазая брюнетка даже брезгливо морщилась. Парни в этом смысле были попроще.

Симпатичный скуластый художник, сидевший у окна, широко улыбнулся ей, демонстрируя идеальные ямочки на щеках, и прошептал:

− Жги.

Одно короткое слово, но оно придало сил.

Кора перестала чувствовать себя первоклашкой на утреннике, забывшей стишок. Она коротко представилась, объяснив, что ее имя имеет древнегреческие корни, и отмазалась от дальнейших расспросов фразой про любовь к искусству.

− Прекрасная речь. Вижу, ты ничего с собой не взяла… Думаю, это можно исправить. Кто готов помочь? − спросил Антон Эргисович, оценивая класс со своего места, точно мудрая пестрая птица. − Может ты, Тим?

Поддержавший ее парень быстро кивнул:

− У меня есть пара лишних кистей, можешь даже палитрой моей воспользоваться.

− Отлично! Кора, бери свободный мольберт и садись рядом. Но в следующий раз постарайся принести все свое.

− Хорошо.

Она неуклюже протиснулась мимо сосредоточенных учеников и опустилась рядом с Тимом. Интересно, это от имени Тимур или Тимофей? Разглядывать соседа неприлично, но Кора все же отметила его красивые ресницы и ладони с изящными длинными пальцами. Такие, наверно, и должны были быть у настоящих художников.

− Сегодня мы испробуем метод свободного рисования. Постарайтесь излить свою душу на холст, − приятным баритоном произнес Антон Эргисович, неспешно шагая между рядами. − Вы должны избавиться от любых барьеров и границ, что сдерживали вас внутри. Будьте собой, будьте больше себя. Рисуйте так, чтобы увидеть в красках отражение собственной души!

Но вместо этого Кора украдкой разглядывала стены, завешанные чужими работами. В углах стояли гипсовые головы и торсы, а на оконной раме висел амулет на кожаном ремешке. Идеально круглый, с костяшкой в центре и меховой оторочкой по краю.

Должно быть, он служит для защиты. Или может приманивает удачу? Лиза обожала скупать подобные безделушки, чтобы они собирали пыль на полках в гостиной.

− Не висни, − Тим толкнул ее в бок. − Рисуй.

− Я не знаю что.

Она тупо взглянула на белую гладь листа. Как эту пустоту заполнить, чем? Она не представляла.

− Попробуй взять кисть, макнуть в краску, а дальше сама поймешь.

Кора неохотно последовала совету. Взяла протянутую ей дешевую пластиковую кисть. Та штука, на которой мешали краски, была невообразимо пестрого цвета. Казалось, что на нее стошнило единорога − не меньше.

И вот − первый за долгие годы мазок.

Чувство уязвимости окутало ее коконом. Так непривычно было находиться здесь, среди сверстников, под острым освещением и с осознанием, что она пытается сделать.

Нет, не убежать от проблем. Начать создавать что-то новое. Личное. Сколько бы Кора не ломала голову, у нее не получилось вспомнить, когда она занималась подобным в последний раз. Может никогда. От этого становилось печально.

− Ого, а неплохо получается, − спустя время заметил Тим. Он то и дело сдувал пшеничные завитки, спадавшие со лба.

− М-м?

Кора увлеклась и почти не видела самого холста. И когда вернулась в реальный мир, на мольберте было грубоватое изображение каморки. Той самой каморки под лестницей, откуда доносились шорохи.

Только в этот раз дверь была открыта, а внутри свивались в спираль бесконечные тугие линии паутины, такой толстой, что напоминали бельевые веревки. В центре спирали был некий предмет, несформированный, угловатый и такой темный, что казался порождением иного мира.

Она растерянно посмотрела на плод своей фантазии.

− Тебе не кажется, что выглядит жутковато?

− Ну, есть немного. Зато глянь, что у меня, − он развернул к ней свою картину, − Супермен убивает Годзиллу.

− Вау.

− Разговорчики, − напомнил Антон Эргисович из другого угла класса. − Больше творим, меньше чешем языками, мои хорошие.

Несколько девушек посмотрели на Кору откровенно враждебно. Кажется, Тим был кем-то вроде местного объекта воздыхания.

− А почему перспектива показывает, что они одинакового размера? − Ей удалось козырнуть единственным известным ей словом, связанным с рисованием. Оставалось вспомнить, в каком фильме чудище с голливудской улыбкой душило супергероя в ярком трико.

− Так специально задумано. Творческое переосмысление, если хочешь знать, − важно надул щеки художник.

Кора улыбнулась. Возможно, она сможет пережить следующую неделю.

11

Новое увлечение оказалось захватывающим. По совету знакомых она купила палитру и набор простеньких кистей, а затем потратила все выходные на то, чтобы переносить красоты Чеховска на бумагу.

В компании Тима (оказавшимся Тимофеем) было много людей. Крепко сбитая болтушка Злата с сестрой Никой, нескладный Шпрот, ходивший в кружок художников за компанию, и Вовка − коротышка с острым языком, грезивший о славе Айвазовского, не меньше. Вместе они развлекали себя тем, что лазили по самым необычным и странным местам города.

Первым делом Тим пригласил Кору сходить к болоту. Она подумала, что ослышалась. Нет, он действительно звал ее прогуляться до безлюдного уголка леса, где земля медленно переходила в жидкую грязь. Хорошо еще не в одиночку, а целой толпой.

В памяти всплыли обожаемые Лизой репортажи. В них всегда было одно и то же. Парочка глупых подростков уходили куда-либо, не сказав родителям, а находили их спустя месяцы при самых неприятных обстоятельствах.

− Видишь, что бывает, если не слушаться маму? − говорила она торжествующе, пока Кора пыталась забыть пугающие образы.

Люди. Люди с искривленными губами, словно последние секунды их жизней причиняли мучительную боль, и только смерть была единственным доступным лекарством. Иногда со следами зубов на коже или с желудками, набитыми землей и прочим несъедобным мусором, который несчастные ели, пока не наступит конец.

Потому-то Кора и противилась затее товарищей по кружку. Она была городской особой до мозга костей, а ее наряды не располагали к долгим прогулкам.

Но выбор изначально был невелик: либо это, либо день в стенах общежития, где каждый угол смотрел с непонятной враждебностью. Да и Тимофею отчего-то совсем не хотелось отказывать.

− Тебе понравится, − восторженно твердил он. − Зрелище прямо в твоем стиле. Такое мрачное, забытое людьми!

И она сдалась. Болото оказалось мелким, заросшим тиной и камышом прудиком − и совсем нестрашным. Только комары раздражали, мешая рисовать. На следующий день они поднялись на крышу пустого дома, откуда можно было разглядеть экран открытого кинотеатра. Потом была сторожка у заброшенных железнодорожных путей. Ничего такого, что могло бы заставить Кору есть землю и выкалывать себе глаза.

Она представила, как их компания выглядит со стороны. Кучка странных подростков, что бродят по пустырям и заброшкам и часами рисуют что-то на коленях в абсолютной тишине. То еще зрелище.

− Ну, так мы же настоящие зомби, − подтвердила ее опасения Злата. − Нюхаем запах краски, подолгу замираем в одной позе, видим то, чего не видят остальные. И главное, уже не можем без этого! Настоящие полоумные!

В отличие от большинства учениц, крепко сбитую шатенку с кольцом в брови действительно больше интересовал процесс переноса реальности на бумагу, чем симпотичные одноклассники.

− Говори за себя, − скривился Вовка. − Как можно так по-мещански относиться к своей работе?

− Он до сих пор Злате свой автопортрет не простил, − шепнул Тим Коре на ухо. Она удивленно посмотрела на подругу. Злата чмокнула сложенные в горсть пальцы:

− Я ему там такие локаторы нарисовала, шедевр зодчества! Полдня ушло лишь на них, между прочим!

Ника со Шпротом громко заржали. Кора могла понять причину такого веселья. Главным украшением головы будущего Пикассо были уши − огромные, торчащие под прямым углом и вспыхивающие в свете солнца, точно два экзотических светильника.

− Смейтесь-смейтесь, − ничуть не обиделся тот. − В искусстве лучше всего запоминается несовершенство. Потом не умоляйте упомянуть вас в моей автобиографии!

В вот такие моменты казалось, что жизнь налаживается. Коре даже приходила осторожная мысль − может остаться?

И не потребуется заново искать работу, уезжать от матери. Бросать новое хобби, наконец. С каждым днем у нее получалось все лучше. Даже придирчивый Вовка хвалил ее наброски, скупо отмечая, что над ракурсами еще стоит поработать.

А потом случилось то, о чем Кора с дрожью вспоминала всю оставшуюся жизнь.

12

Она возвращалась в общежитие поздно вечером. На часах было около двенадцати, в это время центральная улица становилась почти безлюдной. Кора задержалась в гостях у сестер, где они смотрели комедийный ужастик с актером, похожим на Тима. Ника все время хихикала и косилась на нее с любопытством. Так, словно желала на чем-то подловить.

И теперь Кора ругала себя за опрометчивость. Ну, зачем, зачем нужно было отказываться от предложения проводить ее до дома? Дурацкая самостоятельность!

Она быстро шла по тротуару, слушая, как пустота разносит ее шаги на многие сотни метров. Нет, все же Чеховск не похож Санкт-Петербург. Там даже поздней ночью работают магазины, а по дорогам ездят цветные трамваи вперемешку с автомобилями.

Здесь же витрины пялились на нее пустыми стеклянными глазами, впитывая силуэт девушки в коротких шортах и футболке с драконом. Кора специально переоделась для ночи кино. Ее обыденные наряды не особо позволяли расслабиться на диване вечерком.

Показался бок общаги. Его монументальный невыразительный силуэт вызывал у Коры неприязнь. С недавних пор она стала наделять здание отдельной и весьма скверной личностью. Словно больной старик, оно отравляло жизнь тем, кто был невольным свидетелем его слабости.

Как глупо − думать, что дом тебя ненавидит.

Но Кора думала. И черное небо без единого огонька не давало ей посмеяться над своими страхами. Все вокруг лишь подчеркивало враждебность общежития №37. Выгодно оттеняло ее. Внезапно Кора поняла, что ребятам определенно захотелось бы запечатлеть его, будь они сейчас рядом.

Она вытащила из сумки широкий нелинованный блокнот. Грубыми штрихами стала переносить мрачный образ на бумагу, стоя в свете одинокого фонаря. Это было нездоровым порывом, но Коре казалось, что таким образом она сможет законсервировать собственные страхи. Запереть их в ограниченном бумажном мире.

Закончив с наброском, она забежала внутрь. Никто не встречал посетителей у входа, но самое худшее − перегорела единственная лампочка, освещавшая коридор и лестницу, ведущую наверх. Коре пришлось идти вслепую.

Казалось, она зашла в негативную фотографию. Все было угольно-черным, кроме линий дверей и полосок на ступенях лестницы. «Фосфор», догадалась Кора с радостью. Это было мудрым решением, особенно если свет вырубался часто.

Она шла намного дольше, чем положено, но, возможно, темнота искажала пространство так же, как она делала это со временем. Деревянные перила под ладонью дарили уверенность.

На втором этаже было заметно холоднее. Кора пошарила рукой в том месте, где был переключатель. Пальцы вхолостую дернули рычажок. Свет не загорелся.

Тогда она полезла за телефоном. Внезапно вспомнился ночной кошмар о рыбе с гниющим глазом − и Кору снова пронзило нелогичное, но совершенно естественное чувство тревоги.

Она была взрослой. Зарабатывала себе на жизнь сама. И все равно краем подсознания верила, что на свет может прийти существо из сна. Проплыть по коридору, задевая стены, и червивые губы раздвинутся в приветственной улыбке − а за ними будет что-то пострашнее бесчисленных иголок зубов.

Кора замерла, быстро дыша носом. Сердце тяжелым камнем билось о ребра, будто кто-то из злого умысла вшил его туда.

Наступил момент, знакомый всем с детства − когда страх сжимает нутро, и ты стоишь, неподвижный, будто статуя, надеясь, что приступ паники сойдет на нет. Или чтобы чудовище в темноте не заметило, что ты у него на пути.

Ну кто-нибудь, пожалуйста! Она закусила губу, ненавидя себя за эту слабость.

Пусть это будет соседка-кошатница или курящий мужчина с трескучим как петарда голосом. Откройте дверь, спросите, почему она торчит тут вместо того, чтобы идти в свою комнату. Пусть даже спасителем окажется воришка Гвидо. Ау! Хоть кто-нибудь…

Кора услышала знакомый стук. Да, это определенно были перестукивания костяшек. Быстрые-быстрые удары о пол.

И они приближались. Но вместо облегчения, Кора подумала о том, что никогда еще не встречала источник этого звука, раздававшегося исключительно ночью. И ей вдруг захотелось избежать знакомства.

Она сделала шаг назад, вслепую нащупывая ближайшую ступеньку. Она даже не могла повернуть голову, чтобы не терять из виду смутные очертания коридора. И почему никто не предусмотрел сделать здесь окна?!

Дрожащей рукой Кора потянулась за мобильником.

Надо увидеть, что это чья-то игрушка или даже огромная крыса (ох, пусть будет крыса!). И страх рукой снимет. Главное не паниковать. Какой же глупой она себе покажется через секунду.

Тусклый квадратик света выхватил серые плиты. Поднялся чуть выше − так медленно, словно за каждое лишнее мгновение платили деньги. И вот в голубом луче, с трудом пробившем плотный слой мрака, появилась человеческая ладонь. Появилась и сделала манящий жест. «Подойди»

Затем упала вниз и начала отбивать истеричную чечетку.

Кора увидела ползущего к ней на четвереньках человека. Длинные волосы свисали до пола, закрывая лицо, тело дергалось, пропуская через себя разряды несуществующего тока. Внутри горла Коры, так и не родившись, умер крик.

Она не могла оставаться на месте.

Ноги обрели собственное сознание, и она побежала вниз, перелетая через несколько ступеней разом. Не видя, что происходит позади, Кора все равно чувствовала спиной, что ненормальный человек гонится за ней, скатываясь вниз по лестнице с грацией ледянки.

«Разве это человек?! Ты спрятила?!»

Но голос разума только мешал.

Она кубарем влетела на первый этаж и бросилась к выходу. Дверь, здесь где-то должна была быть дверь. Слабые линии углов подсвечивались болезненным трупным сиянием. Сходство с негативом фотографии усилилось. А перестукивание звучало так громко, словно преследователь был у самых ног Коры.

Разве дорога к будке консьержа была такой длинной? Кора ходила мимо нее сотни раз, а теперь не могла отыскать на простейшей развилке. Ровно двадцать шагов, семь комнат, семь дверей…

Она судорожно схватилась за ближайшую дверную ручку. Дернула на себя, всхлипнула и стала биться во все двери подряд.

− Эй! Впустите!

Стук звучал прямо у нее в ушах. Истеричное дробящееся: «Ток-ток-ток-токт-тд!»

Два кулака врезающихся в гранитную плиту.

Кора закричала:

− Спасите меня!

Крик перерос в визг. Она потеряла ориентир, коридор вокруг расширился до размеров вселенной, где не было ничего, кроме человека и неприкрытого чистейшего ужаса.

Затем ледяные склизкие пальцы вцепились ей в лодыжку. Кожу обожгло. Кора упала на пол, сильно ударившись локтем. Силуэт существа попал в свет отлетевшего мобильного − оно поднималось, раскачиваясь на носках.

Кора вгляделась в скрытое за спутанными космами лицо. Словно желая помочь ей рассмотреть себя, преследователь схватился за голову. Грубо повернул в бок. До хруста. Сдавил ладонями и закричал:

− Впустиии! Впусссстиии!

Звук шел не только из черной дыры рта.

Он так же струился из глазниц, широких и зубастых.

Существо истошно орало. Тонкие руки бились о лицо, как раньше это было с полом. Последнее, что Кора запомнила: стены смеялись. Смех тек со всех сторон. Общежитие захлебывалось от гогота, полного ехидного злорадства.

Затем она потеряла сознание.

13

Пахло гарью. Кто-то на кухне снова сжег завтрак. Кора повернулась на другой бок, поморщилась… и резко вскочила.

− Что за!..

Она была в своей комнате.

Руки вцепились в перекладину кровати. События ночи выстроились перед глазами, точно слайд-шоу: Кора бежала по бесконечному коридору. В темноте, одна. А попятам следовало существо с тремя ртами.

Это не могло быть простым сном.

Кора внимательно присмотрелась к ссадинам, украшавшим колени. Она проснулась в той же одежде, в которой была вчера. Значит, ее нашел кто-то из жильцов и, не удосужившись привести в чувство, отнес куда надо и укрыл простыней? Нет, это уже через чур!

Дрожащими руками она подняла с пола телефон. Разбитый экран виновато мигнул. Кора застонала.

Хватит. Ни минуты, ни лишнего вздоха…

Домой.

Спустя полчаса она стояла на автобусной станции, крохотной и древней, как и все в Чеховске.

На часах было около семи утра. На плече − единственная сумка, больше с собой взять не удалось. «Пусть подавятся моими шмотками», подумала Кора, не осознавая в точности, кто же должен давиться.

Автобус, направляющийся в Ростов, прибыл вовремя. Она показала водителю билет и заняла место у окна. Салон медленно заполнялся людьми. Ее охватило странное предчувствие.

Нет, нельзя, чтобы Лиза возвращалась домой. Пусть сразу едет за ней. Если необходимо, то со своим ухажером Павликом, кем бы он ни был. И остальные: Настя, Марья Федоровна, Тим, Злата, Шпрот − все должны убраться из проклятого города как можно дальше.

Но вместо попытки предупредить друзей и близких Кора нервно зевнула. Теплая пелена спустилась на нее, даря оцепенение. Силы покинули Кору. Она снова уснула.

14

− Девушка, вы приехали. Вставайте! − Недовольный голос звучал прямо над ухом.

Кора зевнула и, обернувшись назад, сладко потянулась. Из всех пассажиров она осталась в салоне последней, и теперь какой-то мужчина недовольно стоял рядом с креслом, постукивая узловатым пальцем по пластиковой ручке на изголовье кресла.

− Мы уже в Ростове? − спросила Кора, потирая глаза. Ей показалось, что водитель выглядел как-то иначе. Худее, что ли.

− Какой Ростов? Просыпайтесь, вы домой в Чеховск вернулись.

Она дернулась к окну, да так сильно, что чуть не ударилась лбом о стекло. Снаружи угадывалось знакомое здание станции, перед которым стояли кованные скамейки и висело расписание автобусов на огромной панели с ячейками.

Но самым ужасным был символ города − деревянная игла, стоявшая перед входом в станцию, точно огромный восклицательный знак. Сейчас она выглядела издевательски.

− Нет-нет-нет-нет-нет, − застонала Кора, хватаясь за голову. − Вы шутите?! Этого не может быть!

С бешенными глазами обернулась к водителю.

− Я ведь ехала домой, домой… да как я вообще могла вернуться!

− Девушка, пожалуйста, не повышайте голос.

− Вы не понимаете − я вернулась в Чеховск! − Мысли скакали, как резиновые мячики, ударяясь в виски с болезненным звуком. − Я просто сделала круг? Или это искажение пространства? Я спала много часов, так почему же я все еще здесь!

− Ничего не знаю, девушка. Я ехал по своему обычному маршруту, − немного испуганно ответили ей. − Просто уйдите уже. Пожалуйста.

Она послушалась. Вышла на негнущихся ногах. Будь Кора способна оторвать взгляд от постамента с иглой, где была выгравирована приветственная надпись: «Добро пожаловать в город мечты», то осознала бы, что на часах перед входом ровно десять часов. А значит, она провела в дороге минимум три.

Автобус − совсем иной, не тот, в который Кора садилась, − резко захлопнул створки за ее спиной. На лобовом стекле табличка: «Ейск − Чеховск».

Как она оказалась в автобусе, ехавшем из совсем другого города? На ум приходило только одно − телепортация. Но это невозможно! Раньше она еще как-то могла убедить рациональную сторону своего разума, что просто заполучила нервный срыв, сопровождаемый галлюцинацией. Теперь же эта возможность была безвозвратно утрачена.

Что-то происходило в Чеховске. Что-то, что было напрямую связано с самой Корой.

Она сидела в зале ожидания, тупо наблюдая за тем, как одни громоздкие машины сменяют другие, тасуя путешественников, как карты в колоде. Можно было попробовать купить себе еще один билет. Провести, так сказать, эксперимент. Три из трех, до полной победы…

Но Кора не хотела тратить деньги. Она и так знала, что будет.

Вариант 1 − она снова уснет и по приезду окажется перед этой уродливой иглой, символом города.

Вариант 2 − у автобуса лопнут все четыре шины, перегорит двигатель, сломается ось, исчезнет водитель…

Вариант 3 − произойдет что-то страшнее. Гораздо страшнее.

Риск не стоил свеч. Тогда что остается?

Она посмотрела на свои ладони: тонкие, нежные, с белоснежными лунками ногтей. И как эти не знавшие труда ладони медленно сжимаются в кулаки. Раз нельзя убежать, надо бороться.

Да, именно так. Мистика началась, когда Кора переехала в общежитие №37, из которого ее пытались выжить, и где ее преследовала жуткая тварь с тремя кричащими ртами. Хулиганы, духи, таинственные барьеры − все это как-то было связано с запущенным зданием в центре города.

Значит, настало время узнать о нем побольше. В фильмах главные герои обычно шли в библиотеку; там, глядя на пожелтевшие заголовки газет или на экран устройства для чтения микрофиша, находили нужную информацию, помогавшую им разгадать загадку. К разочарованию Коры, Чеховск не был образцовым городком из мистической киноленты.

Прежде чем попасть в нужное место, ей пришлось отчитаться перед начальницей. В спешке она забыла уволиться, и та звонила не меньше пяти раз. Кора не сразу это заметила. Внутри треснувшей раскладушки будто бы что-то перегорело, блокируя входящие звонки и смс-ки.

− Извините, такое больше не повториться, − кашляя в трубку, прохрипела Кора. При нынешнем раскладе работа была ей нужна.

Марья Федоровна быстро остыла и к концу разговора даже выразила сожаление по поводу ее ситуации:

− Как неудачно вышло. Прямо в середине лета… Ну, хорошо, выздоравливай. Но постарайся впредь предупреждать о прогулах заранее.

− Спасибо, конечно! − воскликнула Кора, чуть не сорвав маскировку. Пришлось кашлять еще старательнее.

− Отдыхай и помни, без тебя мы тут как без рук.

Следующим шагом было договориться о ночевке у друзей. Злата с Никой довольно легко согласились принять ее на несколько дней. На вопрос «будет ли им удобно?» был дан категоричный ответ.

− Чем больше, тем веселее. Старики тоже не против, они нечасто бывают дома, − хмыкнула Злата. − Много работают. Прям как ты.

Остаток времени до вечера Кора посвятила поиску информации. Как и ожидалось, библиотека не хранила старые газеты. В ней даже не было книг, посвященных местной архитектуре и истории застройки Чеховска.

Кора немного полазила между рядами шкафов, периодически чихая от скопившейся в воздухе пыли. В основном на глаза попадались старые учебники, сборники материалов о городе, какие-то рекламные буклеты. Оказывается, Чеховск мог стать курортом. Верилось с трудом − из достоинств у него была только малолюдность. Ну, может еще чистый воздух и красивая архитектура в центре.

Она вернула букет на место. Хватит. Пора включать голову. Зажав под мышкой квазинаучную книгу о паранормальных явлениях, а вместе с ней толстенную энциклопедию мифов и легенд народов России (с красочными иллюстрациями − так гласила обложка), она пошла в зал, где стояли компьютеры.

− Технологии, не подведите, − пробормотала Кора.

Рядом несколько детишек, вопреки правилам, играли в стрелялку. Глянув на их экран, она увидела огромного пиксельного монстра омерзительно-розового цвета. Мальчики сосредоточенно перешептывались, решая, как его убить.

Кора быстро ввела в поисковую строку:

«Общежитие Чеховск тайны трагичные смерти»

«Так я точно найду зацепки», подумала она.

Но не тут-то было.

Она уж возомнила себя великим сыщиком, а реальность в очередной раз щелкнула по носу − не задавайся!

Поисковик ничего не знал про общагу на холме. Он выдал ей ссылки про загадочные случаи в соседних городах, статью о смерти ребенка и его бабушки на мосту (Кора резко закрыла страницу) и несколько очерков о новом общежитии, построенном рядом с техническим училищем.

− И это все? Да вы издеваетесь! − расстроено воскликнула она, потратив уйму времени на формулирование разных запросов. Мальчишки за соседним столом принялись шикать на нее. Один серьезно предупредил:

− Не шуми или нас всех выгонят. А мы и так полдня этого какодемона гасим.

− Какая трагедия,− проворчала Кора.

Прихватив выбранные книги, она пошла искать библиотекаря. Им оказался высокий тонкий старик с усиками, капризно торчащими над верхней губой. Пока он заводил для нее карточку читателя, Кора пялилась на картину за его спиной.

Всадник на фоне горящего леса. Ничего такого, но лошадь на переднем плане вызывала чувство реального дискомфорта. В ней было что-то неправильное: неестественный изгиб шеи, граничащий с переломом, человеческое выражение морды. Улыбка.

Да, лошадь улыбалась. Слегка истерично, восторженно, словно являлась причиной пожара за всадником.

«Он тоже улыбался. В моих снах он всегда улыбался…»

Кора дернула головой, отгоняя неприятные ассоциации.

− Готово? − спросила она нервно.

− Да. Срок − две недели. Опоздаете, будете платить штраф.

− Учту.

Она спрятала книги в сумку, немного помялась, но все-таки решилась спросить:

− Знаете, я пыталась найти информацию по одному городскому месту, но в интернете ничего нет. И в книгах тоже. Оно, конечно, не несет исторической ценности, но мне все равно хотелось бы узнать некоторые подробности. Вы можете помочь?

Библиотекарь протер очки рукавом, откашлялся:

− Проклятая пыль… Ну, спрашивайте.

− Знаете про общежитие на улице Костюкова? Кто его построил? Там происходило что-нибудь необычное: случайные смерти, пропажа людей?

− Где-где?

Он продолжал кашлять. Кора дождалась, когда приступ утихнет, и терпеливо повторила:

− Тридцать седьмое общежитие − знаете такое? Я сейчас в нем проживаю. Это довольно странное место, мои соседи говорят, что…

− Это шутка? − перебил старик свистящим шепотом. Лицо его вдруг побагровело, стали видны жилки на морщинистом лбу.

− Извините?

− Может у молодежи сейчас это в порядке вещей, но в наше время мы уважали старших. Выдумать такое, − он сплюнул, − каких-то соседей, жизнь в тридцать седьмом. Бессовестная! Твоим родителям должно быть стыдно!

− Да что не так-то? − окончательно растерялась Кора.

В носу предательски закололо. Жуткая ночка, перемещение в другой автобус и вот теперь это. Слишком много переживаний для одного дня.

Увидев, что девушка хлюпает носом, библиотекарь удивленно затих, а потом и вовсе достал из-под прилавка коробку с салфетками.

− Чего нюни развесила? Я просто сказал, что шутка была неуместная. Вас, шутников, много − а я один.

− Я вас не понимаю, − прошептала она. Но, тем не менее, взяла салфетку, чтобы вытереть уголки глаз.

− Да уж конечно. Все в Чеховске знают, что общежитие снесли и давно… Какие уж там соседи. Одни крысы и плесень обитают на его обломках!

Он продолжал ворчать, не особо замечая, что Кора уронила сумку, оцепенела и стоит, пытаясь вновь научиться дышать.

Разрушено? Он так сказал?

Тогда как… с кем… где она жила все это время?

И не одна, а с множеством людей, которых встречала на кухне, в коридорах, на заднем дворе? Людей, с которыми она взаимодействовала целый месяц.

Через пелену шока пробились слова библиотекаря:

− Место уж лет пятьдесят пустует, не меньше. Городская администрация все мечтает его застроить, да как-то руки не доходят. Ну и хорошо. Дурная там земля, отравленная. Как кладбище…