Читать книгу Шоколадный паж. У меня два мужа, две семьи, два супружеских ложа и одна-единственная судьба - Анна Данилова - Страница 10

***

Москва, 2000 г.

Адвокатское бюро «Шапиро и партнеры»

Кайтанов сразу из милиции поехал к своему другу, адвокату Захару Шапиро. План, который родился в его голове, пока он разговаривал с Валентиной, был неблагоразумен, опасен, но сулил им обоим пусть сомнительное, но все же счастье находящихся в бегах преступников. Да, он был готов пожертвовать всей своей жизнью и карьерой, всем своим будущим (без Валентины оно все равно бы потеряло всякий смысл), лишь бы быть с ней вместе и присутствовать при рождении своего первого и, как ему теперь казалось, единственного сына. Они купят фальшивые паспорта, уедут за границу, и их никто и никогда в жизни не разыщет. Он не верил в справедливый суд, в возможность выбраться из этой странной и страшной истории посредством одних лишь усилий адвокатов и порядочности судьи. Он верил только в свою любовь, в свои деньги, которые как раз и помогут ему сохранить эту любовь в живых. Он с содроганием думал о том, что ждет Валентину в том случае, если она окажется в российской тюрьме со всеми ее законами и правилами. Не ощутив реальной помощи от мужа, то есть от него, от Кайтанова, она примет самое беспроигрышное (на ее взгляд) решение и уйдет из жизни, чтобы не обрекать своего ребенка на существование в пропитанных всеми людскими пороками стенах тюрьмы. Она найдет в себе силы, чтобы совершить этот тяжкий – уже перед лицом бога – грех, и предпочтет смерть гниению на нарах. И ни за что не допустит, чтобы ее ребенок родился на цинковом столе в тюремной больнице и чтобы по розовой попке его хлопнула красная от цыпок и дрожащая от дешевой водки рука тюремного акушера.

Шапиро ничего не знал и, услышав, что Валентина убила человека, так и сел. Толстые коричневые от заморского загара щеки его нависли над белым тугим воротничком сорочки, глаза из любопытных стали усталыми, в них читалась боль. И Кайтанов понял, что ни красноречия известного Шапиро, ни его интеллектуального потенциала все равно не хватит для того, чтобы Валя вышла на свободу.

– Пойдем… выйдем, подышим свежим воздухом, – пригласил он Захара на улицу из опасения, что их разговор может быть подслушан.

– У тебя есть какие-то конкретные мысли? – сразу же, оказавшись в тени лип на скамейке рядом с крыльцом адвокатского бюро, задал вопрос деловой и всегда собранный Захар. Бриллиант сверкнул на его мизинце, когда он в замешательстве потер свой аккуратный нос – единственный неосмысленный и вошедший в привычку жест, за который его ругала жена. («У тебя же после того, как ты потрешь свой нос, всегда идет кровь… Ты перепортил все сорочки, а они, между прочим, денег стоят…») – Ты не веришь, что нам удастся решить этот вопрос обычным путем.

– Нет, не верю… Я тут кое-что придумал… Короче, Зоря, тебе надо будет просто пару минут ничего не делать, и все.

– Побег?

– Да, из кабинета следователя, куда ее приведут для того, чтобы она поговорила с тобой как с адвокатом. Им и в голову не придет, что она сможет сбежать. Я был там, видел, что решеток на окнах нет, больше того – они вообще раскрыты… Первый этаж высокий – идеальный способ для побега. Мои люди примут ее, когда она заберется на подоконник, я все продумал и даже нашел людей, хотя ничего еще никому не рассказал. Мне важно было, чтобы согласился ты. Ты согласен?

– Но у меня будут неприятности… Не проще ли поговорить со следователем? Может, он сам поможет тебе?

– Нет, это исключено. Я наводил справки – наш следователь не продается. Редкая порода людей. С одной стороны, это приятно, что еще не весь мир скурвился, но с другой – он ни за что не поможет мне с побегом. Если ты боишься, что тебя в чем-нибудь заподозрят, то можешь не переживать… Валентина оглушит тебя чем-нибудь, небольно… А за это небольшое неудобство ты получишь пять тысяч баксов. Решай, Зоря…

– Я понимаю тебя, Лева, но уж больно просто, если тебя послушать, все это… Твою жену могут подстрелить при побеге, или же она может быть травмирована в момент спуска из окна, ты подумал об этом?

– У нее все получится. Зоря, мне больше не к кому обратиться с этой деликатнейшей просьбой. Но от того, как мы все сработаем, зависит слишком много…

Шапиро чувствовал, что Кайтанов находится в последней стадии нервного напряжения и что, если он ему сейчас откажет, тот сам, своими силами все равно попытается вызволить жену. Но у него, как у человека, у которого отняли самое дорогое, все гиперболизировалось в сознании. Простой выход, подсказанный ему рассудком, решал проблему, что называется, «малой кровью». Захар попытался это озвучить:

– Лева, существует еще один способ – залог. Ты не думал об этом?

– Так ведь она же совершила убийство…

– Ну и что? Ведь она – женщина, к тому же никогда не сидела, беременная… Я думаю, вот об этом как раз и можно договориться. Должны же они учесть тот фактор, что она сама призналась в убийстве. Это случается не так уж и часто. Если ты позволишь, я попытаюсь договориться об этом, тем более что шанс выиграть дело и ограничиться условным сроком – есть…

– Уж слишком неуверенным тоном ты мне это сейчас сказал. Хорошо, залог так залог. Ты готов прямо сейчас звонить следователю и говорить об этом?

– Готов…

– Тогда иди и звони, а я подожду тебя здесь…

Захар ушел, оставив после себя сладкий дух одеколона, Кайтанов же достал пачку сигарет и закурил. Чтобы убить время, он достал из кармана телефон и набрал номер Иуды.

– Привет, Иуда, это я. Теперь тебе не с кем будет играть на компьютере… – Он нервно засмеялся. Иуда сейчас для него был частью его семейной жизни, атрибутом домашних невинных развлечений, ожившим пуфиком или заговорившим толстым кудрявым псом. – Я бы хотел с тобой поговорить… Ведь ты часто сопровождал ее в магазин, на прогулках… Может, ты видел что или знаешь? Все бросай и приезжай на Таганку, я у Шапиро… Кажется, ты знаком с ним…

Иуда, ничего не понявший из разговора с Кайтановым, сказал, что через полчаса будет на месте. Но в конце не выдержал и все же спросил:

– А что случилось? И почему мы не будем играть…

– Хороший вопрос. – Не в силах сдержать нервную дрожь, Кайтанов разразился ужасным хохотом: – Твоя подружка, Валентина, убила какого-то подонка из соседнего дома. Р-р-раз – и убила! Пиф-паф! – И уже более серьезно: – Ты мне нужен, Иуда, лети скорее… Кто знает, может, твои показания окажутся полезными… А ты действительно ничего не знал?

– Убила?.. Как это?

Но вместо ответа он услышал лишь громкое дыхание Кайтанова.

– Все. Еду. Я быстро…

Закинув руки за голову, Лева подставил лицо щедрому на ласку и тепло солнцу и, зажмурившись, представил себе Валентину. Она тоже была такая же теплая и ослепительная, источающая жизненную силу. И вдруг в памяти всплыла другая картинка – залитый солнечным светом силуэт женщины, появившейся перед ним однажды на пролет ниже его квартиры. Кайтанов приехал на обед около двух часов, поднялся к себе и вдруг на лестничной площадке, рядом с распахнутым окном увидел женщину. Точнее, ее силуэт. Солнце заливало ее тоненькую фигурку, и Кайтанову поначалу показалось даже, что это Валентина. Но это была не она. Женщина отпрянула от окна и внимательно посмотрела на Кайтанова. Словно сфотографировала его своими большими светлыми глазами. Она курила, но он понял это чуть позже, когда запахло сигаретным дымом. Следовательно, она закурила, как только увидела его. Выразительное лицо Кайтанова спросило ее: вам кого? На что женщина отрицательно покачала головой: я не к вам. Ну и что? Мало ли кого он мог увидеть в подъезде? Солнца было так много, что маленькая голова женщины показалась ему сделанной из цельного куска золота. Блондинка, можно даже сказать, красивая, вот только черты лица несколько грубоватые. Она была в светлых брюках, белой блузке, на шее, как живой, шевелился желтый газовый шарфик.

Кайтанов тогда подумал, что женщина кого-то ждет. Пришла без приглашения к кому-нибудь в гости, а дома никого нет. Обычная история. Вот только непонятно, с какой стати она вспомнилась ему сейчас.

Он переключился на тему залога. Да, залог, это было бы идеально. Но получится ли? И хватит ли у него наличных денег, чтобы хотя бы на время выкупить Валентину у этих… Он с отвращением вспомнил зеленые стены кабинета следователя и специфический запах табака, въевшийся в стены. Можно представить себе, подумал он, какие запахи одолевают ее в камере… И вдруг теплая волна надежды захлестнула его, когда он представил себе возвращение Валентины домой и ее желание как можно скорее избавиться от этого казенного запаха нечистот и табака. Он сам вымоет свою жену, сам завернет в полотенце и как драгоценную ношу отнесет в спальню. И никуда не уйдет ни в этот день, ни на следующий, пока не убедится в том, что опасность миновала… Или же будет брать ее с собой на работу, и временно Валентина поселится у него за кабинетом, в комнате для отдыха, где он создаст ей все условия для спокойной жизни. Его секретарша будет приносить им еду из ресторана, а чтобы Валентина не скучала, ей принесут компьютер с ее любимыми играми, и Кайтанов сам лично пригласит к ней верного Иуду… Главное – дожить до суда.

Шапиро вышел улыбающийся, большой палец правой руки был поднят в знак того, что все получилось. Лева покачал головой – он еще не верил в свое счастье.

– Не знаю, как ты, конечно, воспримешь ту цифру, что они заломили, но в прокуратуре тоже не дураки, они прекрасно понимают, что залог в сумме пяти тысяч долларов, с которого и начался, собственно, наш торг, смехотворен. Ты же все-таки директор банка, а потому эти деньги вряд ли удержат вас от побега… Нет-нет, это не было произнесено ими вслух, но подразумевалось… Так вот. Собирай наличные – тридцать тысяч баксов – и Валентина твоя.

– Тридцать тысяч? Да… И как реально все это будет выглядеть? Кому я должен отдать эти деньги? Наличными или как?

– Проще всего и быстрее перечислить в сбербанке на счет суда, квитанцию принесешь в прокуратуру, и вот, собственно, и все!

– У тебя есть номер этого счета?

– А как же? – говорил он, все еще нервными и торопливыми движениями промокая лоб носовым платком. По всему видно было, что и он испытывает чувство огромного облегчения, поскольку и ему теперь не придется помогать в организации побега и рисковать своим здоровьем, а то и жизнью, пусть даже за пять тысяч долларов. Все устраивалось лучшим образом. И сама Валентина, согласившись наконец давать показания, поспособствовала такому благоприятному исходу дела, о чем он и сообщил Кайтанову.

– А сейчас? Сейчас можно к ней поехать?

– Ее допрашивают… Она отвечает на вопросы. Думаю, что и это сыграло свою положительную роль. Я бы на твоем месте сразу же после сбербанка поехал домой и немного поспал. На тебе лица нет.

– Наверное, я так и сделаю… Правда, у меня голова идет кругом… Спасибо тебе, Зорька, ты действительно здорово помог мне. Но прошу тебя, никуда не уезжай из Москвы в ближайшее время, ведь будет суд, и я хотел бы нанять тебя в качестве адвоката. Надеюсь, ты не против?

– Нет. – Шапиро пожал Кайтанову руку, и они расстались, договорившись о вечернем звонке Левы.

Захар вернулся в свое бюро, а Кайтанов – на скамейку, где вынужден был теперь дожидаться Иуды. Телефонный звонок вывел его из задумчивости. Звонила какая-то женщина. Она, заметно волнуясь, сказала, что ей есть что рассказать о Валентине. Просила его немедленно приехать к себе домой и ждать ее звонка. И никаких подробностей, объяснений. Когда Лева отключил телефон, по аллее уже шел быстрой походкой Иуда. Большое тело его тряслось складками жира. Он отвратительно лоснился и был потен. Но тем не менее это был Иуда, спешащий на помощь мужу своей Валентины. И будь Иуда строен и красив, как тот парень, что лежал теперь с пулей в башке в морге, вряд ли Кайтанов позволил бы Валентине играть с ним на пару в гонки или в сказочные компьютерные лабиринты…

– Лев Борисыч, что случилось? Где Валентина? Ваш телефон дома не отвечает… Вы даже автоответчик не включили…

– Да, не хотел, чтобы меня тревожили. И без того проблем куча… Валя убила одного парня, который жил в доме по соседству. Она не говорила тебе про него? Ты не видел, чтобы к ней кто-то подходил? Ты вообще понимаешь, о ком идет речь?

Иуда опустил глаза, и Кайтанов вдруг понял, что он что-то знает.

– Почему ты молчишь? У меня мало времени… Валя в милиции, сидит в камере, ее даже не кормят… Ты что-нибудь знал?

– Я видел этого парня, он красивый, – сказал Иуда, не поднимая глаз, и Кайтанов подумал о том, что эта фраза делает их с Иудой ближе, словно тот, другой, которого Валя убила, был не из их с Иудой племени. Тот, убитый, был красив по сравнению с ними. И Иуда не мог не заметить парня, который наверняка какое-то время присматривался к Валентине, прежде чем напасть на нее и затащить в подъезд.

– Ты видел его? Где? Как он себя вел? Он подходил к ней? Они разговаривали? Она говорит, что он напал на нее, что он маньяк, который неравнодушен к беременным женщинам. Он затащил ее к себе в подъезд, в дом, где снимал квартиру, и приказал… Словом, это уже неважно. Главное, что она застрелила его как бешеного зверя. И правильно сделала, – заметил он, как бы рассуждая сам с собой. – Вот, собственно, и все.

– Когда это случилось?

– Вчера. Так ты видел этого сукина сына?

– Да, кажется, видел. Он жил в соседнем доме. Высокий красивый молодой мужчина. Он часто стоял возле подъезда, когда мы с Валей гуляли. Я сразу обратил на него внимание.

– А может, они были знакомы?

– Нет, не думаю… – почему-то заволновался Иуда.

– Послушай, какие чувства ты испытываешь, черт возьми, к моей жене? Давно собирался тебя спросить. Ты любишь ее? Ты хочешь ее? Может, ты такой же, как и тот, кто затащил ее к себе в подъезд? Может, и ты тоже мечтаешь затащить ее в постель?

Он не заметил, как сорвался на крик. Прохожие оборачивались на них.

– Нет, я и не мечтаю… Она любит только вас, Лев Борисыч. Она постоянно говорит мне об этом. А я… Вы же не поверите мне, если я скажу вам, что не вижу в ней женщину. Вижу. Но я счастлив уже тем, что мне разрешено быть рядом с ней. Я давно стал ее рабом, а вы и не заметили.

Он говорил с улыбкой, какая, наверно, бывает у приговоренных к смертной казни. Улыбка висельника. До Кайтанова только что дошло, что и Иуда сейчас потерял Валентину, свою хозяйку, госпожу, свою мечту.

– Ладно, подробности ты не знаешь, как я понял…

– Нет, я ничего не знаю. Да и то это всего лишь предположения… И что же теперь будет, Лев Борисович?

– Попытаюсь забрать ее сегодня вечером оттуда.

– А почему вечером?

– Да потому что сейчас ее допрашивают. А у меня важная встреча.

– Ну и выдержка… – Иуда покачал головой. Жирные кудри вызвали у Левы приступ тошноты. «И как это она могла находиться с ним целыми днями?» – Я бы на вашем месте прямо сейчас начал действовать, отвез деньги…

И Кайтанов понял, что Иуда прав. Деньги! Надо срочно перевести деньги…

Но, с другой стороны, какая-то особа собиралась рассказать ему что-то о Валентине. Кто эта женщина и что она может знать? Мысль отдать деньги Иуде и поручить ему внести залог за Валентину он отогнал прочь – в таком важном деле он должен действовать сам.

– Это хорошо, что ты пришел… Мы поступим следующим образом. Ты вместе со мной сейчас поедешь ко мне на работу, я возьму деньги, оттуда заедем в сбербанк, внесем залог, а уж квитанцию ты отвезешь в милицию сам. Там уже все знают. Если получится, попытайся встретиться с ней и успокой ее, скажи, что вечером ее уже отпустят…

– А если ее отпустят раньше?

– Дело в том, что мне только что позвонили… Какая-то женщина пообещала мне рассказать что-то о Валентине, я так понял, речь пойдет об убийстве этого мерзавца. Возможно, это свидетельница, которая хочет получить свои деньги… И я не могу упустить этот шанс. Так ты отвезешь квитанцию?

– Спрашиваете…

– Тогда поехали. – И Кайтанов решительно направился к своей машине. Он не мог объяснить себе, почему у него именно сейчас проявилось такое неприязненное чувство к этому Иуде. Его физически тошнило от всего его внешнего облика. Он вдруг представил себе, что это не тот красивый парень, а именно Иуда набрасывается на Валентину и тащит ее в подъезд. От такой картинки у него внутри что-то перевернулось, руки так прямо зачесались…

Если закончится все благополучно – положу конец этим играм, к такой-то матери… Иуда. Право слово, Иуда, такая мерзкая рожа. Он просто отвратителен. Надо будет поговорить с Валей…