Читать книгу Лора. Любовь – это всегда больно… - Анна Данилова - Страница 3

* * *

Она остановилась в своем излюбленном тихом месте в нескольких десятках метров от дороги у красно-желтых зарослей дикой смородины и шиповника, вышла из машины, села на поваленное дерево и принялась рассматривать кусок коры. В тридцать лет не знать, чего хочет от тебя мужчина? Ну и пусть он уходит. Лора поняла вдруг, что от этой мысли ей стало легче. Неужели она неосознанно стремилась к одиночеству? Как иначе можно объяснить отсутствие боли? Чувство собственницы напомнило ей, что ее обокрали. Но что у нее пропало? Муж? Друг? Любовник? Они с Борисом избегали разговоров на такие темы: о любви и взаимоотношениях мужчины и женщины вообще. Просто существовали, заботясь друг о друге и совершая как ежедневный ритуал нечто, значения чего Лора не понимала и действовала, скорее подчиняясь чувству долга, нежели инстинкту. Единственное, за что цеплялось сознание, – это нежность, с которой Борис все это проделывал, и все же она относилась к физической стороне их отношений с какой-то долей досады: все было с ее стороны наиграно, фальшиво, с ароматом самообмана. И вот теперь, потрясенная увиденной, вернее, подсмотренной сценой, натуральной и грубоватой, она вдруг позавидовала этой блондинке, раскованной и откровенной в своих желаниях. Внимательным женским взглядом Лора сумела рассмотреть эту женщину с головы до ног в прямом смысле и нашла, что ее тело далеко не безукоризненно. Но что проку от роскошных форм и гладкой кожи, если мужчине нужно что-то другое, необъяснимое? Как бы ей хотелось сейчас раздеться прямо здесь, в лесу, пройтись босиком по прохладной, устланной рыжей листвой земле и чтобы ее непременно кто-то увидел. Увидел и восхитился. Понимая, что у нее начинается бред, Лора загасила сигарету и, поклявшись себе больше не курить и не думать о Борисе, села в машину и направилась в город. Жизнь продолжалась. Дрынов ждал от нее интервью с Седовым. Теперь главное заключалось в том, чтобы этот новоиспеченный директор оказался на месте. Она, конечно, сглупила, не перезвонив ему, чтобы поконкретнее договориться о времени.

Он сидел за огромным столом со множеством телефонных аппаратов. Посреди разноцветных глянцевых папок с бумагами и стопок с рекламными журналами стояла мраморная статуэтка, изображающая сидящую по-турецки полуобнаженную женщину. Когда Лора вошла в кабинет, Седов держал статуэтку за голову и о чем-то сосредоточенно думал. Ей даже показалось, что секретарша впустила ее по ошибке, не справившись о занятости шефа. Вот таким она впервые увидела Игоря Львовича. Темноволосый, худощавый, высокий – это было ясно, несмотря на то что Седов сидел, – пронзительные ярко-голубые прозрачные глаза с черными, как будто выпуклыми зрачками. Лицо его было словно напудрено – настолько он был бледен. И только темно-красные крупные губы свидетельствовали о том, что в его бледности повинна не болезнь, а особая матовость кожи.

– Вот, – проговорил он тихим сухим голосом и протянул Лоре лист бумаги с отпечатанным текстом.

– Что это? – не поняла Лора, принимая листок и улыбаясь в душе произошедшему недоразумению – он явно спутал ее с кем-то.

– Это ваше интервью. Мне звонил Дрынов и предупредил о вашем визите. Я же понимаю, что вы не собирались спрашивать меня о моей личной жизни или, скажем, о том, какой одеколон я предпочитаю. Я записал все вопросы, какие могут интересовать журналиста вашего плана и тут же ответить на них. Здесь все, что касается моего приезда к вам, и план предполагаемого переоборудования комбината. В тексте много цифр, вам они покажутся интересными.

Он говорил настолько тихо, что Лоре приходилось прилагать усилия, чтобы услышать. «Он шизофреник».

Она пробежала глазами текст, и ей стало не по себе. В более идиотскую ситуацию она еще не попадала. Значит, день такой. Она сложила вчетверо листок, спрятала в сумку и встала.

– Что ж, я вижу, что вы времени даром не теряете. Кроме того, я благодарна вам за то, что вы сэкономили и мое время. Если бы все действовали так же, как вы, то моя работа превратилась бы в синекуру. – Она повернулась на каблуках и, почему-то виляя бедрами, как десятиклассница, которая хочет понравиться экзаменационной комиссии, направилась к выходу. Она замерла, боясь пошевелиться, и подумала, что ослышалась или вовсе сошла с ума. Лора осторожно повернула голову и, встретившись взглядом с Седовым, сделала вид, что не расслышала.

– Я вас правильно поняла? – В горле у нее пересохло, она не смогла бы повторить оброненную им фразу, настолько она была неуместной и нахальной.

– Я хочу вас, – таким же бесцветным и бесстрастным голосом, так же тихо произнес Седов и поднялся с кресла. – Вы не ослышались. У меня больше года не было женщины, но когда я увидел вас, то понял, что нужны мне вы.

– И что же? – ошарашенно спросила Лора, ничего не понимая.

– Вы женщина, и можете либо согласиться, либо отказаться.

– Да вы с ума сошли, – прошептала Лора, все еще не веря в реальность происходящего. Слишком много потрясений для одного дня. – Вы предлагаете мне выбор – спать с вами или не спать. Но почему я?

– Не знаю. Но если вы позволите, я сейчас же запру кабинет…

– Вы, очевидно, нанюхались химикатов на вашем комбинате, и у вас поехала крыша. Благодарите Бога за то, что эта ваша выходка никак не отразится на моей статье. У меня, в отличие от вас, совершенно другие принципы работы, да и жизни, впрочем.

Она собиралась сказать еще что-то в этом роде, но Седов повторил свою фразу.

– Вы можете мне поставить любые условия. У меня большие возможности.

Лора пыталась сосредоточиться. Перед глазами возникла сцена с мужем и блондинкой. Что за странные существа, эти мужчины. Может, попытаться обратить все в шутку и расстаться с этим Игорем Львовичем друзьями? К тому же ей действительно стало смешно. Рассказать кому – не поверят. Но весь его вид говорил о том, что он не шутит. Больше того, на его лице она увидела проступающие розовые пятна.

– Вас ведь зовут Лариса? – спросил он. выходя из-за стола и направляясь к ней. – Так мне сказал ваш главный редактор. Можно я сегодня вечером приеду к вам? Вы можете меня презирать, все что угодно, но я безумно хочу вас.

Лора поняла, что совершила большую ошибку, задержавшись в этом кабинете. Она как-то странно посмотрела на директора и, не сказав ему ни слова, вышла. В приемной толпились солидные мужчины в костюмах и галстуках. Она подумала, что эти люди наверняка охладят пыл Седова и быстро приведут его в чувства. «Ну и тип».

По пути к Лизе Лора заехала в магазин и купила еду. Поднимаясь на лифте на пятый этаж, она думала о том, что начиная с сегодняшнего дня жизнь ее изменится. Что спать она будет пока в Лизиной спальне, варить кофе в Лизиной кухне, а мыться в Лизиной ванне. Что Лиза прочно войдет в ее жизнь, равно как и она в Лизину. Это ощущение новизны очень скоро пройдет и останется лишь чувство неудобства и ответственности друг за друга. Но к чему усложнять и без того сложную жизнь. «Поживу несколько дней, а потом сниму себе квартиру», – подумала Лора и с этими мыслями позвонила. Как ни странно, но открыл ей Феликс. Он был в Лизином халате. Приняв из рук Лоры тяжелый пакет, он, ни слова не говоря, унес его на кухню. «Так все-таки у них роман!» Это и вовсе вывело ее из равновесия. Только этого еще не хватало. Показавшаяся из дверей спальни растрепанная Лиза молча показала взглядом на два чемодана, стоящие в прихожей.

– Ты хочешь знать, как все это происходило? – спросила осторожно Лиза.

– Нет. Думаю, что чемоданы были собраны. Я все-таки немного изучила этого человека. Я не помешала, Лизок?

– Нет. Он сейчас уходит. – Бедная девочка покраснела до корней волос, и вид у нее был крайне сконфуженный. Судя по сегодняшнему дню, люди вокруг только и занимаются, что проводят время в постели. Может, дело в какой-то определенной фазе Луны или Солнца? Или всегда так было, да просто Лора не обращала на это внимания. Как бы то ни было, но Феликс спешно ушел, словно прочитав ее мысли, даже не попрощавшись. А Лиза, делая вид, что больше всего на свете обеспокоена тем, хорошо ли зарумянились бифштексы, явно думала о другом. Потом, перевернув на сковородке купающееся в пузырящемся масле мясо, она неожиданно сказала, словно очнувшись: – Кстати, тебе звонили.

– Кто? – Лора чуть не отрезала себе вместе с луком палец и с удивлением посмотрела на Лизу. – Никто не знает, что я здесь… разве что Борис…

– Но это был не его голос. Звонил мужчина, не представился, сказал, что перезвонит в десять. Кто это, если не секрет.

– Без понятия. Может, Дрынов?

Лиза хмыкнула. Да, действительно, уж что-что, а голос Дрынова она узнала бы из тысячи голосов.

– Я вот что тебе хочу сказать, Лора, – задушевным голосом произнесла Лиза, когда они накрыли стол на кухне, включили музыку и разлили по рюмкам ледяную водку. – Тебе придется теперь жить по-другому. Ищи удовольствия. Во всем, начиная с теплой ванны, похода к косметичке и кончая пирожными с кремом. Заведи себе любовника, купи собаку.

– И привести ее сюда, к тебе? – Лора все-таки не сдержала раздражения. Не хотела, но так получилось. Ведь, в сущности, Лиза-то ни в чем не виновата.

– Сходи к Дрынову, может, он что-то придумает. У него большие связи в мэрии, гляди, однокомнатную и дадут.

Лора посмотрела на подругу, как на больную. Неизлечимо больную. Сама наивность!

– Зачем им это нужно? Дрынов скажет, чтобы я подавала на размен, но мне не нужна квартира Бориса. И вообще мне от него ничего не нужно. В конце концов, эта квартира осталась ему от родителей, я морального права на нее не имею. В крайнем случае, мне придется вернуться в Калугу, к маме, у нее двухкомнатная. Но я не поеду. – Лора сделала большой глоток водки, и у нее перехватило дух. – Давай пока не углубляться во все это, а, Лизок? Сил нет. Как вспомню его и ее, они даже не заметили меня…

Раздался звонок. Лиза взяла трубку.

– Тебя.

– Слушаю, – удивленным голосом сказала Лора в трубку, чувствуя, как пьянеет с каждой секундой.

– Это Седов. Можно я к вам сейчас приеду?

– Куда? Сюда? Нет, конечно. Я же здесь на птичьих правах. К тому же я вообще не понимаю, зачем вы мне звоните. Разве вы не поняли, что я сказала вам «нет»?

– Не понял. Я звоню из автомата рядом с домом вашей подруги. Вы не могли бы сейчас выйти ко мне? Оденьтесь потеплее, ночью будет совсем холодно.

– Я не могу. Не хочу. Я не выйду, и вы это прекрасно знаете. Я сегодня ушла от мужа, Игорь Львович. Надеюсь, вам не надо объяснять, в каком состоянии я сейчас нахожусь. И то, что вы хотите воспользоваться этим… словом, это не делает вам чести. В конце концов, это рано или поздно происходит с каждой женщиной. Или почти с каждой. – Лора смутно помнила, что говорила еще, пока не заметила, что в трубке уже давно идут гудки. Лиза расширенными от недоумения глазами смотрела на нее и качала головой.

– Кто это?

– Один случайный знакомый. – Лора вернулась за

стол и принялась за еду.

Лора проснулась среди ночи. Она была в спальне одна. Лиза постелила себе в гостиной на диване. Что-то необычное привлекло ее к окну, освещенному снаружи уличным фонарем. Лора поднялась и подошла к окну. Шел снег. В сентябре шел снег. На заснеженном, идеально чистом тротуаре стоял длинный темный автомобиль, роскошный, лоснящийся блестящими боками. Он тоже был слегка припорошен снегом. Внутри его горел свет, должно быть, там кто-то был и кого-то поджидал. И тут Лоре стало нехорошо. Она едва успела добежать до туалета. На шум выбежала перепуганная Лиза.

– Тебе получше? – Она нежно подхватила Лору под руки, помогла ей умыться, принесла чистое полотенце. – Ты же выпила-то всего три рюмки.

– Я же вообще не пью. – Лора вздохнула и села на краешек ванны.

11ст, не только мужа потеряла она вчера утром. Она лишилась привычной ей обстановки, всех тех вещей, которые окружали ее два года и помогали жить. У нее не осталось ничего. Кроме возможности разделить все это с Борисом при помощи посторонних людей с озабоченными лицами. Глупости, он позвонит ей, и они все решат сами, без суда. Но видеть Бориса Лоре не хотелось. Появись он сейчас здесь, ее бы стошнило.

Лиза протянула ей конверт:

– Это тебе принесли. Позвонили в дверь, ты только уснула, я открыла и увидела на коврике, внизу: «Крониной Л.»

Лора взяла конверт и ушла с ним в спальню. Зажгла свет и, сев на постели, распечатала. «Я буду ждать вас всю ночь в машине под вашими окнами. С. И. Л.». Седов Игорь Львович. Так вот кто в той машине, внизу. Она выглянула снова в окно. Как странно, этот человек ждет ее для того, чтобы обладать ею физически. «Вы можете мне поставить любые условия, у меня большие возможности».

Единственным местом, где в ближайшее время не должно было произойти никаких изменений, была, конечно, редакция. Лора вела довольно замкнутый образ жизни, поэтому никто, кроме Лизы, ничего о том, что с ней произошло, слава богу, не знал. Стрекотали машины, звонили телефоны, все суетились, сновали из кабинета в кабинет – словом, делали номер. Практически все курили. Лора упрямо отказывалась, считая, что курение лишь навредит ее расшатавшейся нервной системе. Купив по дороге на работу бутылку молока, она поставила ее в холодильник с твердым намерением выпить во время обеденного перерыва. На завтрак они с Лизой съели по умеренной порции овсянки и по апельсину. Перед тем как расстаться на остановке – Лизе надо было встретиться с заведующей какой-то клиникой и взять интервью, – Лора сказала, что ночевать не придет, пусть Лиза передаст привет Феликсу. Лиза в порыве благодарности – и сама тут же устыдившись этого откровенного импульсивного жеста – поцеловала Лору и густо покраснела. Бедная девочка ничего не знала о ночном свидании Лоры с человеком в черной машине.

Все утро Лора старалась не думать о Седове и ужасалась, вспоминая о своем поступке. Соглашение, заключенное ночью, вернее уже под утро, не могло сравниться по своей странности и цинизму ни с одним соглашением, которые ей приходилось заключать в жизни. Единственное, что отличало его от соглашений и контрактов, имеющих хоть какую-нибудь силу, было то, что заключено оно было устно. Стороны договорились о взаимных услугах и разошлись. Седов говорил тихо, переходя иногда на фальцет, что вызвало дрожь у Лоры. «Итак, вы проведете со мной семь ночей – с десяти вечера до восьми утра, – после чего получите ключи от трехкомнатной квартиры. За оформление документов отвечаю я». Он говорил это таким убийственно-спокойным, обыденным тоном, что у Лоры на какой-то миг возникло ощущение, будто она присутствует у него на планерке. Они сидели, прижавшись друг к другу от ощущения таинственности, в хорошо прогретом салоне машины, и Лора вдыхала изысканный аромат, исходивший от Седова. Он был в длинном черном кашемировом пальто, длинные белые пальцы барабанили по рыжим, обтягивающим руль кожаным ремням. Он явно нервничал, но выражение лица было удовлетворенным. Лора больше всего боялась, что он потребует от нее исполнения обязательства немедленно, прямо здесь, в машине, но Игорь Львович, словно прочитав ее мысли, сказал, что заедет за ней на следующий день в половине десятого. Они договорились встретиться возле памятника Ломоносову.

Отпечатав пару информационных заметок о культурной жизни города, Лора, заглянув в компьютерный зал, попросила показать ей верстку с интервью Седова.

– Дрынов удовлетворился? – спросила она, пробегая глазами набранные аккуратным шрифтом строчки под фотографией директора химического комбината.

– Сказал, что суховато, но пойдет. Он утром улетел в Москву.

Лора сняла ксерокопию и вернулась за свой стол. У нее в руках было доказательство того, что все произошедшее с ней вчера и ночью, – не сон. Вот он, Седов, сидит за столом – очевидно, Феликс постарался заснять – и держит за голову мраморную женщину. Почему он ее всегда держит за голову?

Выпив молока и съев пирожок с яблоками, Лора спустилась в сберкассу, расположенную на первом этаже в том же доме, что редакции газет «Губернские ведомости» и «Мэрия», сняла пятьсот тысяч рублей, взяла такси и поехала за своими вещами к Лизе. Оттуда она отправилась в гостиницу «Европа», где сняла одноместный номер на третьем этаже с видом на церковь и набережную. В номере было все, что необходимо для жизни: мебель, ковры, телевизор, ванная комната и телефон. Здесь ей предстоит прожить семь дней. Мысль о том, что Седов обманет ее, вызывала головокружение. Если это произойдет, она убьет его, как животное, без сожаления и спокойно уедет к маме в Калугу. Не отомстив, она не тронется с места. Это Лора решила твердо.

Когда она вернулась, Лиза сообщила ей, что приходил Борис и принес сверток. Лора распечатала заклеенный скотчем пакет коричневой почтовой бумаги и увидела пачку денег. И записка, в которой он просит прощения и умоляет ее позвонить ему, чтобы решить «организационные вопросы». Убедившись, что Дрынов действительно уехал, Лора, отложив пачку писем читателей и недопи-санную статью о предстоящих выборах мэра, незаметно вышла из редакции, села в машину и поехала по магазинам. Не могла же она появиться перед Седовым в старых сорочках и чулках. Борис очень даже кстати передал деньги. На поиски хорошего белья ушло три с половиной часа. Лора измучилась, пока выбрала себе семь комплектов белого, черного, розового и цветного белья. Три миллиона – целое состояние! – уместились, дразня нежными кружевами и шелковыми оборками, в один маленький целлофановый пакет. Лора тщательно продумала свой гардероб. Черный костюм с белой прозрачной блузкой-гофре, французские туфли на шпильке, темно-серый плащ – просто, но изысканно. Какая ему разница, этому тирану, во что она будет одета, если мучить-то он будет ее все равно раздетую.

Нагруженная покупками, Лора приехала в гостиницу и, повесив на двери табличку, подаренную ей знакомым англичанином Ричардом Диком «Прошу меня не беспокоить в течение суток» – на английском языке с переводом, – разделась, приняла ванну и, как во сне, стала примерять белье. Она то вынимала шпильки из волос и представляла себе, как будет выглядеть с распущенными волосами, то забирала тяжелые, цвета горчичного меда, блестящие волосы наверх, открывая тонкую, белую, высокую шею… Седов видел ее лишь в брюках, наглухо застегнутую, он и представления не имеет о том, как она сложена. Лора вдруг заплакала. Она сидела на мягком пуфе перед зеркалом, раскачиваясь из стороны в сторону, и тихонько завывала. Лора вдруг осознала, что сидит в гостиничном номере в белье, которое стоит бешеных денег, и ничем не отличается от проститутки. Абсолютно ничем. Только те берут долларами или рублями, а она собирается взять квартирой. Это же форменный бред. «Ничего, продам машину, куплю ружье и убью его. Почему ружье?» – думала она, уже лежа в ванной, наполненной зеленоватой водой с островками пышной пены, и разглядывая черно-белые кафельные плитки ванной. Лора закрыла глаза и увидела себя лежащей на постели рядом с мужчиной, который… Она тут же открыла глаза и начала поскуливать. Когда раздался стук в дверь, Лора от страха чуть не лишилась чувств. Завернувшись в махровый халат, она приблизилась к двери и охрипшим от волнения голосом спросила:

– Кто там?

– Вам плохо? – услышала она участливый женский голос.

– Нет, у меня все хорошо. – Она дождалась, когда шаги за дверью стихнут, и вернулась в ванную. «Какие у нас люди сердобольные. Табличка же висит, чего беспокоят?»

В девять часов, собранная, изо всех сил пытающаяся унять дрожь во всем теле, Лора вышла из гостиницы. Шел дождь со снегом. Ей предстояло пройти по бульвару два квартала до памятника. На половине пути силы оставили ее, и она присела на краешек мокрой скамейки. «Он же изнасилует меня. А завтра еще раз. А послезавтра еще…»

Кто-то коснулся ее плеча. Лора подняла голову и увидела Седова. Он взял ее за руку.

– Лавка мокрая, а вы сели. Пойдемте. Я рад, что вы пришли.

В машине он внимательно посмотрел ей в глаза, взял в ладони ее голову и поцеловал в губы. Она вся сжалась А он же, как существо, долгое время проведшее без воздуха, наслаждался ею, этой женщиной, словно пил воду, и дыхание его учащалось с каждой минутой. Наконец он отпустил ее, крепко схватился за руль, и машина, взвизгнув тормозами, резко развернулась и полетела навстречу светофорам, снегу и ветру. Около часа они кружили по городу, и Лора, боясь спросить о чем-либо, сидела молча, подсчитывая в уме удары «дворников» по стеклу, и не смела пошевелиться. Она не знала, куда ее везут и что с ней будут делать. Наконец показались знакомые контуры заводских труб, и она поняла, что они приехали на комбинат. Ворота бесшумно открылись, машина мягко остановилась прямо перед центральным входом. Ворота закрылись. Седов, запахивая зачем-то свое черное пальто, помог ей выйти из машины и провел через проходную – вокруг не было ни души – на второй этаж, через приемную в свой кабинет. Запер дверь, включил автоматическое устройство, зашторивающее плотными шелковыми портьерами окна, и только после этого зажег свет.

– Раздевайтесь, – сказал он тихо и снял пальто, которое тотчас соскользнуло на толстый желто-розовый ковер.

Лора, почти не дыша, сняла плащ и принялась расстегивать костюм. Когда она осталась лишь в юбке, Седов, все это время молча наблюдавший за ней со своего кресла, вдруг сорвался с него, обошел стол и начал снимать с нее туфли.

– Ну что же вы так медленно… – Он расстегнул замочек у юбки, подхватил Лору под мышки и подсадил на стол. Упали какие-то бумаги, сдвинулась с места мраморная женщина. Издав непроизвольный стон, Игорь Львович овладел Лорой.

За кабинетом находилась маленькая комната отдыха. Там при свете лампы Лора приходила в себя. Седов, совершенно голый, наливал в фужеры шампанское. Лицо его было по-прежнему непроницаемым. На столике стояло большое блюдо с фруктами, тарелка с копченой рыбой и коробка конфет. Лора посмотрела на часы – они висели на стене – и испугалась, что Седов поймает ее взгляд: они показывали всего лишь половину первого ночи. Когда она захотела одеться, Седов выхватил из ее рук юбку.

– Накиньте жакет, этого достаточно, – сказал он таким тоном, словно она в тридцатиградусную жару собралась надеть шубу.

– Вы отдохнули? – спросил он, пытаясь напоить ее шампанским.

Лора не знала, что ответить. Если она скажет «да», то будет продолжение, если же «нет», то оно наступит позже. Какая разница_: – выбор невелик. Устанет же и он когда-нибудь. Она промолчала, и тогда Игорь Львович попросил ее сесть в кресло особенным образом.

– Вам удобно? – спросил он, и она увидела, как он возбужден. Она отвела взгляд в сторону и почувствовала на своей щеке его дыхание. Какое-то время ей казалось, что они опрокинут кресло. Словно почувствовав эти опасения, он перенес ее на диван.

– Так хорошо? – тяжело дыша, спросил он. И она, не подумав, ответила:

– Да.

Спать он повез ее к себе домой. Ровно в семь часов Седов отвел ее, обессиленную, в ванную, потом покормил холодной курицей и поджаренным хлебом с кофе, помог собраться и в восемь часов высадил из машины возле гостиницы.

– Если вы устали, то встретимся завтра в то же время и на том же месте.

Она пожала плечами и толкнула перед собой тяжелую стеклянную дверь.

* * *

Как ни странно, но в одиннадцать часов, когда она входила в редакцию, Лора чувствовала себя превосходно. Но почему-то было необычайно легко, словно она похудела килограммов на десять. В кабинет вошел Феликс, и Лора, совершенно неосознанно, попыталась представить его себе без одежды. Полноват и рыхловат. Немного женоподобен. Интересно, о чем они говорят с Лизой в минуты близости? Неужели тоже молчат?

Приехал Дрынов. Увидев Лору, первым делом спросил, где Лиза.

– Поехала переодеваться, ей сегодня надо быть на пресс-конференции по поводу открытия французского клуба в центральной библиотеке, – отчеканил Феликс.

Дрынов бросил рассеянный взгляд на разложенные на столе снимки и, ничего не сказав, вышел.

– Какой-то он сегодня странный, – сказал Феликс и, подхватив кофеварку, вышел следом за главным редактором – за водой.

Лора, оставшись одна, испытала нечто похожее на приступ клаустрофобии, настолько ей стало не по себе. Ей было страшно от того, что она совершила, она боялась собственных мыслей. Что вообще происходило? Как могло случиться, что она всю ночь провела с малознакомым мужчиной. Неужели все поступки такого рода продиктованы отчаянием? А что будет дальше? Чем закончится эта история? Как она выпутается из этой истории да и сможет ли она после такого эксперимента относиться нормально к мужчинам?

Как ни странно, но, вспоминая прошедшую ночь, Лора меньше всего думала о квартире. Ситуация действительно напоминала бред. Все в ней было нелогично, абсурдно и неестественно. В конце-то концов, можно еще было от всего отказаться. Позвонить и сказать «нет». В машине Седов дал ей свою визитную карточку, потребовав взамен номер гостиничного телефона.

Ее размышления бесцеремонно прервал своим появлением Феликс. Он шумно принялся искать по всей комнате банку кофе, бормотал что-то себе под нос, а потом склонился над Лорой и, заговорщицки подмигнув, сказал:

– Молчишь?

Лора почувствовала, как кровь застучала в висках. О чем он?

– Я все знаю. Дрынов давно хотел тебя назначить… Это ничего, что филиал, все равно котируется, да и зарплата значительно повысится, а там, глядишь, и квартиру дадут.

Совершенно сбитая с толку, Лора тряхнула головой.

– Говори по-русски, – потребовала она. – Какой филиал? – Хотя начинала догадываться, что речь идет об открытии на базе «Мэрии» филиала московского журнала «Русский прииск». Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? Ведь на место главного редактора прочили ее, Лору.

– Не хандри, что Бог ни делает, все к лучшему.__

Это он, наверное, о Борисе. Невыносимо грубый и бестолковый мужик. Всегда все говорит не к месту и не вовремя.

– Ты что-нибудь знаешь?

– Разведка донесла. Дрынов приехал с подписанными бумагами. Дело на мази. Разве он тебе еще ничего не сказал?

– А что он должен был мне сказать?

– Все-все, не хочешь – не говори. Присмотри тут за кофе, а я пошел. У меня время – деньги, сама понимаешь.

Но не успел он уйти, как стали подходить другие коллеги-журналисты. Все понимающе подмигивали и в завуалированной форме поздравляли ее с необъявленным назначением на новую должность. Лора решила не форсировать события. Если Дрынов действительно собирается назначить ее главным редактором «Прииска», вот пусть он сам об этом и скажет.

В пять часов она закончила работу, сложила вымученную за день статью в папку и привела в порядок стол. Впереди был пустой тоскливый вечер в гостиничном номере. «Уж лучше бы сразу отмучиться, – подумала она, испытывая непреодолимое желание как можно скорее «покончить» с Седовым. От нахлынувших мыслей разболелась голова. Лора заперла кабинет – Дрынов, кстати, так к ней и не зашел – и спустилась на лифте вниз. Чувство голода и налетевший ветер с дождем погнали ее на поиски теплого жилья и еды. О гостинице и речи не могло быть. Она села в машину и увидела прижатый «дворником» к ветровому стеклу клочок белой бумаги. Ей пришлось выйти из машины, чтобы достать его. «Вы мне нужны сегодня. Заеду за Вами в восемь часов в гостиницу».

Она ужинала в гостиничном ресторане, в полупустом зале. Еда была вполне сносной. Допивая кофе, Лора то и дело поглядывала на часы. Уже семь. У нее есть еще целый час, чтобы привести себя в порядок. Куда ее повезут на этот раз? Она услышала за спиной знакомый голос, но не повернулась. Что-то новое появилось в ее поведении. Чрезмерная осторожность? Но чего ей бояться? Ей изменил муж, и она ушла из дома. Где ей жить, как не в гостинице? А за спиной между тем звучал голос Дрыно-ва. Густой, бархатистый басок. Она даже представила себе своего шефа: невысокий бородач в клетчатом пиджаке и черных бархатных брюках, холеный-прехоленый, пухлогубый со сверкающими очками в позолоченной оправе на маленьком аккуратном носу. Лора расплатилась с официантом и, не оборачиваясь, вышла из ресторана. Оказавшись по ту сторону прозрачных стеклянных дверей, она оглянулась, отыскивая взглядом Дрынова, и, увидев его спутницу, чуть не ахнула.