Читать книгу Только бы зеркало уцелело - Анна Дашевская - Страница 6

Мы сидели вокруг овального стола, почти такого, как в зале совета, только меньше. Впрочем, для пятерых места было довольно, и ещё оставался свободный стул. Покосившись на него, Катя пробормотала:

– Ну да, вдруг доминус решит заглянуть на огонёк?

– Итак, господа, – замечание это Авгурион проигнорировал. – Я готов ответить на ваши вопросы. Попытаться ответить, – тут же поправился он.

– Хорошо… Для начала…

Дочь перебила Мишу, и я поставила в памяти пометочку: не просто сделать замечание, а показать, как грубо это выглядит со стороны.

– Для начала скажите, можно ли увидеть карту Ромеи?

– Конечно.

– Прямо сейчас?

– Да.

– И вы даже не спросите, зачем?

– Вам интересно, с каким государством вашей страницы совпадает Ромея, – Авгурион усмехнулся и выложил на стол книгу, обычную книгу в коричневом кожаном переплёте.

– Вы подслушивали? – дочь прищурилась и стала похожа на злую кошку.

– Катя! – ахнул Михаил.

Но мессере Авгурион покачал головой.

– Нет, мессера. Я не подслушивал, это неэтично и некрасиво. Не говоря о том, что можно услышать о себе немало неприятного. Просто нетрудно догадаться, меня бы этот вопрос тоже заинтересовал, окажись я на вашем месте. Ну так что, будете смотреть карту? Тогда прошу вас, мессере, – он обратился к Максу. – Положите ладонь на артефакт.

Сын сделал как было велено, и над книгой поднялось голубоватое облако. Поднялось, помедлило мгновение и развернулось в трёхмерную карту – с горами и долами, лесами и городами.

– Ух ты! – Катькины глаза загорелись зелёным светом.

Нет, понятно, что в её голубых очах отражалась зелёная карта, но всё равно получилось эффектно. Впрочем, глаза остальных членов семьи тоже светились восторгом.

Макс замер, закусив губу, потом поглядел на Авгуриона.

– Отпускать?

– Ещё нет, минуту. Я покажу вам, как управлять просмотром. Итак, перед вами – королевство Ромея. Именно королевство, а не империя, поскольку это единое государство, управляемое из центра. Ромея разделена на четыре провинции: Северную, Центральную, Южную и Восточную. Управляет каждой из провинций консул. Вы с ними сегодня познакомились, все трое консулов являются членами королевского совета…

– Трое? – переспросил Макс. – Провинций же четыре?

– Центральной управляет сам доминус. Теперь, мессере, переместимся в Северную провинцию – просто указательным пальцем доведите значок до её столицы, Массалии… Вот так, отлично!

– То есть, система управления примерно вроде нашей компьютерной мыши?

– Да, похоже. Ну вот, вы видите Массалию, на вашей странице реальности это город Марсель, и прилегающие земли Северной провинции.

Южной провинцией ожидаемо оказались Сардиния и Сицилия, а Восточной – то, что когда-то называлось Югославией, а потом рассыпалось на Хорватию, Черногорию и прочее.

– Кажется, Черчилль называл Балканы «мягким подбрюшьем Европы», – Миша потёр подбородок. – А у вас?..

– А у нас это называется Иллирией, благословенными землями, отсюда идёт в Ромею больше шестидесяти процентов зерна и прочих продуктов. И поверьте, легионы префекта Вителлия Сабина хорошо защищают эти земли.

– То есть, он является префектом легионов и консулом Восточной провинции?

– Да. Но консулом он останется ещё на полтора года, после чего под его руку поступят Южные земли. А ещё через три года все консулы будут заменены.

– Мне нравится эта система… – медленно проговорил Миша. – Возможно, от злоупотреблений она и не защищает, но сильно сокращает возможности для них. Хорошо, теперь понятно, как выглядит карта Ромеи. Хотелось бы увидеть, как выглядят взаимоотношения внутри вашего высшего света, вы расскажете?

– Нет, мессере. Я покажу, – усмехнулся Авгурион.

Карта свернулась, и дети проводили её сожалеющими взглядами. Впрочем, на стол легла новая «книга», только на сей раз переплёт был из дощечек какого-то тёмного и очень пахучего дерева. Теперь активировать эту… штуку мессере предложил Катерине, и она, разумеется, не отказалась. Потёрла ладошку о джинсы и положила её на деревянную пластинку. Появившееся облако было белым, а внутри него соткалась и развернулась сложная трёхмерная схема – надписи, разные цвета, стрелочки, значки…

– Ого-го! Мы в этом и за неделю не разберёмся, – вырвалось у меня.

– О нет, мессера Ольга! Всё очень просто. Давайте возьмём мою собственную семью, род Авгурион. Вот я, Марк Терцион, – и внутри ярко-фиолетовой грозди загорелась точка. – Вот мои братья, Марк Кальвий и Марк Секст. Это сестра Домиция Невия, она замужем за знакомым вам Руфрием Невием Руфром. Поскольку она вошла в семью Невиев, её значок наполовину фиолетовый, наполовину зелёный.

– Очень красивое сочетание цветов… – ошеломлённо сказала я. – Это что, учитывается при подборе пары?

– Ну, разве что в самых старомодных семействах, – глаза мессере Авгуриона смеялись. – Чтобы вы не начали немедленно жалеть мою бедную, угнетённую сестрёнку, имейте в виду, что Домиция – чемпионка Ромеи по стрельбе из ростового лука и вторая в стране – в скачках.

– А познакомиться с ней можно? – тут же спросила Катя.

– Увы, она отдыхает с детьми на термальном курорте и вернётся только через три недели. Теперь о связях. Как вы уже догадались, с семьёй Невиев у нас давние и прочные дружеские отношения. Браки заключаются не чаще, чем раз в три поколения, но есть ещё и торговые связи, и соседние земли, и общие производства. А вот с семейством Сальвиев столь же давняя вражда, и вы можете увидеть, как это обозначено. Вот смотрите…

Одна из линий загорелась красным. И не только загорелась, а… вот не знаю, как это объяснить. Казалось, что дотрагиваться до нее нельзя категорически, последует удар током, ожог, кислотный дождь и ядовитый туман.

– Хорошо, – муж оставался на удивление спокоен, словно на него подчёркнуто неприятная связь никакого впечатления не произвела. – Теперь давайте взглянем на нашего покойника.

– Прошу!

Оранжевая звёздочка была окружена чёрным сиянием. И неприятных, отрицательных, скверных связей от неё шло много-много…

– Да-а… – протянул Макс с непонятным выражением, не то уважительно, не то насмешливо. – А покойный не пользовался популярностью!

– Вы не вполне правы, – откликнулся Авгурион. – Да, его семья мало с кем поддерживала дружеские связи, но зато если уж поддерживала, то это была не ниточка, а корабельный канат. Посмотрите сами!

И словно отвечая на его слова, загорелись несколько жёлто-зелёных связок, действительно, мощных, толстых. Хотя почему же «словно»? И в самом деле, это был ответ на еле заметное движение ладони, управляющей артефактом, деревянными пластинками с неизвестной начинкой.

– Ага… – Миша наклонился к схеме, чуть ли не носом в неё упёрся. – Получается, что ножа в спину мессере Галлиус мог не ждать от Астарны, от Невиев и от Коминиев, так?

– И от меня, – усмехнулся наш гид по неведомой стране. – Вы говорите Невии, подразумеваете Авгурионы, и обратно.

– И вот так мы всю жизнь говорим одно, а подразумеваем другое, – не удержавшись, еле слышно пробормотала я.

Впрочем, муж услышал, зыркнул на меня голубым оком, словно льдом облил.

– Так, а представитель семейства Коминиев у нас в совете есть?

– Нет. И не будет ещё два поколения.

– Наказаны? – фыркнула Катя. – Завтракать будут в ужин?

– Именно наказаны, – со всей серьёзностью кивнул мессере Авгурион. – Дед нынешнего главы семейства – двоюродный дед, боковая ветвь – решил поиграть в заговор. Заговор, ясное дело, задавили почти в зародыше, дедуле отрезали магию и сослали, а семейство после тщательного расследования и прореживания задвинули подальше от властных структур. Правнук мессере Валента Коминия Бальбуса вновь станет членом королевского совета.

– Погодите-ка, так заговорщиков не повесили на площади, не отправили в рудники и вообще не сделали ничего такого ужасного? Просто погрозили пальцем? – удивился Михаил.

Тут неожиданно ответила Катя.

– Па-ап, ты что, не понимаешь? Ему перекрыли магию. Вот если тебе удалить печень, почки и половину кишечника, ты долго протянешь?

– Не очень. Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что лишение доступа к магии – это примерно, как удалить сердце и подключить к механической качалке. Или как ранение для человека, больного гемофилией, когда кровь вытекает, а остановить ей нельзя. Жить возможно, но плохо и недолго.

Она посмотрела на Макса, потом на Авгуриона. Оба кивнули.

– Пожалуй, я рад, что у меня магические способности не открылись… – помедлив, проговорил Михаил.

– Ну-у, ты раньше времени не радуйся, – хмыкнул любящий сын. – У нас с Катькой они не от сырости завелись, от родителей унаследованы, так, мессере?

– Совершенно верно, мессере. Так что ваши маленькие радости ещё впереди, просто у взрослых это происходит медленнее, вот и всё. Но вернёмся к нашей схеме…

– Да, действительно. Итак, схема. Враги семейства Галлиусов?

– О, вот тут большой выбор! – особый щелчок пальцев, и подкрашенные чёрным линии выделились, засветились, опутали всю схему. – Прошу!

Мы все склонились ближе, почти носами уткнулись в эту объёмную паутину.

– Только следует кое-что учитывать… – в голосе Авгуриона звучала насмешка. – Помимо того, что семьдесят процентов семей, враждующих с Галлиусами, не входят в королевский совет.

– Что же? – повернулся к нему Михаил.

Дети, совершенно заворожённые схемой, продолжали её разглядывать, и меня кольнуло острое беспокойство. Куда я их тащу, зачем? Кате нет ещё четырнадцати, Максу семнадцать, им рано, рано, рано ввязываться в эту взрослую жизнь, в чужие взрослые вражды и дружбы! Сын оторвал взгляд от линий и звёздочек, посмотрел на меня, губы его шевельнулись в улыбке, а затем беззвучно, но очень чётко проговорили: «Не кипишуй!».

И я обмякла, вдруг успокоившись: это была домашняя, наша фраза, которую в моём детстве произносила моя прабабушка Ревекка Соломоновна. У неё был низкий голос, густо замешанный на местечковом говоре пополам с идишем, я такого не слышала больше никогда. Наверное, дело в том, что прабабушка была из последнего поколения местечковых евреев, потом они как-то закончились вместе с этой манерой говорить. Она умерла, когда мне было лет пять, не больше, но её фразы врезались в память насовсем. И не только мне, как выяснилось…

– Так что же следует учитывать? – нетерпеливо переспросил Михаил.

– Ни один из врагов семьи – любой семьи, не обязательно Галлиусов, – ни один из представителей этих семей не ударил бы противника ножом. Шпагой на дуэли – легко, убийственной остротой – каждый день, долгой, тщательно разработанной смертельной интригой – с удовольствием. Но зарезать, словно шпана в подворотне?..

– И тем не менее мессере Люциус Галлиус Квадрион был зарезан именно так, – сказал Макс.

Голос его звучал сухо, словно пересыпаемый из коробки в коробку горох.

– Получается, что кто-то из членов совета запросто смог проигнорировать все правила общества, – кивнула я. – Выходит, что мессере Галлиус именно в этот момент представлял для него смертельную, срочную, немедленную опасность.

– И мы вернулись в ту же точку, откуда начинали, – подвёл итог мой мудрый муж. – Чего и следовало ожидать. Вам, мессере Авгурион, нужно было нанимать своего частного сыщика, а мы за неделю не разберёмся в ваших внутренних связях, враждах, правилах и их нарушениях. В этом надо вариться всю жизнь.

Надо сказать, что наш Вергилий вовсе не выглядел разочарованным. Он усмехнулся, встал и щёлкнул пальцами; истаяла в воздухе разноцветная схема, сущая новогодняя ёлка с лампочками, и в гостиной моментально потемнело. Катя потёрла глаза и зевнула.

– Время позднее, мессеры. Позволю себе воспользоваться вашей поговоркой: утро вечера мудренее. Завтра доминус ожидает вас к завтраку в девять утра. В малой столовой. Спокойной ночи!

И, не давая себе труда шагнуть за дверь, он просто растаял в воздухе.

– Пижон, – с великолепным презрением поморщился сын.

Катя же спросила с обидой:

– А что, так можно было?

– Пойдём, детка, я тебя уложу спать, – я протянула руку, но детка отшатнулась и спряталась за спину брата.

– Ага, я спать пойду, а вы тут будете обсуждать дело?

– Мы ничего не будем обсуждать, может быть, только посмотрим переданные нам досье, – ответил ей Миша. – А знаешь, почему обсуждать не будем и вам не советуем?

– Почему?

– Потому что мы не знаем, кто нас сейчас слушает.

– Ты… ты думаешь, здесь есть… – Катя запнулась и обвела рукой комнату.

– Уверен. Я бы и сам, приглашая на секретную работу неизвестных людей, постарался знать, о чём они говорят.

– Но это ж не неизвестные люди, это мы!

Макс взъерошил ей волосы и обнял, но Катя упрямо мотнула головой и высвободилась.

– Вот за нами бы и присматривал, – сказал сын. – Это разумно. И здесь достаточно совершенно незаметных людей, которые приходят убирать постели, приносят завтрак или кофе, провожают нас с тобой к мессере Целлиусу, королевскому магу, а попутно… присматривают и ставят подслушивающие устройства.

– Омерзительно…

Макс повернулся к отцу.

– Пап, дай нам с Катериной по одному досье, мы перед сном почитаем, а завтра с вами обсудим.

– Хорошо, давай попробуем, – Михаил перебрал папки и выбрал две. – Держи. И идите уже к себе, но насчёт обсуждения…

– Мы поняли, – кивнул Макс и дёрнул сестру за руку. – Пошли, ещё зубы чистить и умываться.

– Не хочу-у…

Дети скрылись, хлопнула дверь их комнаты, потом протопали быстрые ноги в сторону ванной. Мы с Михаилом переглянулись, он собрал папки и пошёл к двери нашей спальни. Я вздохнула и отправилась следом. До сна было ещё далеко…