Читать книгу Твое сердце будет разбито - Анна Джейн - Страница 5

Классный час длился целый урок, не меньше. За это время учительница столько раз сказала «ЕГЭ», что меня стало тошнить от этого слова. Об экзаменах даже думать не хотелось – так сильно они страшили. И хотя я всегда училась более чем хорошо, мне было не по себе от всей этой строгости. Впрочем, я решила, что бояться буду ближе к самим экзаменам. Что толку трястись сейчас?

После того как Ольга Владимировна отпустила класс, все разбрелись по компаниям. Барсов и его дружки исчезли первыми – буквально растворились в воздухе. Малиновская, Власов и их друзья-подружки громогласно заявили, что пойдут в караоке, а потом в клуб. Это был намек на то, что остальных они с собой не возьмут – только избранные могут тусоваться с ними. Наташа убежала на какие-то дополнительные занятия – как оказалось, староста ходила сразу к пяти репетиторам, ибо поступать хотела в МГУ.

А я присоединилась к Милане и Диларе – они пригласили меня отпраздновать новый учебный год в «Макдоналдсе» на набережной. К этому времени тучи разошлись, а дождь прекратился.

С нами решили пойти еще две девочки – близняшки Яна и Аня. Невысокие, светловолосые и зеленоглазые. Они были невероятно похожи друг на друга, и различить их удавалось только по одежде. Обе были болтливые, как сороки, но веселые.

До набережной нужно было идти около получаса, но я не отказалась. Мне хотелось найти новых подруг, да и одиночество я не особо любила – в голову сразу начинали лезть дурные мысли. Чаще всего – о папе. К тому же благодаря отчиму домой мне нужно вернуться лишь вечером.

– На набережной тебе понравится! – пообещала Дилара, когда мы вышли на школьное крыльцо. – Там вид – просто супер!

– Мы тебя потом еще на смотровую площадку отвезем, – подхватила Милана. – Оттуда весь город как на ладони видно! Потрясающая панорама!

– По Воскресенской улице еще надо пройтись и по Ленинградке, – встряла Аня. – Там старинные купеческие дома, легко словить вайб начала двадцатого века! Там даже недавно сериал один исторический снимали. По телику должны показать скоро.

– Лучше словите вайб офигения, – перебила сестру Яна, оторвавшись от переписки по телефону. – Бывшая Барса, Настя Климова, из одиннадцатого «В» наехала на Вику Стоянову из «Б»! Мне девчонки написали!

О боже, опять о Барсе. Тут вообще о чем-нибудь другом разговаривают?

Кажется, меня даже перекосило – как от кислого лимона во рту.

– Что? – мигом забыли о местных достопримечательностях девчонки. – Как – наехала?!

– В коридоре прям встретила со своими подружками и наехала! – радостно сообщила Яна. – Типа какого фига ты у меня парня увела?!

– А Вика что?! – хором спросили девчонки.

– Послала Настю!

– А Настя что?!

– В волосы ей вцепилась! – гордо поведала Яна, как будто бы сама эту Настю и научила кидаться на людей и хватать за волосы.

– Они подрались?! – В голосе девчонок звучала надежда.

– Да нет же, – стухла Яна. – Там Атом мимо проходила, потащила обеих к директору. Сейчас у Дамблдора сидят, он им лекцию читает.

– Атом? Это кто? – удивленно спросила я.

– Физичка наша и завуч. Алена Томасовна – сокращенно Атом, – пояснила Дилара. – Строгая тетка.

– Не понимаю пацанов, – заявила Яна. – Настя лучше выглядит, чем Вика.

– У Вики грудь минимум второго размера, а Настя плоская, – хохотнула ее близняшка. – Так что я Барса очень даже понимаю!

– Вика стерва! – не согласилась с ней Милана.

– А Настя истеричка!

– Да вы тише орите, а то услышит и с разборками к вам придет!

Мы не спеша шли по школьному двору, девчонки с удовольствием перемывали косточки девицам Барсикова, а я заскучала. Нет, я бы тоже посплетничала в свое удовольствие – это маленькая тайна всех девочек, девушек и женщин. Но сплетничать о незнакомцах было неинтересно.

В отдалении послышался знакомый гул моторов, и я сразу поняла – самолет. Он появился из-за домов, словно стальная птица, и летел по бледно-синему небу, на котором больше не было серых туч. Каждый раз, когда я видела самолеты, я останавливалась и смотрела вверх.

– Смотрите, самолет, – с восторгом сказала я, но девчонки даже не обратили на меня внимания – спорили из-за Насти и Вики.

Кроме меня на самолет обратили внимание лишь первоклассники – их стройная колонна под предводительством учительницы как раз шла рядом с нами.

– Самолет, самолет летит! – пискляво закричал кто-то, и они все как по команде задрали головы вверх, провожая самолет глазами. Он быстро скрылся за новостройками, что окружали школу. А мы покинули школьный двор.

Этот город был рассечен на две части многоводной рекой. Берега соединяли несколько мостов – автомобильные, пешеходные и железнодорожные. Правый в первую очередь считался историческим центром – был застроен старинными домами и соборами. По его улочкам, скверам, рощам и паркам было приятно гулять, есть шоколадное мороженое, наступать на хрустящие сухие листья, что уже начали падать с дубов. И смотреть в высокое прозрачное небо, по которому то и дело пролетали реактивные самолеты, оставляющие после себя длинные белые полосы. На левом берегу располагались спальные районы с хрущевками и унылыми панельными многоэтажками, и деревянный частный сектор, и заводы, но там я еще не была.

Мы жили на правом берегу, который по большей части состоял из современных кварталов, и они разрастались все больше и больше. А еще на правом берегу была обустроена современная набережная, где можно было гулять, кататься на роликах или велосипедах и наслаждаться закатами. Туда-то мы и направлялись, неспешно шагая по тротуару длинного проспекта.

Порыв ветра растрепал мне волосы, и пришлось срочно отрывать взгляд от неба и искать резинку в рюкзаке.

Около остановки, когда мы стояли на светофоре, к нам вдруг подошел мальчик – лет тринадцати, не больше. Прилично одетый, с рюкзаком за плечами, в белых кроссовках. Выглядел он взволнованно.

– Извините, а вы не могли бы мне дать на проезд? Мне домой нужно доехать, а я потерял деньги, – вежливо спросил мальчишка и прикусил губу, будто бы ему было неловко спрашивать.

Девчонки сделали вид, что ничего не слышали, и продолжили болтать. Я вздохнула и полезла в карман за мелочью. Сама однажды мелкой была в такой ситуации. Потеряла купюру, которую дала мама, а расстояние от школы шитья, где занималась, до дома было приличным. Только просить у прохожих я стеснялась. Сидела на остановке и ревела, пока ко мне не подошла бабулька с доброй улыбкой. Она угостила меня пирожком и дала денег на дорогу. Я честно хотела их вернуть, а она сказала тогда: «Не надо, просто помоги тем, кто окажется в такой же ситуации. Если будем помогать друг другу, то и мир станет добрее».

– Вот, держи, – сказала я мальчику.

– Спасибо большое! Я вам верну! – пообещал он звонким голосом.

– Не надо, – ответила я, вновь вспомнив фразу той бабульки. – Просто в следующий раз помоги тому, кто окажется в такой же ситуации.

Я улыбнулась ему и заспешила пойти следом за девчонками по пешеходному переходу, пока мигал зеленый свет.

– Зачем ты ему деньги дала? – спросила Милана уже на другой стороне улицы. – Он наверняка у всех попрошайничает.

– Да нет, он домашний какой-то, милый, не похож на попрошайку, – ответила я, почему-то почувствовав вину за то, что помогла.

– Они все не похожи, а потом у всех в итоге айфоны, а я со старым андроидом хожу, – фыркнула Милана. – Никому не помогай, Полин! Каждый за себя должен быть. Мне так папа всегда говорит. А он, как говорится, жизнь прохавал сполна!

Я пожала плечами. А что на это скажешь?

Девчонки вновь стали обсуждать кого-то из школы, а мне вдруг показалось, что на меня смотрят. Я обернулась, но в толпе никого не увидела. И отчего-то вдруг стало грустно.

* * *

После классного часа, который своей бесполезностью пробивал дно, Барс должен был пойти к одному челу на хату. Парни позвали потестить новую плойку1, хотя он больше уважал боксы2. В общем, хотели развлечься.

Однако все пошло не так. Сначала они опоздали, потому что угорали во дворе с парнями из десятого. Потом выяснилось, что в его классе появилась ненормальная. Она как раз стояла у доски и хлопала своими синими глазищами. Черт, да почему ее сунули именно в его класс? Раздражать ведь будет весь год. И имя такое детское – Полина. Откуда она вообще взялась? Еще и рот открывать посмела. Бесит.

Потом докопалась завуч. Типа он без формы. В отличие от Оленьки, как звали классную за глаза, она заявила, что у Барса будут проблемы, раз он не соблюдает устав школы. Да плевать он хотел и на нее, и на устав. Только эта стерлядь все равно настучала Старику. Он позвонил ему спустя десять минут, когда Барс уже был на школьном дворе. И сухо велел:

– Чтобы в течение часа был у меня.

Хотелось послать его далеко и надолго, но Барс сдерживался. Знал – скажет что-то не то, получит по ребрам или по зубам. Лучше заткнуться, смолчать и выждать. Старик не вечный. Это сейчас он у руля. А скоро даст слабину и рухнет с вершины своей империи, как он называл свой бизнес. Прямо в болото.

Стариком Барс называл отца. Потому что «отец» для него слишком сильно. Нужно заслужить, чтобы называли отцом, а эта козлина не заслужила.

– Парни, я потом заскочу к вам, – сказал он друзьям. – Пожрать возьмите чего-нибудь только.

– Возьмем, – тряхнул выбеленными волосами Вал. Вообще, его звали Костя, но все обращались к нему так, потому что фамилия была Валуев.

– У Виталика бухла много, так что оторвемся. Его родаки на дачу свалили! – широко заулыбался Винт. Тоже кличка, но не с наркотой связана, а с тем, что у него в заднице не шило было, а винт. Все время тянуло на приключения.

– Не пью, – жестко ответил Барс.

– Да че ты как малолетка!

Винт неожиданно замолчал – наткнулся на предостерегающий взгляд Барса. И смутился.

– Да ладно, знаю, ты же спортмэн, тебе нельзя.

– Мне все можно. Я сам не хочу. Так что рот держи на замке, чувак.

– Да понял-понял! Шутка это! Я типа стендапер.

– Ты типа идиот. И с лишними зубами.

Алкоголь Барс действительно не переносил. Видел, как пила мать, и помнил, как они жили. Пробовал, конечно, но не впечатлился. Из-за этого убивать себя? Нет. Он не станет. Спасибо.

Парни ушли, а Барс направился в другую сторону – к остановке. Его внимание привлекла новенькая, которая неспешно шагала по дороге с девчонками. Видимо, успела уже с ними спеться. Девчонки вообще начинают быстро дружить, Барс давно это приметил. Разговаривают обо всем на свете, будто сто лет знакомы и уже лучшие подружки. Это у парней иначе – сначала примериваются долго, проверяют на прочность, потом впускают в свой круг. У них в классе новенькие пацаны не приживались. Не из-за Барса – ему было плевать и на новеньких, и на стареньких. Из-за других.

Он загляделся на новенькую. Фигурка у нее была ничего так – тоненькая, но с изгибами там, где надо. И ноги красивые. Хотя до форм Вики явно далеко. А еще когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись ямочки. Чертова синеглазка! Какого фига она застряла в его голове? У него в башке что, помойка, чтобы собирать всякий мусор?

Новенькая вдруг подняла голову в небо, и Барс сразу понял почему. Она услышала гул самолета. Он самолеты тоже любил. Когда слышал, что они пролетают над домом, выходил на балкон и смотрел. И вчера из-за пролетающего самолета вышел, а она засела на своем балконе с телефоном и снимала.

Она смотрела в небо, а он – на нее. А над их головами пролетал самолет. Больше никто не смотрел, разве что малышня. Остальные будто не слышали моторов, не видели в небе серебряную стрелу и ни на что не обращали внимания.

Порыв ветра растрепал ее светло-русые длинные волосы, и Барс вдруг захотел коснуться их. Не намотать на кулак и не запустить в них пятерню. А просто узнать, какие они на ощупь. И каким шампунем пахнут. Яблочным? Или кокосовым?

Она на ходу забрала волосы в хвост. И Барс невольно подумал, что у нее красивая шея. Тонкая, изящная, какая-то беззащитная.

А потом мысленно расхохотался. Он что, фигов вампир, чтобы думать о чьей-то шее?

Новенькая вместе с подружками направилась ровно в ту сторону, куда нужно было пойти Барсу. Они тащились еле-еле – так все девчонки ходят, когда вместе. Еще растянутся на всю дорогу цепочкой, а ты, как дурак, обходи. Но он не стал обгонять их. Шел позади и слышал, как они обсуждают всех подряд. Сплетницы. Синеглазка, правда, молчала. Наверное, потому что не знала тех, кого обсуждают. Так бы тоже перемыла все кости. Барс не сомневался. Он вообще не сомневался в человеческих недостатках – слишком много видел гнилых людей. Да и себя самого считал не лучшим представителем человечества.

У светофора произошла заминка. К ним подошел малой и попросил денег на дорогу. Новенькая нашарила в кармане мелочь и протянула ему.

– Спасибо большое! Я вам верну! – сказал малой.

– Не надо. Просто в следующий раз помоги тому, кто окажется в такой же ситуации, – вдруг ответила новенькая и пошла на другую сторону.

Она что, дура? Это была первая реакция Барса. Ее слова неожиданно зацепили его. Кто в своем уме будет кому-то помогать? Реально идиотка. Малой явно обирает прохожих. Потом отнесет взрослым.

Он смотрел ей вслед – на то, как она легкой походкой идет по пешеходному переходу, и мысленно повторял: дура, дура, дура. Красивая, но дура.

А потом спохватился – чего в ней красивого? Обычная. И выглядит младше своих лет. Еще и глаза эти странные.

Дальше Барс не пошел – ему нужно было дождаться автобус. Быстрее было бы на байке, но тот остался около дома. А домой возвращаться не хотелось.

Малому кто-то позвонил.

– Мам, я сам хотел позвонить, но у меня деньги на телефоне кончились! – звонко воскликнул он. – А еще я деньги потерял… Да не кричи ты, все нормально! Мам, мне девушка одна помогла, дала денег на автобус!

Барс ухмыльнулся. Твою мать, это не попрошайка. Синеглазка реально помогла. Может быть, не такая и дура? Хотя нет. Слишком добрая. У таких явно с головой не в порядке.

Всю дорогу он думал о ней.

Чтобы добраться до Старика, пришлось ехать в деловой центр, который располагался на правом берегу и считался самым респектабельным районом города. Тут находились банки, центральные офисы крупных компаний, бизнес-центры – целый комплекс безликих зданий из стекла и бетона. Кто был богаче, приезжал сюда шопиться в брендовых магазинах, посещать дорогие спа-салоны и пить коктейли в модных ресторанах с панорамными видами. Кто беднее – просто гулять, рассматривать чьи-то крутые тачки или делать фоточки для инстаграма на обзорной площадке.

Старик забрался далеко – на один из последних этажей огромного бизнес-центра класса А. В такой не каждый сможет зайти, но Барса охрана знала в лицо и пропустила. С ним даже поздоровались, как со взрослым, – обращались на «вы». Он поднялся наверх на бесшумном лифте, прошел в приемную отца мимо секретарши, которая больше была похожа на порномодель, и без стука зашел в кабинет. Руки в карманах джинсов, плечи расправлены, в глазах – дерзкая насмешка.

Старик сидел в кресле спиной к нему и разговаривал с кем-то по телефону.

– Завтра я заберу Веру со школы, и мы с ней погуляем, – услышал Барс его голос и поморщился. Вера – дочь старика, ей шестнадцать. А еще у него есть маленькая Эмма, ей пять. Их родила Оксана, кукла Барби на минималках с буферами размером с два баскетбольных мяча. Старик их всех любил, заботился, обеспечивал. Считал своей семьей. А Барса просто терпел – потому что пришлось. Так сложились обстоятельства.

Старик закончил разговор и повернулся. Хоть Барс и называл его так, на вид тот был совсем не старым. Чуть больше сорока, высокий, подтянутый, с волевым лицом и жестким взглядом, какой бывает у человека, который привык руководить другими. Волосы у него были темные, с проседью, зато размах плеч – широким. Одет он был в шикарный черный костюм, а из-под рукава пиджака виднелись дорогие часы, которые стоили целое состояние.

Барс ненавидел этого человека. Но еще больше ненавидел то, как сильно был на него похож. Если они стояли рядом, то каждому становилось понятно, что это отец и сын. У Барса только глаза были другими – не такими, как у отца. Особенными. Один – карий, второй – зеленый. Только этого никто не замечал. Все считали, что Барс – темноглазый. То ли боялись смотреть ему в глаза, то ли им просто было все равно.

– Садись, – кивнул Старик на одно из кресел напротив своего рабочего стола из натурального дуба. Барс развалился в одном из них, как на троне, и стал жевать жвачку. Знал, что ведет себя вызывающе, но этот урод точно не заслуживал того, чтобы перед ним стелились. Пусть задницу ему лижут замы и Оксана.

– Здороваться не учили? – поинтересовался Старик.

«Учили слать тебя на хрен».

– Что хотел? – вопросом на вопрос ответил Барс.

Старик нехорошо прищурился. Поведение сына ему явно не нравилось.

– Почему меня беспокоят из твоей школы? – спросил он, сложив руки на столе.

– Откуда я знаю? – пожал плечами парень.

– Еще раз – почему меня беспокоят из твоей школы? – медленно и четко произнес его отец. Хоть голос его и был ровным, Барс напрягся. Старик не в настроении.

– Без понятия.

– Мне повторить в третий раз? – Мужчина встал и, заложив руки за спину, направился в сторону сына. Тот уже знал, что будет. Просто сидел и смотрел в одну точку.

– Мне сказали, что ты пришел в школу без формы, – сказал Старик, встав рядом. – Если по существу, мне плевать, в форме ты ходишь или с голой задницей. Но меня унизили, Дима. Знаешь как?

– Как?

– Спросили, есть ли у тебя деньги на форму, – вкрадчиво поведал отец и положил руку ему на плечо. – Есть ли деньги на форму для сына Владимира Сперанского? Звучит смешно, не находишь?

– Да, забавно, – согласился Барс.

– Да я твою школу всю одеть могу с ног до головы. И купить каждого – с потрохами. А потроха зажарить и псам кинуть! – рявкнул Старик. – Какого черта они решили, что у тебя денег на форму нет?! Что обо мне теперь думать будут в твоей гребаной школе, а? Отвечай, идиот!

– Для человека, который может купить любого и сожрать с потрохами, ты слишком волнуешься о мнении каких-то училок, – хмыкнул Барс.

– Я дам тебе деньги – чтобы завтра был в форме. Ясно?

– Мне не нужны твои деньги, я сам зарабатываю. Как заработаю на форму, так и куплю. – С прошлого года Барс действительно зарабатывал сам. Был грузчиком в магазине, помогал на стройке, скрывая возраст, – его считали студентом. Ну и победы на гонках приносили неплохой доход, хоть и были делом опасным. Но на опасность Барс плевать хотел. Ему нравилось жить на адреналине. А деньги брать у Старика больше не мог. Чувствовал себя обязанным этому уроду.

– Вот, значит, как, – сощурился отец. – Самостоятельным стать решил?

– Ну да, – насмешливо подтвердил парень. – Ты радоваться должен. Больше не буду сидеть на твоей шее. Типа исчезну из твоей жизни и все такое. Ты же об этом мечтаешь.

– Уверен? – В глазах Старика вспыхнуло пламя.

– Разумеется. С первого дня нашей встречи ты не знаешь, как от меня избавиться. Тебе вообще не позавидуешь. Сначала от матери не знал как избавиться, теперь от меня. Но меня доводить до края не надо будет. Я сам ухожу.

– Хватит нести чушь.

– Какую чушь? Мама умерла из-за тебя, – с ненавистью выплюнул Барс, пересекая границу дозволенного. И сам пожалел о сказанном.

– Встал, – велел отец, закатывая рукава.

– Не хочу.

– Я сказал – встал. Или мне поднять тебя нужно?

Барс нехотя поднялся на ноги и получил кулаком по лицу. Удар был не самый сильный, Старик, кандидат в мастера спорта по боксу, сдерживался, но губа все равно оказалась разбита – из-за печатки. Ожидаемо. Иначе он проблемы решать не умел – по крайней мере, с сыном.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, щенок, – прошипел Старик. Барс облизал окровавленную губу.

– А я по фактам все раскидал, разве нет? Повторюсь еще раз. Бабки мне твои не нужны. Сам заработаю.

На этих словах Барс получил под дых и согнулся пополам. Еще несколько ударов по корпусу – а он даже блоки не ставил. Отец был единственным человеком, которому он не мог дать отпор.

Старик был уверен, что Барс понимает только язык кулаков – считал его уличным щенком, которого пришлось подобрать. После «воспитательной терапии» он кинул ему на колени конверт с деньгами, сухо велел умыться и ехать домой – парня ждала машина с водителем. Деньги Барс все равно не взял, хоть они ему были нужны. Из принципа. Характер у него был такой же твердый, как у отца.

В машине он вспоминал мать. А потом – синеглазую.