Читать книгу ИЦА - Анна Евдо - Страница 2

– Анечка, с днём рождения! – Мария Михайловна приобняла девочку с колким взглядом.

Та кивнула и пробормотала «спасибо» в пышную тёплую грудь своей бывшей воспитательницы. Вытянулась, худенькая, острая, движения летящие, не плавные, но и не режущие.

– Забегай ко мне через час, хорошо? – пригласила, отстранившись и продолжая удерживать её за плечико.

Между ними сохранялась негласная традиция отмечать её день рождения, о котором не помнили или специально не вспоминали ни отец, ни мачеха. Марь-Михална пекла торт или другие вкусняшки. Вечером прибегали Аня с Васей и вместе с её ребятишками чаёвничали, смеялись, обязательно задували свечу – всегда одну, девчушка не разрешала больше. Но сегодня они нарушат наложенный запрет. Женщина купила единицу и ноль и приготовила подарок. Следуя заведённой традиции, она дарила ей что-то самодельное, непокупное: шарф, варежки, новый саженец. Она была уверена, что нынешний подарок придётся к душе. И они непременно поводят «каравай».

– Забегу, – кивнула русой головой. – Вы же не примете отказ.

– Негоже нарушать то, что в радость всем, – мягко заметила воспитательница и отпустила её от себя.

Васька зашёл за ней и подарил целых две шоколадки и две пачки сока из той же школьной столовки. Она поднялась на сеновал, припрятала богатую заначку и, улыбаясь, заспешила на свой праздничный чай.

– Как думаешь, что за угощение будет? – спросил Васька.

– Не знаю, – она пожала плечами, – всё равно будет вкусно.

– Это точно, – поддакнул он.

Она не произносила вслух, но себе признавалась, что внимание Марь-Михалны было ей приятно и очень дорого. Васька догадывался, но молчал и не лез в душу.

Аня с Васей пришли ровно через час. Над сенями был приколот нарисованный красками плакат с разноцветными шариками и надписью «С днём рождения!» Дядя Коля сграбастал именинницу в медвежьи объятия и вручил белую лилию на длинном толстом стебле. Она покраснела и уткнулась носом с запашистые лепестки. Выбежали Димка с Алкой и запрыгали вокруг, подталкивая её в дом.

– Заходи-заходи, мама нам не показывает, но пахнет так, что слюнки текут, – тараторили наперегонки.

Стол на кухне был накрыт кружевной белой скатертью, красиво расставлены праздничные кружки и тарелки, снизу одна побольше, на ней другая поменьше, рядом с ними сверкали блестящие тонкие ложечки, белые салфетки в воздушных шариках, пузатый заварник и сахарница.

Мария Михайловна хлопнула в ладоши:

– Мойте руки и решайте, только сладкое или сначала курица с картошкой.

Все потянулись к умывальнику. Аня аккуратно поставила на табурет принесённый пакет.

– Там алоэ, который Димыч сломал. Он ожил. Я ему землю заменила и горшок почистила.

Женщина погладила её по руке и перехватила лилию:

– Умница, спасибо. Я твой цветок в воду поставлю.

Всем не терпелось увидеть и попробовать десерт, поэтому, как только они расселись за столом, Мария принесла из комнаты большой поднос, накрытый высокой картонной крышкой. Ане выпала честь открыть сюрприз. Она чувствовала, как подрагивают пальцы и замирает всё внутри в ожидании. Под крышкой оказался невообразимых размеров торт-муравейник с красующимся по центру серебристым числом «10». Она не могла оторвать от него глаз. Часто заморгала, пытаясь унять волнение, и улыбнулась затихшим вокруг людям.

– Теперь тебе столько лет, что одной свечкой никак не обойтись, – немного сипло проговорила Марь-Михална и незаметно ткнула в бок мужа. Он поднялся и достал из кармана зажигалку.

– Ну что, Анютик, загадывай двойное желание.

Она завороженно смотрела на играющие огненные язычки и просто хотела, чтобы этот момент не заканчивался. Чтобы рядом сопел Васька, нетерпеливо ёрзали дети хозяев дома, а они сами с теплотой смотрели на неё. Глубоко вдохнула, загадала желание, вернее, повторила про себя своё давнее желание о том, чтобы уехать в город и выучиться швейному делу, и задула свечи. Все дружно прокричали нестройное «ура» и подставили тарелки для своего кусочка торта. Наевшись изумительной домашней выпечки и напившись душистого чая с мятой и смородиной, они высыпали в ограду, где ей спели «Каравай», оставив сольно допеть «я люблю, конечно, всех, ну а … лучше всех». Она обвела всех ясным взглядом, добавила «не могу выбрать» и просто встала в общий круг, разбив сцепку Васьки и Марь-Михалны.

Надышавшись воздухом гостеприимного двора, они с Васей засобирались по домам. Вдруг в руках воспитательницы появилась коробка в бумаге с изображением воздушных шариков. Девочка не заметила, откуда она взялась. Все застыли.

– Анечка, какой же день рождения без подарка? Это тебе.

Она пыталась сглотнуть воздух, который застрял в горле и сделался густым и вязким, как желе.

– Открывай! – захлопала в ладоши маленькая Алла, прыгая не месте.

Она бережно отлепила нарядную упаковку, медленно отогнула картонные бортики и обомлела. Внутри спрятался рюкзачок из джинсовки, с плотными лямками и вышивкой неброскими более тёмными синими нитками в виде цифры пять на внешнем кармашке. Она провела по выпуклому рисунку подушечками пальцев.

– Ты отличница. Пусть в твоей жизни всё будет на пять: дружба, учёба, достижение цели.

– Вы сами сшили? – она приподняла рукотворное чудо повыше, разглядывая аккуратные строчки швов.

Мария Михайловна кивнула и обняла её. Аня обняла её в ответ и в очередной, тысячный раз прошептала «спасибо».

– Давай положу тебе в него кусок торта на утро – и бегите к себе.

Дома, не успев войти в калитку, она услышала окрик мачехи из окна:

– Принеси воды.

Второй год, как они перестали говорить элементарное «с днём рождения», не то, что дарить подарки или устраивать праздники. Она закинула рюкзачок со сладким сокровищем в тайник в сеннике. Подхватила ведро и отправилась к уличному колодцу. Полное было тяжело нести. К тому же студёная вода попадала при ходьбе на ногу. Поэтому она носила по половине ведра и делала четыре ходки, чтобы наполнить питьевой жбан.

Аня несла третью часть, когда Лидка резко распахнула дверь дома. Она отшатнулась и пролила немного на дорожку. Мачеха выдернула ведро и плеснула из него прямо на девочку.

– Раскорячилась тут!

Вода пропитала футболку и обжигающе потекла за шиворот. Она зарычала. Обе не заметили незнакомого взрослого парня, прошедшего во двор через приоткрытые ворота.

Он договорился встретиться с друзьями у соседского заброшенного дома. Обнаружил, что разболталась боковая подставка на мотоцикле, и зашёл попросить инструменты и воды. Увидел разыгравшуюся сцену, вырвал ведро из рук женщины и выплеснул на неё остатки. Та задохнулась от холода и столь бесцеремонного вмешательства. Стояла, прижимая руки к промокшей груди, и хватала ртом воздух.

– С-с-сдурел что ли! П-п-пошёл вон отсюда! – провизжала, заикаясь.

Парень был худощавым, но в нём ощущалась сила и какая-то дикость. Он зыркнул на мачеху, прищурив серые глаза, качнул головой с очень коротко подстриженными светлыми волосами, и она замолчала.

– Его-ор!!! Ты чего там застрял? – послышались с улицы крики и звуки клаксонов. – Погнали! Восемнадцать тебе не каждый день исполняется!

Он перевёл взгляд на девчонку. Стоит, дрожит, вытянулась вся, а глазищи голубые горят.

– А ты, мелкий дохлик, рычи и действуй! – наклонился и сунул ей поднятое с травы коромысло, которым она не пользовалась – слишком давило худые плечи, ловчее в руке ведро нести. – Хватай, что под рукой, и бей. Пусть тебе достанется. Но и от тебя достанется! В следующий раз побоятся тебя тронуть. А то, что ты в два раза меньше и ненормальная такая, здорового лба от тебя сильнее отпугнёт – решит, что ты без башни или психованная, такие и глаза выцарапать могут. Страх – он, порой, побеждает силу.

Ещё раз глянул на замершую мачеху и ушёл, бросив напоследок:

– Запоминай, Жихарка, если выжить захочешь.

И она запомнила.