Читать книгу В постели с драконом - Анна Эйч - Страница 5

Поднявшись в квартиру Стаса и его погибшего брата, я сразу обращаю внимание на абсолютный бардак в гостиной. Но, в отличие от обычного беспорядка, который творился у ребят после очередной вечеринки, сейчас здесь не валялись пустые бутылки от пива, коробки от пиццы и прочее. Вся гостиная была устлана огромными листами с рисунками, стояло несколько мольбертов, на столе были разбросаны принадлежности для рисования.

Мое сердце будто сжали в тиски: все это принадлежало Денису, он наверняка работал над каким-то крупным проектом, трудился ночи напролет, был воодушевлен и готов свернуть горы. Но теперь он не закончит его, теперь это все ― только горькое напоминание о нем. Я замираю на месте, будто меня парализовало. Придя в себя, я начинаю медленно обходить мольберты, рассматривая потрясающие идеи брата Стаса. Он невероятно талантлив. Помню, он столько раз помогал мне с практическими работами, подсказывал интересные мысли и способствовал их воплощению. Я не замечаю, как мои щеки становятся мокрыми. Денис был отличным другом, но почему я плачу только сейчас? Будто все это время я не осознавала, что самого прекрасного человека, которого я когда-либо знала, больше нет.

– Ты… не можешь? ― на выдохе произношу я, парализуя Стаса за своей спиной. Все это время он суетился, бегая по квартире, наводя порядок и заказывая еду.

– Что? ― он наконец-то останавливается.

– Я понимаю, ― тихо поясняю ― Ты… ты не можешь это убрать, да? ― Я поворачиваюсь к своему парню с глазами полными слез.

– Эм… да, просто… ― Он пытается подобрать слова или ищет оправдание, почему прямо посреди гостиной у него ― огромное душераздирающее напоминание о его погибшем брате?

– Не объясняй, ― я бросаюсь к нему на шею в полной истерике. ― Не надо, я понимаю! Так кажется, что он все еще с нами. Боже мой, малыш, я даже не представляю, что ты чувствуешь, мне так жаль… ― Слезы полностью застилают глаза, душат, я всхлипываю. ― Так жаль, он был прекрасным человеком, лучше нас всех!

– Да… ― отвечает мне Стас, обнимая. ― Он был прекрасным человеком, ― повторяет, но не плачет, держится или уже излил все, что было на душе. Стас гладит меня по спине, успокаивает.

– Хочешь, я все это уберу? ― спрашивает, целуя меня в висок.

– Нет, то есть… не знаю, тебе так будет легче? Давай, я уберу, если тебе тяжело, ― отлипаю от его мужественной горячей груди и вскидываю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Не нужно, я все сделаю, ― спокойно отвечает он. ― Иди в мою комнату, я сейчас принесу еды.

Я проскакиваю в комнату Стаса, пока он остается в гостиной, убирая вещи своего брата и встречая курьера.

Мы лежим на кровати, наевшись тайской еды, и смотрим какой-то выпуск трэвел-блогера на Youtube. Я не особо вникаю в смысл, потому что все мои мысли ― о Денисе, я хочу знать, как он погиб, понять, как действовать дальше. Стаса подкосила его смерть, это очевидно, но при этом он ведет себя так, будто ничего не произошло. Будто хочет оттянуть момент, когда нужно принять смерть брата и жить с последствиями.

– Малыш, ― не отрывая глаз от экрана, зовет меня Стас. ― В четверг мы… то есть я… ― Моя голова лежит у него на груди, и я слышу, как ускоряется стук сердца.

– Ты хочешь поговорить о том, что произошло? ― Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза.

– Да… ― Он сглатывает, в его глазах страх, какого я ни разу не видела: он даже в момент, когда ударил меня, испытывал совершенно другие эмоции. Я на мгновение думаю, что, может, он был под какими-то препаратами в тот вечер.

– Стас, скажи мне, ты в тот вечер что-то принимал? ― Я решаю играть в открытую.

– А мог? ― Вопрос ставит меня в тупик ― Я раньше мог себе такое позволить?

Я застываю, не понимая его реакции. Эта фраза должна быть произнесена с наездом, в его классической манере, от которой я почувствую себя виноватой. Но в нем нет злости, он просто спрашивает, будто сам не знает.

– Я знаю, что ты можешь, ― отвечаю я.

Это был не секрет, Стас мог побаловаться травкой или таблетками на вечеринке, но, как правило, он делал это только в компании ребят, однако, не исключено, что и со мной он не всегда был в трезвом уме.

– Что я сделал? ― спрашивает, а у самого дыхание останавливается ― Я был… я был не в себе, не помню, во сколько ушел. И, если честно, не помню всех событий.

В моей голове происходит замыкание. Я просто смотрю на него, как замороженная, не понимая, злиться или наоборот ― вздохнуть с облегчением. С одной стороны, мне безумно хотелось, чтобы была причина, которая объяснит его поведение, с другой ― он был под кайфом? Если так, как я могу ему доверять? А сейчас он вообще трезвый? Может, вся эта нежность и забота ― тоже побочный эффект какой-нибудь травы?

– Господи, Вика, почему ты молчишь?

– Потому что я тебя боюсь, ― шепчу я.

– Что? ― Его глаза вспыхивают. ― Ты? Я что… тебя…

– Ударил, ― заканчиваю фразу за него.

– Черт! ― Он прикрывает глаза ладонью.

– Ты что? Серьезно, ничего не помнишь? Ты не выглядел, будто под кайфом. Да, ты был взвинчен и разозлился из-за полной ерунды, но ты и раньше так делал, или… ― тут до меня доходит.

Стас и раньше принимал что-то, возможно, все приступы его агрессии или необоснованной ревности продиктованы как раз этими препаратами.

– Я и раньше тебя бил? ― Он спрашивает, а раз спрашивает, значит, не помнит.

Я вскакиваю с кровати и начинаю лихорадочно собирать вещи.

– Вика, ты куда?

– Не иди за мной! ― Я выставляю ладонь в защитном жесте. ― Я не знаю тебя, совсем! Какой ты ― настоящий?

– Черт… прости… ― Он снова трет лицо ладонями. ― Вика, я спокоен, трезв и ничего тебе не сделаю, клянусь, я больше ничего в жизни не приму. Давай просто поговорим?

Я стою у двери спальни, прижав к груди свитер и рюкзак. Я хочу ему верить, хочу поговорить, убедиться, что все дело в каких-то чертовых таблетках и на самом деле мой парень меня любит, заботится и никогда-никогда больше не ударит. Вот только этот парень делал мне больно слишком много раз, если не физически, то эмоционально. Я не была готова поверить в то, что в один момент все это закончится.

– Во сколько я ушел от тебя? ― Он спрашивает спокойно.

– Около девяти часов вечера, ― отвечаю, все еще прижимаясь к двери.

– Хорошо, как я тебя ударил?

– Дал пощечину, ― я закатываю глаза, мне кажется, он издевается надо мной. Как можно такое не помнить?

– Это был не первый раз? ― Снова вопрос.

– Первый, раньше ты мог только шлепнуть или схватить сильно, но никогда…

– Губа… это я? ― тихо спрашивает, и я вижу страх и боль в его глазах. Он правда не ожидал от себя такого.

– Да, кольцом, ― я указываю на его руки, правда, сейчас на его пальцах ничего нет.

– Ясно, ― он сглатывает. ― Ты… ты хочешь порвать со мной? ― голос сдавлен, будто он сдерживает слезы.

Вопрос ставит меня в тупик. Я же правда хотела, и сейчас, когда я банально не могу даже приблизиться к нему, самое время остановить эти отношения. Но в эти пару дней он вел себя совершенно иначе, будто стал замечать меня, будто пелена спала. Он был трезв, вот в чем все дело! Он перестал принимать после смерти брата и снова превратился в парня, в которого я влюбилась.

– Я не знаю, ― хриплю, голос куда-то пропадает.

– Малыш, я не хочу тебя терять, ― все так же осторожно произносит он каждое слово. ― Если не хочешь оставаться, давай я тебя отвезу, ― сглатывает и следит за моей реакцией, все его движения очень аккуратные, он боится меня спугнуть. ― А завтра мы встретимся и… и решим, что делать, ладно?

Я киваю. Через сорок минут мы уже стоим у общаги.

– Вика, я скотина, я знаю. Понятия не имею, как я мог так себя вести, но я хочу, чтобы ты верила: сейчас я чист и никогда ничего не буду употреблять, я готов хоть каждый день анализы тебе приносить, только прошу, не бойся меня. Я… я не могу потерять еще и тебя, ― он не может даже смотреть на меня, говорит, уставившись на руль, выдавливая каждое слово, наполненное мучительным чувством вины.

Все это звучит безумно искренне, и рвет мне сердце. Я люблю его, люблю и верю. Как дура? Как жертва абьюзивных отношений? Возможно! Но он слишком глубоко забрался мне под кожу, слишком сильно сжимает мое сердце.