Читать книгу Риск-менеджмент для менеджеров - Анна Федорова - Страница 3

Яницкий О.Н., доктор философских наук института социологии РАН, опираясь на концепцию У. Бека, предлагает назвать Россию обществом риска, а спустя два года называет российское общество – обществом всеобщего риска, обращая внимание на эволюционирующий характер общественного развития, на увеличение уровня и степени общественных рисков. Яницкий О.Н. отмечает, что всеобщность связана с целостным пониманием и осмыслением российского общества вне географических зон и границ. В этом он солидарен с У. Беком. Границы перестают играть ключевую роль в процессах распределения и управления рисками. Сахалин мало отличается от городов, расположенных в Центральной части России, в том смысле, что социальные и организационно-управленческие риски обладают инвариантными характеристиками, которые делают их «одинаковыми» для различных городов и регионов. Социальные и организационные риски становятся равномерно распределенными.

Всеобщность отражает характер всепроникающего производства рисков. Биологическая среда существования современного человека (вода, воздух, почва) превратилась в накопительную среду многообразных рисков. Если рассматривать управленческую сферу, то риски накапливаются и приобретают всепоглощающий характер благодаря неверным, ошибочным, отложенным управленческим решениям. При этом неважно, в какой сфере (политической, социальной, экономической, культурной) эти решения принимались. Риски увеличиваются благодаря транспарентности ошибок лиц, принимающих решения, отказу от решений, отложенным решениям и системным управленческим ошибкам, которые более глобальны, чем коллективные или индивидуальные ошибки.

Неотъемлемой чертой общества всеобщего риска становится «нормализация» рисков, когда каждый уважающий себя субъект управления (каждое ведомство) занимается вопросами обеспечения безопасности. Становятся важными военная, энергетическая, продовольственная безопасность и целый ряд других. Риски не столько противопоставляются безопасности, сколько подменяются этим понятием. Становится нормой общественной жизни заниматься вопросами безопасности. Вкладывание организационных и управленческих ресурсов в процессы обеспечения безопасности приобретает формы современной стратегии управления рисками. И следующий тезис, вытекающий из предыдущего, заключается в том, что поскольку я занимаюсь безопасностью, то я занимаюсь и рисками. Это логически неверно, но срабатывает на уровне нерефлексивной общественной жизни.

Поскольку риски тесным образом связаны с общественными благами и процессом их производства, то доминирующими общественными стратегиями в этот период стали сохранение, сбережение и защита. Из поля зрения управленцев уходит забота о благосостоянии общества и прогрессивном векторе его развития. Главные управленческие ресурсы тратятся на обеспечение безопасности приобретенного. В этом стремлении к всеобщей безопасности средства, затрачиваемые на ее обеспечение столь велики, что становятся экономически и управленчески нецелесообразными. На уровне управления обществом и социальными процессами мы приобретаем все новые и новые виды рисков, связанные с криминальным характером общественных отношений[3]. В этот период производство рисков вытесняет производство общественных благ, когда возрастает уровень криминализации общества и отдельных социальных институтов, экономический капитал вывозится за границу и находит соответствующие пути легализации, лекарства становится купить труднее, чем наркотики, государство перестает выполнять функцию гаранта безопасности общества, выборы осуществляются на основе грязных политических технологий, на первый план выходят псевдополиттехнологи и заказные политические эксперты[4]. В этом ключе можно переформулировать вопрос, заданный П. Бурдье по отношению к социологии. А именно: насколько ангажированным становится социологическое знание и насколько в связи с этим социологии удается практиковать «наблюдение второго порядка», т. е. выходить в поле рефлексии и осмысливать собственные значения и действия.

Ангажированность научного знания в значительной степени искажают факты, связанные с социальными и организационными рисками. Управленцы вынужденно имеют дело с различными интерпретациями, мнениями, рассказами, пониманиями и восприятиями происходящего. Управление осуществляется опосредованно – через моделирование и конструирование социальной и организационной реальности. Основаниями для моделей и конструктов служат субъективные объяснения происходящего в социальной и организационной жизни (рис. 1.6).

В общественных науках, способных провести риск-рефлексию, на первый план выходят политические и экономические науки, и риски становятся излишне политизированными и экономически просчитываемыми. В социологическом знании фиксируется статус-кво теорий и концепций на уровне осмысления общественных процессов и явлений и признается избыточность риск-дискурсов и риск-рефлексии. Осмысливаются понятия социально-экономических кризисов и социальных конфликтов, не отражающих в полной мере понятие рисков.

Под кризисом чаще всего понимается совокупность многочисленных рисков, которые взаимодействуя друг с другом, приводят к серьезным социально-экономическим, политическим и культурным последствиям. Социальные конфликты осмысливаются как актуализирующиеся базовые социальные и организационные противоречия, проявляющие себя в действиях социальных акторов. Из определения социальных кризисов и конфликтов видно, что они фиксируют скорее результат и последствия, а не механизм или процесс производства социальных рисков. Это неплодотворно с точки зрения управления.

Поскольку, если мы идентифицируем причины, то мы оказываем управленческое воздействие слишком рано. Это нерезультативно: организационно-управленческие ресурсы уже затрачены, а риски могут не случиться. С другой стороны, мы например, знаем последствия рисков и начинаем управлять ими, снижая уровень и степень. С точки зрения целей управления мы опоздали. Управленческое воздействие несвоевременно.

Рис. 1.6. Характеристики современного общества (концепция О.Н. Яницкого)

Вместе с тем социальные риски носят скорее субстанциональный характер и по статусу приравниваются к таким понятиям, как социальный порядок или социальные изменения. Когда нарушается социальный порядок, мы имеем дело с многочисленными и трудно прогнозируемыми по своим последствиям рисками. Социальные изменения в своей основе содержат риски в качестве инвариантных характеристик. Как только мы начинаем осмысливать социальные изменения, мы должны понимать, что выходим на риск-процессы и сопровождающую их риск-рефлексию. Если мы отказываемся от риск-рефлексии и нивелируем риски, то тем самым повышаем их, принимая решение в момент отказа от принятия решений, объектом которых выступают риски.

Риски могут осмысливаться как эпифеномен или результат деятельности, сопровождающий такие феномены социальной жизни, как аномия, отклоняющееся (девиантное) поведение[5]. Но риски теряют собственную субстанциональность, собственные сущностные уникальные характеристики. Почему же социальные и другие виды рисков так широко используются в процессе анализа деятельности индивида, группы, организации и тесно связываются по смыслу с опасностями? Яницкий О.Н. полагает, что экстраполяция рисков берет свое начало в технологической сфере. Исследователи стали обращать внимание на то обстоятельство, что технологические блага и последствия прогрессивного развития общества и технологического развития, как элемента этого развития биполярны. В качестве примеров можно привести аварии на атомных станциях и подводных лодках, раскрывающие опасную сторону внедрения технологических инноваций. Стали говорить о рисках как о необратимых последствиях человеческой деятельности в технологической, управленческой и экономической плоскости. Когда невозможно исправить, «переиграть» сами события, можно лишь работать над последствиями произошедшего события, проводить анализ рисков и риск-рефлексию, своевременно выявляя риски, сопутствующие деятельности человека (рис. 1.7).

Рис. 1.7. Сущностные характеристики современных рисков

Яницкий О.Н. в своих трудах называет Россию обществом «всеобщего риска», основываясь на следующих тезисах:

• риски не имеют географических границ;

• идеологические составляющие концепта (коммунистическая доктрина и соответствующие ей социетальные институты);

• проект радикальной трансформации российского общества;

• катастрофичность общественных изменений;

• прогрессивистская парадигма и отсутствие политической воли для отказа от нее;

• антиинтеллектуализм, нивелирование научного знания, школ и направлений исследований;

• аккумулирование власти в руках силовых органов и структур;

• социальная среда становится средой производства рисков;

• подавление производства собственных благ и услуг и зависимость от производства и технологий западного типа;

• стремительная утрата национальной идентичности;

• генерализация оборонного сознания, когда происходит реализация стратегии избегания опасностей;

• слабая критическая рефлексия происходящих событий;

• возрастающая гетерогенность общества и объединение граждан в сообщества, главной целью которых становилось выживание.

Ценность концепции Яницкого О.Н. состоит в аналитике и систематике социально-философской идеи У. Бека и поиске для нее ментальных оснований в российском обществе. Исследователь обогащает понимание общества риска инструментальными моделями, которые способны работать на прикладном уровне. В качестве примера можно привести инструметализацию тезисов, на которые опирается философ. Если в качестве проекционной матрицы использовать матрицу рисков, которая помогает разделить причины и последствия рисков и выделить виды рисков, то можно прийти к следующим выводам.

1. Главным источником риска всеобщего общества риска является транспарентность рисков, т. е. их свойство возникать и аккумулироваться вне географических границ и границ, связанных с полями общественного существования и развития (экономическое поле, поле политики, культурное поле, политическое поле, технологическое, управленческое и организационное поля). Риски на уровне общественного функционирования и развития выступают в качестве мета-поля по отношению к другим полям. Риски как бы покрывают их или напластовываются на них по мнению исследователей.

2. С одной стороны, риски, располагаясь на мета-уровне по отношению к другим общественным полям, должны объединять, схватывать их, делать более монолитными. А с другой стороны, слабая концептуализация рисков в форме социальных и организационно-управленческих моделей и сложность их использования в повседневных практиках, сформированность особого языка и необходимость прибегать к синонимам в значительной степени увеличивают гетерогенность общества и проявлений общественной жизни. Гетерогенность можно отнести к условиям рисков. Другим важным условием становится несформированность критической рефлексии по отношению к происходящим явлениям и событиям общественной жизни[6]. Здесь важно отметить, что критическая рефлексия неудобна актами выбора, которые она предоставляет. Поэтому, на наш взгляд, речь идет не столько об отсутствии критической общественной мысли (У. Бек) или слабой критической рефлексии по отношению к происходящим событиям (О.Н. Яницкий), сколько о нежелании выходить в зону высоких рисков и управлять ими.

3. Важными факторами, которые раскрывают смысл первого риск-условия (возрастающая гетерогенность общественных событий и процессов), являются утрата национальной идентичности, когда нормы западной культуры присваиваются без интеллектуальной рефлексии. К числу таких норм можно отнести нормы культуры потребления, ювенальную юстицию, нормы современной миграционной политики и т. д. Присвоение неингерентных нашему обществу норм и правил общественной жизни приводит к атомизации, индивидуализму, к формированию и поддержанию многочисленных суб-культур различных общественных групп и сообществ, соединенных друг с другом слабыми социальными связями. Другим риск-фактором становится изменение характеристик социальной среды, которая становится средой порождения многочисленных рисков.

4. В отдельную группу можно выделить политические риск-факторы: усиление силовых структур и оборонного сознания, направленного на формирование и поддержание безопасности общества. Здесь мы сталкиваемся с тем, что, с одной стороны, государство перестает выполнять роль гаранта общественной безопасности. С другой стороны, затраты на обеспечение безопасности становятся экономически и управленчески неоправданными, ресурсоемкими по сравнению с вероятностью неблагоприятных событий, которые могут наступить/не наступить. Экономическая и управленческая цена контингентных связей, существующих между причинами, действиями и последствиями действий, слишком высока.

5. Существенными факторами становятся нивелирование научных школ и направлений, которые могут сформировать и развивать современные подходы к исследованиям общества, социальных и организационно-управленческих рисков.

Резюме

1. Яницкий О.Н. вслед за У. Беком стремится проанализировать риски на уровне общества. В своих работах он называет российское общество – всеобщим обществом риска, обращая внимание на то обстоятельство, что риски не имеют географических и страновых границ. Социальные риски наделены инвариантными характеристиками, которые позволяют исследователям изучить их. К числу таких характеристик можно отнести биполярность рисков, взаимосвязь рисков и опасностей, рисков и безопасности общества, экономические детерминанты рисков, проявляющие себя в общественных благах, напластовывание рисков и конфликтов, рисков и кризисов, которые должны выступать в роли результатов рисков.

2. В российском пространстве риски излишне идеологизированы, они опираются на коммунистическую доктрину и соответствующие ей социетальные институты. В экономическом поле это обстоятельство усугубляет последствия проекта, направленного на радикальную трансформацию российского общества и катастрофичность общественных изменений. В управленческом поле эти феномены проявляют себя в форме ошибок управленческой системы, которые по своим последствиям гораздо масштабнее, чем ошибки отдельных индивидов или социальных групп (примером системной ошибки может служит Чернобыльская катастрофа).

3. Социальная среда становится средой производства рисков в условиях подавления производства собственных благ и услуги по формированию и поддержанию зависимости от технологий западного типа. Происходит стремительная технологизация рисков, когда большинство причин находятся в сфере развивающихся современных технологий.

4. В ситуации антиинтеллектуализма и нивелирования научного знания, современных, особенно междисциплинарных школ и исследовательских направлений происходит признание избыточности риск-рефлексии и риск-дискурсов. В этом смысле признание всеобщности рисков происходит в ущерб четкости границ, объекта и предмета исследований социальных рисков и формированию эффективных стратегий управления рисками. Это связано с признанием существования рисков во всех феноменах социальной и организационно-управленческой жизни и «размыванию» этого понятия. Научное сообщество принимает риски в качестве эпифеноменов социальных событий и процессов.

5. Большое внимание в обществе всеобщего риска начинает уделяться концептам безопасности и экономически обоснованным стратегиям ее обеспечения. На фоне этих процессов формируется оборонительное сознание, связанное со стратегиями страха, защиты и сохранения достигнутого, а также стратегии избегания опасностей, передача и перераспределение.

6. В условиях стремительной утраты национальной идентичности происходит некритичное присваивание западных ценностей и образцов, которые экстраполируются на все сферы общества. Это приводит к разрушению традиционных ценностей и норм, присущих российской культуре, атомизации и индивидуализации социальных акторов и возрастающей гетерогенности общества и объединение граждан в сообщества, главной целью которых становится не стратегия управления рисками, а стратегия выживания.

Вопросы для самоконтроля

1. Почему российское общество можно назвать обществом всеобщего риска?

2. Какие инвариантные характеристики рисков вы знаете?

3. Почему социальная среда становится средой производства рисков?

4. Почему социальные риски в российском поле излишне политизированы?

5. Какую роль в общественной жизни играют риск-рефлексия, риск-дискурсы, критическое мышление?

6. Можно ли отождествлять социальные риски с опасностями и безопасностью общественной жизни?

7. Обладают ли социальные риски субстанциональными характеристиками или являются эпифеноменами, сопровождающими любое явление социальной жизни?