Читать книгу Любовь без памяти - Анна Фёдорова - Страница 5

– Приехали… Девушка, вы меня слышите?

Я повернулась на голос и удивленно посмотрела на коротко стриженого мужчину с крючковатым носом. Это еще кто?

– Луначарского, шесть. Приехали.

Ах да, такси. Что-то припоминаю.

– Нет-нет, не надо денег. Мне уже заплатили, – шофер мягко отвел мою руку с мятыми купюрами. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Лучше не бывает, – честно ответила я и вышла из машины.

Мама при виде меня ахнула и вцепилась в мои плечи.

– Надя! Надя! Отвечай немедленно, как ты себя чувствуешь?

– Не тряси меня, пожалуйста, – вежливо попросила я.

Мама отступила на шаг и сложила руки на груди.

– Ты пила? Употребляла наркотики?

– Нет, – я удивилась.

Удивительная истома постепенно исчезала.

– У тебя очень странный вид, – мама помогла мне снять плащ.

– Все хорошо. Можешь не беспокоиться, – заверила я родительницу и ушла в свою спальню.

Дверь я закрыла, потому что больше всего сейчас я нуждалась в одиночестве, а мама хотела обратного.

– Кто такой Степан? – спросила мама, прислонившись к двери. – Это тот самый, с которым тебя познакомила Лиля? Ты мне вчера с его номера звонила?

– Да. Степа хороший.

– Дочь, ты провела ночь с мужчиной, которого знаешь всего один день?

– Мам, у меня такое чувство, что мы с ним знакомы миллион лет. А сейчас, извини, я иду спать.

Мама не стала ничего спрашивать. Вскоре в гостиной зашумел пылесос.

Я легла в кровать, попыталась мысленно восстановить вчерашний день. Но у меня не получилось вспомнить ни дороги, по которой мы ехали, ни дом, в котором находились, ни цвет постельного белья – ничего, что не было частью Степана. Но в память врезались запах одеколона, золотая цепочка, выглядывающая из-за ворота рубахи; широкие пальцы, скользящие по моей щиколотке; прерывистое дыхание; горячая кожа…

Некстати вспомнились слова Лили о том, что у настоящей любви нет счастливого конца. «Что ж, пусть у нас будет животная страсть», – подумалось мне. Но надежды и желания НЕ влюбиться опоздали. Глупо просить отсрочить то, что уже произошло.

– Он любит меня, – прошептала я.

Не может не любить. Если на свете существует любовь, то она должна начинаться именно так: весь мир растворяется, есть только он и она. Я отключила телефон, накрыла голову подушкой и провалилась в сон.

Проснулась я на удивление легко, да еще в такую рань – половина пятого утра! Впрочем, если учесть, что я беспробудно спала с двух часов дня, вряд ли стоит удивляться раннему подъему.

Я приняла душ, приготовила завтрак, а когда поднесла к губам чашку, заметила, что напеваю.

Я не могла усидеть на месте. Я не могла ходить ссутулившись. Я не могла молчать.

Я пела, легкими движениями расставляла вещи по местам. Бегала на цыпочках из одной комнаты в другую в поисках разбросанных украшений. Осанка ровная, плечи расправлены и не потому, что так красиво, а потому что душа требует. Если бы земное притяжение ослабело хоть немного, самую малость, я бы парила, танцевала в воздухе.

Надо бы разбудить маму…

Я поцеловала ее в щечку. Мама протерла глаза, потом помотала головой и на всякий случай уточнила:

– Надя, который час? Будильник показывает шесть, но…

– Три минуты седьмого, мам. Я побежала на работу. На завтрак фруктовый салат, тосты. Пока!

– Почему так рано? – спросила мама.

– Просто так! Хочу прогуляться!

Весь день меня преследовали чудеса. Начальница находилась в великолепном расположении духа, покупатели быстро находили нужную вещь, выручка оказалась в три раза больше обычного, прохожие улыбались и делали комплименты. И у меня ни разу не возникло опасения, что хороший день – всего лишь сон, или что вечером меня ждут неприятности. Нет. У меня была необыкновенная уверенность, что жизнь и должна быть приятной и легкой.

Туман: Привет, Надя! Извини, что надоедаю… Объявилась ли твоя соседка?

Я: Минутку.

Я отправилась к соседке.

– Надя? Привет, – Инга удивленно приподняла брови.

– Я тебя не отвлекаю?

– Нет, с чего ты вяла? Проходи.

– Ну, у тебя немного странная реакция.

– Я тебя не сразу узнала, – рассмеялась Инга. – Такое впечатление, что внутри тебя включили лампочку. Никогда не видела, чтобы ты так светилась.

– Понятно, – теперь рассмеялась я. – Слушай, у тебя остались котята?

– Один. Фактически, они все дома, им нужно немного окрепнуть. Для двоих сразу нашлись хозяева, вчера Анисимовы с первого этажа просили котенка оставить.

– Тогда я последнего забираю! Давай сюда!

– Какая быстрая, – улыбнулась Инга. – Подожди денька три.

– Он хорошенький?

– Беленький. Красавец! Я была уверена, что его первым выберут. Тебе прям кто-то колдует, самый симпатичный достался. Ах да, самая симпатичная. Это кошечка.

– Я не себе беру, знакомому.

– А он хороший человек? – насторожилась Инга. – Как следует будет ухаживать за котенком?

– Конечно, хороший! – возмутилась я, а потом подумала, что не видела Тумана, даже имени его не знаю. Тем не менее, я уверена, что он хороший. Меня даже обидело, что Инга усомнилась в его положительности.

Я: Девочка. Шерсть белая. Мордочка красивейшая. Через три дня готова отправиться в новый дом.

Туман: Фантастика! Мне хотелось именно белого котенка! Большое спасибо, Надя!

Я: Не за что. Ладно, я побежала. До связи.

После ужина в ресторане Степан отвез меня домой, потом поехал по делам, обещал забрать меня часа через два. Мне нужно успеть освежить макияж, подобрать одежду и украшения, так что на переписку времени нет.

Я остановила выбор на лиловом платье с разрезом от бедра, на ушки – крупные серьги-кольца. Из косметики – помада в тон платью, подводка и тушь.

Степан приехал около одиннадцати. В этот раз моя память проявила себя лучше. Я запомнила большую часть путешествия.

– Тепло? – Степан повернул регулятор печки.

– Да, очень хорошо.

Честно говоря, я не обратила внимания на такую мелочь, как температура в салоне автомобиля. При необходимости я бы и в сарафане пошла за Степаном в любой мороз. Недаром говорят, что любовь греет.

– А куда ты ездил?

– В аэропорт.

– Встречал кого-то? – мой голос дрогнул.

– Да. Что ты предпочитаешь: клубнику или шоколад?

– Шоколад. А кого…

– Минутку.

Степан достал мобильный телефон, небрежным тоном отдал распоряжения и положил руку мне на колено. После этого я ничего не помню.