Читать книгу Петербургский Прожектор № 1 - Анна Гончарова - Страница 2

Реакция против принудительных мер Петра Великого не замедлила обнаружиться вскоре после его смерти. Началось бегство из Петербурга и запустение города. Особенно заметно было это при Петре II, который сам почти все свое недолгое царствование провел в Москве. Но уже в царствование Анны Иоанновны принимаются принудительные меры к предотвращению полного запустения города. Недовольство народа запрещениями выезда выразилось в ряде поджогов, уничтоживших значительную часть города. Для борьбы с поджогами была произведена в 1737 году перепись жителей по участкам города. Для наблюдения за благоустройством организована была комиссия под председательством Миниха, которая «учинила верный план города». По указу Елизаветы Петровны 1741 года в Петербурге водворялись «непомнящие родства и называющее себя поляками». Эти принудительные меры в царствование Екатерины II заменились поощрительными, что весьма содействовало росту города. Так что в ее царствование число населения возросло до 200 тысяч, а площадь под городом до 37 квадратных верст. Во все царствование Екатерины II действовала комиссия, принявшая ряд мер для городского благоустройства.

Петербург был фоном, на котором разыгрывались исторические события императорского периода: сложные дворцовые перевороты, придворные интриги. Каждая эпоха имеет свой стиль в архитектуре, в обстановке, стиль тесно связанный со всем духом эпохи. Для XVIII-го века характерно именно громадное значение придворного духа. По сохранившимся зданиям и предметам возможно воссоздать картину жизни той или другой эпохи, вкусов и привычек императриц и окружавших их вельмож.

Гораздо труднее дать общую картину внешнего вида города в XVIII веке. От «Северной Голландии» Петра I до Петербурга времен Пушкина слишком большой шаг: город менялся, рос, но нечто своеобразное, отличное от всех русских городов – оставалось. Темное царствование Анны Иоанновны не оставило почти ничего ценного в жизни города.

Изменение Петровского Петербурга началось с царствования Елизаветы Петровны. Появилась новая изысканная и пышная французская архитектура, принесенная в Россию гениальным итальянцем Бартоломео Растрелли. Самые церкви строил он так, чтобы вид их настраивал молящегося на радостные размышления. По его проектам построен был ряд зданий, составляющих до сих пор украшение города: Зимний дворец, Аничковский дворец, дома Строгонова и Воронцова, Смольный и Никольский соборы и т. д.

Архитектура эта гармонировала с характером царствования Елизаветы Петровны. При дворе господствовало французское влияние, которое сказывалось в нравах, одежде, манерах. Роскошные празднества вельмож поражали современников и в действительности представляли разительный контраст с тем, что творилось в маленьких однообразных домиках, на пустынных и грязных петербургских улицах. И еще более гордой выступала пышная красота дворцов и соборов.

В до-Екатерининскую эпоху немощеные, плохо освещенные улицы представляли нередко немалую опасность не только для пешего, но и для конного. Низкие домики по бокам их не всегда составляли даже прямую линию. «Большая першпектива», именовавшаяся со времени Анны Иоанновны «Невскою», считалась лучшей улицей столицы. По указу Елизаветы она должна была застраиваться каменными домами, но эти каменные дома, обыкновенно с палисадником у фасада, далеко не составляли сплошного ряда и большие промежутки занимали унылые заборы.

Если пересмотреть указы Елизаветы об устройстве и благочинии города, то они поражают своим «домашним» характером. Тут есть указ о снятии вывесок, безобразный вид которых портил улицы; тут и указ о том, чтобы мимо дворца Государыни не проносить покойников, а кучерам возле дворца бичами не хлопать, есть указ и о том «чтобы мужчинам с женщинами в однех банях не париться…» и т. т. Словом, та же, что и при Петре I, регламентация городской жизни, но более домашняя, помещичья. Любопытно и наблюдение за порядком в городе. Полицию составляли вначале драгунские отряды, которые впоследствии были заменены простыми дворовыми людьми, доставлять которых обязаны были помещики. Последние пользовались этим, чтобы сбывать плохих работников – пьяниц, воров…

Но вот наступило «мудрое» царствование Екатерины II. При дворе продолжала царить роскошь, вельможи продолжали тратить громадные суммы, но в области городского управления, в отдельных распоряжениях, наконец, в самых постройках, безалаберность, прихоть и затейливость предыдущего царствования заменились благоразумными и последовательными мерами – официального характера. Отразила новый дух и архитектура – верное зеркало эпохи, выдвинулись новые архитекторы и на Петербургских улицах и площадях появились строгие и стройные здания. О времени Екатерины II говорят нам такие постройки, как Публичная библиотека, Академия художеств, Таврический дворец и Эрмитаж.

Михайловская площадь (Площадь искусств) и Михайловский дворец в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя

Во все время царствования Екатерины II действовала «комиссия застроения», приложившая немало усилий к тому, чтобы придать Петербургу европейский вид. Издавались распоряжения о постройке каменных домов, так как деревянные дома представляли большую опасность в пожарном отношении. Для красоты города предполагалось даже застроить площади одними только фасадами, с тем, чтобы собственники земли могли за этими стенами сооружать любые постройки, но проект этот не был осуществлен. Берега Невы были одеты (в пределах города) в сплошную гранитную набережную и на Неве стали строиться красивые каменные особняки. Переустроена была и полиция. Весь город был разделен на 10 частей, во главе каждой стоял пристав. Часть делилась на кварталы, заведывание которыми возложено было на квартального надзирателя и квартального поручика. Последний избирался гражданами из своей среды на три года. Городское самоуправление окончательно было устроено «жалованной грамотой городам» 1785 г. Построено оно было на начале всесословных выборов.

Органами городского управления была сделана Городская дума, которая разделялась на общую и шестигласную. Первая соответствовала нашей городской думе, вторая нашей городской управе. В состав общей думы входил городской голова и гласные от «настоящих городских обывателей». Настоящими городскими обывателями считались не только купцы, собиравшиеся по гильдиям, но и ремесленники, входившие в состав цехов. Общее начальство над думой было предоставлено петербургскому генерал-губернатору.

Приняты были меры к устройству больниц и выстроена была первая больница для бедных – Обуховская; построены были богадельни; на содержание арестантов, которые до того кормились милостыней, стали опускать по 2 коп. в день из казенных денег. Все эти меры благоприятствовали развитию и улучшению города, вид которого поражал современников. Вот как описывает один писатель Екатерининского времени современный ему Петербург: «В нем все так прекрасно, что отнюдь бы из оного не вышел. Он напоминает бессмертное имя своего Основателя, может славиться и взятым в его благолепии и выгодах попечении великия Екатерины II, которая его украсила достойными сего Основателя и своего имени зданиями. Он не таков, как Рим, который представляет все лучшие свои зданья в поврежденном виде или искаженном от времени и переделанном виде, но напротив того вмещает в себе в целости своей толикие же храмы, дворцы и другая здания, которые могут равняться со всем тем, что есть прекраснейшего в свете».

Совершенно обособленно стоит на границе двух столетий мрачное царствование Павла I. Под действием его случайных, часто внезапных указов замерла общественная жизнь. Самое уличное движение утихло и разнообразили его только проходившие на постоянные маневры и парады войска. Стремлением Императора было переделать город на военный лад, создать любимое им «однообразие во всем». И вот на улицах появились однообразные, желтые казенные здания, придавшие городу казарменный отпечаток. Издан был внезапно указ о том, чтобы засадить Невский деревьями (существовавший во времена Петра I бульвар давно исчез).

И вот среди зимы стали вырубать на улице ямы в замерзшей земле, разводить в них костры, чтобы оттаяло и сажать тонкие липки. Через тридцать дней исполнено было приказание Императора. Единственным, но замечательным зданием, говорящими нам о времени Павла I – можно считать Михайловский – ныне Инженерный замок. Построенный в стиле итальянского возрождения с 5-ю подъемными мостами и подземными ходами, он напоминает то странное романтическое время, когда возможны были указы о запрещении носить круглые шляпы или лакированные туфли, где по прихоти придворной фаворитки все украшалось в красный цвет, балет получал приказ присутствовать на маневрах, а придворные дамы на улице при встрече с царем вылезать на уличную грязь и совершать установленные поклоны. Точно предчувствуя свою близкую гибель, Павел I спешил поселиться в новом дворце. Рассказывают, что двор въехал в совершенно сырое здание, так что на первом празднике – в залах стоял густой туман. В одной из комнат этого дворца 11 марта 1801 года Павел I погиб жертвой придворного заговора.

Михайловский замок в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя

Быт и нравы петербургских жителей, характер уличной жизни не поддаются такому разделению на эпохи отдельных царствований, как стиль архитектуры, меры по городскому благоустройству и заселению города. Жизнь старого Петербурга имела много сходного с жизнью какого-нибудь современного глухого провинциального городка, но наряду с этим имела свои характерные черты, обусловленные тогдашним временем и столичным положением города.

Уличная жизнь в старину во многом отличалась от нынешней: не было большого оживления, большой постоянной толпы, волны экипажей. Езда богатых людей отличалась большой пышностью и изысканностью. Елизаветинские вельможи щеголяли наперерыв друг перед другом богатством своих выездов, старались заслужить внимание императрицы, любившей роскошь. В большой моде были тяжелые возки и золоченые кареты. Запрягалась в них шестерка лошадей с 2-мя форейторами «на унос». Обязанностью первого, сидевшего верхом на передней лошади, было вынести при разъездах карету раньше других. С диким криком: «поди!» неслись экипажи по ухабистым улицам Петербурга.

Екатерина II, желая упорядочить езду по улицам, издала оригинальный указ, дозволявший только лицам 4-х высших классов ездить шестериком цугом, а с 8-го класса на четверках. Довольно рано появляются в Петербурге извозчики; летом на дрожках, выкрашенных в обязательную со времени Екатерины II желтую краску, зимой на санках. Как форма установлена была для них зимой четырехугольная шапка с желтым верхом, летом шляпа с желтыми лентами и желтым кушаком. На спине болталась бляха с номером и названием части. К концу ХVIII века распространенным видом извозчичьего экипажа была так называемая «гитара», на которой седоку приходилось сидеть верхом, держась за пояс возницы. Ездить на извозчиках не считалось унизительными в старом Петербурге. Езживали и вельможи, причем плата была очень низкая. От Александро-Невского монастыря до Адмиралтейства можно было доехать за два алтына, т. е. за 6 копеек.

О быстроте и легкости современного передвижения не было и помину: выезд богатого дворянина на другой конец города в гости был целым событием: собирались нередко целым караваном с челядью, шутами, карликами. При выезде из города проезжали заставы. Шлагбаумы, появившиеся со времен Павла I, заменяли рогатки на поломанном колесе. Квартальный (из старых солдат), подымая рогатку, спрашивал, кто едет, при чем ездоку представлялась возможность назвать себя как угодно. Не пестрели улицы Петербурга окнами магазинов, разнообразными вывесками; торговля сосредоточена была в рядах Гостиного двора, а некоторые виды ее в руках уличных разносчиков. Эти разносчики сновали повсюду, выкрикивая название своего товара. Особенно распространены были сбитенщики, продавцы излюбленного народного напитка – сбитня – горячей смеси меда или патоки с водой. Пить сбитень выбегала на площадь даже публика из театров во время антрактов. Много было пирожников, продавцов блинов, сусла, лубочных картинок, гребешков…

Гостиный двор первоначально помещался на Троицкой площади, затем на Тучковой набережной, но впоследствии главная торговля сосредоточивается на углу Невского и Садовой. На топкой грязной площади, около деревянного строения Гостиного двора, разбиты были шалаши и лари, стояли, возы с дровами и сеном. Общая картина напоминала беспорядочный базар. Только в 1785 году выстроено было нынешнее каменное здание Гостиного двора, и торговля распределена была по линиям: например, суконной, зеркальной и т. д. Нынешняя перинная звалась бабьим рядом и в ней до 40-х годов XIX века торговали одни женщины. Гостиный двор жил своей обособленной жизнью. В каждой лавке сидел сам хозяин – человек солидный, знающий «обхождение», выражавшийся замысловатыми речами, пересыпанными поговорками. Приказчики – «молодцы» зазывали покупателя в дверях звонкими голосами. В полдень запирали лавки и шли обедать, после чего предавались послеобеденному сну. В эти часы замирала вся трудовая жизнь в старом Петербурге. Случалось, что рабочие спали тут же на улице. Кроме купцов и покупателей, по Гостиному двору бродило немало всяких лиц. Тут можно было встретить юродивых нищенок, фонарщиков, собиравших на похороны умершего родственника и т. д.

Оживленную Петербургскую толпу можно было наблюдать в праздничные дни на различных городских и загородных гуляньях. В старину люди жили проще и милей, больше было садов, и каждый выбирал себе развлечение по вкусу: любившие кутнуть отправлялись на тройках за город в известный «Красный кабачок», «желтенькое» или Екатерингоф. Купечество с провизией и самоварами устраивало пикники на островах, где молодежь каталась на яликах по Неве. Даже некоторые частные сады предоставлены были для посещения публики. Так на Петергофской дороге существовал сад Нарышкина, надпись на котором гласила: «Приглашаем всех городских жителей воспользоваться свежим воздухом и прогулками в саду для рассыпанья мыслей и соблюдения здоровья». В Летнем саду раз в год устраивались смотрины невест. Невесты, разряженные и нарумяненные (обязательная мода старого времени!) расхаживали по аллеям, а за деревьями шмыгали свахи.

При первых Императрицах была мода на карликов и заморских зверей. В дар от Персидского шаха получено было целое стадо слонов, для которых был устроен слоновый двор в 1744 году. Слонов этих для забавы жителей иногда по улицам водили на показ.

Жестокость нравов рисует то, что обычными развлечениями были зрелища кулачных боев и телесных наказаний, и казней, производившихся публично. Кулачные бои происходили на гуляньях, но особенно жестоки бывали Великим постом на Неве, когда рабочие Фарфорового завода выходили на охтян.

Местом, где производились телесные наказания, была существующая теперь Конная площадь. Преступников везли на нее через весь город на позорной колеснице с доской на груди, под звук частного барабанного боя. За колесницей следовал палач, который по пути выпрашивал у купцов «на чарку водки», и жители Петербурга созерцали отвратительные картины клейменья и наказания плетьми так же спокойно, как грубые балаганные зрелища или красоты садов под звуки роговых оркестров.

У людей высшего круга в конце XVIII века появились развлечения потоньше: клубы и театр. Самым первым клубом или, как их тогда называли «клобом», был Английский, основанный в 1770 г., где объединение началось с благотворительности, а свелось к развлечению и карточной игре. Английский клоб пользовался репутацией аристократического.

Публика попроще, купцы и чиновники, собирались в «Бюргер-клоб», более известном под именем «Шустер-клоб». Поразившими жителей событиями в истории Петербурга были ужасные пожары и наводнения. Главными причинами наводнений были, с одной стороны, ветры, с другой, низкое положение города. При Петре I проектировалось прорытие каналов, но мысль эта не осуществилась. Первый канал «Екатерининский» был прорыт в царствование Екатерины II. Но эта мера не предотвратила почти периодически повторявшегося затопления города. Самым ужасным было наводнение 10-го сентября 1777 года. Наводнению предшествовало три бурных дня. Когда поднялась вода, почти по всем улицам ездили на лодках. Вода причинила страшные бедствия – множество домов было смыто, погибли сотни людей. Наводнение это подробно было описано Екатериной II, в одном письме. Приказав выбить окно, она из окон Зимнего дворца наблюдала над происходившим.

Пожары были особенно опустошительны, начиная с середины XVIII века, когда город застроился и дома стали строить тесно один возле другого. Так в мае 1771 г. сгорели все дома на 10, 12, 23 линии Васильевского острова; в 1774 году между Адмиралтейством и Мойкой выгорело свыше 140 домов. Как противопожарная мера – были введены ночные сторожа, на месте деревянных часто приказывали строить дома каменные. Но меры эти далеко не могли предотвратить несчастий и в начале XIX века, благодаря отсутствию пожарной площади – продолжали выгорать иногда целые кварталы.

Е. П.

Сборник «Петербург и его жизнь» 1914 год

Николаевский дворец в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя