Читать книгу Его Искушение - Анна Гур - Страница 12

– Кто. Посмел?!

Рык настолько злой, что у меня все тело покрывается иголками страха, отползти хочется.

В его взгляде похоть. Она вбивается под кожу, вызывая во мне отчаяние напополам с паникой.

Рывком тянет меня к себе. Всматривается.

– Кто?!

Повторяет свой вопрос. Действительно пугающий и ласка в моих волосах не расслабляет, он так же с легкостью может и боль причинить.

Не отвечаю. Сжимаю упрямо губы и смотрю с вызовом, и как-то я не задумываюсь, что, возможно, прямо сейчас вглядываюсь в лицо своей смерти.

Проводит пальцем по моим губам, сминает их, вдавливает в зубы.

– Упрямая…

Один короткий взгляд поверх моей головы в сторону мужчины, с которым говорили похитители и который привел нас сюда.

Отслеживаю его направление, повернув голову. Мне становится плохо. Кошусь настороженно на еще одного мафиози.

Лицо восточное, может, даже с азиатскими корнями. Глаза раскосые. Темные. Прожигающие во мне дыры своей яростью на грани ненависти…

Не могу понять, чем успела всколыхнуть в незнакомце такие эмоции и почему кажется, что они направленны именно на меня?!

Сглатываю от странной агрессивной неприступности мужчины, похожего сейчас на изваяние, застывшее угрозой.

Бросаются в глаза даже его руки, прикрытые черной кожей перчаток.

Высокий. Мощный. Во всем черном, как коршун.

Свитер с воротом обтянул прямые плечи, обрисовал грудную клетку со вздутыми проработанными мышцами, указывая на определенное количество кубиков на прессе.

Заторможенно рассматриваю каждый мускул крепкого тела и почему-то смотрю на его длинные ноги в черных джинсах и тяжелых ботинках…

Удар такой ноги может череп проломить.

От него веет первобытной силой, решительностью.

Передергиваю плечами от короткого рычащего обращения Каца к этому странному мужчине.

– Монгол…

Кивок в ответ.

Становится просто жутко от темных пустых глаз, которые он фокусирует на Ридли с его подручными, когда поворачивает голову в их сторону, меня поражает татуировка на бритом виске брюнета, затрагивающая белесый шрам росчерком зигзага, проходящим по смоляной брови.

Зловещее лицо и не менее зловещий взгляд, направленный сквозь.

– Господин Кац, я же ваш приказ выполнял!

Отворачиваюсь. Буквально кожей чувствую чужой страх.

Слышу, как захлопывается дверь за моей спиной, а еще через какое-то мгновение до слуха доходит болезненный вскрик, знакомый голос…

Флауэр…

Жмурюсь. Не хочу ничего видеть. Хочу исчезнуть, проснуться от страшного сна, в который превращается моя жизнь с невообразимой скоростью.

– Открой глаза.

Приказ, которому невозможно не подчиниться.

Движение горячих пальцев на моей щеке, и я распахиваю веки, вглядываюсь в такое резкое лицо Ивана…

Выхватываю острые скулы, крупный нос и твердые губы. Он со своим наемником на контрасте, как белое и черное.

Но в обоих читается мужественная порода, безжалостность.

Кто же Иван Кровавый, раз у него такие головорезы в подчинении?!

Продолжает ласкать мой ушиб, смотрит так, что у меня в груди сердце переворачивается.

– Зачем ты убежала?

И меня скручивает от страха и чего-то непонятного, полоснувшего холодом лезвий.  Правдивый ответ слетает с губ:

– Ты не оставил выбора…

На миг надежда трепыхается в груди, хочется признаться в страшной подставе, рассказать, что я никогда не была эскортом!

Стыдно сказать, что даже мужчину не знала…

Открываю рот и выпаливаю быстро:

– Послушайте. У меня не было выбора… я не хотела…

Палец скользит к моим губам, заставляет замолчать.

– Ни слова больше.

Смотрит на меня чуть сощурившись. Нет в нем жалости и глаза бездушные. Всего лишь один жест и этого достаточно, чтобы я остолбенела, потеряла дар речи, а его последующие слова развеивают мой опрометчивый порыв поговорить по душам как дым.

– Ты попутала, кукла. Я не бюро добрых дел. Меня не касаются твои внутренние терки с агентом.  Ты здесь по одной причине. Я тебя захотел.

Качаю головой в неверии. Он даже слушать не станет…

– Меня не кидают, детка. Чревато. Ну и очень вредно для здоровья.

Проговаривает между прочим, а я чую, что все правда. С таким не пошутишь.

– Вы убьете меня?

Улыбается. Криво. Демонстрируя ровный оскал хищника.

Смотрит на меня так, словно я уже голая, раскинутая перед ним в призывной позе…

Будоражит. Своей грубостью. Страстностью и абсолютным отсутствием сострадания.

Нет здесь надежды и вокруг одни звери, живущие по каким-то своим непонятным правилам.

– Я спустил тебе твой закидон. Больше спускать ничего не намерен, – подмигивает:

– Хотя кое-что спускать все же буду, отработаешь ты сегодня все по максимуму.

В глазах печет, но слез у меня нет. Шок сказывается.

– Кто вы?

Я бы спросила иначе, узнала бы, из какого круга ада он вышел, но не могу, голос не слушает.

Ухмыляется, только глаза все такие же дикие, они не улыбаются.

– Я тот, кто тебя купил, Аврора. Кто не прощает, когда нарушают договоренности…

– Товарные отношения, где лотом выступает живой человек?!  Вы не имеете права!

Рявкаю со всей злобой. Характер у меня норовистый и даже страх не притупляет бушующий внутри пожар.

– Осторожно. По краю ходишь.

Мягкое предупреждение. Поднимается с корточек и отходит. Демонстративно отворачивается к окну, застывает на фоне беснующейся за стеклом непогоды, а я, замерев, рассматриваю его широкую спину и рубашку, обтянувшую каждый мускул, там, под этой преградой, необычная татуировка.

Неужели этот зверь верит в бога?

Неужели такие жестокие люди могут выбить церковь на себе? Ведь вера – она призывает к всепрощению, милосердию. Все то, что чуждо этому странному незнакомцу с необыкновенно светлыми глазами.

Иван бы мог походить на альбиноса, но кожа у него смугловата и становится ясно, что он не является носителем подобной генетической мутации.

Ловлю себя на том, что разглядываю мужчину, у меня все внутри беснуется подобно тому шторму, который разгорается снаружи, барабанит страшным грохотом бьющихся о стекло капель.

Тоже поднимаюсь, неуклюже встаю на ноги и смотрю на ленты, что продолжают сковывать запястья.

Презент для босса мафии…

– Ты задолжала мне сегодняшний вечер.

Его глубокий голос жесткий и бескомпромиссный.

– Не стоит набивать себе цену лишними телодвижениями. Сделаешь только хуже. Себе.

Кац продолжает рассматривать непогоду за окном. Неужели не боится, что я схвачу одну из тяжеленных скульптур и попытаюсь размозжить ему череп?!

Хотя…

Хищник уже готов к моему удару, он бдителен и не позволит мне второй раз провернуть тот же трюк.

Да и куда мне от него бежать?!

Никуда. Найдет и стребует свое. Я связана каким-то дьявольским обещанием.

Разворачивается и у меня каждый волосок на теле дыбом становится.

Иван не так спокоен, как кажется. У него скулы побелели, а на дне глаз беснуются всполохи.

Особенно ослепительный росчерк молнии, а за ним оглушительный рокот грома заставляют вздрогнуть. Меня трясет.

Бьет в судорогах. Из-за нервного напряжения или страха. Я не знаю. Единственное, что я вижу, это яркие, переливающиеся всей палитрой голубоватого серебра глаза хищника, который смотрит на меня не мигая.

Хладнокровный. Жестокий. Дающий приказы, которые беспрекословно исполняются. И все это под лоском бизнесмена и богача.

А внутри…

Делает шаг в мою сторону. Приближается неумолимо. Движения размеренные. Это грация настоящего зверя, уверенного в своей силе.

Почему-то ассоциация с гепардом, который приближается мягко к ничего не подозревающей жертве, чтобы в решительный момент сделать своей смертельный выпад.

Застывает невообразимо близко от меня, обдает своим ароматом, и я вдыхаю, отравляю легкие им и погружаюсь в тот же чувственный гипнотический транс, как на крыше его отеля…

Так не должно быть. Это неправильно, и я ненавижу этого мужчину за его бездушность, за то, что такие, как Кац, могут купить все, что пожелают, даже человека…

Он молча рассматривает меня…

От того, что я вижу на дне белесых глаз, мне становится невыносимо боязно и обдает жаром. Иван кажется бесстрастным, отрешенным, но это видимость. В нем живет хищник, забавляющийся с добычей, выжидающий, продлевающий агонию, готовый в нужный момент наброситься и разорвать.

– С тебя одна ночь, кукла, и можешь идти на все четыре стороны. Иного не дано.

Опять трогает ушиб.

Его ровные губы становятся сплошной узкой линией из-за того, что ему явно не нравится мой покореженный внешний вид.

– Только одна ночь и отпустите?

Почему-то спрашиваю шепотом и с надеждой на то, что этот ужас все же закончится.

– Я не нарушаю своего слова. Слово Каца – закон.

Проводит рукой по моим волосам и пропускает пряди между пальцами.

От мужчины веет могильной изморозью и это страшно. Чудится, что тени оживают, заползают на его лицо, играют с моим воображением, придавая светло-голубым глазам зловещие блики.

– Дрожишь, куколка, – голос потусторонний, все такой же ледяной, змеей проскальзывает по моей спине и заставляет трепетать от страха и предвкушения.

– Ты пугаешь… – мой шепот раздается в полумраке тихим звоном упавшего в воду камешка.

– Бойся меня, не делай глупостей, тогда останешься цела… – проговаривает ровно и не дает осмыслить слова, подается резко ко мне.

Он накрывает мои губы, целует так же, как уже целовал. У меня душа в пятки уходит, голову кружит невыносимо, и глаза сами закрываются.

Иван действует жадно, нападает на меня с такой страстностью, которую я не чувствовала никогда в жизни.

Его руки очень горячие. Я ощущаю, как они жгут кожу спины.

Это все так неправильно. Мне страшно.  Я не понимаю происходящего. И все перекрывает моя невыносимая, непреодолимая тяга к этому мужчине.

Я не знаю, бывает ли так?! Может ли чужой незнакомый человек настолько выводить на чувства, завлекать?!

– Никогда еще так не пронимало…

Слегка отпустив мой пылающий рот, проговаривает Кац, и на дне его глаз приговор. Я буду ему принадлежать по доброй воле или нет, но буду.

Отходит. Оставляет меня опять одну и мне почему-то кажется, что он дает фору то ли мне, то ли себе. Я читаю это напряжение в каждом его жесте, в каждом движении.

Он смотрит на меня. Странным. Непонятным взглядом. И мне не хочется сопротивляться, я впервые в жизни допускаю мужчину до своего тела, впервые такое помутнение, сумасшествие и отказ тормозов.

Где та стерва, привыкшая рубить малейший флирт на корню? Я приучена читать в мужских глазах интерес, похоть. Это все естественно, и когда идешь по подиуму, поэтому и смотришь в одну конкретную точку вдали.

Взгляд в никуда, потому что, если сместить взор на первый ряд, где восседают власть имущие, можно столкнуться с мерзким выражением вседозволенности, когда на тебя смотрят как на товар и речь не про одежду, которую ты демонстрируешь.

Взгляд Ивана мерцает в полутьме, а его сорочка, накрахмаленная до хруста, отдает синим и светится, подстегиваемая молниями, которые освещают вспышками помещение и демонстрируют огромного мужчину во всей красе.

Даже мой модельный рост теряется в его могуществе. Великан с огромными прокачанными руками. Он будто состоит из сплошных мышц, которые одежда скрыть не может.

Он совсем не громоздкий, в нем есть грация, что не очень свойственно мужчинам таких габаритов.

– Мы начнем этот вечер сначала, куколка. Я забуду о том, что ты вытворила. Не призову к ответу.

Его голос наполнен чувственными интонациями, а белесые глаза внимательно следят за моей мимикой. Он принял решение. Оно неоспоримо.

Прикусываю губы и переминаюсь с ноги на ногу. Бросаю затравленный взгляд в сторону двери. Когда он меня не касается, я опять думаю, что это все страшный сон и единственное верное решение – побег.

Я должна бежать со всех ног, спрятаться и…

А куда бежать?!

До первого охранника и спровоцировать зверя?!

Разум подает верные мысли, но вот тело работает на инстинктах, которые берут верх. Это выше моих сил, страхи побеждают, я срываюсь с места. Делаю резкое движение в сторону двери.

Иван нагоняет за пару мгновений. Преграждает мне путь. Еще одно по кошачьи грациозное движение, и я лечу на стену, а он сжимает мое лицо за подбородок.

Кровавый словно состоит из огня, в то время как я сейчас ледяная.

– Не в этот раз, Аврора. Хватит! Набегалась.

В этом слове слышится щелчок хлыста, а во взгляде злость лютая.

– Произошла ошибка, я не знала, на что соглашаюсь! Правда! Я никогда подобным не промышляла!

Мой голос ломкий и слабый. Я замираю, когда Иван начинает одной рукой расстегивать пуговицы на своей рубашке, особо не реагируя на мой лепет.

– Это не отменяет факта твоего нахождения здесь и не освобождает от ответа.

Разжимает руку, а я остаюсь стоять, во все глаза слежу за его манипуляциями с пуговицами.

Безжалостный. Бескомпромиссный и… О, боже…

Когда сорочка слетает с его тела, в очередной раз за этот вечер у меня подгибаются коленки. Если бы я пила хоть что-то действительно крепкое, могла бы списать свое состояние на помутнение рассудка, но я со вчерашнего дня на вонючем кофе из автомата…

У Каца идеальный сухощавый торс с ровными линиями бугрящихся мышц. Он не похож на того, кто тягает железо, наращивая мышечную массу, также в нем отсутствует жеманная манерность мужчин-моделей, у которых за красивым фасадом скрывается пустота.

Передо мной человек, награжденный природной силой, настоящей животной харизмой, он пригибает к земле одним своим грозным видом.

И я засматриваюсь на рельефы, без вязи татуировок, но с бесчисленными неровностями. Его смугловатая кожа испещрена следами зарубцевавшихся ран.

Есть рваные и идеально ровные шрамы.

Это сильное, мощное тело кромсали…

Иван не из тех, кто прикрывается телохранителями, он всегда в пекле. Иначе откуда все это?

Странность ситуации в том, что сейчас, замерев в такой близости от мужчины, вдыхая аромат вереска и чего-то еще тягучего, мускусного, я дурею от своих чувств, засматриваюсь на отметины…

Что же Иван пережил? Через что пришлось пройти, чтобы так заматереть?

Сострадание…

Оно в моей крови. Если бы его не было, я бы не купилась на происки Ридли.

Пожалела своего агента, а он меня нет.