Читать книгу Семья для миллиардера - Анна Гур - Страница 4

– Валерия Игоревна, что предпочитаете? Мясо? Рыбу? Птицу? Здесь подают отменный “Моренго” из телятины по личному рецепту Поля Бокюза. Один из лучших шеф-поваров современности, кстати. Был в его ресторане в Париже и остался весьма и весьма доволен…

По мере того, как Виталий Петрович нахваливает ресторан и его эксклюзивные блюда, у меня аппетит напрочь пропадает, и это учитывая, что из еды я сегодня пила только чай, которым меня угостила моя соседка.

Возможно, Виталий Петрович просто проявляет обычную галантность, но я решаю обрубить все на корню.

– Господин…

Пауза на осознание, что я прослушала фамилию, и мой собеседник произносит:

– Бронницкий.

– Господин Бронницкий. Мы здесь вроде по делу. Я не голодна. И хотелось бы поскорее решить наши вопросы.

На мгновение после моей пламенной речи повисает пауза. Мужчина цепко смотрит на меня, поджимает и без того узкие губы, и я понимаю, что владелец клиники не так прост, как кажется.

– Давайте договоримся на берегу, Валерия Игоревна, подобный тон в дальнейшем, если мы с вами подпишем контракт, недопустим с моими клиентами. Имейте это в виду. Люди, которые готовы выложить баснословные деньги за услуги определенного рода, излишне щепетильны. Что касается нас с вами, – улыбается, только глаза холодными остаются, когда спокойно заявляет:

– Я вас пригласил в ресторан для того, чтобы обсудить вопросы и заодно отужинать, так как я с самого утра на ногах и голоден, а есть в одиночестве я не люблю, так что, Валерия Игоревна, вы составите мне компанию, – спокойно проясняет ситуацию мужчина, приглашая меня сделать выбор.

Интуиция мне кричит, что именно в этот момент мне нужно резко подняться и уйти из этого ресторана и от этого высокомерного человека на все четыре стороны.

Но.

Я не могу…

Сжимаю кулаки и цежу сквозь сжатые зубы:

– Тогда сделайте заказ на свой вкус.

– Вот и замечательно, – улыбается, вновь становясь радушным дядечкой.

Официант оживает и перестает напоминать киборга. Принимает заказ, из которого я лишь некоторые слова знаю.

Пока ждем и мужчина мерно попивает золотистую жидкость из фужера, я решаюсь:

– Вы пригласили меня что-то обсудить, Виталий Петрович, при всем уважении, я в смятении и хочу услышать, что именно вы хотели со мной обсудить.

Кивает на мои слова. Улыбается краешком губ и оглушает меня своей прямолинейностью.

– Я не согласен с доктором Бронницкой. Скажем так. В отличие от Альфии Муратовны, я все же вижу в вас потенциал и решил дать вам шанс побеседовать, так сказать, лично, чтобы понять, насколько вы походите, чтобы стать суррогатной матерью для ребенка одного очень могущественного мужчины…

В словах Бронницкого меня что-то неумолимо напрягает…

Странно как-то звучит, царапает слух нечто такое, что я упускаю. Фокусирую взгляд на Виталии Петровиче, моргаю раз-другой, а затем меня накрывает осознанием.

И я, едва дыша, решаюсь пояснить.

– Вы сказали… мужчины… То есть я должна стать суррогатной матерью не для семейной пары, а для…

Ухмыляется и кивает едва заметно, оглушая холодными словами:

– Совершенно верно. Наш клиент не женат…

Появляется официант и ставит передо мной ароматное блюдо из нежнейшей телятины, только меня не тянет отведать шедевр. В горло и крошки не лезет. Страх опутывает щупальцами.

– Вас что-то смущает, Валерия Игоревна? – спокойно задает вопрос Бронницкий, при этом расправляя белоснежную салфетку на коленях и черпая наваристый суп.

– Одно дело – знать, что помогаешь женатой паре, а другое…

Осекаюсь под ироничным взглядом мужчины, который не сводит с меня глаз.

– Ну почему же. Общепринятая практика. Скажем так. Наши баснословно богатые клиенты очень часто задумываются о наследнике, но чем выше статус, чем значимее положение и чем безграничнее финансовые возможности, тем более предусмотрительными становятся люди. Скажем, здесь, возможно, мой клиент не хочет дальнейших распрей и спекуляций на тему его ребенка. Поэтому и решает, что ребенок будет только его, а в дальнейшем, если и появится у него супруга, то претендовать на ребенка не сможет…

Делает паузу. Зачерпывает еще одну ложку и бросает взгляд на мою вилку, демонстративно кивает.

Дает понять, чтобы я приступала к трапезе. Далее Виталий Петрович молчит, лишь активно работает челюстями, а я ковыряюсь в своем блюде и ощущаю на себе едкий взгляд. Такое ощущение, что мне лопатки прожигают.

Наконец, Бронницкий заканчивает с одним блюдом, и официант подносит следующее. Салат выглядит так же аппетитно, а я смотрю на свою тарелку и отодвигаю ее от себя.

Не могу я есть. Нервы ни к черту.

Делаю пару глотков из высокого стакана. Пока не начала пить, не понимала, насколько мучает жажда.

– Итак. Валерия Игоревна. Теперь можно и вернуться к делам, – наконец, Бронницкий утоляет свой голод и фокусируется на мне, карие глаза становятся излишне серьезными.

– Расскажите, почему вы решили стать суррогатной матерью? – щурится на мгновение. – Только правду, пожалуйста. Все равно, что бы вы ни сказали, будет проверено. Учтите данный факт.

– Мне нечего скрывать, – отвечаю ровно, – у меня папа умирает и ему требуется срочная операция. Нужны деньги. Много денег.

Поясняю и удивляюсь, что голос не дрожит, а из глаз не текут слезы. Вероятно, я выплакала все, что можно было.

– Печально. Обстоятельства, я так понимаю, заставили вас. Но тут вы вызываете сомнения. Насколько осмысленным является ваше решение? Возможны ли проблемы с восприятием?

Барабанит по столу пальцами, и я опять чувствую, что так же, как и Бронницкая, этот мужчина склоняется к тому, чтобы отказать.

– Все осмысленно! – отвечаю с жаром. – Я все прекрасно понимаю. Даже, честно говоря, немного почитала относительно этой тематики, и я понимаю, что к ребенку не буду иметь никакого отношения.

– Похвальное рвение. Ну что же. Что могу сказать, Валерия Игоревна. В принципе. Я направил информацию по вам своему клиенту. Ваше общее состояние здоровья является удовлетворительным. Никаких патологий, болезней и прочего мы не выявили. Разумеется, прочие анализы будут дополнительно проверены уже после подписания контракта.

– Господин Бронницкий, – перебиваю мужчину и задаю самый насущный вопрос, озвучиваю сумму, которая необходима для операции за рубежом, – мне нужна эта сумма…

– Валерия Игоревна. Ваш контракт превышает подобную сумму в полтора раза, – отвечает с легкой улыбкой, когда видит мое опешившее лицо.

– В полтора раза? – переспрашиваю, не веря собственным ушам.

– Да. Клиент, как я сказал, серьезный.

– Простите, а кто он? – не выдерживаю и задаю вопрос, так как становится жутковато от понимания, насколько могущественен человек, с которым я заключу контракт.

– Молодость…

Отмахивается от меня Бронницкий и уже совершенно серьезно чуть резковато отвечает:

– Вы не узнаете, с кем именно заключаете контракт. А также вы подпишите документ о неразглашении и конфиденциальности.

Оглушает меня мужчина, а затем выдает фразу, от которой у меня мурашки по коже бежать начинают сильнее и сердце сковывает страхом:

– Только после этого, Валерия Игоревна, вы встретитесь с моим заказчиком…

– Надо же, какая секретность, – выдыхаю едва слышно.

– Что поделать. Моя клиника работает с самыми серьёзными людьми и у нас все весьма прозрачно и регламентировано.

– Я понимаю.

– Хотите ознакомиться с контрактом? – спрашивает, улыбнувшись.

– Он у вас с собой? – еще больше удивляюсь.

– Конечно. Я работаю оперативно и, как я уже понял, вы также спешите из-за семейных обстоятельств.

Выговаривает весьма спокойно, а у меня сердце сжимается, ведь папе действительно очень нужны деньги и все зависит от меня. Его здоровье, жизнь…

Выдыхаю с шумом и обращаю свой взгляд на мужчину и произношу тихонечко:

– Да… вы правы… У меня мало времени…

– Я понимаю, Валерия Игоревна. Для нас обоих оперативность, значит, тот критерий, который поможет быстрее разрешить ситуацию.

Комкаю салфетку в пальцах. Чувства выходят из-под контроля, а может, и действие успокоительного заканчивается, но мне так омерзительно становится, будто я на рынке… но делать нечего, на меня накатывают чувства и все же я произношу едва слышно:

– Господин Бронницкий, а когда произойдет оплата? Просто мне очень нужны деньги именно сейчас…

Кусаю губы. Тошнота подкатывает к горлу… но я не могу иначе, не могу…

– Просто я не могу долго ждать, а процесс с суррогатным материнством может затянуться, у вас есть какая-то предоплата за мою… эм… работу?

Пока говорю, зубы стучать начинают, а внимательные карие глаза смотрят на меня совершенно равнодушно. То, что у меня в голове не укладывается, для этого мужчины совершенно обыденное, само собой разумеющееся…

– С оплатой не волнуйтесь. Деньги получите сразу же, как подпишете контракт. Там все предусмотрено. Первая часть, которая покроет указанную вами сумму…

Наконец, мужчина достает из своего портфеля увесистую папку, на которую я смотрю с легким изумлением.

Передает мне, а я сжимаю кожаный переплет тонкими бледными пальцами и тихо спрашиваю:

– Где мне ставить подпись?

На мгновение темные брови приподнимаются в легком изумлении. Кажется, мне впервые удалось удивить этого хладнокровного мужчину.

– Валерия Игоревна, а как же прочитать договор? – интересуется с легкой улыбкой. – Может быть, там такого понаписано мелким шрифтом…

Вроде и шутит, и на губах играет легкая улыбка, но вот глаза… колкие, впивающиеся в меня, оценивающие… они остаются все такими же холодными и пустыми, и у меня кровь стынет в жилах от понимания, что этот человек не шутит.

Есть такие люди, стоящие за ним, которые могут выложить любую сумму за исполнение их желания, и это… это страшно, потому что человек, наделенный такими деньгами, обладает и властью, а я… я… не хочу думать, на что именно я сейчас иду.

Я и не целовалась-то толком, не встречалась… все ждала… Ждала своего мужчину, хотела, чтобы раз и навсегда. Да, глупо, да, очень не по-современному, но, с другой стороны, у меня как-то не складывалось…

То на свидании парень начинал лезть, но меня просто коробило от прикосновений, я все хотела, чтобы было правильно…

Правильно…

Так и тянет расхохотаться… Так уже не будет в моей жизни, потому что сейчас я договариваюсь относительно того, как отдам собственное тело в распоряжение других людей, и я даже думать не хочу о том, что я стану просто каким-то инкубатором…

Тяжко это все представлять и думать о таком не хочется, поэтому я слегка улыбаюсь и спрашиваю в таком же шутливом тоне, правда, из голоса не удается убрать тревожные нотки:

– А что там написано мелким шрифтом, к которому мне нужно присмотреться? Предусмотрены подводные камни?

Виталий Петрович смотрит на меня снисходительно, берет бокал и отпивает. Медленный глоток, а я смотрю, как на его шее кадык дергается, и самой страшно становится, неприятно.

В целом вроде вполне себе респектабельный мужчина передо мной, ухоженный, от которого веет богатством и уверенностью, а мне этот человек крайне неприятен. Возможно, всему виной обстоятельства, которые нас сейчас связали.

Ставит бокал со стуком на стол и оглушает меня ответом:

– Разумеется, в этом контракте есть мелкий шрифт.