Читать книгу Я тебя тоже - Анна Жулевская - Страница 10

Теплый солнечный свет струился по стенам, проникал внутрь задремавшей в полутени комнаты, наполнял потускневшие краски, пробуждал ото сна предметы. Бледные шторы, словно напитываясь солнцем, приобретали огненно-рыжий цвет, скромная обивка дивана становилась похожа на шкуру дикого животного, покрываясь искрящимися солнечными бликами. И даже простой натюрморт на стене, освещаемый его лучами, вдруг оживал и манил отведать сочных фруктов.

Я сладко потянулась. Сознание уже бодрствовало, а тело все никак не хотело покидать уютную постель. Я с облегчением поняла, что сегодня все еще выходной, и нет необходимости куда-то спешить. Вадим встал раньше, из кухни доносился едва уловимый аромат кофе. День обещал быть ясным, а значит, Зойка сбежит с подружками на пляж. Нам же остается последовать ее примеру! Домик у озера давно утратил надежду вновь принимать гостей. Раньше, едва на календаре забрезжит июнь, мы с нетерпением ждали первых теплых деньков. Я вспомнила уютную беседку на песчаном берегу, хлебосольных соседей и их дружелюбную собаку.

Послеполуденный зной спадал, и день по капельке угасал. Перед самым закатом лес оживал. Птицы, словно опомнившись, принимались исполнять свои сольные партии. Закат лизал макушки сосен. И природа, будто засыпая, погружала лес в безмолвие. Птичий гомон смолкал, ветер стихал, и деревья замирали, зачарованно наблюдая окончание дня. От этой оглушительной тишины звенело в ушах.

С наступлением темноты пробуждались ночные птицы, оглашая своими криками начало охоты. Поужинав, мы устраивались в плетеной беседке, и Вадим брал в руки гитару. Вокруг стеклянной лампадки, повинуясь ласкающим слух звукам музыки, беспокойно кружили ночные бабочки. Девчонки, взявшись за руки, исполняли только им одним понятный танец. Я куталась в кружевную шаль и зачарованно наблюдала, как его длинные чувственные пальцы трогают струны. Время будто растворялось. И я вновь влюблялась в него, как много лет назад, сидя у костра, в окружении захмелевших сокурсниц.

В институте выбор кандидатов был не велик. Потому я всецело посвятила себя учебе. Однако, практикуя навыки флирта, дабы не прослыть «синим чулком». Девчачья группа почти сразу разделилась на заучек и прогульщиц. Я держала нейтралитет, стараясь урвать максимум пользы для себя от дружбы с обеими. На четвертом курсе я познакомилась с гитаристом. Соседний физфак угодил на полевые работы вместе с нашим инязом. Ибо в битве за урожай все равны!

Вадим и в самом деле был талантлив. Вокруг него, как бабочки, вились девчонки. Но он играл для меня, и только! Его хриплый и низкий голос пробудил во мне нечто неизведанное. Глядя мне в глаза, он выводил голосом рулады в такт гитарным стонам. Именно так звучала страсть… Наблюдая, как его пальцы перебирают струны гитары, я уже знала, что он станет моим первым мужчиной. Так и случилось!

Я встречалась с парнями, но едва ли эти нелепые попытки стать женщиной можно было воспринимать всерьез. Проиграв на скорую руку два неудачных романа, я отчаялась найти любовь и с головой ушла в учебу. И тогда любовь нашла меня сама…

– Как зовут? – ребята уже разбрелись по укромным уголкам. Он же не спешил уходить.

– Рита, – ответила я.

– Вадим, – представился гитарист.

Весь оставшийся вечер мы сидели у костра, пока тот не погас. Не могу вспомнить, о чем мы говорили! Только я непрерывно смеялась, а он все продолжал разыгрывать сценки из студенческой жизни, виртуозно парадируя профессоров и деканов.

Пару дней мы играли в «гляделки», и болтали без умолку, едва удавалось остаться наедине. Он рассказал мне о своей семье. Вадим был родом из поселка городского типа. Совсем не так я представляла себе «деревенских»! Весь следующий день я только и думала о новом знакомом. На вечерних посиделках его не оказалось, и я забеспокоилась. Справляться о его здоровье было бы слишком легкомысленно. И я отправилась спать.

– Вон, твой идет! – кивнула Ирка.

– Он не мой, – тут же возразила я.

– Осторожнее, Ритка, – прищурила глаз подруга, – говорят, на своем факультете он всех девчонок поимел. Сейчас, видать, свои закончились, за наших взялся.

– Ир, прекрати гадости говорить! – скривилась я, – И вообще, я же не собираюсь с ним… ну…

– Ага! – кивнула она, – вы на звезды смотреть будете!

– А если и так? – с вызовом произнесла я.

– Ну, иди уже, – толкнула она меня в сторону, где в ожидании курил Вадим, – звездочеты, блин!

– Прогуляемся? – спросил он. И я пошла вслед за ним, удаляясь все дальше и дальше от нашего «лагеря». Голоса ребят остались позади, а мы все шли, утопая в кромешной темноте. Куда я шла и зачем? Мне было все равно! Возможно, в тот момент мне так наскучило быть послушной девочкой, что захотелось слегка подпортить свою репутацию. К тому же, в его компании я, вопреки здравому смыслу, чувствовала себя защищенной. «Не изнасилует же он меня!», – размышляла я, пробираясь сквозь плотные заросли.

– Долго еще идти?

– Уже пришли, – сказал Вадим.

На примятой траве, в окружении высоких по пояс колосьев, была оборудована «ночлежка». Старое потрепанное одеяло изображало кровать, тусклый фонарик был вместо ночника, и, как вишенка на торте, венчал эту романтическую композицию кусок арбуза, зазывно розовеющего спелой мякотью.

– Здесь ты спишь? – пошутила я.

– Здесь будем спать мы, – в отличие от меня, он был серьезен.

Я засмеялась в голос, тем самым давая понять, как сильно он переоценил свои шансы.

– Просто сядь, – с этими словами Вадим плюхнулся на одеяло и гостеприимно махнул мне рукой.

– Вот еще! – хмыкнула я, высокомерно задрав нос.

– Боишься? – он сверкнул белозубой улыбкой.

Я раздраженно поежилась и деликатно присела на кончик предложенной «постели».

– В общем, я не настаиваю, – рассудительно начал он, – но, думаю, нам стоит заняться сексом.

Я застыла с открытым ртом, откровенно удивленная его прямолинейности.

– Понимаешь, думаю, я влюбился, – виновато произнес он.

– Поздравляю! – ответила я.

– В тебя… – он поднял глаза и внимательно посмотрел на меня.

Я недоверчиво прищурилась:

– И потому хочешь заняться сексом?

– Да, именно поэтому! – сказал он без намека на стеснение. – Мне нужно понять, подходим ли мы друг другу.

– То есть, ты, – едва сдерживая гнев, перебила я, – хочешь меня…продегустировать?

– Какое слово выбрала, – одобрительно хмыкнул Вадим, – Нууу, в общем, да! Понимаешь, секс – это важная часть отношений. А вдруг мы не совпадаем и все зря? Тогда проще и не начинать.

– Ага, – понимающе кивнула я, – и многих девушек ты уже перепробовал под таким вот соусом?

– Многих, – честно ответил Вадим, – и уже, признаться, надоело. Хочется пробовать одну единственную, бесконечное множество раз.

От его откровений меня бросило в жар. Во мне, перекрикивая друг друга, спорили два голоса. Один уговаривал немедленно встать и убираться отсюда, бросив на прощание какое-нибудь обидное слово. Второй же намекал остаться, ибо другого шанса узнать концовку этого странного вечера может и не представиться. И я, подталкиваемая жаждой открытий, сделала вид, что не слышу первый из них.

– Будешь? – Вадим достал из-за пазухи длинную папиросу.

Я отрицательно покачала головой:

– Не курю.

– Эт Мария, – сообщил он, покручивая сигарету пальцами.

– Чего? – не поняла я.

– Марихуана, – уточнил Вадим.

И я в изумлении уставилась на него.

– Так ты еще и наркоман? – с этими словами я всерьез вознамерилась уйти.

Вадим тихо засмеялся, и удержал меня за руку.

– Смотри! – многозначительно начал он, – ты чай с мятой пьешь?

Я равнодушно кивнула.

– Мята – трава и это трава, – подытожил он.

– Это наркотик, а не просто трава! Он провоцирует психотропную реакцию! – решительно возразила я.

– Твою мать, сколько сложных слов в одном предложении! – Вадим тряхнул головой. – Папочка тобою гордился бы!

Я внутренне ощетинилась. Он почувствовал это.

– За то какой секс под этой штукой! – протянул Вадим.

– Я не собираюсь заниматься с тобой ни тем, ни другим! – отрезала я.

Вдруг он отстранился:

– Хотя… ты права. Это не для тебя!

– Чего это? – негодующе бросила я.

– Ну, ты не такая! Я обознался, – он разочарованно махнул рукой, – ты иди, а то поздно уже.

Реакция не заставила себя ждать. Я подскочила, будто меня ущипнули за мягкое место, и потянулась к дымящейся папиросе.

– Дай-ка! – решительно сказала я.

– Эй-эй, – отодвинул меня в сторону Вадим, – потише!

Спустя пару затяжек я расслабленно откинулась на одеяло.

Над головой в абсолютной темноте, плыли звезды. Они скользили по ночному небу, как по тонкому льду. Кружились хороводом, как осенние листья. Порхали, словно мотыльки. Совсем мелкие, и огромные! Протяни руку, и дотронешься… Так страшно! А вдруг обожжешься?

– Они двигаются, – заворожено прошептала я.

– Кто? – шепнул Вадим.

– Звезды! Они же двигаются! – я улыбнулась.

– Видишь, звездную пыль? – он поднял руку и ткнул пальцем в небо. Как будто вместо бесконечно далекой атмосферы над нами висел с распахнутыми страницами бумажный атлас. – Млечный путь – спираль галактики!

Вадим посмотрел на меня, и сквозь тусклый свет теряющего силы фонарика я увидела отражение звездного неба в его глазах. Я плыла, подобно этому небу… Подобно звездам, я сияла, отражая весь возможный в мире свет.

Его ладонь накрыла мой живот.

– Если захочешь, чтобы я прекратил, просто скажи «стоп», – услышала я его торопливый шепот.

Он поддел пальцами краешек майки, наклонился, и коснулся губами обнаженной кожи. Меня словно пронзило током! Я вздрогнула и напряглась. Он, поглядывая на меня, продолжал медленно, растягивая удовольствие, покрывать поцелуями мой живот. Край кофточки поднимался все выше и выше, подставляя мое тело его смелым и решительным ласкам. Его рука оказалась за моей спиной. И, не успела я издать протестный вздох, как он одним щелчком справился с застежкой.

Нащупав под кофточкой мою грудь, он приблизил ко мне лицо и прошептал:

– Ты сказала что-то, или мне послышалось?

Я нервно сглотнула и облизнула губы.

– Я…

Глядя на меня, он сжал мою грудь, погладил пальцем сосок.

– Мне остановиться? – напряженно выдохнул он.

Я втянула ртом воздух, и отрицательно покачала головой. Он наклонился и вновь коснулся губами живота, заскользил ими вверх, оставляя на коже влажную дорожку, поднимаясь все выше… Я замерла, предчувствуя, что теряю последние частицы самообладания. Время вдруг замедлилось. Все звуки исчезли, оставив только безумный стук моего собственного сердца. Все краски смешались, я видела только темноту этой ночи, и летела навстречу звездам сквозь время и пространство.

Его ладонь проникли под резинку моих брюк. И я испуганно подняла глаза. Он выжидающе смотрел на меня, пока его рука неспешно двигалась к цели. Он ждал, когда я произнесу заветное слово. Но я молчала, хватая ртом воздух. Еще мгновение, и я почувствовала его пальцы там… Опьяняющей волной накатило удовольствие, и, я, окончательно сдавшись, запрокинула голову. Он не был похож на торопливых и одурманенных гормонами ровесников. Он был другим! Он ласкал мое тело, сам наслаждаясь этими ласками. Он любовался мною, изучал меня. Как первооткрыватель, он находил такие точки, о существовании которых я прежде не знала.

То лето стоило целой жизни! Но даже учебный процесс не охладил наши чувства. Дни напролет мы коротали в ожидании следующей встречи. И, лишь только занятия кончались, неслись что есть мочи в любимый парк, чтобы гулять, взявшись за руки и целоваться у всех на виду.

Наши родители пребывали в состоянии холодной войны. Мой отец был директором школы, в которой я «мотала срок». Мама – искусствовед по жизни и призванию, сочла нужным сразу поставить меня перед фактом.

– Рита, могла бы найти кого-то получше? Неужели в вашем институте мало хороших мальчиков?

– Я уже нашла, мам, – упорствовала я.

Эти противоречия еще сильнее толкали нас в объятия друг друга. Мы были, словно пресловутые Ромео и Джульетта – одни против всего мира. Вадим умудрялся любить меня не в ущерб учебе. Мне это давалось с трудом! Но он учился за двоих. Казалось, он знает все! И, даже не притрагиваясь к учебникам накануне, он мог сдать экзамен на «отлично».

Когда после окончания института волею вышестоящего руководства нас разбросало в разные концы, мама торжествующе заявила:

– Уехал твой Ромео!

– И, слава Богу, – возвел руки к небу отец.

Я, сжав кулаки, бежала в спальню. И в бессильной злобе писала письма. Писала о том, как все вмиг потеряло смысл. Без него… Он отвечал, пересказывая свою жизнь вдали от цивилизации. «Привет, моя Маргаритка!» – начиналось письмо. «Не плачь, скоро отпуск и я приеду. А пока, вот – моя левая лапа. Приложи ее к груди, и станет легче». На оборотной стороне тетрадного листа был тщательно прорисован контур его ладони. И я прижимала его к груди, изо всех сил представляя, что он, этот безжизненный плоский листок, и в самом деле может подарить мне ощущение близости с ним.

Вскоре родители подыскали мне «достойного парня». Парень и вправду был достойным. И вполне мог осчастливить любую здравомыслящую девушку. Но только не меня! Дождавшись очередного отпуска, я уехала к Вадиму. И там, не сказав никому, мы тихо расписались. Семейный статус давал мне возможность перевода, и работы по месту жительства мужа.

– Нет, Валера! Ну, ты видел, что она вытворяет? – театрально всплескивала руками мама.

Отец хмурил брови и старательно изображал участие.

– Скоро вернется, – отрывисто бросил он, – когда хорошо живешь, на дерьмо потягивает!

В отличие от матери, папа никогда не отличался словесным изяществом, и выражался прямолинейно. Видимо, долгая и нервная работа наложила отпечаток. И я всегда удивлялась, что эти двое таких разных и противоречивых людей смогли найти друг в друге. Но прогнозы отца не оправдались! Очень скоро Вадима отправили на «большую землю», открывать новое предприятие, которое он впоследствии возглавил.