Читать книгу Паблик [Публичная] - Анна Кимова - Страница 6

– Елена Платоновна, теперь прошу вас высказаться.

Я встала. Моя плюгавая оппонентша недоуменно огляделась по сторонам, открыла рот, чтобы что-то сказать судье, но та не дала ей этого сделать:

– Жалобщик, сядьте. Свою позицию вы изложили. Теперь очередь стороны уклониста.

Она села. Тогда вступила я:

– Уважаемый суд, рассмотрев заявление жалобщика, а также подробно ознакомившись с материалами дела, я прихожу к выводу о том, что ее требования не только необоснованны, но даже аморальны. Жалобщик, пользуясь громким именем моего клиента, хочет создать прецедент, а это уже просто выходит за рамки морали. С моей точки зрения мораль – это столп, на котором зиждется все наше общество, и покушение на сложившиеся его устои равнозначно преступлению против общества, против человека. Варфоломей Иванович Мя́сник – не просто врач. Позволю себе заметить, это доктор с большой буквы. Интересы пациента для него всегда стояли во главе угла, что он неоднократно демонстрировал в прямом эфире, проявляя самоотверженную любовь к ремеслу и беззаветную ему преданность. Конечно, у всех случаются ошибки, но не зря в наш оборот плотно вошли такие мудрые высказывания, как «человеку свойственно ошибаться» и «не ошибается только тот, кто ничего не делает». А ведь врачебная практика это вам не какая-нибудь теория. Это мы с вами можем себе позволить рассуждать об эфемерных материях, философствовать, так сказать, теоретизировать. А врач – это человек дела, летописец реальности. Его задача – спасать жизни, а фундаментом этого процесса является искреннее, неподдельное желание помогать людям.

Я бросила взгляд на плюгавую. Она смотрела на меня, разинув рот. Так и хотелось сказать: «Закрой рот, муха залетит!». Но я сдержалась и лишь едва заметно ухмыльнулась.

– Теперь что касается жалобщика. Она обратилась к многоуважаемому Варфоломею Ивановичу со вполне рядовой проблемой: вирусные бородавки на поверхности стопы. Подчеркиваю: жалобщица пришла к светилу авксомской медицины, к величине кожной науки нашего города с такой мелочью. К нему идут с саркомой, а она с бородавками пришла. Это раз. Но наш почтенный корифей не открестился от страждущей, ведь лечить людей – это его долг, серьезность заболевания пациента для него не главное, он – альтруист, он не гонится за славой. Помогать, значит, помогать! Варфоломей Иванович взялся за дело рьяно, со страстью, как и привык это делать всю свою жизнь. В прямом эфире, на глазах у миллионов зрителей он применил к жалобщице типичный метод, один из распространенных в практике, уместный при данном заболевании и принятый сообществом хирургов-кожеведов. Никаких экспериментов он не ставил. Это два. Он сработал профессионально, жалобщик была признательна доктору, даже расчувствовалась в прямом эфире. Он, кстати, стал одним из наиболее кассовых в сезоне и жалобщик, наконец-то, получила минуту славы, что, видимо, и являлось ее итоговой целью. Это три.

Я сделала паузу, чтобы еще раз насладиться выражением лица плюгавой.

– И вот спустя год после трансляции жалобщик подает этот удивительный по своему бесстыдству иск, в котором обвиняет многоуважаемого Варфоломея Ивановича чуть ли не во всех смертных грехах! Он-де мясник не по фамилии, а по своей сути. Кстати, такие заявления тоже не добавляют доверия к жалобщику. Ведь человек не выбирает себе фамилию, она дается ему от рождения… Он-де не предупредил ее о последствиях, хотя о каких последствиях он должен был предупреждать, если сам о них не знал? Он-де не врач, а дилетант и не может называться кожеведом, раз не знает о последствиях банальной операции. На это у меня тоже припасен аргумент: даже самому знающему врачу не дано знать об индивидуальных особенностях организма каждого своего пациента. Это жалобщик должна была перед операцией предупредить доктора о таких последствиях. Из-за них не только ухудшилось ее здоровье, из-за них возникли проблемы в жизни большого специалиста, который сейчас, вместо того чтобы помогать людям, вынужден сидеть в зале судебного заседания. Я уже не говорю о тени, брошенной на его репутацию.

Я посмотрела на судью. Она сидела с невозмутимым видом.

– Подвожу итоги. Первое. Аргумент жалобщика об альтернативных методах лечения является несостоятельным, так как метод, примененный к ней, считается в подобных случаях рекомендуемым. Ее утверждение о необходимости индивидуального подхода к каждому пациенту также не вызывает доверия, ведь система научных парадигм и методологий лечения, годами формируемая медсообществом, существует неспроста. Лучшие умы медицины не спят ночами не только, чтобы сделать методы лечения более совершенными, но и чтобы при этом докторам не приходилось каждый раз изобретать велосипед. Второе. Аргумент жалобщика о том, что площадь раны, возникшей в результате операции, была неадекватна характеру заболевания, также не может быть принят судом в расчет. Во-первых, жалобщик не имеет медицинского образования. Она профан в данной области и не может рассуждать о том, как следует проводить оперативные вмешательства. Во-вторых, в деле отсутствуют нотариально заверенные материалы, которые фиксировали бы объем кожного поражения до и после операции, так что сделать выводы об адекватности оперативного вмешательства не представляется возможным. Третье. Появление повторных бородавок на поверхности рубца спустя шесть месяцев после операции не свидетельствует о профессиональной несостоятельности хирурга: этот аргумент со стороны жалобщика также не выдерживает критики. Такое случается. Иммунная система пациента не всегда срабатывает, и хирург не может повлиять на данный процесс. Он и так сделал все, что мог – вместо одного сантиметра кожного покрова иссек десять, чтобы бородавки уж наверняка больше не появились. Но они, к сожалению, возникли. Однако, хирург не Господь Бог, он не может ручаться за иммунитет пациента. Четвертое. Аморальное поведение жалобщика в части ее желания воспользоваться чередой возникших случайностей, обусловленных индивидуальными особенностями организма, повлекших ухудшение ее здоровья, воспользоваться в корыстных целях, на мой взгляд, нельзя оставлять безнаказанным. Жалобщик хочет нажиться на моем клиенте, пытается втоптать в грязь его доброе имя. Прошу суд не оставаться равнодушным к данному акту дискредитации публичной личности, квалифицировать данный процесс как равносостязательный и применить к жалобщику меры пресечения, принятые для подобного рода процессов.

Судья помолчала. Она перевела взгляд на плюгавую и сказала ей:

– Жалобщик, ваши контраргументы.

Доходяга поднялась с места. Голос ее дрожал.

– Ваша честь, прошу меня извинить, я несколько шокирована речью уклониста, целиком и полностью состоявшей из демагогии. Напротив, свою доказательную базу я выстроила на вполне конкретных фактах, но уклонист перевернула все с ног на голову. Неужели наша судебная система работает именно так? И вы позволите назвать белое черным, а черное – белым?

– У вас есть что добавить по существу дела?

– А разве я не по существу добавляю? Больше всего в прозвучавшей речи мне понравилось, цитата: «человеку свойственно ошибаться». Это истина. Но на что нам закон, если он не встает на защиту того, чьи интересы ущемлены в результате врачебной ошибки? Врач – не банальная профессия, от его ошибки зависит качество жизни пациента, поэтому он должен нести за них ответственность. Паблик-ин-ло заявляет, что уклонист отрезал мне на стопе кусок ткани в десять раз больший, чем следовало во избежание рецидива. Тем не менее он наступил. Вопрос: раз возможен рецидив, зачем было отрезать в десять раз больше? Это ли не является аргументом в пользу моего утверждения, что уклонист – мясник не по фамилии, а по своей сути?.. Паблик-ин-ло ссылается на то, что в деле отсутствуют нотариально заверенные материалы картины до операции и после нее. Вопрос: вы перед каждой операцией ходите к нотариусу? Зачем нужно подтверждение, если пабли-ин-ло сама признает, что хирург отрезал в десять раз больше? Ведь, говоря, что «человеку свойственно ошибаться», она тем самым подтверждает, что ошибка была. И потом никак не могу понять… причем здесь нотариус, если все зафиксировано в прямом эфире… Паблик-ин-ло заявляет, что хирург не предупредил меня о последствиях, потому что сам о них не знал. Вопрос: неосведомленность хирурга о возможных последствиях операции – признак профессионализма? Это первая операция в его практике? Разве не ясно, что если вырезать прямо под опорной костью стопы кусок ткани размером со спичечный коробок, то человек долго не сможет ходить? Мне же при этом обещали, что все придет в норму через пару недель, поэтому я и согласилась… Паблик-ин-ло заявляет, что ко мне был применен оптимальный метод – иссечение лазером. При этом она ссылается на документ института имени Курвиле́нко, в котором говорится об оптимальности этого метода. Таким образом, она в качестве доказательства использует внутренний документ той организации, которую представляет. А судья этот документ принимает. Вопрос: суд считает эту бумагу допустимым доказательством?.. Паблик-ин-ло заявляет, что нельзя принимать в расчет наличие альтернативных путей лечения. Но я выяснила, что вирусные бородавки поддаются лечению лучевым способом, который абсолютно безболезнен и не оставляет никаких следов. Вопрос: хирургической практики уклониста было недостаточно, чтобы оценить ущерб от операции и назначить иной способ лечения? Сравнивая два метода: первый, после которого у пациента образуется глубокая рана, а через несколько месяцев на том же месте опять появляются бородавки, и второй, после которого не наступает вообще никаких последствий и бородавки исчезают навсегда – какой из них является более предпочтительным? Но паблик-ин-ло сваливает все на мое здоровье, которое, между прочим, до злосчастной операции было в порядке. Она говорит об индивидуальных особенностях моего организма. Каких именно? Не припомню, чтобы в материалах дела были какие-то данные о наличии у меня таких особенностей. Может, она хочет сказать, что если бы ей сделали такую операцию, то она через три недели стала бы бегать как козочка?