Читать книгу Черная жемчужина - Анна Кириллова - Страница 2

Дядюшка Мохан доел свою порцию и откинулся на спинку стула. Он вытер рот салфеткой и посмотрел на Мирай с мягкой улыбкой.

– Не торопись с ответом, дитя. Подумай. Почувствуй. Решение должно прийти изнутри. Но знай, что мы всегда будем рядом.

Он встал из-за стола, и его силуэт на мгновение заслонил лучи солнца пробивающиеся сквозь задёрнутую штору . Направившись к двери, он уже собирался выйти, когда тихий голос заставил его остановиться.

– Спасибо, – прозвучало робко. – Я приму ваше предложение. Стану наречённой дочерью.

Мирай, опустив взгляд, сжала руки в замок. В её голосе звучала неуверенность с ноткой решимости. Она сделала свой выбор.

Он медленно обернулся, не произнеся ни слова. Просто кивнул, коротко и сдержанно. Этого было достаточно. Он не стал подходить ближе, не стал пытаться успокоить её или заверить в правильности её решения. Он понимал, что сейчас ей нужно пространство, чтобы переварить этот момент, чтобы свыкнуться с мыслью о новой жизни.

Он снова повернулся к двери. На этот раз  вышел, не оглядываясь. Шаги его стихли в коридоре, оставив девушек наедине. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов на каминной полке. Каждый тик отсчитывал секунды её старой жизни, уходящей в прошлое, и приближал её к будущему.

Нимит тяжело вздохнула. Слова были излишни, напряжение висело в воздухе, как густой туман. Вместо того, чтобы пытаться подобрать утешительные фразы, которые, как она знала, не помогут, она просто встала и начала заваривать травяной чай .

В это время Мирай сидела за столом, наблюдая за девушкой. Её взгляд был полон благодарности. Нимит, не поднимая глаз, аккуратно засыпала травы в чайник, заливая их горячей водой. Аромат заполнил кухню, создавая атмосферу уюта и спокойствия.

Нимит закончила, и вот перед Мирай оказалась чашка с ярко зелёным настоем, источающим нежный травяной запах. Это был не просто чай – это был символ заботы и дружбы, который мог немного облегчить тяжесть на душе. Мирай улыбнулась, принимая чашку, и в этот момент между ними возникло невидимое понимание, которое говорило больше, чем слова.

После чаепития они быстро убрали со стола, и Нимит, с лучезарной улыбкой, повела Мирай в комнату.

Там, на широкой кровати, словно драгоценные сокровища, были разложены платья. Ткани переливались в свете, а фасоны манили своей изысканностью.

– Бери любое. – сказала Нимит, с теплотой глядя на неё. – Они все твои.

В её голосе звучала искренняя щедрость, словно она предлагала не просто одежду, а частичку своей души.

Мирай улыбнулась, разглядывая ткани, расстеленные перед ней.

– Нимит, спасибо за платья… Они очень красивы. – проговорила она с искренним восхищением.

–Это сари…– Нимит мягко поправила её

– Сари? – Мирай удивлённо вскинула брови.

– Сари… Разве ты не знаешь? – в голосе Нимит прозвучало лёгкое недоумение.

Мирай вздохнула, опустив взгляд.

– Я прожила в тёмном мире, он слишком далеко от ваших земель..

В её словах звучала грусть и отстранённость, словно между ней и этим ярким, красочным миром лежала невидимая пропасть.

Она чувствовала себя чужой, незнакомой с простыми радостями и традициями, которые для Нимит были само собой разумеющимися. Этот момент подчеркнул разницу в их жизнях, в их прошлом, и Мирай ощутила укол тоски по тому, чего никогда не знала.

Нимит на мгновение замолчала, обдумывая слова Мирай. Она видела эту тень в её глазах , эту печать пережитого, которую Мирай несла с собой.

– Тёмный мир… – прошептала она, скорее себе, чем Мирай. Она не могла представить, что это за мир, но чувствовала его холодное дыхание, отделившее Мирай от всего остального.

– Неважно, что было раньше. – наконец сказала Нимит, стараясь придать своему голосу тепло и уверенность. Она взяла одну из тканей, расшитую золотыми нитями, и развернула её перед Мирай.

– Сейчас ты здесь. И сейчас ты можешь узнать, что такое сари. Это не просто одежда, Мирай. Это история, это искусство, это часть нас.

Она начала объяснять, как драпируется сари, как подбираются цвета и узоры, как каждая складка имеет своё значение. Она говорила о поколениях женщин, передававших это искусство из рук в руки, о праздниках и ритуалах, связанных с сари. Она рассказывала не просто о ткани, а о культуре, о жизни, о связи с предками.

Мирай слушала, заворожённо наблюдая за движениями рук Нимит. В её глазах постепенно появлялся интерес, вытесняя прежнюю грусть. Она протянула руку и осторожно коснулась шелковой ткани, ощущая её гладкость и прохладу. Впервые за долгое время она почувствовала не отчуждение, а любопытство, желание узнать больше об этом новом, незнакомом мире. Возможно, этот яркий, красочный мир не так уж и далёк, как ей казалось. Возможно, она сможет найти в нем своё место. Возможно, сари станет не просто одеждой, а мостом, соединяющим ее с этим миром, с Нимит, с самой собой.

Нимит закончила демонстрацию, аккуратно сложив ткань обратно.

– Позволь мне показать тебе, как его носить – предложила она, с надеждой глядя на Мирай.

– Мы можем выбрать тот, который тебе больше всего нравится.

Мирай колебалась. Ей было страшно. Страшно прикоснуться к чему-то настолько яркому, чуждому , страшно впустить этот свет в свою жизнь, привыкшую к полумраку. Но любопытство, разбуженное рассказом Нимит, было сильнее. Она кивнула, едва заметно.

Нимит улыбнулась, заметив её согласие. Она выбрала сари нежно лавандового цвета, расшитого серебряными цветами.

– Этот подойдёт тебе. – сказала она, словно зная, что именно этот цвет сможет смягчить углы в душе Мирай.

Она начала медленно и терпеливо объяснять, как правильно драпировать ткань вокруг тела. Мирай чувствовала себя неуклюже, её пальцы не слушались, путались в складках. Нимит мягко направляла ее, поправляла, подбадривала. С каждым движением, с каждой складкой, Мирай чувствовала, как что-то меняется внутри неё. Она словно сбрасывала с себя старую кожу, освобождаясь от груза прошлого.

Когда сари был наконец задрапирован, Мирай посмотрела на себя в зеркало. Она не узнала себя. Перед ней стояла женщина, окутанная нежностью и светом. Лавандовый цвет подчёркивал бледность её кожи, а серебряные цветы словно расцветали на ней, придавая ей хрупкую красоту. Она больше не видела в зеркале отражение тёмного мира.

– Он тебе очень идёт. – прошептала Нимит, стоя рядом с ней. В её глазах было искреннее восхищение.

Мирай молчала, не отрывая взгляда от своего отражения. Она коснулась ткани, ощущая её мягкость и прохладу. Впервые за долгое время она почувствовала себя красивой, достойной, живой. Сари был не просто одеждой, он был символом перемен, символом надежды, символом новой жизни.

Она повернулась к Нимит и улыбнулась, на этот раз улыбка была искренней и светлой.

– Спасибо, Нимит. – сказала она. – Спасибо за то, что показала мне .

Нимит обняла её, крепко и тепло.

– Добро пожаловать, Мирай. – прошептала она. -Добро пожаловать домой.

И в этот момент Мирай поняла, что дом – это не место, а состояние души. И она, наконец, начала находить его в этом новом, ярком, красочном мире, в объятиях Нимит, в шелковых складках сари. Она больше не была чужой. Она была частью этого мира, частью этой истории, частью этой жизни. И она была готова принять её со всеми её красками и оттенками.

Внезапно, словно удар молнии, в голове вспыхнули обрывки воспоминаний. Картины прошлого, яркие и пугающие, нахлынули волной. Тёмный культ, поклоняющийся ей, её красоте, словно божеству. И голос… голос, который она почти забыла, но который теперь звучал в ушах так отчетливо, будто это было вчера. Голос, сотканный из шелка и стали, способный заставить дрожать даже могущественных архидемонов.

Разве это была не она? Не та, кем она когда-то была? Вопросы роились в голове, как потревоженные осы. А как же месть? Как же её трон, её власть,  которых её так бесцеремонно лишили?

Ком в горле мешал дышать. Она сглотнула, пытаясь унять дрожь, и резко отстранилась от Нимит, пробормотав невнятное извинение. Ей нужно было побыть одной, разобраться в этом хаосе, бушующем внутри. Не говоря больше ни слова, она направилась в сад, надеясь, что тишина и свежий воздух помогут ей собраться с мыслями.

Сад встретил её прохладой и ароматом осеннего дождя. Но даже прохладный ветер не мог успокоить бурю, разыгравшуюся в её душе. Она шла по извилистой тропинке, не замечая ничего вокруг , поникшие розы смотрели ей в след. Воспоминания, словно осколки разбитого зеркала, складывались в жуткую картину.

Она помнила ритуалы, кровь, приносимую в жертву её ненасытной жажде власти. Помнила лица, искажённые фанатичной преданностью, готовые на все ради её улыбки, её слова. Помнила, как плела интриги, как уничтожала врагов, как поднималась все выше и выше по ступеням иерархии, пока не достигла вершины. Трона, выкованного из костей поверженных противников и украшенного самоцветами, добытыми в самых тёмных уголках мироздания.

Как она могла совершить роковую ошибку?

– Я прийду за тобою . – адское пламя вспыхнуло в её глазах.

Месть… Это слово эхом отдавалось в её голове. Месть за украденное, за потерянное, за унижение. Но как? С чего начать? Она больше не та, кем была. Или все же та? Искра былого могущества, казалось, тлела где-то глубоко внутри, готовая вспыхнуть пламенем.

Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.  Сад затих, словно затаив дыхание, предчувствуя грядущую бурю.

Она остановилась у старой плакучей ивы, её ветви, словно седые пряди, касались земли. Под деревом стояла скамейка, увитая плющом. Она села, чувствуя, как холодный камень проникает сквозь тонкую ткань сари.

На мгновение её охватила тревога. Что станет с Нимит и дядюшкой Моханом? Они, словно лучи солнца, пробивались сквозь её тьму, понемногу раскрывая свет, который она так долго прятала. Она не могла допустить, чтобы её прошлое, её сущность, накликали на них беду.

– Так, Мирай. – прошептала она себе, словно пытаясь убедить саму себя.

– Ты властная демоница, создательница тёмного культа. Ты не можешь сдаться. Не можешь подвести этих людей.–  в её голосе звучала решимость, но в глубине души боролись страх и надежда. Страх за тех, кто стал ей дорог, и надежда на то, что она сможет защитить их, даже от самой себя.

Звуки копыт, раздавшиеся в тишине, заставили Мирай вздрогнуть. Кто-то приближался к имению, и этот шум вырвал её из плена мрачных раздумий. Оставив позади увядающий сад, она вышла к воротам и замерла, поражённая увиденным. Целая делегация!  Из одной из повозок вышел высокий, статный мужчина. Его тёмный плащ развевался на ветру, подчёркивая широкие плечи и властный вид.

Сдержанно поклонившись, он обратился к Мирай, не отводя от неё пронзительного взгляда, словно пытаясь прочитать её мысли.

– Госпожа, я прибыл по поручению генерал-губернатора. Могу ли я увидеть лекаря Вана?

"Зачем ему дядюшка Мохан?" – промелькнуло в голове Мирай. Она прищурилась, скрывая недоверие.

Заметив её реакцию, мужчина поспешил успокоить.

– Госпожа, мы не причиним вреда ни вам, ни кому-либо ещё в этом имении. Столицу накрыла эпидемия. Генерал-губернатор обеспокоен и приказал призвать лекаря Вана.

Услышав это, Мирай, не теряя ни секунды, позвала дядюшку, назвав его отцом.

– Отец, к тебе прибыли! – голос Мирай прозвучал звонко, но в нем чувствовалась лёгкая дрожь. Она не до конца верила словам посланника, хоть и понимала, что эпидемия в столице – это серьёзно.

Пока она размышляла, из дома вышел старик с добрым лицом и мудрыми глазами. Дядя Мохан, или теперь, по её словам, отец, выглядел спокойным, но Мирай заметила, как напряглись его плечи. Он поклонился посланнику, сохраняя достоинство.

– Я Мохан Ван, к вашим услугам, господин. Чем могу быть полезен ?

Посланник, казалось, был удовлетворён тем, что нашёл нужного человека. Он выпрямился и произнёс.

– Лекарь Ван, генерал-губернатор наслышан о ваших умениях. В столице свирепствует болезнь, и многие лекари оказались бессильны. Ваша помощь необходима, чтобы остановить распространение заразы.

Мирай с тревогой посмотрела на дядю. Она знала, что он не молод, и понимала какую ответственность взваливают на его плечи.

Дядя Мохан вздохнул и ответил.

– Я понимаю серьёзность ситуации. Я готов отправиться в столицу, чтобы помочь людям. Но мне нужно время, чтобы собраться и подготовиться к дороге.

Посланник кивнул.

– Разумеется, лекарь Ван. Мы дадим вам время до завтрашнего утра. Будьте готовы к отъезду.

С этими словами он снова поклонился и, развернувшись, направился к ожидавшей его повозке. Мирай проводила его взглядом, чувствуя, как тревога сжимает её сердце.

Она обернулась к Мохану, вглядываясь в его лицо, пытаясь уловить хоть намёк на его собственные мысли. Но лицо старика оставалось непроницаемым, лишь в уголках глаз залегли глубокие морщины, выдававшие его возраст и, возможно, скрытую тревогу.

– Вы уверены, что вам нужно ехать? – спросила она, стараясь скрыть беспокойство в голосе.

– Уверен, дитя. -его голос звучал твердо, но в нем ощущалась какая-то неуловимая печаль.

– Тогда я поеду с вами. – заявила Мирай, собравшись с духом. – Я, конечно, не великий лекарь, но я могу помочь.

– И я тоже еду. – раздался уверенный голос за спиной. Нимит подошла ближе и добавила. -Вместе мы справимся.

Мохан медленно покачал головой, его взгляд смягчился, но остался непреклонным.

– Нет, мои дорогие. Ваша помощь здесь нужнее. В деревне остались больные, нуждающиеся в вашем уходе. Место куда я направляюсь… это не место для молодых и неопытных.

Мирай нахмурилась.

– Но что, если вам понадобится помощь? Что, если…

– Я справлюсь.  – перебил ее Мохан, в его голосе прозвучала сталь.

– Я не один. Там меня ждут. И я знаю, что делаю. – Он положил свою сухую, морщинистую руку на руку Мирай, сжав ее с неожиданной силой.

– Доверьтесь мне. И доверьтесь друг другу. Берегите деревню, пока меня не будет.

Нимит, обычно такая жизнерадостная и энергичная, выглядела серьёзной.

– Мы будем, отец. Но, пожалуйста, будьте осторожны.

Мохан коротко взглянул на девушек, и в этом мимолётном взгляде отразилось целое море чувств: признательность, отеческая нежность и глубокая, почти невыносимая тоска.

– Мне нужно собраться с мыслями и немного отдохнуть перед дорогой, а у вас наверняка накопились дела по дому. – произнёс он.

Он отвернулся и, направился назад к имению.

Мирай и Нимит стояли плечом к плечу, наблюдая, как он медленно исчезает за поворотом тропинки.

Тишина, повисшая в воздухе, казалась зловещей.

– Что-то не так. – прошептала Мирай, не отрывая взгляда от места, где только что был дядюшка.

Нимит кивнула .

– Я чувствую то же самое.

Мирай обернулась к Нимит, её глаза горели решимостью.

– Мы должны что-то сделать. Мы не можем просто стоять здесь и ждать.

Нимит на мгновение задумалась, а затем её лицо просветлело.

– Ты права. Мы должны узнать, куда он направляется. И если ему понадобится помощь… мы должны быть готовы.

В глазах демоницы вспыхнул алый огонь, и на её губах появилась хитрая улыбка.

– Я узнаю, где остановится его кортеж. Для меня это не составит труда. Но мне нужно, чтобы ты отвлекла охрану.

Нимит нахмурилась. Отвлечь охрану? Это было рискованно, но необходимо.

– Я со своей демонической ловкостью и способностью проникать в чужие мысли, смогу незаметно выведать информацию. Но для этого нужно время, а время – это то, чего у нас сейчас было меньше всего.

– Хорошо, я отвлеку охрану, – твердо сказала Нимит. – Но дай мне знать, как только что-нибудь узнаешь. И будь осторожна,Мирай. Не привлекай к себе лишнего внимания.

Мирай кивнула, её алые глаза блеснули в полумраке.

– Не волнуйся, я буду как тень. Я умею быть незаметной, когда это нужно.

Нимит нахмурилась.

– Погоди, ты… ты проникала в мои мысли?

Мирай звонко рассмеялась.

– О, нет, конечно, нет! Я… я делала это раньше, но после нашей встречи ни разу не прибегала к своим тёмным способностям.

Нимит не до конца понимала, о чем говорит Мирай. Демонические силы оставались для неё загадкой.

Нимит почувствовала лёгкий холодок, пробежавший по спине.

– Темные способности… Звучит не слишком обнадеживающе. –  она предпочла не углубляться в этот вопрос сейчас. Главное – результат.

Они быстро разработали план. Нимит должна была устроить небольшую "неприятность", что-то, что заставило бы охрану отвлечься от своих обязанностей и обратить внимание на неё. Что-то достаточно безобидное, чтобы не вызвать подозрений, но достаточно серьёзное, чтобы занять их на некоторое время.

Нимит глубоко вздохнула, собираясь с духом. Она не любила обманывать, но сейчас на кону стояло нечто большее, чем её личные принципы.

Я пойду, – сказала она, разворачиваясь в сторону дома.

Под покровом ночи, когда луна бросала призрачные тени на мощеные улицы, две девушки крались вдоль высоких стен. Сердца их бились в унисон. Они шли исполнять свой план, дерзкий и опасный, но необходимый. Их целью было узнать, что же задумал генерал-губернатор. В воздухе висело напряжение, смешанное с запахом ночной прохлады и дыма из далёких печей. Каждая тень казалась живой, каждый шорох – угрозой. Но страх не мог остановить . Слишком многое стояло на кону.

Одна, с волосами цвета иссиня-черными , заплетёнными в тугую косу, была воплощением решимости. Её  глаза, острые и внимательные, сканировали каждый уголок.

Вторая, с мягкими чертами лица и русыми локонами, казалась более хрупкой, но в её взгляде горел огонь смелости, не уступающий пламени её спутницы.

– Встретимся у старого дуба за конюшней, как только все закончится.– сказала Нимит.

Мирай кивнула и, словно растворившись в воздухе, исчезла в тени деревьев. Нимит же, с тяжёлым сердцем, направилась к гостевому домику , готовясь разыграть свою роль. Она знала, что от её действий зависит, смогут ли они помочь отцу, и эта мысль придавала ей сил. Она должна быть убедительной, должна быть быстрой и должна быть осторожной. Цена ошибки была слишком высока.

Нимит зашла в домик и направилась прямиком на кухню , зная, что именно там сейчас больше всего слуг и, вероятно, пара охранников.

– Хорошо , что я никогда не отказывала госпоже Хунар в помощи , знаю где и что.

Она прикинула в уме возможные варианты. Разбить вазу? Слишком банально и, скорее всего, вызовет лишь раздражение, а не панику. Поджечь что-нибудь? Однозначно нет, это уже перебор и привлечёт слишком много внимания. Нужно что-то среднее, что-то, что заставит всех бегать и суетиться, но не вызовет подозрений в умышленном саботаже.

Взгляд Нимит упал на тележку с грязной посудой, которую служанка только что оставила у входа. Идеально. Она быстро огляделась, убеждаясь, что никто не смотрит, и слегка подтолкнула тележку. Та, потеряв равновесие на неровном полу, с грохотом перевернулась, рассыпав грязные тарелки и столовые приборы по всему полу. Звон разбивающегося фарфора эхом разнёсся по кухне.

Мгновенно воцарился хаос. Слуги закричали, охранники бросились к месту происшествия, поскальзываясь на осколках. Нимит притворилась испуганной, прикрывая рот рукой и отступая в сторону.

– Ой, простите! Я не хотела! – воскликнула она, стараясь выглядеть максимально невинно. – Я просто проходила мимо и случайно задела тележку!

Один из охранников, нахмурившись, подошел к ней.

– Что ты здесь делаешь? Работы по дому мало ?

– Я… я просто хотела узнать, не нужна ли кому-нибудь помощь. – пролепетала она, опуская глаза. – Я слышала шум и подумала, что что-то случилось.

Охранник, казалось, не поверил ей ни единому слову, но сейчас у него не было времени разбираться. Он махнул рукой, приказывая ей уйти.

– Иди отсюда и не мешай. У нас и так тут дел полно.

Нимит, облегчённо вздохнув, поспешила удалиться, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Она знала, что времени у нее немного. Пока охранники и слуги будут убирать беспорядок на кухне, Мирай сможет проникнуть в поместье.

Она быстро направилась к конюшне, стараясь не бежать, чтобы не вызвать подозрений. Сердце бешено колотилось в груди. Она надеялась, что Мирай успеет. Она надеялась, что её небольшая диверсия сработала. Она надеялась, что они смогут узнать  все ли так как говорит человек генерал-губернатора.

Добравшись до старого дуба, она прислонилась к его шершавой коре, пытаясь отдышаться. Теперь оставалось только ждать. Ожидание было самым трудным. Каждая минута казалась вечностью. Она прислушивалась к каждому шороху, к каждому звуку, надеясь услышать сигнал от Мирай.

В голове роились мысли. Что, если Мирай поймают?Она отбросила эту мысль прочь. Она не могла позволить себе думать о плохом. Она должна верить в Мирай, верить в их план, верить в то, что все получится.

Как призрак, Мирай скользила по коридору, стараясь не издавать ни звука. Свет, пробивавшийся из-под двери одной из комнат, манил её. Внутри, в глубоком кресле, сидел незнакомец, присланный от генерал-губернатора, чтобы забрать дядюшку Мохана. Его взгляд был устремлён в пустоту, а выражение лица выдавало глубокую задумчивость. Мирай не подозревала, что их краткая встреча оставила след в его памяти. Внезапный шум из гостевого дома заставил их обоих вздрогнуть.

– Отлично сработано, Нимит, – прошептала она с торжествующей улыбкой.

Воспользовавшись моментом, она бесшумно проникла в комнату. Пока мужчина отвлёкся на происходящее, она принялась обыскивать письменный стол. И вот, удача! В одном из ящиков она обнаружила письмо, подтверждающее опасения: в столице действительно свирепствовала эпидемия.

Облегчённо выдохнув, Мирай услышала приближающиеся шаги. Не теряя ни секунды, она метнулась к окну и, словно ветер, выскользнула наружу, оставив после себя лишь легкий аромат благовоний.

Приземлившись на мягкую землю, Мирай прижалась к стене, переводя дыхание. Сердце колотилось как пойманная птица, но в груди разливалось тепло победы.

Она оглянулась на освещённое окно. Мужчина, должно быть, уже вернулся в комнату.  Мирай чувствовала на себе его взгляд, даже сквозь стены. В нем была какая-то необъяснимая сила, проницательность, которая пугала и одновременно притягивала.

Небо было окрашено в багряные и золотые тона. Тени становились все длиннее и гуще. Напряжение нарастало с каждой минутой. Нимит чувствовала, как её терпение на исходе.

Вдруг она услышала тихий шорох в кустах. Она замерла, напряженно вглядываясь в темноту. Из тени появилась Мирай. Она выглядела уставшей, но в её глазах горел победный огонёк .

– Ну что, Мирай? Ты нашла что-нибудь? – прошептал она, боясь нарушить тишину.

– Да, Нимит. В столице эпидемия. Я видела письмо, – ответила Мирай, сжимая кулак.

Нимит расплылась в широкой улыбке, облегчение волной прокатилось по всему телу.

– Значит, отца действительно призывают на лекарскую службу в столицу.

Она знала, что это означало. Отец, потомственный лекарь, он всегда применял свои знания во благо. Всегда помогал тем, кто нуждается.

Теперь же, когда столица в опасности, долг зовёт его.

– Это шанс для него, Мирай. Он всегда хотел помогать людям, – прошептала Нимит, глядя на Мирай.

Мирай кивнула, но в её глазах читалась тревога.

– Но это опасно, Нимит. Эпидемия – это не шутки. Ты понимаешь, что он может не вернуться?

Нимит опустила взгляд. Конечно, она понимала. Страх за отца сжимал сердце ледяной хваткой. Но она не могла эгоистично удерживать его. Он должен идти.

– Я знаю, – тихо ответила она. – Но он должен. И мы должны быть сильными, чтобы поддержать его.

Мирай подошла ближе и обняла Нимит.

– Мы будем, – прошептала она. – Вместе.

Они стояли в тишине, объединённые общей тревогой и надеждой.

Девушки разошлись по комнатам, словно раненые птицы, каждая унося с собой груз тяжёлых мыслей. В воздухе висело напряжение, которое можно было потрогать. Мирай, чувствуя, как её захлёстывает волна тревоги, понимала, что нужно взять полный контроль над собой.

Вместо того, чтобы поддаться отчаянию, она закрыла за собой дверь и села на пол, скрестив ноги. Отгоняя все навязчивые мысли, словно назойливых мух, сосредоточилась на своём дыхании.

Вдох… выдох… Вдох… выдох…

Она закрыла глаза и начала медитировать, стремясь достичь внутреннего покоя. Ей нужно было призвать свои силы, собрать волю в кулак и найти в себе источник энергии, который поможет ей и её окружению справиться с надвигающейся опасностью. Она знала, что внутри неё дремлет мощь, которую необходимо пробудить. Сейчас, как никогда раньше.

Сознание Мирай постепенно очищалось, словно мутная вода, отстоявшаяся в кувшине. Образы тревог и страхов, словно тени, отступали, уступая место спокойствию. Она чувствовала, как её дыхание становится ровным и глубоким, как волны, накатывающие на берег и отступающие обратно в океан.

В тишине комнаты, нарушаемой лишь тихим биением её сердца, Мирай начала визуализировать. Она представила себя стоящей на вершине горы, залитой лучами восходящего солнца. Ветер трепал её волосы, а внизу простирался бескрайний мир, полный возможностей и вызовов. Она чувствовала себя сильной, уверенной, способной преодолеть любые препятствия.

Постепенно, визуализация становилась все более яркой и реалистичной. Мирай ощущала тепло солнца на своей коже, слышала шелест ветра в листве деревьев, чувствовала твёрдую землю под ногами. Она вдыхала свежий горный воздух, наполняясь энергией и жизненной силой.

В этот момент, она почувствовала, как внутри неё начинает пробуждаться что-то мощное. Это была её сила, её внутренняя энергия, которая до этого момента дремала, ожидая своего часа. Она ощущала, как эта энергия растекается по её телу, согревая каждую клеточку, наполняя её силой и уверенностью.

Мирай ощутила знакомое покалывание в кончиках пальцев, а в груди разлилось жаркое, почти нестерпимое тепло. Это был отголосок её желания, отклик на её жажду власти. Она закрыла глаза, погружаясь в поток энергии, что клокотала внутри, и сосредоточилась на этом пульсирующем источнике. Она звала его, своего преданного слугу из тьмы.

В комнате воцарилась зловещая тишина, предвещающая нечто ужасное. Воздух завибрировал, и в самом центре пространства начала проявляться зловещая фигура. Древняя, безымянная сущность, сотканная из теней и тихих шёпотов, возникла из небытия, излучая леденящий холод. Это было существо, способное уничтожать личности, словно стирая написанное с доски, и создавать новые, как скульптор лепит из глины. Без единого звука, без малейшего промедления, сущность пала к ногам демоницы, склонившись в безмолвном подчинении. Её слово было законом.

– Госпожа моя, вы вернулись к жизни, – прошептала безликая фигура, оставаясь у её ног.

Мирай открыла глаза. В их глубине плескалась тьма, отражая сущность, преклонившуюся перед ней. Она чувствовала связь с этим созданием, нить, сотканную из власти и подчинения. Это была не просто слуга, а часть её самой, продолжение её воли, инструмент для достижения целей, которые пока ещё смутно маячили в её сознании.

– Поднимись, – произнесла Мирай, и её голос, несмотря на молодость, звучал властно и холодно, словно зимний ветер. Безликая сущность мгновенно повиновалась, поднимаясь на ноги, но оставаясь в полупоклоне, готовая к любым приказам.

Она провела рукой по воздуху, и в её пальцах вспыхнули искры тёмной энергии, освещая помещение зловещим светом.

– Сколько времени прошло?

Безликая замерла на мгновение, словно собирая информацию из глубин времени.

– Госпожа моя, прошло несколько лет. Наш мир изменился. Ваши враги… они думают, что вы мертвы.

Мирай усмехнулась. Холодная, безжалостная усмешка, которая не предвещала ничего хорошего для тех, кто считал её побеждённой.

– Они ошибаются. И они заплатят за свою самонадеянность. Расскажи мне все. О мире, о моих врагах, о том, что произошло, пока я… отсутствовала.

Безликая сущность начала свой рассказ. Голос её был тихим, почти неслышным, но каждое слово проникало в сознание Мирай, рисуя картину мира, изменившегося, но все ещё уязвимого.

Мирай узнала о новых источниках силы, о древних артефактах, способных изменить ход истории, о пророчествах, предсказывающих её возвращение. Мир изменился, но суть его осталась прежней: борьба за власть, жажда господства, вечная война между светом и тьмой. И Мирай, как и прежде, намеревалась занять своё место в этой войне, место на вершине.

Когда Безликая закончила, в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием темной энергии, пляшущей в пальцах Мирай. Она обдумывала услышанное, взвешивала возможности, планировала свои первые шаги.

– Нужна информация, – наконец произнесла она, глядя на Безликую. – Больше информации. О каждом из моих врагов, об их слабостях, об их союзниках. О новых источниках силы, о тех, кто может представлять угрозу. Я хочу знать всё.

Безликая склонилась в поклоне.

– Будет исполнено, госпожа.

– И еще, – добавила Мирай, в её голосе прозвучала ледяная сталь. – Найди мне тех, кто помнит меня. Тех, кто служил мне верой и правдой. Тех, кто готов рискнуть всем ради моего возвращения. Они должны знать, что я жива.

Безликая исчезла, растворившись в тенях, словно её и не было. Мирай осталась одна в комнате, окружённая лишь тишиной и мерцающим светом тёмной энергии. Она чувствовала, как сила возвращается к ней, как её тело наполняется энергией, как её разум становится острее и проницательнее.

Она подошла к зеркалу, висевшему на стене. В отражении она увидела молодую женщину с бледной кожей и тёмными, как ночь, глазами. В её взгляде плескалась тьма, но в ней же горел огонь, огонь мести. Она улыбнулась своему отражению, холодной, безжалостной улыбкой.

– Я вернулась – прошептала она. – И мир узнает об этом.

Мирай распахнула окно, впуская в комнату прохладный, пахнущий дождём и звёздами ночной воздух. Он коснулся её щёк, словно шёпот, и она глубоко вдохнула, чувствуя, как напряжение последних дней постепенно отступает. Устроившись в мягком кресле, она прикрыла глаза и позволила себе улыбнуться. Это была не просто улыбка облегчения, а улыбка предвкушения.

Власть. Она снова будет у нее в руках. Долгое время она была лишь пешкой в чужой игре, но теперь все изменилось.Но это больше не было просто жаждой могущества. Теперь у неё была цель, ради которой стоило бороться, ради которой стоило стать сильной.

Нимит и дядюшка. Их лица всплыли в её памяти – добрые, любящие, полные надежды. Они верили в неё, поддерживали её, когда весь мир отвернулся. И теперь она не могла их подвести. Ради них она станет непобедимой. Эта мысль, словно сталь, закалила ее решимость. Она больше не боялась. Она была готова. Ночь принадлежала ей, и завтрашний день тоже будет ее.

Мирай открыла глаза. В обычно тёмных зрачках , плескалась не просто тьма. Там, в глубине, отражались звезды. Не тусклые, едва заметные огоньки, а целые россыпи, яркие, пульсирующие.

Она глубоко вдохнула ночной воздух, насыщенный запахом сырой земли. Этот запах, обычно успокаивал. Ночной гость, появившийся по призыву, останется её тайной. Она не могла рассказать о нем Нимит и дядюшке, не хотела пугать их, навлекать беду. Люди боятся тьмы, а этот гость был соткан из неё.

Её месть не касалась этих добродушных людей, которые искренне желали ей добра. Они приютили её, окружили заботой, и она не могла подвергать их опасности. Мирай жаждала только одного – крови своего дяди, узурпатора. Он поплатится за пролитую кровь, за украденное будущее.

Размышления о мести поглотили её, и сон застал врасплох, прямо там, в кресле. Незваный гость, прокрался сквозь её бдительность, усыпив её, словно ядовитый туман.

Первые лучи солнца прокрались сквозь неплотно задернутые шторы, освещая комнату мягким, золотистым светом. Холодный утренний воздух, проникавший в распахнутое окно, заставил Мирай невольно содрогнуться. Она резко открыла глаза, окончательно просыпаясь от ночной дремы.

Сбросив с себя остатки сна, Мирай быстро привела себя в порядок. Накинув на плечи теплый плащ, она вышла в сад. Ей хотелось немного прогуляться, насладиться тишиной и свежестью утра, а главное – успеть проводить дядюшку в столицу.

Сад, утопающий в утреннем свете, казался особенно живописным.

В воздухе витал тонкий аромат жимолости и мокрой земли. Мирай глубоко вдохнула, чувствуя, как свежесть наполняет её лёгкие, прогоняя остатки сна. Она медленно пошла по узкой тропинке.

Она остановилась у старого дуба, который рос в углу сада, и провела рукой по его коре, ощущая его силу и мудрость. В голове мелькали мысли о дядюшке, его предстоящем путешествии и о том, как будет не хватать его мудрости и поддержки. Но она знала, что это важный шаг для него, и гордость за его решимость переполняла её сердце.

– Доброе утро, госпожа, – произнёс голос, который заставил Мирай вздрогнуть. Она обернулась и увидела посла генерал-губернатора, стоящего за её спиной. Его строгий взгляд внушал уважение и страх одновременно.

– Вы тут? Так рано? – спросила она, стараясь скрыть волнение в голосе. Внутри у неё все сжалось от тревоги. Неужели они уже собираются уезжать? Мысли о том, что она не успеет попрощаться с дядюшкой, пронзили её, как холодный нож.

Мирай сглотнула, чувствуя, как сердце колотится в груди. Она не могла позволить себе упустить этот момент, не могла оставить без слов того, кто поддержал ее в трудные времена. В голове мелькали образы их разговоров и смеха. Она не могла поверить, что все это может закончиться так быстро.

– Я… – начала она, но слова застряли в горле. Мирай глубоко вдохнула, стараясь собраться с мыслями. – Я хотела бы попрощаться с отцом. Это важно для меня.

Посол посмотрел на неё с лёгким удивлением.

Он лишь кивнул, давая понять, что у неё есть несколько минут. Мирай быстро развернулась и направилась к имению.

Она вышла к конюшне, где уже суетились слуги, готовя лошадей к долгой дороге. Дядюшка стоял рядом с вороным жеребцом, поглаживая его по шее. Его лицо, обычно оживленное и полное энтузиазма, сейчас было задумчивым и немного печальным. Мирай подошла к нему, стараясь скрыть свою собственную грусть.

– Доброе утро. – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро. – Я пришла проводить вас.

Дядюшка улыбнулся ей в ответ, и в его глазах мелькнула теплота.

– Мирай, дитя. Я рад, что ты здесь. Он обнял её крепко, по-отечески.

– Береги себя, пока меня не будет. И позаботься о Нимит. Не шалите. – он одарил её тёплой улыбкой.

Мирай рассмеялась.Но за смехом скрывалась тревога.

Они с Нимит прижались к мужчине, вдыхая травяной аромат, исходивший от него. Этот запах ассоциировался у них с безопасностью и уютом.

– Пора. – сказал посол, в его голосе звучала решимость.

Мирай посмотрела на него, стараясь запомнить каждую деталь: его добрые глаза, морщинки на лбу, которые появлялись, когда он улыбался. Она знала, что это прощание может быть долгим, и в её душе возникло чувство, что это действительно её семья.

Слезы ручьём текли по щекам Нимит. Она всхлипывала, не в силах оторвать взгляд от удаляющегося кортежа. С каждой секундой они становились все меньше и меньше, унося с собой часть её сердца. Мирай, стоящая рядом, крепко сжимала ее руку, передавая молчаливую поддержку. В её глазах тоже стояла печаль, но она старалась быть сильной ради. Тишина, повисшая в воздухе, казалась оглушительной, нарушаемая лишь тихими рыданиями Нимит и шелестом ветра.

Тем же вечером девушки решили отправиться в деревню. Нимит хотела показать Мирай все уголки своего родного поселения. Обе они остро нуждались в передышке от гнетущих дум.

Одевая самые красивые сари, которые только могли найти, они добавили к нарядам теплые плащи, чтобы защититься от вечернего холода. Яркие цвета тканей переливались в свете заходящего солнца, а их смех раздавался по дороге, когда они шли к деревне.

По пути Нимит увлечённо делилась с Мирай историями о каждом доме, о каждой деревенской традиции, которую они отмечали всем миром. Их внимание привлёк дом, из которого доносились оживлённые голоса и смех – дом, носивший говорящее название "Процветание".

Оттуда ручьём лились песни и оживлённые беседы, словно само название дома притягивало к себе радость и веселье.

– Кажется там праздник .

– Почти угадала..– засмеялась Нимит.– Это дом утех.

Мирай вопросительно приподняла бровь.

– Дом утех? И девушкам там рады?

Нимит, заметив её колебание, улыбнулась

– Не пойми неправильно, Мирай. Это не то, о чем ты, возможно, подумала. "Процветание" – это место, где люди собираются, чтобы отдохнуть от тяжёлого труда, поделиться радостями и горестями. Там играют музыканты, рассказывают истории, танцуют. Да, там можно выпить и расслабиться, но это не единственная цель. Молодые девушки приходят туда, чтобы послушать музыку, пообщаться со сверстниками, научиться танцам. Это своего рода деревенский клуб, где каждый чувствует себя частью большой семьи.

Она понизила голос, словно делясь секретом.

– Говорят, в "Процветании" можно услышать самые старые легенды, которые уже никто не рассказывает у костра. Там хранятся песни, передаваемые из поколения в поколение. И, конечно, там можно найти себе жениха, если повезёт!

Нимит подмигнула, и Мирай невольно улыбнулась в ответ. Заинтригованная, она почувствовала, как любопытство берет верх над её первоначальной настороженностью.

Может быть, стоит заглянуть в этот дом "Процветания"? Узнать, что скрывается за его оживлёнными стенами и заразительным смехом?

Внутри царила оживлённая атмосфера. Они выбрали места поближе к небольшому помосту, служившему сценой. Практически сразу к ним подошла приветливая девушка.

– Чем могу быть полезна? – спросила она с улыбкой.

– Хуанцзю, пожалуйста, – ответила Нимит, отвечая ей той же улыбкой.

Девушка слегка поклонилась в знак согласия и оставила их наедине.

Мирай огляделась. "Процветание" оправдывало своё название. Внутри было тепло, светло и шумно. Аромат специй и жареного мяса смешивался с запахом цветов, украшавших стены. Люди смеялись, разговаривали, играли в кости за столиками. На сцене настраивал лютню молодой человек с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косу. Он улыбнулся кому-то в толпе, и Мирай заметила, как несколько девушек покраснели и отвернулись.

–Ну что, готова к приключениям? – прошептала Нимит, толкая ее локтем.

Мирай кивнула, хотя внутри все ещё немного волновалась. Она никогда не была в подобных местах. . "Процветание" казалось ей другим миром, полным возможностей и… опасностей.

Девушка вернулась с двумя кувшинами хуанцзю. Напиток был янтарного цвета и пах мёдом и травами. Она поставила кувшины на стол и, снова поклонившись, удалилась.

Нимит наполнила две чаши и протянула одну Мирай.

– За новые знакомства и старые легенды! – провозгласила она, поднимая чашу.

Мирай повторила её жест и сделала глоток.

Хуанцзю оказался сладким и терпким одновременно, согревающим изнутри. Она почувствовала, как напряжение немного отступает.

В этот момент лютнист закончил настраивать инструмент и откашлялся. В зале воцарилась тишина. Он окинул взглядом собравшихся и улыбнулся.

– Приветствую вас, друзья, в 'Процветании'! – произнёс он, его голос звучал уверенно и мелодично.

– Сегодня я расскажу вам историю о…– Он сделал паузу, словно выбирая, какую именно историю поведать. В зале все затаили дыхание, ожидая, что же он скажет дальше.

–… о могущественной демонице, которая сеяла хаос и вселяла всеобщий ужас… но пала от рук палача, который был её кровным дядюшкой.

Слова лютниста повисли в воздухе, и в этот момент Мирай побледнела. Она понимала, что речь шла о ней.

Воспоминания о её прошлом, о том, как она использовала свою силу, чтобы подчинить себе целые народы, нахлынули на неё. Она вспомнила, как смеялась, когда мир вокруг неё погружался в хаос.

Лютнист продолжал, его голос становился все более драматичным.

– Она была не просто демоницей, она была воплощением страха, и каждый, кто осмеливался противостоять ей, знал, что его ждёт лишь смерть. Но в конце концов, даже самые могущественные падут, если их сердце не знает любви и сострадания.

Мирай почувствовала, как холодный пот выступил на лбу. Она знала, что эта история – не просто вымысел. Это была её жизнь, её выборы.

Она смотрела на лютниста, и

в его глазах она увидела нечто большее, чем просто интерес к рассказу. Он словно понимал её, знал о её внутренней борьбе, о том, что она пыталась скрыть от всех, включая саму себя.

– Но как же она могла изменить свою судьбу? – продолжал лютнист, его голос наполнялся меланхолией.

– Как могла бы она найти путь к искуплению, если сама не искала его? В её сердце бушевала буря, и лишь тень любви могла бы успокоить её душу.

Мирай ощутила, как её собственное сердце забилось быстрее. Она вспомнила о тех, кто страдал от её рук. Каждый из них был частью её истории, частью её тёмного наследия. Она вспомнила о том, как однажды, в момент слабости, она встретила человека, который смог бы стать её спасением. Но тогда она убила его, предпочтя власть и страх.

Лютнист продолжал.

– Тень палача нависла над ней, но в этот раз в его глазах не было привычной отстранённости. Это был не просто долг, не просто исполнение приговора. Дядя пришёл не спасать её душу, а сломить её дух. Он хотел показать, что даже в сердце демоницы есть место для боли, для страха, для уязвимости. Взмах кинжала был быстрым и беспощадным. Кровь, алая и густая, хлынула на землю, знаменуя конец её существования. Демоница пала, лишённая жизни рукой того, кто должен был её защищать.

– Но разве это не злая ирония судьбы? Разве не рок, сплетающий самые жестокие узоры, заставил дядю стать палачом своей племянницы? И разве смерть от руки близкого не самая страшная из всех возможных?

Музыка смолкла, но в воздухе ещё вибрировали последние ноты.

Мирай, слушая рассказ, почувствовала, как внутри поднимается волна ярости.

Дядя! Предатель! Он отнял у неё жизнь ради власти, а эти смертные сидят и рассуждают о "злой иронии судьбы"? Как они смеют?

Нимит, заметив её состояние, нежно взяла её за руку, пытаясь успокоить бурю, разыгравшуюся в её душе.

Мирай сжала руку Нимит в ответ, стараясь удержать рвущийся наружу гнев.

Слова лютниста, пусть и облечённые в красивую форму, казались ей кощунством. Они смаковали трагедию, превращали её в развлечение, не понимая, что за каждым словом стоит реальная боль, реальная потеря. Ирония судьбы? Рок? Нет, это было предательство, хладнокровное убийство, совершенное ради власти.

Она чувствовала, как кровь приливает к лицу, как дрожат пальцы. Ей хотелось закричать, рассказать им правду, сорвать маску романтики с этой истории и показать грязную, жестокую реальность. Но она сдержалась. Что толку? Они не поймут. Они видят лишь красивую сказку, а не сломанную жизнь.

Взгляд Мирай скользнул по лицам слушателей. Кто-то сочувственно кивал, кто-то задумчиво хмурил брови, кто-то просто скучал. Никто из них не понимал, что она – живое воплощение этой трагедии, что она – та самая демоница, преданная и убитая.

Музыка смолкла, но в голове Мирай продолжала звучать какофония боли и ярости. Она чувствовала себя чужой в этом мире, среди этих людей, которые так легко рассуждают о смерти и предательстве, не зная их истинного лица. Ей хотелось бежать, спрятаться, исчезнуть, но рука Нимит, тёплая и успокаивающая, удерживала её.

– Это твоя история…да? – с тоской спросила Нимит, продолжая держать руку Мирай.

– Да , Нимит. Вот кто сидит с тобою за одним столом.... воплощение зла. – ухмыльнулась она. – она криво усмехнулась, в её глазах мелькнул отблеск алого пламени.

Усмешка Мирай была горькой, как полынь. Она чувствовала, как слова обжигают ей горло, как яд, который она вынуждена изрыгать. "Воплощение зла…" Звучит пафосно . Но разве не так она себя ощущает? Носителем тьмы, сосудом для боли, который отравляет все вокруг.

Но Нимит… Нимит смотрела на неё с тоской, а не с ужасом. В её глазах не было осуждения, только печаль. И это ранило сильнее, чем любой страх. Страх можно игнорировать, от него можно убежать. Но печаль… Печаль Нимит проникала сквозь броню, касалась чего-то живого, спрятанного глубоко внутри.

Мирай отвернулась, стараясь скрыть дрожь в плечах. Она не заслуживала этого сочувствия. Не заслуживала тепла, которое Нимит предлагала ей. Она была как чёрная дыра, поглощающая все хорошее, оставляя лишь пустоту.

. "Не пытайся меня спасти. Я не спасусь. Я уже мертва внутри." – хотелось ей закричать.

Но вместо этого она промолчала, сжав губы в тонкую линию. Она не хотела говорить. Не хотела объяснять. Не хотела, чтобы Нимит видела её настоящую. Ту, что прячется за маской добродушия.

Тишину, повисшую между ними, нарушил статный мужчина. Он подошёл к столику и, одарив их обеих тёплой улыбкой, вежливо попросил разрешения присесть.

Нимит даже не успела вымолвить ни слова, как Мирай, опередив ее, радушно пригласила незнакомца.

– Конечно, присаживайтесь!

И, не дожидаясь ответа, обратилась к слуге.

– Еще один кувшин хуанцзю, пожалуйста.

Статный незнакомец, благодарно кивнув, изящно опустился на свободный стул. Его движения выдавали аристократическое воспитание, а взгляд, скользнув по лицам девушек, задержался на Мирай с лёгким интересом.

Хуанцзю, как по мановению волшебной палочки, вскоре появился на столе, наполняя воздух сладковатым ароматом. Мирай, не теряя времени, наполнила три чаши, протягивая одну незнакомцу.

– За приятное знакомство. – произнесла она, поднимая свою чашу.

Нимит, все ещё немного ошеломлённая внезапным появлением гостя, последовала её примеру, слегка покраснев. Незнакомец, в свою очередь, с улыбкой принял чашу и, прежде чем сделать глоток, представился:

– Меня зовут Дарен. Прошу прощения за столь внезапное вторжение в вашу компанию, но я не мог не воспользоваться возможностью познакомиться с двумя столь очаровательными дамами.

Его голос был низким и бархатистым, с легким оттенком иностранного акцента, что придавало ему еще больше шарма. Нимит почувствовала, как её щеки заливаются румянцем, а Мирай, напротив, казалось, была совершенно спокойна и даже слегка заинтригована. Она сделала небольшой глоток хуанцзю и, лукаво прищурившись, спросила:

– И что же заставило вас, Дарен, прервать нашу скромную трапезу?

Дарен усмехнулся, отпивая из чаши. Хуанцзю согрело его изнутри, но не так, как взгляд Мирай.

– Скромность, как известно, украшает, но в вашем случае, она излишня. Я наблюдал за вами издалека, и меня поразила ваша… аура. Не знаю, как ещё это описать. В вас обеих есть что-то необычное, что-то, что выделяет вас из толпы.–  он сделал паузу, словно подбирая слова.

– И, признаюсь, я не мог упустить шанс узнать вас поближе. К тому же, я ищу… определённую информацию, и мне показалось, что вы могли бы мне помочь.

Нимит, окончательно смутившись, опустила взгляд на свои руки, теребя край рукава. Мирай же, напротив, расслабленно откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Информация, говорите? И что же это за информация, которая требует столь… экстравагантного подхода? – в её голосе звучала лёгкая насмешка, но в глазах плясали искорки любопытства.

Дарен вздохнул, словно решая, стоит ли доверять им.

– Это касается… артефакта. Древнего артефакта, который, по слухам, обладает огромной силой. Он был утерян много лет назад, но я верю, что он все ещё существует. И у меня есть основания полагать, что вы, или кто-то из ваших знакомых, может знать о нем что-то. – он снова посмотрел на Мирай, его взгляд был пронзительным и изучающим.

– Я знаю, что вы не простые деревенские девушки. В вас есть что-то… большее.

Мирай рассмеялась, звонко и искренне

.

– Артефакт? Огромная сила? Вы, должно быть, перепутали нас с героями какой-нибудь сказки. Мы всего лишь скромные дочки деревенского лекаря.

Она подмигнула Нимит, которая все еще молчала, словно рыба, выброшенная на берег.

– Но, если у вас есть интересная история, мы всегда готовы послушать. Особенно за кувшином хорошего хуанцзю.– она снова наполнила их чаши, её движения были плавными и грациозными.

– Итак, Дарен, расскажите нам об этом артефакте ?

Он отпил немного хуанцзю, словно собираясь с мыслями.

– Этот артефакт… его называют Сердцем Дракона. По легенде, он содержит в себе частицу силы древних драконов, некогда правивших этими землями. Говорят, что он способен даровать своему владельцу невероятную мощь, исцелять смертельные раны и даже управлять стихиями.

Он сделал паузу, наблюдая за реакцией девушек. Нимит все ещё выглядела испуганной, но в не глазах промелькнуло любопытство. Мирай же, казалось, была заинтригована, но сохраняла скептический вид.

Он достал из-под плаща небольшой мешочек, наполненный золотыми монетами.

– Я готов щедро заплатить за любую помощь.

Мирай задумчиво постучала пальцами по столу.

– Драконы и управление стихиями – звучит как захватывающая история, которая могла бы привлечь туристов со всего мира. Но, как я уже говорила, мы всего лишь местные девушки, и наши интересы далеки от поисков древних артефактов. Мы живём здесь, в этом маленьком уголке мира, где легенды и реальность переплетаются, но не всегда так, как хотелось бы.

Она сделала ещё один глоток хуанцзю, словно обдумывая его предложение. В этот момент её лицо озарилось улыбкой, и в глазах снова заплясали искорки, как будто она сама стала частью той самой легенды. Мирай, почувствовав, что разговор заходит слишком далеко, резко встала, позвав Нимит с собой.

– Простите, господин, но нам пора возвращаться домой, – произнесла она, и в её голосе звучала решимость.

– Мы не искатели приключений, а просто девушки, которые ценят свою простую жизнь и уют родных мест.

Мирай и Нимит направились к выходу, оставляя за собой аромат хуанцзю и лёгкий шёпот разговоров.

Солнце уже село, окрасив небо в последние багряные оттенки. На улице сгущались сумерки, и в окнах домов, словно тёплые маячки, зажглись свечи. От труб поднимался густой дым печей, свидетельствуя о том, что в каждом доме готовится ужин и царит уют. Этот дым, смешиваясь с вечерней прохладой, создавал неповторимый запах.

– Знаешь, – произнесла Мирай, оборачиваясь к Нимит, – Иногда мне кажется, что мы сами создаём свои легенды. Не обязательно искать драконов, чтобы почувствовать себя частью чего-то большего.

Вернувшись в поместье, девушки разошлись по своим комнатам, каждая погружаясь в свои мысли. Мирай, уставшая от насыщенного дня, направилась в свою комнату для медитации. Она устроилась в позе лотоса, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на дыхании, стремясь избавиться от навязчивых мыслей, которые не давали ей покоя. Глубокий вдох, медленный выдох – она позволила тишине окутать себя, как тёплое одеяло, и постепенно начала ощущать, как напряжение уходит.

Тем временем , в полумраке другой комнаты , где свет едва проникал сквозь плотные шторы, высокая фигура неподвижно застыла в глубоком кресле. Его мысли были заняты сложной игрой, где ставки были непомерно высоки. Раздумья прервал резкий звук – кто-то постучал в дверь. Не дождавшись приглашения, дверь распахнулась, и в комнату вошёл человек.

– Генерал , не ожидал вас сегодня увидеть. – поклонился мужчина , встав с кресла.

– Как успехи? Есть новости? – спросил он, не скрывая нетерпения.

– Генерал, он пропал. Человек исчез.

В голосе прозвучало замешательство, которое, казалось, лишь подлило масла в огонь.

– Что значит исчез? –  в его голосе послышалась ярость.

– Просто исчез. Обнаружил слежку и словно растворился в воздухе.

Генерал нахмурился.

– Убийца моего отца все ещё гуляет на свободе. Он опасен. – прорычал он.

– Он ищет артефакт, о котором отец так много говорил.

– Мы его найдём. – заверил мужчина

– Найдете, конечно, найдете. А что с лекарем? – спросил генерал, смягчив тон.

– С ним все в порядке. Сегодня он приступил к работе. Состояние пациентов заметно улучшается.

Генерал сел и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Лекарь… это была единственная светлая новость за последнее время. Отец всегда говорил, что здоровье людей и армии – залог победы. И этот лекарь, судя по докладам, был настоящим чудом. Но даже это не могло заглушить тревогу, грызущую его изнутри. Убийца отца, этот призрак из прошлого, снова всплыл на поверхность, и теперь ещё и охотится за артефактом. Что это за артефакт? Отец никогда не говорил конкретно, лишь намекал на некую силу, способную изменить ход истории. Силу, которая, попав не в те руки, могла обернуться катастрофой.

– Удвойте охрану лекаря. Он слишком ценен, чтобы рисковать им. И… найдите хоть какую-то зацепку, любую мелочь, которая поможет выйти на след этого убийцы. Перетрясите все связи отца, опросите старых сослуживцев, поднимите архивы. Я хочу знать все, что он знал об этом артефакте. Все!

Мужчина кивнул, понимая серьёзность ситуации.

– Будет исполнено, генерал.– он помедлил. – Генерал , у лекаря есть дочери, может их стоит доставить в столицу ?

Генерал встал с кресла и подошёл к окну.

За плотными шторами скрывался ночной город, погруженный в сон. Но для него сон был непозволительной роскошью. Слишком многое стояло на кону. Он должен найти убийцу отца, прежде чем тот доберётся до артефакта.

– Конечно , пусть доставят сюда. – он провёл рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями

– Джон не подведи меня , я доверяю только тебе. – генерал не дождавшись ответа покинул комнату.