Читать книгу Белое и черное. Мудрые истории о том, что за черной полосой всегда следует белая - Анна Кирьянова - Страница 12

Это первым приходит и уходит последним. Если этого нет – все, нет ничего человечного в человеке. Это не человек уже. Некто или Нечто, даже если руками двигает и губы выговаривают слова.

У Гоголя Чичикова все угощают, вы заметили? Даже совсем неприятные, казалось бы, персонажи. Манилов угощает, Собакевич угощает ватрушками величиной с колесо, Коробочка блинками угощает. И поэтому сквозь недостатки и даже пороки просвечивает их человеческая душа. Она жива.

И Плюшкин, символ жадности и аллегория скупости, угощает заплесневелым калачом. Потому что он пока еще человек. Душа его больна, он вроде бы отвратительный такой персонаж. А сразу его жалко становится, когда он калачом угощает.

Потому как этот древний ужасный калач для Плюшкина – вещь ценная. Вкусная. Заботливо сохраненная в безумии для себя, на потом.

Угощать – это и есть «оставаться человеком». Делиться едой.

И если человек может при другом преспокойно есть, не предлагая, – с ним точно непорядок. Может, поэтому совестливые чувствительные люди стесняются есть в общественных местах; как-то странно угощать других. Но и есть на глазах в одиночку тоже странно…

Это у Чехова бедный странник ел ужасно твердую колбасу. Ножом отпиливал кусочки и жевал. Поднял глаза на благополучного соседа и важно предложил; мол, я могу вам одолжить кусочек! «Одолжить» – это от деликатности, чтобы не обидеть. «Угостить» – как-то неприлично для незнакомого человека.

И благополучный человек что-то такое ощутил в душе. Вот эту связь людей, человечность. И сблизился, подружился, проникся… И подарил свои штиблеты и брюки, потому что странник был совсем беден. Бездомный и нищий. А все равно колбасу предложил.

И пока есть этот инстинкт – угощать, все с нами в порядке. И все эти конфеты, которые мы дарим, шоколадки, – они отсюда же происходят. И званые обеды, и пиры – все отсюда. Это очень человеческое, правда? Угощать-то…