Читать книгу Лазурная книга. Истории ясного неба для души, чтобы замедлиться, вдохновиться и услышать себя - Анна Кирьянова - Страница 4

Мальчику были дома не рады. Такой уж дом у него был: неблагополучная семья, как сейчас говорят. Проще говоря, родители пили и не работали. Перебивались случайными заработками. В те далекие тревожные времена это мало кого интересовало. И не было мальчику места в грязной и страшной квартире.

Зато гулял он сколько хотел! Даже не хотел, а гулял. Идти-то некуда. Гуляй отсюда, как говорится. Все дети давно сидели по домам, а мальчик все гулял и гулял. Холод, мрак, грязь или снег, а он все ходит, дышит свежим воздухом. Потому что страшно идти домой.

Но у него была отдушина. На первом этаже соседнего дома было окно. Занавески всегда открыты – кухня. Из окна лился теплый желтый свет. Если подойти незаметно к низенькому окну, можно смотреть. Любоваться и греться.

Там на кухне мама разливала детям суп. Было немного слышно, как она уговаривает детей есть. Может, казалось, что слышно, потому что очень странно уговаривать кого-то есть горячий суп из белой тарелки. С мягким хлебом. Мальчик бы моментально все съел! А дети капризничали. Хотели вафель или печенья! Мама давала им печенье с компотом, из другой кастрюли наливала полные чашки…

Было так уютно на кухне! Лампа в желтом матерчатом абажуре, мягкий теплый свет. Кошка на стол иногда запрыгивала, ее мягко снимали, грозя пальчиком. Мама что-то рассказывала детям, они смеялись. Показывали ей свои рисунки. В школу они еще не ходили, как мальчик. Им лет по шесть было.

Иногда за столом сидел мужчина в очках. Это папа. Он ел суп и тоже улыбался, слушая детей. И яблоки на столе в вазе бывали. И даже апельсины! А дети иногда капризничали и ссорились. Какие глупые счастливые дети. Ничего не понимают…

Так мальчик стоял у светящегося окна старого дома и украдкой грелся у чужого очага. Он придумал имена детям. А взрослых про себя называл «Мама» и «Папа». Насмотрится, согреется, а потом с блаженной улыбкой идет домой. Если это можно так назвать. Открывает дверь, а она не заперта, замок давно сломан. И старается скорее лечь в темном углу, на тряпки. Потому что в кухню заходить страшно. Могут ударить. Он потом зайдет, когда все уснут, поищет еду. А пока еще раздается брань и песни…

Давно это было. Мальчик вырос давно. У него хорошая жизнь: взрослые дети, любимая жена и уютный дом. Он говорил, что созерцание и любование спасли его когда-то. Он видел, как можно жить. Как нужно жить. И действительно согревался у того окна. В его сердце не было зависти и злобы, только радость и любование. И удивление: как дети не ценят того, что им дают? Как они могут отказываться и капризничать?

Он выжил благодаря тому окну и картине семейного счастья. Простого семейного быта, которому мы не придаем никакого значения. И даже устаем от обыденности: не хотим есть суп, ссоримся за столом в теплой, светлой комнате. И не думаем, что кто-то смотрит с восторгом и умилением в окно на наше невероятное счастье.